Моя отравленная стрела: сборник

(pov Оливер) Я завяжу тебе глаза, Сегодня я побуду нежным. Твой взгляд толкает вновь меня На ярость и огонь словесный. Конечно, можешь ты солгать И посмотреть сквозь ткань на стыд свой. Но выдержишь ты боль опять, Я стану грубым чрезмерно. Мой зверь рычит, утробно воет, Я монстр или человек? Но для тебя я - идеальный, Ведь ты мой бог, а я твой грех. Я завяжу тебе глаза, Сегодня я побуду нежным. В комнате жарко. Слишком жарко. И это не то что бы стандартная комната - огромная зала с зеркалами в пол, тайными сейфами и с суперразработками, установленными по всем углам то тут, то там. Минимум мебели, а в самом центре - пушистый ковёр, неведомо откуда здесь взявшийся. Оливер, возвышающийся над распластанным на нём обнаженным Кларком, любовно огладил кольцо, надетое им на безымянный палец. Зелёный свет, исходящий от камня, установленного в центре, красиво мерцал. Оливеру больше нравилось использовать его, чем криптонитовую клетку или синий криптонит. Оливер хотел быть нежным, ведь Кларк этого заслуживает. Боль будет, но не так много. Квин не хотел, чтобы Кларк терял свои способности или становился слишком слабым. Что хорошего в победе и доминировании над сломленным? Оливер не желал уничтожать волю Кларка или ограничивать его во всём. Путь, по которому он хотел провести молодого супермена, был соткан из выстраданного желания. Измучить ласками и подвести к черте, за которой над запретами теряется контроль. Кларк глухо застонал. Тело напряглось в попытке освободиться. Пожалуй, не стоило Оливеру так туго связывать верёвки. К тому же он любил, когда Кларк обхватывал его своими длинными стройными ногами в бессильной попытке закончить сладкую пытку, но Квин всегда сам задавал как темп, так и финал. В конце концов, дьяволом в этой схватке был он, а невинным падшим ангелом - Кларк. Святой не может устанавливать правила. Не в мире греха. Оливер жадно провёл по спине Кларка горячими, жаждущими ладонями. Затем переместился на живот, ноги, руки, шею, потрясающие пошлые губы. Лихорадочно шаря по всему телу, Оливер испытывал необъяснимый восторг. Ведь Кларк под пальцами, кожей, ощущался как совершенство. Нежный, шёлковый, роскошный, жаркий, тёплый, упругий. Как бог, если бы он существовал. И, наверное, Кларк им и был. Во всяком случае, для Оливера. Кларк метался, то будто отбиваясь, то подставляясь бесстыдным касаниям. Чёрная атласная повязка на глазах раздражала, хотелось сорвать её, но не сейчас. Не сейчас. Ведь Оливер обещал быть нежным. Медленно снимая с себя одежду - расстёгивая рубашку и снимая брюки, Оливер, не переставая, облизывал губы, предвкушая пиршество плоти. Кларк Кент - его. Кларк в буквальном смысле его. О, пусть это длится вечно. Всю жизнь. До последнего его вздоха. И даже после. В другой жизни. Всегда.