***
Иорвет ступает крадучись, как истинный лазутчик, стараясь даже самому себе не выдать того клубящегося внутри чувства страха, который парализовывал каждую мышцу по мере приближения к логову волкулаков. Он слышит слабое поскуливание, уже полной грудью вдыхает запах костра, который окажется погребальным, и кажется ощущает на себе чей-то взгляд. Только отчаянный самоубийца мог пойти к оборотням посреди ночи даже во имя спасения лучшего друга. И Старый Лис как раз подходил под такое описание. Когда Киаран выхаживал его, потерявшего глаз, со сломанными пальцами и ребрами, не жалея собственных сил, то никогда даже видом не давал понять, что устал или потерял надежду. Иорвет не мог позволить себе отплатить верному боевому товарищу фальшивой монетой. Сиплый голос матери молодого бойца, так и сгинувшей от лихорадки в Синих Горах, не давал повернуть обратно, ведь именно он, Гроза Понтара, уводил однажды осенью последнего сына некогда прославленного семейства из этого пристанища для умиращих seidhe, внушив боевой запал и веру в некое светлое будущее, которое было также призрачно, как кавалькада всадников Дикого Гона, и теперь он же должен вернуть другу жизнь, пускай даже подвергнув себя смертельной опасности. Однако никто нападать не спешил. Он идет все дальше по сожженной деревне, вскоре обнаружив искомую стаю, которая встретила его не слишком дружелюбными взглядами. Достать меч означало спровоцировать зверей, хотя то было естественным желанием, особенно, когда один из них — крупный оборотень со светлой шкурой — стал приближаться к нему, спрыгнув с большой земляной насыпи. — Ярослав! Громкий мужской голос заставляет волкулака замереть на месте и покорно склонить голову. К Иорвету подходит обычный на вид мужчина, достаточно молодой, но весь в синяках и ссадинах, с густыми черными бровями, такими же волосами и золотистыми, прямо как у ведьмака, глазами; он останавливается на некотором расстоянии от него, скрестив руки на груди, и вопросительно смотрит на пришедшего. — Зачем ты здесь? Гнать нас пришел? — Нет. Я пришел к вашей женщине. Мужчина не изумляется и даже не спрашивает по какому вопросу. Он недовольно скалится, оголив острые зубы, и буквально рявкает в ответ: — Вальга сделала достаточно для вашего племени. Она тебе ничего не должна. Иорвету не нравится такое общение, а умолять он не привык. Обведя взглядом собравшихся, он наконец замечает ее, худощавую фигурку отходящую от большого костра, и кивает на нее подбородком. — Может она сама будет решать, говорить ей со мной или нет? Девушка идет медленно, ступая точно огненный дух, озаренная светом пламени, которое уже почти полностью поглотило лежащее на погребальных бревнах тело, и при виде эльфа в ее глазах появляется острая настороженность и волнение. — Зачем я тебе, благородный seidhe? Она выглядит куда лучше, чем не так давно на барке, одетая в простое деревенское платье, укороченное по колено, да куртку, что явно видела свои лучшие дни, а значит звери не теряли зря времени и уже занялись мародерством. Во всяком случае, купить они эти вещи точно не могли. — Caemm dice. [Пойдем поговорим] — У Вальги нет секретов от стаи! — Темноволосый мужчина встает между девушкой и Иорветом, угрожающе оскалившись. — Во что ты хочешь ее втянуть? Терпение Иорвета, которое никак нельзя было назвать крепким, начало давать трещину. Он уже жалеет, что не дал своим лучникам пристрелить волколаков еще на барке, а их непосредственное соседство с городом начинает и вовсе щекотать нервы. Вальга это видит и подходит к эльфу сама, взяв его за локоть, дабы увести подальше от остальных. Она знала, как реагирует стая, если агрессивен вожак, а потому всем своим видом дает понять, что бояться нечего, улыбнувшись брату как можно мягче. — Успокойся, Владемер. Этот seidhe нам не враг. — Ты так уверена? Оборотень еще какое-то время недовольно смотрит на чужака, но потом все же отходит, дав знак остальным не преследовать сестру и ее спутника. Вся стая, теперь состоящая из трех относительно здоровых мужчин и одного совсем недавно пришедшего в сознание юнца, удаляются к погребальному костру, отдавая последнюю дань уважения усопшему. В других обстоятельствах тризну правили шумно и не один день, но сейчас общее состояние траура и угнетенности буквально впитывалось в кожу. — Ты не вовремя. — Вальга скрещивает руки на узкой груди, встав напротив Иорвета, когда они отошли на достаточное расстояние, и недовольно хмурится. — Стало быть, дело неотложное. Иорвет описывает состояние Киарана максимально четко, стараясь не представлять его облик в своей голове, а Вальга тем временем старательно игнорирует прямой взгляд командира скоя`таэлей, который так и говорил «попробуй еще раз». — Завтра новолуние. Захоронишь осколки и ему станет лучше. — Слегка задумавшись, девушка продолжает, но уже менее уверенно. — Это, конечно, не означает… Да и сил у меня тогда было не много… Язвы разве совсем не подсыхают? Взгляд зеленого глаза становится острее, будто самый что ни на есть осколок льда, и кажется, что он уже собирается уходить, но все же мнется на месте, явно недовольный от одной только мысли, что ему приходится просить о помощи у человека. — Я не могу постоянно прибегать к такому ритуалу. Он требует слишком много сил, которой у меня нет. — Ясно. — Иорвет презрительно кривит губы, отвернувшись. — Стоило догадаться. Он круто разворачивается на пятках и быстрыми шагами направляется прочь из деревни. Dh`oine! О чем он только думал? Она помогла единожды ради выгоды, никак не из сострадания. Неужели безысходность в данной ситуации могла заставить подумать, что сейчас, когда Иорвету нечего ей предложить в ответ, станет вершить свое низкопробное колдовство? Когда мужчину за предплечье хватает чужая рука, то он едва ли не вырывается, резким взглядом смерив догнавшую его девушку. — Que? [Что?] — Я смогу помочь, если ты найдешь Камни Силы. — Зачем они тебе? Вальга устало выдыхает, закатив глаза к ночному небу. — Если привести туда вашего seidhe, то я смогу забрать немного силы из камней и передать ему. Они где-то здесь, я чувствую их, но не могу понять где. Поищи и тогда возвращайся. Я помогу. Иорвет замирает, подобно статуе, и какое-то время молча смотрит человеку в глаза, плотно стиснув зубы и сжав кулаки. Если Киаран продолжит глушить боль фисштехом, то долго не протянет, однако плотный змеиный комок из сомнений и даже страхов заставляет задуматься, вдруг именно сейчас он совершает ошибку. Но он сам к ней пришел, сам фактически попросил о помощи. Глупо было менять уже протоптанную дорогу. Мужчина кивает, и Вальга слегка улыбается в ответ. Они договариваются о месте встречи, потом еще какое-то время молча глядя друг другу в глаза. В этой девице не было ничего от Саскии, и потому с ней было куда проще. — Не опаздывай, beanna. — Сухо бросает Иорвет и уходит, чувствуя спиной чужой долгий внимательный взгляд.***
Залитая ярким полуденным солнцем поляна как нельзя лучше расслабляла и внушала ощущение некого спокойствия и покоя. Геральт тихо постанывает, попеременно то от удовольствия, то от легкой боли, когда следов от острых когтей на его спине касаются длинные, аккуратные пальцы, нанося свежий слой заживляющей мази или промывая наиболее серьезные раны найденным в закромах комнаты корчмы спиртом. — Не таким я представлял себе наш первый романтический массаж. Сидящий на мужской пояснице Яевинн хмыкает в ответ, откладывая банки в сторону и ловко разматывая свернутый в рулон длинный кусок ткани. — Напомни мне больше никогда не спускаться в шахты в компании краснолюдов с похмельем. — Ядовитая кислота гнильцов смертельно опасна. Тебе ли того не знать. — У меня был выбор? К тому же задело меня кое-что крупнее, чем какой-то там гнилец. Черноволосый эльф встает на колени рядом с ведьмаком, попросив того также приподняться, и начинает перебинтовывать Геральта со свойственной Старшим Народам педантичностью, стараясь не смотреть на довольную улыбку на чужих губах и пронзительный, намекающий взгляд. — Пойдешь сегодня со мной к краснолюдским захоронениям? — Искать еще один ингредиент для нашей захворавшей предводительницы? — Яевинн слегка кривит губы в насмешливой улыбке, прищурив свои красивые васильковые глаза. — Отчего же не пойти. Геральт не знал наверняка, но чувствовал, что на сидящего перед ним эльфа, привыкшего к свободе зеленой пущи и зыбкости болотных дорог, познавшего в высшей степени все прелести кочевой жизни, с ее опасностями и лишениями, город, с его высокими, укрепленными стенами, будет давить, как на заключенного решетка камеры. Воспоминания, связанные с проживанием среди людей, будто бы вспыхнули вновь, а ужасные условия, в которых проживали скоя`таэли и беженцы, лишь усиливали ощущение неправильности всей ситуации. Яевинн был независим на тракте, когда боролся против гнета над своим народом, а теперь вновь остерегался сказать лишнее слово, дабы не бросить тень на своих сородичей, искренне верящих в возможность сосуществования вместе с dh`oine. — Я слышал, Иорвет ищет Круг Силы. — Да. Он не говорит зачем, но вряд ли эта чародейка из города просила его о подобном. Яевинн затягивает узел на груди ведьмака и наконец поднимается на ноги. — Лучше бы он следил за тем, чем занимаются его бойцы в свободное от игры в кости время. Иорвет сам испытывает слабость к азартным играм, однако его отряд явно начинает забывать о дисциплине в условиях защищенного крепкими стенами города. — О чем ты? Яевинн не отвечает, лишь слегка прищуривает свои лисьи глаза и подходит к ведьмаку ближе, обдав его губы свежим травяным дыханием. — Наивный, благородный охотник на чудовищ слишком поглощен контрактами, чтобы увидеть то, что творится у него под носом. Геральт ухмыляется, притягивая эльфа ближе, и невесомо касается его губ своими. — Я весьма поглощен тем, кто сейчас перед моим носом. И был бы поглощен еще больше, если бы твои лучники не шпионили за нами за вон теми кустами. Яевинн тотчас отстраняется, бросив взволнованный взгляд в сторону растущей неподалеку бузины. Оттуда выходит высокий светловолосый мужчина, сменивший охотника на чудовищ не слишком довольным взглядом, и быстро сообщает, что в городе беспорядок: в соженной деревне найдены трупы мужчин разных рас, и на теле каждого из них обнаружены острые следы от когтей. Народ требует привести ведьмака.