***
— Вальга, смотри. Еще эльфы прибыли. — Высокий мужчина с окладистой бородой слегка отступает в сторону, сверкнув в полумраке волчьими глазами. Он пристально всматривается вдаль, заметив фигуру более крупную и габаритную, и его губы искривляет неприятная усмешка. — Этот ведьмак тоже там. — Успокойся, Ярослав. Нас больше, охотник не рискнет подойти близко. Скоро полнолуние, вы готовы? Мужчина уверенно кивает, обнажив острые, точно лезвие меча, клыки. У стоящей рядом с ним девушки не было ни клыков, ни волчьих глаз, и на фоне высокого, мускулистого исполина она выглядела еще меньше, нежели являлась таковой на самом деле. Она крутит между пальцев амулет в виде полумесяца, и в ее глазах мелькает нечто похожее на отчаянную решимость. — Как наши оправятся, сразу проберусь в город. План остается прежним, даже если не вернусь обратно. Мужчина кивает в ответ, вновь устремив взгляд к удаляющимся в глубокую чащу эльфам. — От ведьмака веет злом. Он опасен. — Конечно, ведь он ведьмак. — Девушка слегка усмехается, провожая высокие фигуры куда менее острым взглядом, нежели ей хотелось бы. Она не рассмотрела ни единого лица с того расстояния, где стояла, зато также почувствовала дрожь, вызванную чувством опасности, которая возникала у нее всякий раз, как доводилось встречать прославленных охотников за чудовищами. Слишком свежи были воспоминания, чтобы забылся страх. — Пожелай мне удачи, Ярослав. Я знаю, он еще жив, но время на исходе. Я должна спасти его.***
Прожив много лет среди людей, Яевинн научился разбираться в этом виде существ настолько, чтобы понять — чужак, нашедший себе приют в лесу Иорвета является Смертью во плоти, расчетливым и хитрым, не хуже самого Старого Лиса, коим пытается умело манипулировать во имя определенных, еще неизвестных Яевинну целей. Под маской союзника скрывалось нечто коварное, и командир скоя`таэлей всеми силами пытался вразумить товарища отказаться от помощи Убийцы Королей пока еще не поздно, но тот не хотел внимать ни голосу разума, ни доводам со стороны. Лето, массивная гора мышц, которой он прикрывался, будто карнавальной маской, стремясь убедить всех и вся в собственной непрошибаемой тупости, что удавалось ведьмаку практически виртуозно со всеми членами отряда Иорвета, кроме одного эльфа. Он говорит об этом с Торувьель, но и та остается глуха к его доводам, припоминая командиру Геральта, который стал для Народа Гор верным другом, вставшим на их сторону в борьбе за свободу, на что Яевинн лишь недовольно поджимает губы, явно не довольствуясь подобным сравнением. Он вспоминает беловолосого ведьмака с некой тоской и грустью, свойственной его поэтической натуре, и размышляет о том, как сложилась дальнейшая судьба этого отчаянного мужчины, который некогда дал надежду самому Яевинну на светлое будущее для эльфов. Он не сомневался в том, что Геральт жив, и как никогда сожалел о том, что в данный момент этого человека нет рядом с ним. Скоя`таэль подходит к Старому Лису, когда этого, как описал Грувер, лысого громилы нет поблизости и снова пытается объясниться, чувствуя легкое раздражение, зародившееся в чующем опасность сердце. — Seo dh`oine es murvudd, neen aebesyrn esseath. [Этот человек — враг, не обманывай себя] Высокий эльф, голову которого украшал красный, как пролитая за свободу кровь, платок, устало потирает переносицу, не желая вновь возвращаться к успевшему пресытиться разговору. Он был рад видеть в своих рядах боевых товарищей, но слушать лекции не горел желанием ни прежде, ни сейчас. — Esseath neen amadan, Yaevinn. Me mire fao ass ar gwaim. [Я не дурак, Яевинн. Я думаю о благополучии нашего народа] — Seo vatt`ghern es neen gear, ach geas! [Этот ведьмак не друг, а проклятье!] Иорвет не выдерживает, резко поднявшись с места так, что оказывается, стоя на небольшом возвышении, на несколько голов выше Яевинна, глядя таким образом на него сверху вниз недовольным, предупреждающим взглядом. — Te es ifit en dh`oine shed se aras vatt`ghern. Ach a me… [Ты знал одного человека и он был ведьмак. А во мне…] — Neen dice drodh fao Gwynbleidd, Iorveth. — Тотчас кривит губы Яевинн, сощурив васильковые глаза, которые, казалось, метали молнии. — Neen dice. [Не говори плохо о Белом Волке, Иорвет. Не говори] Иорвет ничего не отвечает боевому товарищу и уходит к отряду, оставив Яевинна в одиночестве размышлять о том, что поселило в его сердце ужасающее предчувствие скорой беды.***
— Грудь есть важный вдохновляющий поэтический элемент, издревле прельщающий красотой своих форм… — Лютик, сделай одолжение, заткнись нахрен, пока Бьянка не вдохновила тебя на поэтический полет до ближайшего столба. Менестрель кидает обиженный взгляд на друга, а потом направляет очи к выступающим холмикам груди из-под куртки упомянутой девушки. Соблазн был чертовски велик, но Бьянка била метко и весьма отрезвляюще, а потому было решено молча любоваться прелестями менее драчливой Трисс, которую уже вовсю окучивал один из солдат Роше, пользуясь категоричной вовлеченностью ведьмака в питейный процесс. Попойка в компании Синих Полосок обещала быть событием занимательным и продолжительным, однако мысли Геральта то и дело возвращались к тому странному ощущению, которое он испытал в лесу, когда едва ступил на твердую поверхность земли. Его не покидало чувство, будто кто-то шпионит за ним, скрываясь за массивными стволами деревьев, и этот кто-то явно знал ведьмака лучше, чем тот мог себе представить. Вечные тени былого преследовали его по пятам и уже сложно было отличить истину от лжи, порой пугающие видения из прошлого от не менее опасной реальности, и все чаще знаменитый, воспетый в балладах собственного друга Белый Волк ковырялся в воспоминаниях ушедших лет, стараясь зацепиться хотя бы за что-то, что могло вернуть ему его прежнюю жизнь, его память. Он вспоминает грязные улочки Вызимы и ее обширные предместья, живописные ландшафты Темноводья и мокрые, вязкие болота, постепенно зацепляясь за один, конкретный образ, который почему-то не мог вытравить из головы… " — Жизнь — удивительная штука, ведьмак. Никогда бы не подумал, что мне доведется сражаться бок о бок с человеком. — Я не совсем человек, Яевинн. И, поверь, эльф — не самый странный мой боевой соратник. — Вот как? — Скоя`таэль удивленно вскидывает бровь, почти наглухо увязая в помоях канализации. — И кто же сумел превзойти меня в уникальности? — Ну, например, вампиры. Я начинаю снискивать определенную славу и репутацию в их узких кругах. — Не удивлюсь, если ты имел с ними куда более тесные контакты. — Яевинн ловит на себе требующий дальнейших комментариев взгляд ведьмака и слегка усмехается. — Баллады твоего друга известны даже в наших кругах, мой друг, хотя лично я нахожу их определенно безвкусными. — Потому что они обо мне? Внезапно эльф замирает, бросив на спутника долгий, странный взгляд. — Как раз-таки потому, что там фигурируешь ты, я готов хотя бы как-то воспринимать их на слух. — Сочту за комплимент». Геральта не часто брали чьи-то слова за душу настолько, чтобы он решился отстаивать чужие идеалы, однако именно Яевинн сумел произвести на мужчину такое впечатление, что он стал сотрудничать с повстанцами, невзирая на порой откровенную невыгоду подобного решения. После того, как прошли слухи о неудачных переговорах Фольтеста и командира «белок», Белый Волк часто ловил себя на мысли, что все совершенное им во имя благих целей приобретает характер тленности и бесполезности, что он, конечно же, приплетал к своей некачественной мутации, которая то и дело втягивала его в неприятности, совершаемые исключительно «во имя благих целей». Что стало с командиром скоя`таэлей Геральт не знал и поныне. Кто-то шептался, что ненавистного убийцу наконец вздернули на виселице, кто-то говорил, что он ушел в Синие Горы, отчаявшись вернуть народу хотя бы часть некогда отнятых земель. Ведьмак не верил ни в то, ни в другое, успев достаточно хорошо изучить этот сложный и противоречивый характер, который невозможно было сломать. Как, впрочем, и его собственный. Из размышлений его выдергивает бренчание Лютика на лютне и очередная кружка, впихиваемая ему в руки. Он опустошает ее залпом, дав себе слово забыться и перестать копаться в себе, окружающих событиях и прошлом хотя бы на этот вечер, и решает побороться с ребятами Роше на руках, после чего мир уплывает в цветастом калейдоскопе юбок куртизанок, их ярком макияже, пиве и смраде фактории Лоредо. А в это время в лесу только начинает кипеть жизнь и зажигаются маленькие огни в далекой глуши, где совсем неподалеку от поселения неустанно шпионили за людьми лучники Грозы Понтара — Иорвета.