***
Геральт сидит на маленьком табурете в скромной лачуге, что находилась за воротами города, и недовольно чешет слегка отросшую щетину. Не мешало бы побриться. Его полдня обвиняли во всевозможных грехах, которые он не совершал, пилили, срамили и принуждали действовать, при всем при том, что ни одна живая душа не заикнулась о плате за последующий труд. Когда о том заикнулся сам Геральт, кто-то из крестьян начал тянуться к вилам. — Значит, придется работать на чистом альтруизме? — Седрик слабо усмехается, помешивая травяной чай в котелке, пока Малена собирала на столе скромный ужин. — У них есть доказательства, что это оборотни? — У них есть трупы с характерными следами когтей на них. — Но на площади ты сказал, что такие следы можно подделать. — Верно. Поэтому я ничего и не утверждаю. Я ведьмак, а не частный детектив. Малена ставит перед присевшим за стол Седриком миску с похлебкой, а сама усаживается ему на коленки. Мужчина был явно не против такого поворота событий и весьма любовно принялся оглаживать стройные женские ножки. — Недурно вы здесь обжились. — Геральт цепляет деревянной ложкой плавающую в миске картофелину и отправляет в рот. — Получше того гадюшника, что зовется эльфийским кварталом. — Малена раздосадованно фыркает, хлопнув ладонью по столу. — Это надо было так нас унизить! — Будет тебе, mo elaine [моя красавица], это уже хорошее начало. — Седрик ласково касается носом щеки эльфки, на что та тотчас отвечает улыбкой. — Хотя ситуация и вправду не из лучших. Вчера одного эльфийского мальчика обвинили в воровстве, а в таверне чуть не произошла драка. — Позволь угадать, — бубнит Геральт, дожевывая кусок хлеба, — на расовой почве? Седрик в ответ молча кивает, наконец тоже взявшись за еду. Чуть позже он также рассказывает гостю о краснолюдских захоронениях, где, как ему кажется, есть признаки магических аномалий, а также сообщает, почему Иорвет не присутствовал на собрании по случаю нахождения изуродованных трупов. — Да, впервые за долгое время я видела его увлеченным чем-либо, кроме этой идеи с Саскией и Вергеном. — Малена почти не притрагивалась к еде, только оживленно вставляла комментарии в размеренное повествование Седрика, то и дело перебивая обоих мужчин, хотя никто особо не возражал. Особенно Седрик. — Они вынесли Киарана засветло, может быть у этой ведьмы что-то и получится. Геральт не питал иллюзий на этот счет, хотя уже начал сомневаться. Он быстро доел похлебку, поблагодарил хозяев и вышел, направляясь на встречу с Яевинном. В груди разливалось какое-то приятное тепло, а ноги будто сами по себе ускоряли шаг, и Геральт невольно чертыхнулся. — Ну вот, дожил. Скоро я превращусь в Лютика и буду петь тошнотворные куплеты про любовь под дверями его дома. По пути к краснолюдским захоронениям мужчина заметил пышные кусты мальвы, и в голове пронеслась абсолютно зряшная идея с романтическим презентом. С женщинами все-таки было проще. Желание сделать приятное, вызвать улыбку на красивом лице стойко требовало действий, но за исключением того баловства, что было между учениками в ведьмачьей цитадели, других влюбленностей в мужчин Геральт не знал. Тем более, это не какой-то там жеманный щеголь, а прославленный командир скоя`таэлей, который вряд ли оценит банальности, предшествующие примитивному переходу к горизонтальной поверхности. Что делать? Позвать на ужин? На партию в покер? Предложить сделать ответный массаж? Усиленную работу мысли прервал чей-то разговор на Старшей Речи, и ведьмак быстро узнал голос Яевинна. А потом показались и все остальные. У русла реки стояло столько партизан, что хватило бы на целый отряд. Между ожесточенно ругающимися Яевинном и какой-то девицей стоял никто иной, как Гроза Понтара, а рядом, в присевшим на валун юноше, Геральт не сразу, но узнал Киарана. Еще несколько краснолюдов и эльфов стояли напротив друг друга с мечами наголо, и ситуация стала опасно напоминать вооруженный конфликт. — Что здесь происходит? Все сразу же обернулись на Геральта, замолчав, будто в рот набрали воды. Воцарилась неуютная тишина. Ситуацию спас один из краснолюдов, что пришел с Иорветом, сделав шаг навстречу ведьмаку и весьма по-простому ответив, совершенно не обращая внимания на недовольные взгляды эльфов ему в спину: — Ничего такого. Просто за твою голову деньги дают, а эти ребята пришли ее тебе отрубить. И всего делов. Геральт устало выдыхает, глядя на медленно склоняющееся к горизонту солнце. Вечер обещал быть не из приятных.***
Ярик нашел логово суккуба почти сразу же, как стая обустроила себе логово на новом месте. До сожженной деревни было рукой подать, а сильный запах похоти и магии манил к себе, как сладкий нектар притягивает пчел. Она впустила к себе сразу же, усладив и испив чужих жизненных сил сполна, хотя по большей части оборотень ничего не помнил — просто знал, что ему было хорошо. Секс с человеческими женщинами мог закончиться трагично, если та понесет, поскольку такому ребенку суждено будет появиться на свет, только разорвав когтями утробу матери, а самок его вида еще нужно отыскать. Как-то довелось слышать, что некоторые оборотни ложатся с волчицами, но это у Ярика вызывало лишь отвращение, тем более, он знал, какие дети появляются на свет от такого союза. От искусительницы пахло другим мужчиной и даже не одним, что пробуждало внутри самые дикие и необузданные чувства. Он ходил к ней каждую ночь, даже когда правили тризну по умершему собрату, а на следующую ночь он увидел, как к логову суккуба спускается еще один мужчина. Эльф. — Пошел прочь, dh`oine! — Почти выплевывает в лицо Ярику светловолосый seidhe, но как только увидел острые зубы, сверкнувшие в полумраке, тотчас же теряет пыл и обнажает меч, отшатнувшись. — Какого черта ты здесь делаешь? В воздухе пахло кровью и смертью. В кустах, за сломанной кирпичной кладкой лежали трупы, которые можно было заметить в темноте лишь обладая очень зорким взглядом, но у волкулака было кое-что получше зрения. Нюх. Ярик отводит на мгновение взгляд от эльфа на лежащих неподалеку мертвых мужчин и мерзко ухмыляется. — Думаешь справиться со мной, как с ними, seidhe? — Низкий рык и предупреждающее клацанье зубов, после чего он встает в позицию атакующего. — Рискни. Любовник суккуба кажется удивленным, каким-то сумасшедшим взглядом уставившись на труп человека, о который чуть не споткнулся, когда пятился, и вдруг из-под земли слышится голос, зовущий обоих спуститься в логово. Мужчины переглядываются. — Эта шлюха использует нас всех! — Эльф гордо вскидывает голову, махнув мечом в сторону открывшегося люка. — Думаешь ты один попался на ее уловки? Ярик хрипло порыкивает, слегка осадив. Он знал, на что идет, но смирить свою натуру не мог. В голове кипела кровь, сердце бешено стучало. — Мы должны покончить с этим… — Seidhe тяжело выдыхает, отвернувшись. Но краем глаза замечает слабый кивок. Суккуб не знала, с какой целью оба любовника спускаются к ней в логово, лишь слепо жаждала чужой энергии, полученной через близость, причем не обязательно с ней самой. — Такие красавцы и в моем распоряжении. — Она обходит их полукругом, призывно виляя хвостом. — Чего же вы желаете в эту ночь? Я могу исполнить любую мечту, стоит только пожелать. Суккуб подходит сначала к Ярику, чьи волчьи глаза ярко блестели в свете десятков свечей. Она долго и внимательно смотрит в них, острыми ногтями рисуя невидимые узоры на груди мужчины, после чего резко и довольно улыбается, отстранившись и тотчас переведя взгляд на молодого seidhe, грациозной поступью приближаясь уже к нему. — Его желания сильны и в них полно дикой похоти, — шепчет она, едва коснувшись чувственных губ юноши своими, — разврата, порока. — Суккуб встает у него за спиной, слегка подтолкнув в сторону волкулака. — Вкуси этот плод. Будьте моими гостями сегодня, и да исполнятся все ваши потаенные фантазии! Элеас не совсем понимает, когда успел оказаться вполтную к оборотню и когда тот начал его целовать, а точнее, он не соображает вообще ничего: в голове будто царил туман, с которым не было сил бороться, а тихий шепот суккуба прогонял последние мысли прочь. Он чувствует звериный напор и нетерпение, чужие когтистые руки гладят его по спине, спускаясь к ягодицам, а сухие губы властно накрывают его собственные, принуждая подчиниться. Элеас не помнит, как оказался на кровати, прижатый весом здоровенного зверя, уже вовсю оглаживающего его между ног, и скорее всего так и лежал бы безвольной игрушкой, если бы вдруг оборотень не остановился. — С тобой было бы куда слаще. Молодой скоя`таэль слышит все как сквозь сон, но вот уже на нем сидит суккуб, прогнувшаяся в спине так низко, что ее грудь касалась лица эльфа, а позади нее оказался волкулак. Он целует женщину в шею, ведет мокрую дорожку языком вдоль ее позвоночника, а та призывно стонет, прикрыв от удовольствия глаза, как вдруг ее лицо застилает гримаса дикой боли и на Элеаса брызгает свежая кровь. Суккуб бьется в агонии, кричит так, что должны услышать на том берегу Понтара, и юноша тотчас просыпается от наложенных на него чар, ясно увидев картину происходящего. Вонзив клыки в ее горло, зверь почти жрал суккуба заживо, разрывая женскую грудную клетку когтями, даже не обращая внимания на теперь уже полные ужаса крики эльфа. Кровь фонтаном заливала одежду, постель и пол, слышался треск ломающихся костей, странное хлюпанье из разодранной шеи, а потом наступает удушающая тишина, и суккуб перестает дергаться в тисках оборотня, безвольной куклой упав на все еще лежащего под ней, замеревшего от страха Элеаса. Ярик встает, как ни в чем не бывало, безразличным взглядом посмотрев на мертвую соблазнительницу. — Что ты наделал? — Едва слышно шепчет скоя`таэль, наконец сбросив суккуба с себя. — Зачем ты ее убил? — Будто ты желал иного. — Волкулак пожимает плечами, сыто улыбнувшись. Его взгляд натыкается на все еще горящие кругом свечи, и в голове появляется идея. Сумасшедшая идея. — А теперь поднимайся, seidhe. Нужно сделать еще кое-что.