о юноша! ты вечно будешь петь. (Джон Китс)
flamme — kati ran
У Чонгука до сих пор в ушах стоит звук от выстрела. Он замирает на мгновение и делает несмелый шаг вперёд, тяжело сглатывая. Он не может поверить в то, что сейчас видит перед собой: мёртвый тлинкит лежит у ног Тэхёна, а сам Тэхён смотрит вниз пустыми глазами, бросая ружьё на пол. Он равнодушно переводит взгляд на Чонгука и, кажется, совсем не удивляется его прибытию. Южанин невесело хмыкает, хватаясь за голову. Теперь надо молиться, чтобы у этого индейца не было брата, а то к нему опять придут за местью, и кто знает, выживет ли на этот раз Тэхён. — Ты выстрелил, — говорит Чонгук и подходит к южанину вплотную. — Не нужно было — ты ведь не такой. — Заботишься о моей душе? — язвительно спрашивает Тэхён. — О своей побеспокойся. — Там уже не о чем, — отвечает Чонгук и берёт Тэхёна за руку. — Надо уходить отсюда, а то сейчас на твой выстрел сбегутся все индейцы. Тэхён безучастно кивает и следует за старателем из избы. Тэхён поднимает голову вверх и вдыхает свежий воздух. Его-то как раз и не хватало в этой душной, как парилка, избе. И вроде всё вокруг выглядит как всегда: те же деревья, та же река и тот же воздух, но Тэхён только что выпустил пулю в человека, и окружающий мир вновь перевернулся с ног на голову. Из-за деревьев выбегают Чимин с Намджуном и Тэхён крайне удивлён видеть их здесь. Наверное, они тоже переживали. Чонгук кивает головой в сторону леса, прося идти быстрее, но громкие крики со стороны реки рушат их планы — всё-таки индейцы оказались быстрее, чем рассчитывал старатель. Чонгук ругается сквозь зубы и хватает Тэхёна за руку, таща его к лесу. — Там сани! — кричит Намджун. — Быстрее, им нужно пересечь реку, поэтому мы должны успеть! Тэхён бежит по снегу заплетающимися от усталости ногами и постоянно оборачивается назад на избушку, проверяя, как далеко от них индейцы. Ему бы сейчас полежать где-нибудь, а не быть преследуемым кучей тлинкитов. Он видит перед собой спину Чонгука, который упорно держит его за руку и почти что тащит на себе. Они забегают в лес — осталось совсем чуть-чуть. Тэхён ощущает, как дрожит земля и резко оборачивается, наблюдая, как несколько индейцев несутся за ними по пятам и снимают с плечей ружья. Южанина прошибает холодным потом и он зажмуривает глаза, стараясь бежать быстрее. Вот уже и сани видны, а в них перепуганный каюр, который видит что-то неладное. Чонгук пропускает вперёд Тэхёна, и тот первый запрыгивает в сани вместе с Намджуном. Чонгук выхватывает у погонщика ружьё и пару раз стреляет по ногам индейцев. — Быстрее! — кричит каюр, готовый чуть что сорваться. Чонгук стискивает зубы и залезает в сани. — Тэхён, пригнись! — кричит Намджун, заметивший притаившегося с другой стороны тлинкита, целящегося Тэхёну прямо в голову. Для южанина мир замирает — вместо того, чтобы пригнуться, он оборачивается и упирается взглядом точно в торчащий из снега чёрный ствол ружья. Как на картинках он видит сцены, где индеец выпускает пулю; Намджун хватает его за шубу; Чонгук тянет на себя за руку и… Перед глазами встаёт Чимин, тело которого тут же содрогается, и по лесу разносится нечеловеческий крик. Чимин заваливается на южанина, и каюр в панике гонит собак прочь. Тэхён всё ещё в прострации держит на руках Чимина и совершенно не понимает, почему тот бледнеет с каждым разом, а на его собственных руках появляется кровь. Он несмело оборачивается назад. Чонгук сидит и смотрит вниз, а Намджун неверяще на коленях ползёт ближе к Тэхёну, чтобы в следующую секунду взять в руку ладошку Чимина. — Зачем? — хрипит южанин. Чимин слабо откашливается — изо рта течёт кровь. Он шевелит глазами, стараясь зацепиться за знакомый силуэт. Когда все бежали до саней, он немного притормозил, чтобы оглянуться, а когда повернулся обратно, то увидел, что какой-то индеец направил на Тэхёна ружьё. А потом ещё крик Намджуна… Его тело двигалось само по себе, он не знает, зачем полез спасать Тэхёна — они же не братья или даже не сверх близкие друзья. Возможно, этим подсознательно он захотел показать Намджуну, как можно и нужно поступать, если человек для тебя хоть что-то значит. А может, Чимин сделал это просто назло, чтобы Джун помучался. Он тот ещё эгоист, о Тэхёне подумал в последнюю очередь, но не сознаваться же в этом теперь. Пусть для южанина он останется героем, который отдал свою жизнь ради друга. Может, в «Эльдорадо» Фин повесит мемориальную табличку с его именем. Всё тело ощущается Чимину очень лёгким, и только руки неизменно тянет вниз, прибивая их фантомными гвоздями. Сверху всё четче проступает лицо Тэхёна — зарёванное и красное. Чимина переложили в горизонтальное положение, а голову поместили южанину на колени. Тот плачет, а рукой гладит волосы и что-то причитает. Руки касается нечто холодное — это ещё одна рука — Намджуна. Он сидит рядом и выглядит бледнее клондайкской луны, а они тут такие красивые! Кто увидит — на всю жизнь запомнит. Чимин тоже на всю жизнь запомнит эти холодные руки, хотя, кто теперь знает — какой у его жизни срок? Он пытается усмехнуться на это, но сильнее закашливается, и поток крови начинает течь по подбородку. Чимин пару раз мигает глазами, а Тэхён заливается новыми слезами — у Юнги, когда он умирал, был такой же взгляд. — Просто… так, — хрипит Чимин на ранее поставленный вопрос. Каюр впереди кричит, что скоро Доусон. Намджун сидит рядом, но ничего не может сделать — сил нет даже осмотреть ранение — Тэхён на скорую руку перевязал, и всё. И какой он после этого врач, который не может спасти даже его? Судя по состоянию Чимина, рана очень глубокая, но она хотя бы одна — других выстрелов слышно не было. Индеец явно целился в Тэхёна, но, не попав, оставил попытку его ликвидировать. Каюр несется на всех парах, влетая в городские ворота и, по приказу Чонгука, направляется прямо в «Эльдорадо». Про себя Гук усмехается, что бар Фин превратился из салуна в больницу, хотя реальная больница в Доусоне присутствует, хоть и по какой-то причине главный врач предпочитает её игнорировать. — Что за чёрт? — вскрикивает Фин, когда видит, как Намджун вносит слабое тело Чимина внутрь и кладёт на столы, чтобы скинуть с того верхнюю одежду. Он резко командует Тэхёну принести необходимые приспособления, а сам хватает с полки Фин коньяк и обливает им себе руки. Смотреть на такого Чимина невозможно — рот и живот залиты кровью, капилляры в глазах полопались, от чего белки как будто налились кровью, а сам взгляд у Чимина ужасно безнадёжный. Была бы воля Джуна, он взял бы машину времени и отмотал время всего на пару часов назад. Грешным делом он даже понимает, что пожертвовал бы Тэхёном ради Чимина и теперь он, конечно, винит южанина за то, что тот выжил, а Тэхён как назло копошится рядом и мельтешит перед глазами. Намджун невесомо касается лба Чимина пальцами и проводит ими до носа. Чимин на такое даже улыбается, но быстро закашливается и шепчет что-то неразборчивое. Джуну удаётся расслышать: «Так тебе и надо». И он искренне считает, что заслужил, но не таким методом, поэтому желание вылечить Чимина и отчитать его за подобные проделки возрастает в два раза, хотя, казалось, — куда уж больше? — Что с ним? — нервно повторяет свой вопрос Фин и подходит ближе, становясь у головы Чимина и аккуратно запуская в его волосы пальцы. Намджун на неё рычит, и она резко убирает руку, боясь ненароком разозлить врача. Тэхён выбегает из подсобок и раскладывает перед Джуном необходимые вещи. Южанин, который всё никак не мог успокоиться, медленно отходит назад, плюхаясь на стул. Он не может осознать у себя в голове, что другой человек был способен вот так взять и заслонить его собой, рискнув жизнью. Тэхён пусто глядит на Чонгука, чтобы посмотреть его реакцию на происходящее, но тот больше сосредоточен на Тэхёне и не спускает с него глаз. Тэхён сглатывает от этого пристального и пронзительного наблюдения. Чонгук на Чимина и на разворачивающуюся перед его глазами драму даже не смотрит — всё внимание южанину. Тэхён хватает воздух ртом, когда Чимин особенно сильно кричит и вскакивает со стула, несясь на улицу. Он выбегает на свежий воздух, ставит руки по бокам и глубоко вдыхает, пуская горячий пар из носа. — Выпей, — из ниоткуда появляется Чонгук с рюмкой и протягивает ту Тэхёну. — Что это? — севшим голосом спрашивает Тэхён, но незамедлительно берёт напиток в руки. — Водка, — отвечает Гук, — для храбрости. Тебе она сейчас нужна. Южанин кивает головой и залпом выпивает алкоголь, вытирая рот рукой. Чонгук вопросительно смотрит на стакан, и Тэхён неуверенно кивает. Спустя пару минут Гук возвращается с ещё одной полностью наполненной рюмкой, которую южанин тут же осушает. Его щёки моментально краснеют и становится как-то теплее, хотя и не очень помогает забыться. Из «Эльдорадо» вновь раздаётся пронзительный крик, на который Тэхён сжимает зубы покрепче. Он каким-то образом сейчас почувствовал свою вину за случившееся, ведь если бы не он, то Чимина бы не ранили. Тэхён будет за него молиться. — У тебя, наверное, ко мне вопросов больше, чем у меня к тебе, — говорит Тэхён, суя руки в меховые карманы. Чонгук усмехается — тут южанин точно подметил. Однако Чонгук не спешит расспрашивать Тэхёна обо всём, о чём хочется спросить, для начала он должен вывести его проветриться, а то с таким состоянием южанин вряд ли что-то вспомнит или расскажет. Они отходят от «Эльдорадо», и Тэхёну становится психологически легче, когда он не слышит ни криков боли, ни ощущает за собой груз вины рядом с тем местом, где Намджун сейчас пытается спасти его спасителю жизнь. Чонгук наблюдает положительные эмоции на лице южанина и легко усмехается. Он ведёт его на Юкон. Обычно он стоит здесь с Хосоком, но его брат сейчас не в лучшем состоянии, поэтому присоединиться не может. Чонгук смотрит на покрытую льдом реку и отскакивающий от снежинок свет. Дуют холодные ветры, поэтому приходится застегнуться потуже и поднять повыше воротник. — Если ты про то, как я попал к индейцам, то можешь даже не спрашивать — я не знаю, — Тэхён на Гука не смотрит и говорит равнодушно, как будто эта ситуация его уже давно не касается. — Индеец, который хотел меня убить — внук вождя, поэтому… Чонгук кивает, не желая, чтобы южанин продолжал. Всё выглядит вполне реалистично: сын, желающий мести за своего отца, крадёт убийцу и решает осуществить возмездие. Гук готов поверить, что так оно и есть, да и даже в то, что сами тлинкиты ничего не знали про кражу золота — и это ещё хуже. Снова ни одной зацепки. На Тэхёна сразу надели мешок, поэтому он ничего не увидел, но должно же быть хоть что-нибудь. Видимо, Гук снова упускает что-то очень важное. — Вы говорили о чём-то с тем тлинкитом? Тэхён задумывается и мотает головой — ничего такого, что могло бы привлечь внимание. — Хорошо, — говорит Чонгук. — Тогда ты должен знать, что из шахты недавно вывезли всё золото. Чонгук пристально наблюдает за реакцией Тэхёна, и тот искренне охает. Конечно, Гук больше не подозревает его, но осторожность, которой научила его жизнь, никогда не мешает. И сейчас, глядя на лицо Тэхёна, можно даже увидеть, как бегают мысли в его голове, и Чонгук с лёгкостью выцепляет основную: «Он подозревает меня». — Э-это, — шепчет Тэхён, бегая глазами, — наверное, ты думаешь, что это я, но… — Вор оставил записку от твоего имени, — продолжает Гук замечая, что лицо южанина несколько расслабилось. — Я не писал её, — Тэхён вскидывает глаза на Чонгука, но тот не собирается ему помогать в признании собственной неграмотности, — потому что… потому что я… Тэхён сжимает кулаки — он должен это сказать Чонгуку, но ком застревает в горле и мешает словам выйти наружу. Гук складывает руки на груди, выжидающе смотря на метания Тэхёна. — Я неграмотен. Южанину стоило огромных усилий сказать это и не провалиться сквозь землю. Его лицо красное, как будто натёртое снегом, а губы все искусаны от напряжения. — Я знал это, — Гук кладёт руку ему на голову и пропускает волосы сквозь свои пальцы. — Почему раньше не говорил? Тэхён зло отворачивается — он редко кому рассказывает об этом своём недостатке. Дома на ранчо его не дразнили, но госпожа Ким относилась к нему с явным пренебрежением, заставляя иногда краснеть от собственной необразованности. — Потому что мне стыдно, — шепчет южанин. — Мне так стыдно, что я думаю об этом каждую ночь. Чонгук усмехается — он, конечно, всё понимает, но впервые видит, чтобы это кого-то заботило настолько сильно. Среди старателей огромное количество людей, которые не умеют писать и считают дай бог до десяти, но это не мешает им богатеть на добытом золоте. — Кто же ты такой, южанин? — Чонгук притягивает его к себе и обнимает со спины. Впервые за долгое время ему хорошо. Просто хорошо, когда он стоит так со своим южанином на Юконе. Оказывается, северному человеку нужен не только север, но и такой вот Тэхён, который будет краснеть от всяких мелочей, к которым Чонгук совершенно равнодушен. Он сам умеет считать и писать, а южанину на что? — Это… — начинает Тэхён. — Долгая история? — шепчет ему на ухо Гук. — Нет, уместилась бы в три предложения. Чонгук вздыхает — раз не хочет говорить, значит, расскажет потом. Всё равно Чонгук его так просто не оставит, а сейчас всё равно есть дела поважнее. Тэхён поворачивается в кольце рук лицом к Гуку и кладёт свою руку ему на щёку, обводя шрам по контуру. — Чонгук, — и Гука передёргивает, когда южанин обращается к нему по имени. — Ты же вернул наше золото? Гук не перестаёт удивляться маленькому снегирьку — дерзит и не боится, что большой волк откусит ему крылышко. Чонгук больно шлёпает его по бедру, чтобы не повадно было в таком тоне с ним разговаривать и кратко обрисовывает ситуацию. Личную разборку, которая не завершилась на аукционе, они решают отложить, но Тэхён напоминает, что их перемирие не означает, что он всё забыл. Гук серьёзно на это кивает, но в душе мурчит от такой милой уверенности южанина. Наверное думает, что выглядит как волк, хотя в глазах Чонгука всегда остаётся маленькой северной птичкой. На рассказ Гука Тэхён реагирует хмурыми бровями и тривиальными вопросами, на которые Чонгук сам себе уже давно ответил. — И вы решили, что я отправлюсь к перевалу и спрячу там деньги? — со вздохом спрашивает Тэхён. — Тогда почему бы не съездить туда ещё раз? Это не займёт много времени. Чонгук уже думал о том, чтобы наведаться к перевалу ещё раз. Возможно, вор поехал туда не сразу, а только сейчас, когда всё утихло, да и обстоятельства помогают — Чимин ранен, Намджун занят только им, да и Хосок с Фин не в лучшем состоянии. — Да, — кивает Чонгук. — Вот только там обвал, поэтому ехать придётся подольше. «Обвал». Это слово стреляет у Чонгука в голове. Интуиция? Гук напрягается всем телом — возможно, это просто ошибка, но у него стойкое ощущение, что сейчас он может прийти к чему-то. Чонгук вспоминает, что было связано с обвалом на переезде. Впервые он услышал о нём от каюра, когда ехал на аукцион: — Господин, — спереди раздаётся голос каюра. — Поедем обходными путями. У переезда обвал сегодня вечером случился. Получится чуть дольше. Чонгук машет рукой, позволяя погонщику поступать так, как тот считает нужным. Да, тогда он точно почти даже не обратил внимания на это — просто позволил каюру везти его, как вздумается. Это была поздняя ночь, но вот во второй раз он услышал об обвале ранним утром, когда они отправились к перевалу за Тэхёном. В такую рань ещё ни одна местная газета не успела бы сообщить о происшествии: — К перевалу, — командует Чонгук каюру. — Там обвал, — вставляет Дик. — Поезжай в обход. Как Дик мог знать об обвале? Никак. Только если ночью сам туда не ездил. На Чонгука сваливается осознание. — В Доусон, — низким голосом рычит Чонгук, больно хватая Тэхёна за локоть. — Что? Ты что-то вспомнил? — Вор — это Дик. Глядя на такого злого Чонгука, Тэхён не решается и рта раскрыть, настолько ему становится страшно, когда единственный глаз Гука загорается такой ненавистью и злобой. Южанин не знает, что к чему, но тот факт, что преступником оказался Дик, ввергает его в панику. Он всегда был мил и добр с Тэхёном, разговаривал с ним и был настроен дружелюбно! Чонгук летит по заснеженным улицам вперёд, сметая перед собой всё на дороге и ногой вышибая дверь «Эльдорадо». — Где твой чёртов муж?! — Чонгук подлетает к Фрине и поднимает её вверх за ворот шубы. — Гук, — вскипает Джун, — у меня операция! Чонгук переводит на него бешеный взгляд, и все присутствующие в салуне делают невольный шаг назад. Столько ярости в старателе давно не собиралось. — Заткнись, — шипит Гук и возвращает своё внимание Фрине. Та ни жива ни мертва — хлопает глазами и открывает рот, как рыба, оставшаяся без воды. Дик совсем недавно сидел тут, но отлучился сразу же, как Тэхён с Чонгуком вышли из «Эльдорадо» на улицу. — Он вышел подышать воздухом, — со страхом говорит она. Чонгук рычит, откидывая её в сторону. Это же надо так? Столько лет рядом с ним жил и работал такой человек, а он, как слепой, ничего не видел. Гук не доверял никому, но факт того, что предатель был так близко к нему, больно жалит по самолюбию. Это он допустил такое, и это он не усмотрел за своим окружением, а теперь ему придётся исправлять свои ошибки, которых могло и не быть, будь он чуть повнимательней. — Это был Дик! — чуть не ревёт во всё горло Чонгук, сметая весь бар «Эльдорадо». — Снаряжайте сани!slow motion — kalandra
Фрина испуганно выбегает на улицу, а в салуне воцаряется тишина. Сказать, что южанин в шоке, значит, не сказать ничего. Чонгук, который всегда сдерживал свои эмоции и очень часто скупился на них, сейчас пугал своим поведением и характером. Тэхён действительно напуган — он не любит, когда кричат или ругаются, даже, если не на него. Он смотрит на то краснеющего, то белеющего Чонгука и всё хочет подойти к нему, но тело не двигается, и он оставляет его одного. Хотя, судя по поведению Чонгука, никакая поддержка ему и не нужна — он же гордый и чёрствый. Спустя пару минут Фрина забегает обратно и кивает Гуку головой. Он, отхлебнув из чудом уцелевшей после погрома бутылки виски, вытирает рот рукавом дублёнки и резкими шагами идёт наружу. — Я с тобой, — говорит Фрина и пихает в сапог револьвер. — Не посмею лишить тебя такого удовольствия, — демонически скалится Гук, глядя Фрине в разочарованные глаза. Дик предал и её, да ещё и подставил. — Но после того, как ты пустишь ему пулю, я привяжу его тело к лошади и пусть она скачет по Доусону в назидание другим. На это Фрина кривится — всё-таки она искренне любила этого мужчину, но против Гука не попрёшь. Потом, когда Чонгук наиграется, она отвяжет его и совершит похоронный ритуал как полагается. Обезумевший от жажды мести Гук даже не замечает на лице Фрины смятение — для него всё как обычно. — Я тоже с вами, — южанин робко подходит к Чонгуку и кладёт ладонь ему на плечо. — Ты-то ещё куда лезешь? — грубо скидывает его руку Гук. — Иди в салун и жди меня там. Похоже, Чонгук включил старого себя, но позабыл, что таким страдает только он один — «старого себя» Тэхён всё больше и больше вышибает с каждым днём, поэтому сейчас он не кивает в подчинении головой, а ещё раз останавливает Чонгука. Тот начинает злиться. — Я поеду с вами, — стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал, говорит Тэхён. Чонгук смотрит на него пару секунд: всё такой же щуплый, с такими же глазами, в которых сейчас напускная смелость и всё такое же выражение лица — напуганное. Однако рука у южанина не дрожит, значит, в себе уверен. — Делай, что хочешь, — небрежно бросает Чонгук и первый запрыгивает в нарты. Тэхён почти счастливо улыбается и делает то же самое. Едут к перевалу. Шанс того, что Дик окажется именно там высок, но не ровняется ста процентам, однако у них есть преимущество — Дику не повезло с обстоятельствами. Чонгук мог догадаться, что он является вором намного позже, и тогда афера старателя была бы идеальной — он улизнул бы ровно в тот момент, когда всем было не до него, а вокруг творился полный хаос. Чонгук кровожадно облизывает губы и крутит в руках нож. Он не будет резать Дика — всё-таки подкидывать работу конной полиции он не собирается, но в своих мыслях он давно уже снял скальп с бывшего подчинённого. — Как ты догадался? — хрипит всё ещё потерянная Фрина. Чонгук стреляет в неё глазами. — Он слишком много болтает. Фрина съеживается и отворачивается в сторону, чтобы созерцать прекрасные снежные пейзажи. Она очень зла на Дика и ещё больше разочарована — они всегда были вместе, всегда делили всё поровну, все честно, а тут предательство, да ещё и такое безжалостное. Погонщик гонит собак на предельно возможной скорости, и погода стремительно ухудшается, что затормаживает их бег. Злость и ненависть Чонгука чувствуются на расстоянии и вторят невозможной погоде. Чонгук крутит в руках револьвер, примеряя его. Как же им повезло, что начался буран — в такую погоду ни один каюр не возьмёт Дика на переправу, если он, конечно, сейчас находится там. Тэхён крутит головой и уже видит расставленные палатки старателей, заметённые снегом. Если Дик здесь, то он в одной из них. — Вон из палаток! — кричит Чонгук, когда они подъезжают к лагерю. Он ступает на снег тяжёлыми сапогами и решительно идёт вперёд, отодвигая створы у первой палатки. Перепуганные старатели на этот крик выползают наружу и тут же прячутся обратно от невыносимого ветра. Тэхён выходит следом и сразу скрывается за спиной Чонгука, прикрывая своё лицо воротником шубы. — Первое предупреждение! — снова кричит Чонгук, делая выстрел в воздух. Фрина рядом дрожит — ей скоро тоже придётся выстрелить, но уже не в небо. Старатели медленно выходят из укрытий, а Чонгук, как сорвавшийся с цепи пёс, залезает в каждую палатку и поднимает там всё вверх дном. — Где он? — кричит Гук, поворачиваясь вокруг себя и бешено оглядывая всех одним глазом. — Где этот ублюдок? Дик! Д-и-и-к! Его крики заглушает метель. Тэхён сжимает руку в кулак и опускает глаза. Внезапно он замечает что-то на снегу, и южанин почти уверен, что это следы, которые ещё не успела замести буря. Он отходит от всех и следует за невидимыми уликами, которые обрываются у воды. — Гук! — слабо зовёт старателя Тэхён. — Тут следы обрываются у реки. Чонгук реагирует мгновенно и спешит к южанину. — Подонок переплыл её, — шипит Чонгук сквозь зубы. — Значит, мы тоже. Фрина, на тот берег! Северянка реагирует молниеносно и скидывает с себя тяжёлую шубу, оставаясь в жилетке, шерстяных штанах и кожаных мокасинах. Чонгук делает то же самое и берёт в руки револьвер, чтобы не замочить. Южанин тоже порывается расстегнуть шубу, но его останавливает крепкая хватка на руке. — Ты никуда не идёшь, — хрипит Чонгук. Один раз Тэхён уже падал в воду, а потом долго болел, поэтому Гуку повторение совершенно не нужно, а сам он не заболеет — переможет. — Но я буду нужен, — возражает Тэхён. — Я это чувствую. Чонгук вскользь глядит на столпившихся старателей и кивает им головой, на что они тут же встают рядом с Тэхёном и не дают ему пошевелиться. Чонгук с Фриной ступают в воду и решительно идут вперёд, слегка покачиваясь от течения. Здесь река узкая и перейти её можно, но всё равно очень рискованно, поэтому только когда эти двое окончательно перебираются на другую сторону, южанин выдыхает. Чонгук отряхивается и, не медля ни минуты, идёт в небольшую рощу. Тэхён поджимает губы — у него ужасное предчувствие, и он уверен, что он им понадобится. Спины Чонгука и Фрина стремительно исчезают, и на Тэхёна накатывает всё больше и больше волнения. — Отпустите! — дёргает рукой Тэхён, стараясь вырваться из захвата под локтем. — Не велено, — тут же отвечают ему. Тэхён закусывает губу, быстро соображая, что делать дальше, и тут же замахивается ногой в воздухе, заряжая старателю чётко в пах. Тот хрипит и сгибается пополам, отпуская южанина, чем тот и пользуется, сразу же скидывая с себя шубу и подбегая к реке. За ним никто не гонится — Чонгука они боятся, но замёрзнуть в ледяной воде куда страшнее. Южанин с трудом справляется с течением и хлещущим ему в лицо снегом, но всё-таки перебирается на другую сторону, отслеживая порядком заметённые следы двух людей. У самой рощи они расходятся, и Тэхён решает пойти третьей дорогой — прямо. Он петляет между деревьями, покрытыми снегом и хрустит льдом под ногами. Буря усиливается, и Тэхён начинает замерзать. В глубине слышится треск — южанин настораживается. Он прикрывает лицо рукой, чтобы снег не бил в глаза, и делает шаг вперёд, вглядываясь в белую метель. Там точно что-то есть, поэтому Тэхён медленно достаёт нож и держит его наготове. В темноте загораются глаза — это волк. — Вот чёрт, — шепчет про себя Тэхён. Волка встретить он не ожидал, да и не знает он, как с ним справляться. Волк, почувствовав слабость человека, низко рычит и выходит из-за деревьев, заставляя колени Тэхёна дрожать. Южанину не остаётся ничего, кроме как держать свой нож наготове. Волк двигается медленно и величественно, обнажая клыки и показывая превосходство над человеком. Тэхён спиной прибивается к дереву и готовится обороняться, а когда волк всё же делает прыжок, то от испуга кричит и закрывает глаза. Всё, что он слышит в этот момент — это выстрел где-то рядом и жалкий скулёж, а потом его резко хватают за локоть и трясут со всей силы. Тэхён, весь дрожа, открывает глаза. — Ты идиот? — перед глазами оказывается яростное лицо Чонгука. — Я говорил тебе, что ты должен остаться! Тэхён слабо двигает глазами по кругу и натыкается на лежащего на боку волка. Снег рядом с ним весь окрасился кровью. — Быстро уходим отсюда, — рычит Гук. — Если здесь есть один, значит, и остальные где-то рядом. Он хватает ошеломлённого Тэхёна за руку и тащит за собой, заставляя переступить через труп волка. Гук идёт большими размашистыми шагами почти не оглядываясь назад, но зорко смотря по сторонам и держа револьвер наготове. Метель сильно затрудняет как движение, так и зрение, поэтому полагаться остаётся только на слух, что Чонгук и делает, постоянно вслушиваясь в малейшие шорохи. Тэхён потихоньку отходит и приводит себя в чувство, утыкаясь взглядом в свою руку, схваченную в тиски чужой ладони. — Я… мне холодно, — одними губами шепчет Тэхён, но Чонгук его даже не слышит. — Мне холодно! Срывая голос говорит южанин, и Гук оборачивается. Он хмурится, когда видит, что губы Тэхёна посинели, а лицо стало бледным и покрылось испариной. Чонгук ругается сквозь зубы и оглядывается по сторонам в поисках сухого места, где можно разжечь костёр. — Терпи, — единственное, что выдавливает из себя Гук. Он меняет их курс и с трудом идёт навстречу метели, слушая, как за спиной Тэхён начинает покашливать. Он тоже весь мокрый и ему тоже холодно, но он бы спокойно потерпел, а южанин точно заболеет и кто знает, переживёт ли он болезнь ещё раз. Рука Тэхёна слабеет с каждой секундой — вот-вот, и Тэхён свалится на землю. Чонгук останавливается, разворачивает южанина к себе лицом и хватает за плечи. Тэхён теряет сознание, если судить по закатывающимся глазам и бессмысленному взгляду. — Чёрт, хватайся за шею. Гук не уверен — слышит ли его Тэхён, но тут же подхватывает его под коленками и несёт дальше. Поимка Дика отходит сейчас для Чонгука на второй план — это он оставит на Фрину — она точно справится. Пройдя приличное расстояние, Чонгук замечает небольшую пещеру в скале и, устало выдохнув, двигается к ней. Тэхён слабо разлепляет глаза и смотрит снизу вверх на Чонгука, взгляд которого злой, но тревожный. Южанин улыбается, когда понимает, что тревога по его душу. Внезапно становится теплее, и Тэхёна кладут на сухой мох и какое-то сено. — Где мы? — слабо говорит Тэхён, осматриваясь по сторонам. — Должно быть, это пещера индейцев, — говорит Чонгук, кладя руку южанину на лоб. — Остаётся молиться, чтобы сюда они не заявились. Потерпи, сейчас я разведу костёр.while your lips are still red — nightwish
Через пару минут пещера наполняется дымом, и Тэхён приподнимается на локтях. Чонгук как раз снимает с себя мокрую жилетку и рубашку, оставаясь голым по пояс. Южанин смущённо кашляет и отворачивается. — Ты тоже снимай с себя всю одежду, — Гук вскользь глядит на Тэхёна, пока сам расстёгивает штаны и кладёт к огню шерстяные носки. Тэхён кивает головой и ближе подползает к костру, чтобы отогреть руки. Чонгук остаётся в одном нижнем белье, однако, когда избавляется и от него, то южанин громко сглатывает и сжимает заледеневшие пальцы в кулак. Они видели друг друга без одежды, но сейчас всё иначе. В прошлый раз они раздевались в бане, и Гук относился к Тэхёну совсем по-другому, а теперь сложно спорить с тем фактом, что между ними всё поменялось. — Если ты не можешь, то я помогу, — Чонгук кивает головой на бездвижимые пальцы. Тэхён неловко переворачивается на спину, понимая, что сам он не разденется, и кивает, принимая помощь. Чонгук, ничего не стесняясь, подходит к нему ближе и садится на корточки, заглядывая в глаза. В пещере трещит костёр, на улице завывают ветры, а южанин и звука произнести не может — пялится на Гука и откидывает голову назад, не прерывая зрительного контакта. Чонгук осторожно дотрагивается до штанов и тянет их вниз, заставляя Тэхёна немного приподняться. Когда оголяется большая часть кожи южанина, Гук прикрывает глаза на мгновение, осторожно касается коленки и ведёт рукой вниз, полностью избавляя Тэхёна от штанов. Чонгук хватает южанина под сгиб ноги и подносит колено к губам, оставляя там влажный поцелуй и вынуждая Тэхёна встать на локти. — Такая гладкая кожа, — Чонгук носом ведёт вниз по ноге, доставая до голени. — Прекрати, — шепчет Тэхён, прикрывая ладонями глаза. — Нам нужно согреться, а для этого мы должны быть близко друг к другу. Тэхён протяжно стонет и задирает руки, когда следом с него стягивают и вязаный свитер с рубашкой. Оставшись почти голым, южанин съёживается и уже собирается подтянуться ближе к костру, как его руки перехватывают и заводят вверх. Тэхён вскидывает глаза на Чонгука, который опускается ниже, чтобы оставить долгий поцелуй на животе, а затем рукой провести по груди и задеть вставший от холода сосок. — Осталась последняя деталь, — шепчет Чонгук на ухо южанину, который с каждым поцелуем покрывается всё большим и большим количеством мурашек. — Могу я, — хрипит Тэхён, — сам? Чонгук утвердительно кивает и садится на пятки, предоставляя Тэхёну полную свободу. Тот краснеет и отворачивает взгляд, когда хватается за краешки ткани и тянет её вниз. Он кожей чувствует, как Гук прожигает в нём дыру, но упорно продолжает игнорировать этот взгляд и смотреть на костёр. Чонгук довольно улыбается, когда Тэхён остаётся без белья. Он выхватывает из рук южанина одежду и несёт её к огню, чтобы когда метель закончилась, всё было сухим. — Иди сюда, — Тэхён оборачивается на голос и видит, что Чонгук уже лёг у костра. Тэхён громко сглатывает, но, гонимый холодом, становится на четвереньки и ползёт ближе к Гуку, скромно укладываясь рядом на спину. — Ты так не согреешься, ещё ближе, — у Гука закрыты глаза, но он отчётливо чувствует, как неловко южанину. Тэхён вздыхает, но двигается к чужому боку, а когда они соприкасаются кожей, то Гук обхватывает его поперёк и придвигает к своей груди, утыкаясь носом в волосы на затылке. Тэхён ёжится, но плавно кладёт ладонь поверх чужой, лежащей на своём животе. Так и правда теплее. Тело южанина всё ещё подрагивает, только не понятно от чего — от холода или от жарких объятий и того, что он чувствует своими ягодицами. Лицо покрывается потом и краснеет. — Ты можешь не дышать так… — мнётся Тэхён. — Как? Жарко? Горячо? — Да… Тэхён закрывает лицо руками, на что Чонгук усмехается и ведёт рукой вниз, доставая до низа живота и переходя на бедро, несильно ударяя по нему. Южанин поджимает колени ближе к себе, но ему не дают это сделать, подхватывая ногу под коленкой и притягивая ту к себе — вверх. — Эта поза… — лепечет южанин, — ты всё видишь… Чонгук с наслаждением опускает глаза вниз. Да, он всё видит и ему это нравится. Тэхён прелестный во всех местах, иначе его член не стоял бы сейчас прямо и ровно, упираясь южанину в спину. Чонгук удобнее подхватывает ногу правой рукой, а левую оборачивает вокруг талии Тэхёна снизу и тянется туда, куда Тэхён даже посмотреть боится. — Только потрогай себя, — шепчет Чонгук на ухо Тэхёну, — только посмотри на себя, почувствуй себя. Ты весь мокрый. — Это из-за жары, — пытается оправдываться южанин и тут же выгибается дугой, когда Гук ладонью обхватывает его член и пару раз проводит по нему вверх и вниз. — Впервые вижу, чтобы из-за жары кто-то так сильно нуждался в том, чтобы его заполнили со всех сторон. Тэхён чувствует, что больше не может терпеть и откидывает голову Чонгуку на плечо, чем тот и пользуется, сразу же припадая к шее влажными губами. С губ Тэхёна срывается первый крик. Гук тормозит руку на члене Тэхёна и выдёргивает её из-под чужого тела — пора бы поменять позу. Пока южанин приходит в себя, Чонгук отрывается от его кожи и хватает руками за талию, переворачивая Тэхёна на живот и цепляясь за шею, заставляя того прижать голову к полу. — Это унизительно, — в бреду шепчет Тэхён. — Тебе понравится стоять так передо мной, — так же тихо отвечает Чонгук, спускаясь вниз, чтобы ягодицы Тэхёна были на уровне его глаз. Чонгук любуется телом южанина и, не удержавшись, сильно кусает того за бедро, от чего Тэхён вскрикивает, но не оборачивается. — Что ты собираешься делать? — Тэхён слабо поворачивает голову, стараясь разглядеть лицо Чонгука. Но тот не отвечает и лишь ведёт пальцами по ягодицам и останавливается возле входа, слегка оттягивая правую половинку. Чонгук хмыкает, думая, что Тэхён наверняка очень узкий, а у него под рукой ничего нет. Шлёпнув по попе ладонью и получив в награду болезненный вскрик, Гук поднимает Тэхёна за шею вверх и просовывает ему в рот два пальца. — Оближи. Тебе же будет легче, — Тэхён на удивление слушается и сквозь полившиеся слёзы выполняет то, что ему велено. — Вот так, молодец. А теперь ляг обратно и сам раздвинь свои ягодицы руками. Чонгук уже давно согрелся глядя на то, как Тэхён смущается, а вот южанин ещё явно нет. Гук придерживает Тэхёна за талию и наслаждается тем, что видит сейчас — полностью обнажённый и готовый Тэхён лежит на хворосте и сам просит о большем. Не хотел бы — не делал всё, что говорят. — Гук, я… — задыхается от новых ощущений Тэхён. — Договаривай, южанин. Тэхён мнётся, поворачивает голову назад, встречаясь с пронзительным взглядом и, не выдержав напора, отворачивается, сильнее напрягая руки. — Мне всё ещё холодно, согрей меня… Чонгук одобрительно хлопает южанина по ягодице и приставляет пальцы к проходу, постепенно вводя их внутрь и разогревая тело. Тэхён вскрикивает от новых ощущений и резкой боли, пронзающей тело, но быстро получает мягкое поглаживание по голове. Чонгук проявляет всю заботу, на которую только способен, но так как раньше был чужд такому, то и внимание его неловкое, граничащее с поощрением. Однако Тэхёну хорошо и он не задумывается сейчас о других вещах, концентрируя свои ощущения лишь на втором добавленном внутри себя пальце. — Нравится согреваться изнутри? — второй рукой Гук хватает Тэхёна за член и удовлетворяет южанина с двух сторон. — А спереди? Где тебе больше нравится? Скажи. Тэхён судорожно заламывает брови, пряча лицо в скоплении сена и что-что мыча сквозь стиснутые зубы. Ему очень хорошо, а ведь он и не догадывался, как бывает здорово, когда тебя обхаживают сильные и крепкие руки, и как бывает классно, когда такой человек как Чонгук, шепчет на покрасневшее ухо всякую грязь. Гук особенно сильно делает толчок пальцами, от чего южанин выгибается сильнее и разрушает тишину пещеры громким вскриком. — Прибереги глотку, снегирёк, — шипит Чонгук, добавляя ещё один палец, — она тебе ещё понадобится. Погрязнув в новых ощущениях, Тэхён блаженно закатывает глаза вверх, когда Гук, растерев и разогрев его внутренности как следует, ударяет по простате, вызвав в южанине шквал чувств и подкосившиеся колени. — Я не выдержу, — скулит Тэхён, сжимая руки на своих ягодицах и выворачивая шею назад. Чонгук усмехается, когда видит, что глаза Тэхёна полностью затуманены, а его сознание находится где-то в другом измерении. Такие чувствительные партнёры редко попадаются. Гук вынимает из Тэхёна пальцы и проводит ими по пояснице, спускаясь к попе и ещё раз шлёпая по ней, вырывая из южанина очередной вскрик. Гук хватает Тэхёна подмышками и разворачивает к себе, вновь хватая за шею и нагибая вниз, туда, где истекает его собственный член. — Оближи его, снегирёк, — чуть ли не мурчит Чонгук, гладя Тэхёна подбородком. Тот протестно крутит головой. — Будет лучше, если ты послушаешься меня, а то я могу перестать быть таким нежным с тобой. — Это ты называешь нежностью? — хрипит Тэхён. Его больно кусают за шею, но тут же зализывают и целуют в место укуса. — Когда-нибудь ты точно нарвёшься на грубость, но я же у тебя первый — нельзя портить первый опыт неосторожностью. — Мне и впредь не понравится другое обращение с собой, — Тэхён тяжело дышит, облизывая и так мокрые губы. — Ты будешь молить меня о нём, — Чонгук надавливает пальцем на губу, приоткрывая Тэхёну рот. — Мечтать о том, чтобы я брал тебя по-настоящему сильно и не жалел твоей южной кожи. Только представь, каково тебе будет, когда я поставлю тебя на колени и войду, а ты будешь закатывать свои прекрасные глазки вверх и класть руку себе на живот, чтобы чувствовать меня не только внутри, но и снаружи. Тэхён непроизвольно скулит, скрещивая ноги, что не утаивается от зоркого взгляда Гука, который тут же просовывает туда руку, оглаживая член Тэхёна. — Ты потёк только от слов, так что не ври мне, — Чонгук подтягивает лицо южанина ближе. — Тебе такое нравится. И кивает на свой член. Тэхён, сомкнув губы, слушается и опускается вниз, в страхе замирая перед Чонгуком и пристально разглядывая его член. Южанин неуверенно берёт его в руку и подносит ближе к лицу, аккуратно беря головку в рот и высовывая язык. — Смотри на меня, — командует Гук. Тэхён поднимает на него свои глаза и заглатывает глубже. Чонгуку стоит признаться, что никто ещё так хорошо не смотрелся с его членом во рту. Он гладит южанина по затылку и ближе придвигает его голову к себе, заставляя взять чуть ли не целиком. — Не думал, что у тебя есть такие таланты, — хмыкает Чонгук, стирая слезинку со щеки Тэхёна. Южанин перед ним выглядит как настоящее божество, истинное искусство: гибкое, бархатное, утончённое. А ещё у этого божества невозможно-прекрасный взгляд, который он устремил на него. Чонгук запрокидывает голову вверх, впервые поощряя работу Тэхёна стоном. Видимо, это очень сильно подбадривает южанина, и он принимается сосать активнее и помогать себе рукой, водя вверх-вниз по члену и задевая яйца, перекатывая их в руке. Слышать стоны от такого, как Чонгук — это верх наслаждения, и Тэхён умеет его получать. В силу специфического вкуса и запаха, южанину не очень нравится делать минет, но реакция Чонгука того стоит — он, если надо, отсосёт ещё сто раз. — Иди сюда, — не выдержав, Гук отрывает южанина от себя и тянет наверх, впиваясь в его губы с жарким поцелуем. — Умница, а теперь ложись на бок. В бреду, Тэхён слушается и укладывается лицом к костру, откидывая голову назад. Чонгук замирает над ним и пальцами пробегается по предплечью, гладя мягкую кожу. У него вот не такая — вся в шрамах и пулевых ранениях. Чонгук склоняется над Тэхёном и мягко целует в плечо, ведя губами до шеи и там останавливаясь, чтобы поставить совершенно ребяческий засос. Южанин выглядит так правильно, лёжа тут, на хворосте перед костром, пока снаружи гудит метель и рыскают волки. Гук берёт его ногу и задирает вверх, открывая себе доступ к быстро сокращающемуся тугому кольцу мышц. Прелестный вид. — Не смотри, — шепчет Тэхён. — Но ты прекрасен во всех местах, — томно возражает Гук, приближаясь к тому самому месту губами и оставляя там долгий поцелуй, от чего южанин сжимается сильнее и вскрикивает. — Даже твоя маленькая дырка просто очаровательная. — Гук… — стыдливо стонет Тэхён. — Ты меня смущаешь. Чонгук высовывает язык и размашисто лижет, подтягивая Тэхёна к себе и кладя его тело на свои колени. Южанин, весь красный, прячет лицо в сгибе локтя, когда по его ягодицам прилетает пара увесистых шлепков, которые Чонгук тут же сменяет поглаживанием. — Ты ещё многого о себе не знаешь, — ухмыляется Чонгук. — Течёшь, когда тебя шлёпают. Как тут не устоять и не начать смущать тебя, лаская каждый сантиметр твоего тела? И ударяет ещё раз, в этот раз невероятно сильно, от чего на коже остаётся красный след, а сам Тэхён чуть ли не подпрыгивает, лежа на коленях у Чонгука. — Прекрати… Ещё один шлепок и свирепый рык со стороны Чонгука, которому доставляет огромное удовольствие созерцать свою ладонь на фоне этой прекрасной кожи. — Хватит… Сильная рука в очередной раз ударяет по красным ягодицам. — Пожалуйста, я весь горю… Чонгук рычит, скидывая Тэхёна со своих колен на бок и подхватывая его под правым коленом, пристраивая свой член ко входу. Он кусает Тэхёна за ухо и заставляет самостоятельно держать ногу поднятой, пока он направляет член прямо внутрь. Южанин хватается руками за голые камни, когда большой ствол разрывает его изнутри. Гук успокаивает плавными поглаживаниями по животу, но и они не помогают. Первый опыт всегда неприятный и бывает болезненным, но для южанина он граничит с удовольствием, так как Чонгук правильно его подготовил и разогрел, чтобы плохих ощущений было меньше. Чонгук резко толкается, загоняя себя в Тэхёна на половину и резко кусая того за плечо, оставляя на коже следы от зубов. Глаза южанина опять закатываются наверх, но уже от блаженства — Чонгук как будто знает, куда нужно бить. — Я же говорил, — стонет Чонгук, вколачиваясь ещё одним толчком, — что ты ляжешь со мной в одну постель. Тэхён совершенно не реагирует на это, больше концентрируясь на абсолютно новом для себя чувстве относительно того, как же бывает хорошо, когда твоя задница принимает в себя большой член. Чонгук обнимает его поперёк груди, пальцами играясь с сосками, подстраивая ритм под дыхание Тэхёна. А тот, как раз кстати, начинает дышать часто и очень отчётливо, смешивая свои вздохи и выдохи с громкими стонами. Тело южанина горит и плавится в сильных руках, а сам он и не замечает, как начинает с удовольствием подмахивать навстречу грубым и сильным толчкам Чонгука, запрокидывая голову назад и позволяя Чонгуку целовать свою шею. Гук до покраснений на коже впивается пальцами в Тэхёна и, стиснув зубы, агрессивно толкается в сумасшедшем темпе, не забывая при этом гладить и член Тэхёна. — Я… я сейчас, — мычит Тэхён, не зная, куда деться от острого наслаждения. Чонгук сильнее вжимает его в себя, тут же перекручивая их и ложась на спину, а южанина пристраивая на свой член сверху, спиной к себе. — Прыгай, мой мальчик, — хрипит он. — Я кончу в тебя. Тэхён блаженно закрывает глаза, падая руками назад и принимается активно двигаться на члене так, что его очаровательные волосы подпрыгивают вверх-вниз. Гук впивается руками в его задницу и зажмуривает глаза, кончая южанину внутрь. Тот, ошалев от таких ощущений, кончает следом и падает спиной Чонгуку на мокрую грудь. Пару минут они пытаются отдышаться, а потом Гук разворачивает Тэхёна к себе лицом и укладывает на грудь, любуясь разгорячённым лицом, которое ещё выражает крайнюю степень блаженства. — Я к такому могу и привыкнуть, — тихо говорит Тэхён, кладя ладонь Чонгуку на грудь. — Привыкай, ты от меня никуда не денешься, сколько раз повторять? Тэхён прикрывает глаза, точно не согласный с этим утверждением. Он не может так долго задерживаться на севере, ведь он не для того сюда приезжал, чтобы оставаться здесь навечно. Это не его край. — Гук, между нами столько лжи и недопонимания, — осторожно говорит Тэхён. — Я тебе всё простил, и Чимину простил, хотя в то время ваша ситуация меня никак и не касалась, но всё равно, остаётся неприятное впечатление от того, что ты мне ничего не рассказал. Я тебе простил и твою двойную игру, и всё остальное, но дело не только в тебе… Не всё всегда вертится вокруг тебя одного. У меня тоже есть планы, тоже есть от чего и от кого бежать. Думаешь, я от хорошей жизни поехал на север в поисках сомнительной перспективы найти золото и разбогатеть? Нет, это был мой последний шанс. Чонгук, совершенно не смущаясь, хватает Тэхёна за попу и пару раз сжимает её. Кажется, он и вовсе не слушает южанина. — Ты не думаешь делиться со мной своими проблемами, — как утверждение, говорит Чонгук. — Потому что они тебе не нужны. И я тебе не нужен. Ты меня не любишь — ты жестокий человек, и я становлюсь таким же. — Уже стал, — лениво тянет Чонгук, а через время добавляет: — Может, ты и прав во всём. Я делаю огромное количество дурных вещей и продолжу их делать. Такой уж я, но и ты теперь точно такого же сорта. После севера тебе нигде не найдётся места — это я говорю не просто для того, чтобы тебя удержать. Отныне ты такой же, как и я: жестокий, бессердечный и холодный. Когда ты только пришёл ко мне на прииск, ты был робким южным мальчиком, боящимся даже в глаза мне взглянуть, а теперь посмотри на себя. Мы повязаны. Тэхён с ужасом прикрывает глаза — Чонгук во многом прав. Тэхён действительно изменился, но он будет не собой, если не попробует осуществить свой изначальный план. Совершенно выбившись из сил, южанин оставляет реплику Гука без ответа, прикрывая глаза. Чонгук хмыкает, когда ухом улавливает тихое сопение. Пусть Тэхён немного отдохнёт в его объятиях, а когда метель закончится и одежда просушится, они будут выбираться отсюда. Догорающий костёр тихо потрескивает в глухой пещере, на склоне горы завывает волк, а Гук убирает со лба Тэхёна завившиеся пряди волос и заправляет их ему за ухо.peace piece — bill evans
— Надевай. Чонгук бросает Тэхёну высохшие рубашку и свитер, пока сам ногой затаптывает костёр. Метель успокоилась, и роща стояла тихая. Одевшись, Тэхён выглянул наружу и вдохнул морозный запах. Он потрогал снег, и на его лице отразилось искреннее счастье, которого он тут же испугался — где это видано, чтобы он так радовался снегу? — За мной, — привычно-холодным тоном говорит Гук. Ночь прошла, и вся его нежность и игривость тут же испарились, давая дорогу привычной отчуждённости и равнодушию. Тэхён, обхватив себя двумя руками за плечи, делает шаг в снег, ёжась и поднимая глаза вверх. — А что, если Фрина замёрзла? — опасливо спрашивает Тэхён, глядя на последствия ночи. Некоторые хрупкие деревья сломаны и перекошены, и если уж такое случилось с деревом, то что тогда могло произойти с человеком? — Фрина опытная — её пургой не убьёшь. Тэхён согласно мычит, следуя за Гуком, стараясь ступать чётко по его шагам. — Как мы её найдём? — не унимается Тэхён. — Роща не такая большая, как ты думаешь. Тем более что далеко уйти она не могла. Тэхён кивает головой, оглядываясь по сторонам. Его всё ещё страшит мысль о том, что они могут наткнуться на волков, поэтому он семенит ногами быстрее, прибиваясь ближе к спине Чонгука. Тот резко останавливается и принюхивается, ведя носом по направлению к югу. — Я слышу запах крови, — резко говорит он и мчится в обратом направлении. По телу Тэхёна бегут мурашки, и он срывается вслед за Чонгуком за высокий снежный холм. Гук первым скрывается за ним, и звуки его шагов пропадают. Тэхён осторожно подходит ближе, боясь выглянуть туда, где, по ощущениям южанина, его ждёт что-то страшное. Зажмурившись, он шагает к Гуку и распахивает глаза. — Господи… — первое, что вырывается у Тэхёна, когда он смотрит на труп. — Он мёртв, — констатирует Чонгук. — Фрина хорошо постаралась. Тэхён закрывает рот рукой, давя в себе слёзы. Дик лежит на животе и, слава богу, его лицо прикрыто шубой. Чонгук, пошарив руками по его телу, задумчиво поднимается и говорит, что золота при нём нет. Значит, оно у Фрины. Гук командует идти дальше — возможно, северянка где-то тут решила укрыться от метели. — Когда найдём Фрину, поможешь скинуть его в Юкон — не охота возиться с его телом. Тэхён сглатывает, понимая, что совершенно не хочется заниматься подобными делами, но раз Чонгук сказал, значит, придётся. Они отходят всего на пару метров от Дика, как южанин замечает в снегу что-то блестящее. Он, отстав от Гука, наклоняется ниже и подбирает блестящий предмет. Золото. Обрадовавшись, Тэхён вскакивает с места и собирается позвать Чонгука, но когда его глаза случайно зацепляются за место у ручья, то всё, что он хотел выкрикнуть, превращается лишь в очень громкий всхлип. — Гук… Тот моментально оборачивается и сначала смотрит на покрасневшие глаза Тэхёна, а затем на то, что находится за его спиной. — Вот чёрт, — ругается он и срывается назад. — Фрина! Фрина лежит у ручья в неестественной позе, а когда Гук подходит к ней ближе, то всё понимает — замёрзла. Её пальцы искривлены и посинели, на ресницах застыл иней, а в глазах навсегда осталось отчаяние. Чонгук их ей закрывает. Судя по позе, она ползла в укрытие уже после того, как нанесла ранение мужу, но что конкретно здесь случилось, они уже не узнают. Гук обязательно привезёт тело Фрины обратно в Доусон и похоронит по всем обычаям её племени. Тэхён подходит к Чонгуку со спины и кладёт руки ему на плечи. — Тебе не грустно, что она умерла? — спрашивает Тэхён — всё-таки она долго работала на Гука. Чонгук молчит несколько мгновений, а потом улыбается. — Мне не грустно от того, что она спасла наше золото — гляди! И он переворачивает её на другой бок, а там, под её телом, оказывается целый мешок золотых слитков. Тэхён счастливо улыбается, но тут же одёргивает себя. Когда это золото стало для него важнее человеческой жизни? Однако всё же приятно, что теперь, ввиду смерти двоих старателей, его добыча увеличится. Чонгук на радостях обнимает Тэхёна и велит ему вернуться вместе с ним к Дику, чтобы сбросить его тело в реку. Нехотя, но южанин соглашается и идёт за Чонгуком. Подхватив Дика за руки и ноги, они тащат его к воде и облегчённо скидывают вниз, наблюдая, как его уносит течением. — Покойся с миром, ублюдок, — сквозь зубы шипит Чонгук. Тэхён ещё некоторое время стоит и смотрит на воду, думая о своём, а потом возвращается к Чонгуку, который уже затащил тело Фрины себе на спину. Он кивает головой южанину, и они двигаются из рощи. Дорога проходит в молчании, и когда они достигают ручья, то видят, что на переправе все взволнованы и ходят явно чем-то обеспокоенные. Чонгук с Тэхёном переходят на другую сторону и останавливаются возле свободных саней. — Что здесь за беспокойства? — интересуется Чонгук у каюра. — Ночью слышны были выстрелы, да и вы пропали — как уж тут не волноваться? Чонгук неоднозначно хмыкает и требует повозку, которую можно прикрепить к саням для тела Фрины. Через час сборов всё готово, и Тэхён с Гуком уезжают обратно в Доусон. Южанин даже смотреть на Фрину боится, поэтому весь путь рассматривает свои ноги. Когда они прибывают в город и расплачиваются с погонщиком, то первым делом направляются в «Эльдорадо», оставив тело Фрины у дверей. Салун оказывается закрыт, но оно и неудивительно, что после всего, Фин не смогла прийти в себя и начать работать, тем более что сейчас в её баре лежат два раненых человека. — Мы нашли золото, но потеряли Фрину, — входя в салун, Чонгук сходу сообщает главную информацию. За столиками сидят только Фин и Джун и уже с утра пьют виски. Их взгляды пустые и выражающие явное непонимание того, что им делать дальше. — Потеряли? — глухо спрашивает Джун. Чонгук ставит ещё два стула к столу для себя и Тэхёна. — Она застрелила Дика, но замёрзла сама, — глухо поясняет южанин. Намджун делает глоток из стакана и звонко приземляет его на деревянную поверхность стола. — Сегодня мы потеряем ещё одного, — потирая переносицу говорит Фин. Сердце Тэхёна пронзает стрела. Как же он мог забыть? — Ч-чимин? — дрожащим голосом спрашивает он. Намджун кивает головой, а потом объясняет, что в кровь попала зараза и пошло заражение. Всю ночь Чимина лихорадило и не помогали даже самые сильные таблетки. Джун пытался убедить его побороться за жизнь и отправиться на первом же корабле в большой город, но Чимин наотрез отказался и сейчас лежит в своей комнате. Фин уже с ним попрощалась, а Джуна он и видеть не хочет. Тэхён тихо спрашивает разрешение навестить его. Намджун не возражает, но советует не утомлять его и не обижаться, если тот скажет что-то не то — Чимин бредит. Чонгук нечитаемо смотрит южанину в глаза и мелко качает головой — просит попрощаться и от себя. Тэхён на дрожащих ногах встаёт из-за стола и двигается к коридорам, где в одной из комнат лежит Чимин. Южанин глубоко вдыхает воздух и толкает дверь, заходя внутрь. Чимин лежит на алых одеялах весь бледный, потный и какой-то осунувшийся. Тэхёну становится страшно на него смотреть. Глаза Чимина закрыты, он подкашливает, и южанин не решается даже руку положить на его лоб. Он неловко мнётся в дверях, но всё же присаживается на край кровати и берёт ладонь Чимина в свою. Тот совершенно не реагирует и не подаёт признаков того, что находится в сознании. Тэхён прикладывает руку к своему лбу и шепчет тихие слова благодарности, ведь это из-за него Чимин схватил пулю. Он непроизвольно вспоминает все их совместные моменты: то, как Чимин тащил его пьяным, то, как они разговаривали на Юконе и даже аукцион, где Тэхёну пришлось многое узнать о Чонгуке. Чимин вдруг закашливается и слабо сжимает руку южанина в ответ. — Я сделал это не ради тебя, — хрипит он, сознаваясь. — Конечно, — сквозь слёзы соглашается Тэхён. Какая разница ради кого? Есть данность того, что это случилось, а остальное звучит как оправдание. — Я так… так и останусь здесь… — тихо-тихо говорит Чимин. — Навсегда останусь в этом салуне, его частью и его историей. Собственностью Фин. Тэхён крепче сжимает другу руку. Чимин не сумел выкупить ни себя, ни гребень. Тэхён сдерживает рвущиеся потоком слезы и отпускает ладонь. Ему безумно жалко Чимина — у того сложная судьба. Конечно, жалость Тэхёна ему не нужна при смерти, да даже при жизни Чимин кривился на малейшие поползновения его пожалеть. Что Тэхён может сделать для него? Есть ли что-то, в чём он окажется не бесполезен? Южанин вытирает рукавом слёзы так, чтобы Чимин не услышал, что он плачет. Ему бы наверняка не хотелось знать, что по нему скорбят ещё при жизни. В голову Тэхёна резко ударяет одна идея — всё-таки кое-что для Чимина он сделать может. — Подожди… здесь. Тэхён делает акцент на последнем слове и вылетает из комнаты, оставляя Чимина одного. Чимину впору засмеяться — куда он уйдёт? Минуты ожидания проходят томительно долго, но через каких-то пятнадцать минут дверь в комнату снова открываются, и южанин чуть ли не падает на пол. Тэхён откровенно доволен собой и своей гениальной идеей. Он был бы рад знать, что своим действием поможет Чимину хоть на чуть-чуть облегчить его уход. — Ты свободен! Ты… ты свободен! — пытается говорить чётко Тэхён. — Я тебя выкупил у Фин. Это была лишь малая часть того, что Тэхён мог сделать для него — позволить умереть свободным. Он продал всю свою долю этой женщине и не оставил себе ни грамма. Даже Чонгук не попытался его остановить, понимая, что для южанина это последний шанс расплатиться с человеком, который спас ему жизнь. А что до себя, то он что-нибудь придумает. Если надо будет — снова возьмёт лопату, но добудет себе деньги. — Тэхён… — хрипло говорит Чимин, явно смущённый таким жестом. — Спасибо. Они ещё долго прощаются друг с другом, пока голос Чимина не стихает навсегда. Он категорически отказывался видеться с Намджуном. Видимо, понимал, что увидь он его сейчас, то точно не захотел бы умирать так легко. А так… как будто всё быстро и вполне безболезненно, тем более что он теперь свободен. Их хоронят с Фриной в один день, вбивая памятники на общем кладбище. На похоронах не плачут — не положено. Возле могилы Чимина остаётся сидеть Намджун — он настоял, чтобы на камне было написано и его настоящее имя — акт чистого эгоизма, но теперь он не отходит оттуда, бездумно пялясь на надпись. Сегодня на ритуале не присутствовал только один человек — Чон Хосок, который всё ещё чувствовал себя плохо, хотя и гораздо лучше чем раньше. К нему после всего произошедшего зашёл Чонгук и долго о чём-то беседовал. Тэхён же отправился за ворота к Юкону, чтобы посидеть у воды и подумать. Кажется, жизнь в Доусоне постепенно возвращался в своё русло, но настоящая буря была только впереди.***
— Господин, Доусон. Прибыли, — старый погонщик собак останавливает сани и оборачивается на своего клиента. И что такому, как он, тут понадобилось? Выглядит таким лощёным и прилизанным, высокомерным и неприятным, что каюр даже думал отказать ему в начале, пока не увидел сколько денег клиент готов заплатить ему за эту поездку. — Какой грязный городишко, — задумчиво говорит он. — Послушайте, я заплачу вам ещё столько же, если скажете, где я могу найти Ким Тэхёна. Каюр удивлённо вскидывает бровь. В городе Ким Тэхён нынче фигура популярная. Погонщик скалится жёлтыми зубами и тыкает пальцем в «Эльдорадо». — Обычно его можно найти там.