Неловкое солнце

Цукишима Кей был одним из тех людей, которые легко раздражались. Он раздражался, когда кто-то продолжал щелкать кончиком ручки во время лекции, когда шел дождь, и его очки покрывались каплями, когда ему приходилось стоять в поезде в час пик, и люди продолжали натыкаться на него, когда его брат звонил просто, чтобы спросить, нашел ли он девушку, когда провод его наушников запутывался…список был почти бесконечен, и в то солнечное утро четверга Цукишима был раздражен тем фактом, что в его маленькой квартире не помещалась стиральная машина. Цукишиме повезло, его рабочий день был неполный, а это означало, что он мог снимать нормальную квартиру только для себя, вместо того, чтобы жить в общежитии, деля комнату с кем-то, с кем бы он определенно не поладил. Его квартира была небольшой, а здание располагалось недалеко от оживленных железнодорожных вокзалов, а это означало, что здесь никогда не было по-настоящему тихо, когда жители постоянно приходили и уходили. С другой стороны, ему не нужно было ни с кем делить ванную, и шансы найти кого-нибудь в отключке в коридоре после бурной ночи были минимальными. Но, в конце концов, самым большим недостатком определенно было отсутствие стиральной машины. Теоретически у него действительно была стиральная машина — даже несколько. В подвале жилого дома. В общей прачечной, где вам нужно было забронировать время для себя, написав свое имя в огромном блокноте. А поскольку здание было большим, а квартиры маленькими, все три стиральные машины обычно бронировались на несколько недель вперед. Хотите постирать белье вечером или в выходные? Как и все остальные, поэтому лучше заранее знать, в какой именно момент у вас закончится чистая одежда. Кроме того, вы абсолютно точно должны быть в помещении, когда машина закончит стирать, или человек, следующий в списке бронирования, бесцеремонно достанет вашу свежевыстиранную одежду из машины и сложит ее на грязный пол, чтобы постирать свою. Цукишима поблагодарил небеса за то, что в тот четверг у него был выходной. Он сознательно избегал прачечной в течение нескольких недель по двум причинам: во-первых, когда у него было время прийти и забронировать себе одну из машин, время оставалось на довольно поздний вечер, а это означало высокую вероятность столкнуться с кем-то, с кем он определенно не хотел встречаться, и, во-вторых, вся ситуация с прачечной, в которой он находился, раздражала его. Это его очень раздражало. Поэтому, когда в тот четверг было сделано всего несколько бронирований (одно на десять утра и три после четырех), Цукишима воспользовался своим шансом и забронировал на девять утра. И вот он здесь. Машина перед ним слегка дрожала, сообщая ему, что программа закончится через десять минут. Цукишима сидел на длинной скамье, расположенной в центре комнаты, и читал толстую книгу. Ему предстояла пара экзаменов, и так как подняться в свою квартиру только для того, чтобы снова спуститься в подвал через некоторое время, казалось слишком большой проблемой, он решил учиться в прачечной, пока стиральная машина творила свое волшебство. Шум машины был не таким громким, и в конце концов Цукишима был слишком увлечен чтением, чтобы отвлечься. Звук открывающейся двери нарушил глубокую сосредоточенность Цукишимы, и он оторвал взгляд от книги. Парень в наушниках прошел мимо него и поставил огромную корзину, полную одежды, на другой конец скамейки. Цукишима пришел к выводу, что этот парень записан на десять утра, и проверил, как скоро его машина закончит. Пять минут. Он снова перевел взгляд на книгу, заставляя себя прочитать еще пару строк. Парень налил в машинку немного моющего средства, и комнату наполнил слабый запах лаванды. Машина перед Цукишимой показывала две минуты, и он понял, что прочитал одну и ту же строку по меньшей мере пять раз, не поняв ни единого слова. Теперь парень искал правильную программу стирки, машина издавала громкий звуковой сигнал каждый раз, когда он нажимал кнопки. Цукишима раздраженно вздохнул, закрыл книгу и встал. Он поднял с пола свою собственную корзину, поставил ее на скамейку и каким-то образом поймал себя на том, что снова смотрел на парня. Его каштановые растрепанные волосы были достаточно длинными, чтобы слегка касаться плеч, на указательном пальце правой руки было серебряное кольцо, и он улыбался. Цукишиме. Блондину потребовалась пара секунд, чтобы понять, что его застали за разглядыванием, и громкий звуковой сигнал стиральной машины, сообщающий ему, что можно безопасно открыть дверь, не мог быть точнее. Цукишима поспешил к машине и как-то сумел скрыть свое смущенное лицо от другого парня. Он быстро бросил свою влажную одежду в корзину на скамейке, захлопнул дверцу машины и поспешил из комнаты, прежде чем каким-то образом смог выставить себя еще большим дураком. Когда он закрыл дверь прачечной, Цукишима мог поклясться, что другой парень тихо напевал песню, которая звучала в его наушниках.

***

Цукишима Кей никогда не опаздывал — за исключением своего первого дня в универе. Когда он наконец нашел аудиторию, в которой должны были собраться новые студенты научного факультета, там почти не было свободных мест, где он не был бы окружен людьми, которых он не знал (и на самом деле не планировал узнавать). К счастью, в конце одиннадцатого ряда было свободное место, а это означало, что, по крайней мере, никто не будет сидеть с левой стороны от него. Цукишима сел, глубоко вздохнул и, следуя примеру окружающих его людей, достал ручку и блокнот. Аудитория наполнилась нервным бормотанием, которое постепенно становилось все громче и громче по мере того, как все больше студентов находили места и с кем поговорить. Цукишима нацарапал свое имя в уголке блокнота и поиграл ручкой, изо всех сил стараясь не обращать внимания на неприятное чувство нервозности, сжигающее его изнутри. — Итак… наука, да? — Цукишима был вырван прямо из своего пузыря, когда парень рядом с ним попытался начать разговор. Он оторвал взгляд от лежащего перед ним блокнота и встретился с двумя любопытными взглядами. — Физика, — сказал он и положил ручку на стол. Краем глаза он заметил, как двое мальчиков переглянулись и наклонились немного ближе. — Так… Цукишима, — парень рядом с ним прищурил глаза, чтобы что-то разобрать в мелком почерке Цукишимы, и рассеянно провел рукой по черному беспорядку на голове. — Хотару? — О, как в той песне! Это секретное место в городе, где сияние светлячков самое красивое… — пропел парень рядом с черноволосым парнем. — Это читается Кей, — вздохнул Цукишима, его нервозность медленно сменялась раздражением. Это был не первый раз, когда он вел подобный разговор о своем имени. — А? — Кей. Меня зовут Кей. Но Цукишима лучше, — сказал блондин, изо всех сил стараясь сохранить дружелюбный тон. Он был не очень хорош в общении или в заведение новых друзей, и большую часть времени люди были слишком запуганы, чтобы начать с ним разговор в любом случае. Между ними троими воцарилось небольшое молчание, которое через пару секунд нарушил поющий парень. — Чува-а-а-ак! Почему у каждого кандзи не может быть только одно прочтение? — волосы парня были еще более дикими, чем у того, что сидел рядом с Цукишимой, выкрашенные в два цвета и уложенные так, что торчали в разные стороны. Черноволосый парень рассмеялся, глядя на раздраженное лицо другого, повернулся обратно к Цукишиме и протянул руку. — Куроо Тецуро. Приятно познакомиться с тобой, Цукишима. С того дня Куроо Тецуро и Бокуто Котаро стали большой частью повседневной жизни Цукишимы, хотел он того или нет. В большинстве случаев это было больше похоже на проклятие, чем на благословение — дуэту, как правило, приходили в голову глупые идеи, они были мастерами прокрастинации, когда дело доходило до выполнения заданий или других вещей, связанных с учебой, и они были шумными. Но Цукишима просто не мог обнаружить, что ненавидит их или постоянно раздражается из-за них, в конце концов, они пришли к нему и сумели подружиться с ним, хотя он был самым недружелюбным человеком в аудитории в тот день. Для Цукишимы, у которого всегда были небольшие проблемы с созданием и поддержанием дружеских отношений, это много значило. Несмотря на то, что все они специализировались по разным предметам, они много учились друг с другом, читали несколько лекций и обедали вместе почти каждый день. В кампусе было много мест, где можно было пообедать, и каким-то образом, к досаде Цукишимы, они втроем всегда оказывались со своими обедами в самом шумном кафетерии. Просторная комната была заполнена длинными столами и студентами со слишком темными кругами под глазами. Атмосфера определенно не подходила для спокойного часа между лекциями, но все же они втроем обедали там уже больше года. — Я слышал, что кто-то уже проиграл, — объявил Куроо. Голова Бокуто оторвалась от книги, которую он балансировал на столе, его брови приподнялись. — Семестр начался примерно месяц назад? — Очевидно, студент-медик, — сказал Куроо, подперев подбородок рукой, — так что я не уверен, считается ли это. Никто на самом деле не знал, почему самой горячей темой среди студентов было то, кто первым проиграет битву со стрессом. Это было похоже на игру по всему кампусу, которую никто не хотел проигрывать, и когда кто-то, наконец, проигрывал, каким-то образом все узнавали об этом в течение часа. Ничто не распространялось по кампусу быстрее, чем подобные новости, и Цукишима думал, что это глупо. — Я не удивлен. Акааши, наверное, не спал две недели или что-то в этом роде, он занимается, когда я ложусь спать, и его уже нет дома, когда я просыпаюсь. Дайте ему месяц, и он сорвется, позвольте мне сказать, — сказал Бокуто. Он закатил глаза, но в его тоне было больше беспокойства, чем веселья. — Ты говорил с ним об этом? — Конечно! Он просто говорит, что сможет поспать, когда закончит учебу, что является чушью собачьей, потому что мы все знаем, что врачи работают много часов, — фыркнул Бокуто, его глаза еще раз просмотрели книгу перед ним. Акааши был другом детства Бокуто, чрезвычайно умным студентом-медиком, с которым Бокуто делил квартиру. Они казались полными противоположностями, но на самом деле они больше, чем что-либо другое, дополняли друг друга, являясь недостающим звеном в головоломке другого. — Однако Акааши не глуп. С ним все будет в порядке, — вмешался в разговор Цукишима, уже убирая свои вещи в сумку. — Да, точно, я попытаюсь сказать себе это, когда буду вынужден привязать его к кровати, чтобы он действительно немного поспал. — Ох, но разве ты не хотел бы это сделать? — Куроо ухмыльнулся и сумел вовремя увернуться от книги, которую Бокуто послал в него.

***

Цукишима Кей был раздражен тем, что в очередной раз позволил двум своим лучшим друзьям одурачить себя, заставив думать, что было бы потрясающей идеей провести вечер кино с парой напитков у него дома. Правда, его квартира была единственным местом, где они могли устраивать подобные вечера кино, потому что Акааши все еще был по уши погружен в проекты и экзамены, а Куроо жил в общежитии с семью другими людьми. Но сидение воскресным утром в прачечной в ожидании, пока стиральная машина постирает простыни и несколько предметов одежды, пропитанных алкоголем, заставило Цукишиму пересмотреть свой выбор в друзьях. Молчаливое планирование мести Цукишимы было прервано тем, что кто-то зашел в прачечную. Блондину потребовалось мгновение, чтобы определить, что незваный гость — тот самый парень, который улыбался ему в прошлый раз, когда он был там, в прачечной: его каштановые волосы теперь были собраны в маленький хвостик, открывающий множество пирсингов на левом ухе. Его правое ухо было закрыто телефоном, который парень едва удерживал, неся корзину с бельем и пытаясь закрыть дверь. — …но, Шое, я даже не могу повернуться в своей квартире, не наткнувшись на коробки с твоими вещами. Слушай, я сейчас в прачечной, стираю твою одежду, — вздохнул парень в трубку и поставил свою корзину на скамейку. Цукишима краем глаза заметил, как парень взглянул на него, но блондин постарался сохранить бесстрастное лицо. Его машина закончит через три минуты, и на этот раз Цукишима не собирался выставлять себя дураком. Внезапное появление другого парня заставило его неприятно занервничать, и он не мог толком сказать почему. — Нет, нет, я говорю о том, что тебе, возможно, стоит пойти и надрать ленивую задницу Кагеямы, потому что я становлюсь нетерпеливым, — сказал парень, бросая одежду в машину, нахмурив брови. Цукишима слышал, как кто-то оживленно разговаривал на другом конце линии, но не мог разобрать ни слова. Еще минута, и он мог бы совершить свой грандиозный побег обратно в свою квартиру. — Шое, не извиняйся. Я просто немного волнуюсь, вот и все, — тон парня изменился с резкого на мягкий и спокойный, с оттенком беспокойства. Он прислонился к белой стиральной машине спиной к Цукишиме, и блондин поблагодарил всех возможных Богов за то, что машина, стирающая его белье, закончила свою работу именно в этот момент. Он быстро сгрузил простыни и одежду — теперь пахнущую моющим средством вместо алкоголя — в корзину для белья и быстро вышел из комнаты, прежде чем другой парень обернулся.

***

Цукишима развесил свежевыстиранное белье сушиться в своей спальне, ему удалось убрать всю квартиру от беспорядка, который он и его друзья устроили прошлой ночью, и он был измотан. Ему нужно было сделать кучу домашней работы, и его книги смотрели на него с кухонного стола. Блондин глубоко вздохнул и был готов приступить к занятиям, когда раздался звонок в дверь. Цукишима взглянул на часы и нахмурился. Было воскресенье, и он определенно никого не ждал. Конечно, Куроо и Бокуто часто приглашали себя в гости, но всего пару часов назад ни один из них не чувствовал себя слишком хорошо, поэтому Цукишима сомневался, что человек за его дверью был кем-то, кого он знал. На мгновение Цукишима заколебался, но когда дверной звонок зазвонил снова, он вздохнул, подошел к двери и открыл ее. За дверью стоял парень из прачечной. Он выглядел нервным, держа в руках простую белую коробку, и они стояли так близко друг к другу, что Цукишима мог видеть маленькие веснушки, рассыпанные по лицу другого. — Эм, привет? Ты не знаешь меня, и я не знаю тебя, но сегодня утром ты был в прачечной, и я почти уверен, что разозлил тебя, разговаривая по телефону и будучи громким, и я случайно испек слишком много кексов для команды парня моего друга… ну, это не важно, в любом случае, вот, извини, если я тебя раньше разозлил, — пробормотал парень, застенчиво улыбнулся Цукишиме и протянул ему коробку. Блондин был слишком сбит с толку парнем на пороге своей квартиры, чтобы понять даже половину из того, что он говорил, и он принял коробку без колебаний. — Как ты узнал, где я живу? — Ой! Ну, ты же должен написать свое имя в блокноте в прачечной, верно? Я имею в виду, когда ты захочешь ей воспользоваться. Я проверил записную книжку на твое имя, и имена всех жильцов и номера их квартир указаны внизу, и сейчас я звучу как преследователь, но я могу обещать, что у меня нет никаких плохих намерений, — сказал парень, и румянец выступил на его щеках. Он смущенно почесал затылок, изо всех сил стараясь продолжать улыбаться. Цукишима пару раз моргнул, пытаясь все осознать. Коробка в его руке медленно тяжелела, и блондин не мог не задаться вопросом, сколько случайных кексов вообще можно испечь. — На самом деле ты меня не разозлил, но… Все равно спасибо, — сумел выдавить он, заработав еще одну улыбку от парня перед ним. Цукишиме было трудно смотреть ему в глаза, и его взгляд блуждал от проколотых ушей к отросшей челке и черной футболке с логотипом американской рок-группы на ней. — Без проблем! Что ж, тогда я рад, что не разозлил тебя, — сказал парень, уже поворачиваясь, чтобы вернуться в свою квартиру. Он казался веселым, но осторожным, такое выражение обычно появлялось на лицах людей вокруг Цукишимы. — Меня зовут Кей. Цукишима Кей, — быстро сказал блондин, не уверенный, слышал ли его собеседник вообще. Счастливая улыбка стерла все следы беспокойства с лица парня, когда он снова повернулся к блондину. — Я Ямагучи Тадаши! Приятно познакомиться. Еще увидимся, ладно?