***
Ничего не предвещало беды, никто даже и подумать не мог, что через несколько часов вся Фракция будет сочиться темно-багровым, дома и их внутренности будут растерзаны и вывернуты наизнанку, трупы, от которых практически ничего не осталось усеивали территорию, словно это новый слой земли, "горящий" небосвод, впитывал столбы чёрного дыма, а где-то и вовсе все ещё были слышны звуки, ударяющейся друг об друга, стали. Сидя в позе лотоса, девушка слушала все наставления мастера, повторяя про себя и запоминая их уже в тысячный раз "повторение - мать учения". Сделав глубокий вдох и немного помедлив на выдохе, Ханаби открыла глаза. Стабилизировав зрение, брюнетка опустила ногу по щиколотку в воду, резкий перепад температуры заставил полк мурашек пройтись по плечам, но тот долго задерживаться не стал и легко разбежался по коже. Ханаби ещё молода, но так хочет стать высококлассным ниндзя, покорить личный пьедестал силы и доказать всем во Фракции, что она не так слаба, как многие считают. Она покажет на что способна, покажет чего добьется, даже утрет нос самому Хаябусе! Пусть он и не обращает на неё внимание, пусть ему и наплевать на то, что для него делает Ханаби, пусть он является наследником Фракции Алой Тени, ведь скоро их грандмастер сойдёт с престола благодаря старости и болезни, голубоглазка ещё покажет всем им и ступит на эту ступень раньше всех. Резко крутанувшись на пятке, та поняла, от чего ей стало так больно, нога затекла находиться в одном и том же положении, да и ко всему прочему, вода была слишком холодной, потому и свело мышцы. Закусив щёку с внутренней стороны, девушка поспешила ступить на другую ногу, успешно справившись с заданием, она вновь начала концентрироваться на поставленной задаче изначального задания. Шум от водопада разносился по всей пещере эхом, создавая чувство обволакивающего уюта и защищённости, монотонный голос наставника уже давным давно исчез, сколько она так медитировала - мало кому известно, но можно точно подчеркнуть, что находилась голубоглазка здесь продолжительное время уж точно. Медленно вдохнув поглубже, Ханаби выпрямилась во весь рост опустив вторую ногу в воду, она уже перестала ныть от былой боли, скрестив руки на груди, девушка резким движением расставила их по бокам на выдохе крикнув: "Ос", информируя о том, что данная часть тренировки выполнена и можно приступать к следующей. Ханаби повторяла все эти действия на подсознательном уровне, с самого детства, так как она родилась в деревне ниндзя, она обязана учиться этому мастерству, выработка и оттачивание различных навыков, укрепление выносливости, поддержание формы. Жестокие тренировки приносили множество ран на молодое и невинное тело, оставляя то маленькие и еле заметные царапины, то достаточно глубокие и не исчезающие шрамы, заставляющие помнить и работать над собой дальнейший остаток жизни. Кроме физического состояния тренировки шли и на моральное укрепление. Затрагивая психику, ниндзя должны были терпеть любую боль, развивать ловкость, силу, равновесие, а так же уметь быть незаметными.***
Несколько часов упорной тренировки и время долгожданного отдыха наступило, шагая по направлению к деревне, девушка ловко маневрировала меж деревьев, лишний раз попрыгать и попрактиковать свою ловкость всегда будет к стати. Липкое и ужасно вязкое чувство неладного стало преследовать девушку по приближению к Фракции, что-то явно было не так... Ступив на каменную панель тропы, что вела выше в горы, где путь был увенчан ториями, задание которых оберегать священные земли от ёкаев, Ханаби обернувшись, устремила взгляд в пустоту ночи, что сумерками забиралась к острым пикам гор, туда, где цветёт яркими и благоухающими сакурами её дом. Минуту погодя, та скривилась словно несколько тысяч отравленных стрел пронзили её тело, девушка рванула вперёд, иногда даже перескакивая несколько ступеней за раз. Кислый воздух, в котором витал привкус стали бил по лицу, теснился в голове одной мыслью: "лишь бы они были живы". Быть ниндзя все таки полезно, бежишь огромное расстояние и даже не задумываешься о своём состоянии. Осилив всю тропу, голубоглазка ступила на последнюю ступень, откуда и начинает простираться прямая дорога, запах крови, что витал в воздухе стал невыносим, вновь пустившись в бег, Ханаби начала примечать на горизонте привычные и самые высокие тории... Что оказались надломлены.. Деревья сакуры, что окружали деревню полыхали адским огнём, а дорожка из гравия была окрашена в темно-алый цвет. Медленными шагами та двигалась внутрь, находясь в глубочайшем шоке. Резко ударившая её по голове мысль, ради которой она так спешила домой, тут же образовалась и начала трезвонить незамолкаемым колоколом в ушах. Сорвавшись с места, девушка сбилась с равномерного дыхания, от чего ей перестало хватать воздуха, и по мере бега та стала задыхаться. Но Ханаби даже и не думала переходить на шаг, голубоглазка лишь добавила скорости не обращая внимания на останки трупов, что безвольно валялись под ногами. Кто-то ещё дергался в конвульсиях, а некоторые тянули руку помощи, при этом что-то бормоча себе под нос, в надежде, что судьба будет к ним благосклонна и эта девушка их услышит. Но, к великому сожалению, Ханаби слышала лишь пульсирующую в ушах кровь и отголоски сердца, что отбивало жутко быстрый ритм, под который вряд-ли кто-то мог подстроиться. Мелькающие перед ней двери её дражайшего дома были выбиты из петель, слишком быстро пожирающий огонь приближался к деревьям в их саду, что нагоняло ещё большую панику и заставляло критично быстро осматриваться в поисках живой души. Наворачивающиеся от едкого дыма слезы размывали ясную картину происходящего, обувь пачкала кровью пол, всегда идеально чистого дома, на первом этаже никого не было, кроме как полностью перевернутых вещей, сломанных статуэток богов, в которых верила её мать, детские украшения, что сам мастерил её брат....брат... — Майк! — уже успев отдышаться, Ханаби сорвалась на крик, — Майк, где ты! — быстро забежав на второй этаж, брюнетка направилась в его комнату, дверь не поддавалась, сколько та не пыталась её открыть, все было бесполезно. Разбежавшись, та врезалась в плотную деревянную панель, что мешала выяснить где её младший брат, резкая тупая боль пронзила плечо, на что Ханаби даже не отреагировала, словно ничего не чувствовала, образовавшиеся от дыма слезы начали становиться обычными, вызванными чувствами. — Майк... Если ты там, пожалуйста, открой дверь.. — молчание в ответ слишком сильно сдавливало грудную клетку, заставляя ту непрерывно вдыхать и выдыхать. Дым начал заполнять второй этаж, обретая новый дом в лёгких, тот стал их разъедать, заставляя выявлять хриплый кашель на свет, а голову танцевать вальс. Треск падающей ветви был слишком близок, похоже, что она упала на крышу дома, — Надо уносить ноги — промелькнувшая мысль была единственным оптимальным вариантом. Держась за перила, девушка свободной рукой прикрывая рот, спускалась вниз, вновь оглушительный треск, та ветвь, что недавно упала на крышу проломила её и перекрыла пути к выходу, а дым несчадно заполнял все этажи. Опустившись на колени, Ханаби подумала: зачем ей искать выход? Смысла продолжать жизнь более нету, все, для кого она старалась убиты, её прекрасная деревня растерзана, что делать дальше? Голова постепенно наливалась свинцом, а тело становилось ватным, кашель раздирал горло, в ушах продолжала стучать кровь в совокупности с детским плачем....Плачем? Начав быстро моргать, дабы убрать пелену слез, девушка стала оглядываться, истеричные вопли не были её галлюцинацией, подползая ближе к окну, они становились чётче, не медля, та глянула вниз, расстояние до земли было не критичным, да и усиливающийся за спиной треск, благодаря всепожирающему огню становился все ближе. Ханаби не стала медлить, открыв окно и оперевшись на ногу, та перелезла через преграду встав на карниз. Уже горящие ветви сакуры давали новые "позывные" в высь неба, кружащаяся голова решила, что пора переходить на более энергичный танец. Девушку начало мутить, но сдаваться та перехотела, это не в её компетенции, она должна была узнать чей это истеричный плач, ведь он так похож на голос её брата.. Поддавшись вперёд, та схватилась за, ещё не тронутую огнём, ветвь и медленно карабкаясь, обламывая маленькие сучки, треся ствол, благодаря чему ещё живые цветы опадали вниз, смешиваясь с воплощением смерти, в виде дыма и пепла, что не жалели ничего, что видели, выделяя осадок жутко плотного слоя и угарного газа, не давая сделать ни единого глотка воздуха. Внезапно надломившееся ответвление изменило траекторию побега голубоглазки с аккуратного, на прямое падение вниз. Приземлившись с глухим стуком тела о землю устланную лепестками сакуры и пеплом, Ханаби вновь закашлялась, прикрыв рукой рот. Та начала чувствовать металлический привкус, на ладони красовались кровавые пятна, разорвав штанину, та обмотала свое лицо в подобии маски, вновь сморгнув пелену надоедливых слез. Ниндзя сглотнула и оставила решение этой проблемы на потом. Поднявшись с земли, жмуря глаза, она вновь прислушалась к звукам. Помимо треска от огромного кострища, девушка различила детский голос, что с каждым разом становился все тише и тише. Взяв себя в руки, та побежала опираясь на ощущения и память того, как расположены дома в деревне. Спотыкаясь об останки трупов, девушка вновь поднималась и продолжала бег, изредка останавливаясь, чтобы отдышаться и откашляться. — Где же ты... Майк! — выкрикнув последнее слово, Ханаби было уже отчаилась, как в нескольких метрах от неё вновь жалобно застонали. Резко обернувшись на звук, она бросилась разгребать завал, в каких то местах обугленные бревна были слишком горячими, от чего ей приходилось отдергивать руки и начинать все сначала. Вся перемазанная в саже и изодранная в кровь кожа была липкой от пота и прилипшей грязи, но девушку это не волновало. Единственное, что было важным, так это тот, кого она сейчас освобождает. Черты лица, цвет волос, тело и рост все информировало о том, что это он, её младший братец, вытащив того из завала, она крепко прижала его к себе. Непрошенные, накопленные за столько лет слезы вырвались наружу, сдавливая глотку больше прежнего. Изодранные и местами обгорелые руки медленно, но крепко сжали шею девушки, не желая отцепляться, всеми силами хватаясь за сестру, ведь она являлась единственным его спасением. По лицу мальца скатывались крупные бусины слез, что лишь размазывали по коже сажу, и от соли начиная приносить и без того надоевшую боль. — Хана.. Би.. — прерываясь на кашель, Майк говорил хриплым от дыма и истерики голосом, — родители... Их съел демон.. Прямо на моих глазах.. — вновь подступающая истерика была видна в глазах брата и то, как он сдержал рвотный рефлекс так же не укрылось от девушки. Стянув с себя самодельную маску, она закрепила её на лице Майка, затянув ту двумя узлами, девушка поднялась с земли и направилась к выходу из этого пепелища.