Still Don't Know Your Name

      Красная комната всегда была покрыта мраком и её не мог посещать практически никто, вернее — никто, кроме хозяйки этой комнаты; однако, это была самая большая, отдаленная от всех комнат, а самое главное — с высокими потолками. В центре, словно церковный алтарь, стояла огромная кровать с массивными колонками из венге, два окна напротив, которые всегда были завешаны, словно отделяя от внешнего мира; ковер, опять же — был красный, и он идеально сочетался с темными стенами. На фоне этих красных и чёрных тонов ярко выделялись мягкие, белые медведи, причем, абсолютно разных размеров, разбросанные в смешанном порядке по кровати. Сама Шерил Блоссом спала с медведями. Это действительно было мило.       В комнате стоял ледяной холод, отчего казалось, что на улице гораздо теплее и комфортней; царила оглушающе мертвая тишина и было так жутко и не по себе, опять же, потому что, эту комнату никто не посещал, кроме единственного человека.       Тони все еще сидела на том же месте и смотрела в одну и ту же точку совершенно не перемещась, будто её пожизненно приковали к этому креслу, неподалёку от кирпичного камина. Она обратила внимание, что напротив кровати располагается огромное зеркало, от которого временами отражались световые блики. Помнится, в раннем детстве мама постоянно пугала её разными суевериями и страшилками, что если спать напротив зеркала — во время сна дьявол может забрать её добрую душу или отнимет всю жизненную энергию, впоследствии оставив лишь пустоту. Или, например, что тело человека покидает его когда он спит, поэтому благодаря зеркалу можно попасть в другой мир, а после — вовсе умереть.       Воспоминания об этих глупых выдумках мамы почему-то вызвали у Топаз тепло где-то внутри груди. Мысли о прошлой жизни относительно приносили ей боль и хоть она столько времени пыталась подавить и закопать их глубоко в себе, они все равно сидели у неё в голове, так и не давая покоя. Прошлая жизнь будто преследовала.       Флешбеки о переездах, частной школе, в которой полностью закрытая система, из-за чего любой инцидент сходит с рук и остается в стенах этого места. В обычной школе, по типу школы Саутсайда, где учатся ученики разного социального положения: начиная от бедных, заканчивая детишками состоятельных родителей — случаи хулиганства или других подростковых промахов тут же становятся известны и наступает очередь общественного мнения и обсуждений. В закрытых школах же всё идеально. Как будто ничего не происходит за крепкими стенками этих школ и никто ничего не узнает, потому что нужно сохранять безупречную репутацию. Это все напоминало огромный пчелиный улий, попав в который, каждый норовит ужалить тебя.       Тони было удивительно и, по правде говоря, относительно больно, что когда-то её жизнь была совершенно иная и не давала намёка на то, что в ближайшем будущем она сбежит от этого и будет делить крошечный трейлер со своими друзьями.       Внезапно, Тони наконец решила сдвинуться с места, поэтому, направилась к маленькому столику: куча фотографий, каких-то стикеров, пару книг французской классики — все в этой темноте казалось темнее и холоднее, чем на самом деле.       — Не заскучала? — Из тишины комнаты раздался голос Шерил, который порядком очень сильно напугал. Здесь вообще, всё пугает.       — Где ты так долго была?       — Я выбирала нам вино в погребе Блоссомов, — поставив на стол бутылку, мнению Тони — очень даже дорогого напитка, загадочно улыбнулась Шерил.       — У вас даже погреб есть?       — Ох, малышка Тони, в этом доме есть даже то, что ты не можешь представить себе вовсе. Возможно, когда-нибудь, я устрою тебе экскурсию по этому удивительному подвалу.       — Обычно так говорят убийцы своим жертвам, — рассмеялась Топаз. — Но экскурсия в подвале звучит очень даже загадочно.       — Напрасно так думаешь, — Шерил села напротив, параллельно пытаясь вытащить пробку из бутылки, — комфортная температура, мебель из красного дерева, выполненная под заказ, сводчатый потолок. Романтично, не так ли?       — Что мешает устроить романтическую экскурсию прямо сейчас? — Тони тут же решила затеять с ней игру в флирт. Но кому она врёт, если на самом деле думает, что это хреновый флирт. По крайней мере, если Шерил согласится пойти в подвал — это правда не очень.       — Полагаю, нам следует это отложить на любой другой день. О чём ты хотела поговорить, Ти? — уже разливая вино по бокалам, спросила Шерил.       Сидя от Блоссом в нескольких шагах, Тони внимательно начала рассматривать её черты лица и фигуру, при этом параллельно наблюдяя за действиями. Она тут же задалась вопросом: О чём хотела поговорить? Сегодня утром под действиями эмоций выпалила это предложение, даже не понимая для чего. Всё происходит слишком стремительно быстро и причем совершенно не так, как Топаз ожидала или хотела. Зачем она ответила на этот поцелуй, если все это время думала, что у неё есть хоть и маленькая, но симпатия к Купер?       Получается, это было лишь мыслью, которую она навязала себе сама? Тогда что делать, и как сказать об этом Бетти? Неужели у Шерил есть к ней что-то большее, чем дружеские чувства, раз она стала инициатором этого всего? Вопросов было слишком много, а чтобы добиться хоть каких-то ответов, она не могла подобрать правильных слов. Казалось, что прямо сейчас Тони вообще забыла все слова.       Закурив сигарету, Шерил подняла на Тони голову: её взгляд тут же встретился с взглядом Топаз, отчего сразу показалось, будто по ней прошелся степной курган, охваченный бушующим, всепожирающим пламенем.       — Так о чём ты хотела поговорить? — повторила свой вопрос Шерил. — Если что-то не так, ты всегда можешь поделиться со мной этим, хорошо?       — Я просто хотела провести с тобой время, Шер, и нет, ничего не произошло.       Тони так нагло врала сейчас и более, чем уверена, что Шерил заметила это, но раз никто из них не начинает разговор на волнующую тему, то, наверное, нужно оставить всё так, как есть.       — Тони, я знаю, что ты хотела сказать, — будто прочитав мысли, убедительно сказала Шерил. — И я не вижу смысла избегать эту тему.       — Ты поцеловала меня для того, чтобы я оттолкнула Бетти? Тем самым, она бы, скорее всего, обратила внимание на Ронни. Я так понимаю?       — Тони, что за бред ты говоришь? — резко вскочив с кровати и подходя к Топаз еще ближе, спросила Шерил. — Ты действительно хочешь знать правду?       — Шерил, я не…       — Хорошо, я скажу тебе всё так, как есть, — так и не дав договорить, начала Шерил: — Ты разрываешь мою и до того разорванную душу на части, отчего я постоянно метаюсь между глупой надеждой и отчаянием. Я влюблена в тебя, Топаз, причём так глупо и безнадёжно. Я ненавижу тебя за то, что ты так глупо и слепо не видела таких очевидных фактов всё это время, но и при этом, я влюблена в тебя настолько, что хочу защищать тебя от всех, даже тогда, когда ты не права; быть самой главной поддержкой в абсолютно любое время; видеть твою улыбку, будь она грустная или нет. Я хочу, чтобы ты прижималась ко мне холодными ночами, а я в это время поправляла бы твои растрепанные волосы. Хочу делать тебе крепкий кофе по утрам, объедаться твоей любимой дрянью в Pop's, а потом ругаться, потому что это вредно. В конце концов, я хочу дарить тебе всё своё внимание и заботу, лишь тебе, понимаешь? Лечить тебя тогда, когда ты болеешь, делать чай с кардамоном, когда у тебя головная боль. Пусть это прозвучит очень рано и пошло, но я хочу, чтобы лишь мне ты дарила возможность видеть твою дурацкую ухмылку каждый день в своей кровати. Я хочу слышать твое ворчание, когда я начинаю закуривать. Мне хочется, чтобы ты поняла, как сильно ты мне важна и нужна. Пусть даже ты меня отвергнешь прямо сейчас, разбив моё сердце окончательно, я всё равно буду желать тебе искреннего счастья с кем-то другим, потому что я одержима тобой. С таким человеком, как я, действительно сложно строить отношения, потому что я — то самое неудачное произведение искусства, что создано ужасным автором ради потехи и злобы, причем — отвратительно исполненное, — уже со слезами на глазах, закончила Блоссом.       — На каждое ужасное искусство, найдется свой любитель, — быстро ответила Топаз.       Так и не дав Шерил договорить, Тони резко вскакивает с места, чтобы вовлечь её в поцелуй. В этот момент сразу показалось, как все невысказанные чувства, которые висели между ними, такие неуверенные и тяжёлые, просто растворились, уступив место новым, дающим надежду на зарождание чего-то нового.

Спустя время

      Она не знает, как позволила случиться этому всему именно сейчас, потому что с минуты на минуту Пенелопа должна вернуться в особняк, но по крайней мере Шерил знает точно: она столько времени желала этого, поэтому, вовсе не собирается останавливаться.       Шерил тут же толкает Тони на кровать и садится на нее. Руки Тони протягиваются, чтобы коснуться, но в животе Блоссом крутится что-то темное и собственническое, поэтому она хватает запястья Тони и прижимаю их к голове, наклоняясь, чтобы поцеловать её в шею и оставить множество засосов, наконец показав, кому на самом деле принадлежит Тони. Но в это время Шерил резко оказывается перевернутой на спину, что кардинально меняет её положение.       Тони поворачивает бедра, когда её колено все ближе прижимается к Шерил, руки которой дергаются, но мулатка контролирует их, держа максимально прижатыми к кровати.       Топаз опускает руки Блоссом, чтобы та могла стянуть с себя халат и отбросить его в сторону вместе с нижним бельём.       — Ты хоть представляешь, сколько он стоит? — Шерил пытается перейти на обыденный тон, будто они пьют кофе за обеденным столом, а пальцы её пассии вовсе не водят по внутренней стороне бедра.       Тони нарочно разочарованно вздыхает, качая головой и начиная шептать что-то на ухо, но разум рыжей настолько затуманен, из-за чего она не понимает абсолютно всё происходящее.       Топаз начинает пробегать пальцами по гладкой поверхности, продвигая их то глубже, то вытаскивая, при этом лаская, касается определенной точки, а Шерил вскрикивает, выгибаясь, когда по её телу будто проходит электрический разряд. Усмешка тут же исчезает с лица, а мысли превращаются в беспорядок.       Пальцы Тони снова находят это место и втираются прямо в него, а ногти Шерил впиваются в спину Топаз, отчего кажется, что от кожи скоро ничего не останется.       — Ты когда-нибудь могла представить себе, — шумно выдыхает Тони, — что будешь трахаться с тем, кого ненавидела? С человеком с южной стороны?       Она давит и давит, и не получается даже сформировать мысль, не говоря уже об ответе на вопрос.       — Я жду ответа, — её ладонь больше не прижимается к клитору, а пальцы медленно и мучительно покидают плоть. Слишком медленно.       Пальцы Тони полностью останавливаются и Шерил сразу издает жалобный звук, в то время когда Тони отстраняется, чтобы встретиться со ней взглядом.       — Отвечай, Шерил.       — Черт возьми, могла! — Тони снова начинает с того места, на котором остановилась, одновременно посасывая шею и прижимая пальцы к той самой точке. Это окончательно сносит голову им обеим.       Шерил кричит ее имя, даже когда голос ломается и начинает казаться, что Пенелопа вернулась и находится прямо сейчас на первом этаже, но ей всё равно. Тело содрогается от пальцев Тони, потому что она не останавливается, а наборот, прижимает и прижимает ладонь к клитору Шерил, и этого всего так много, что Шерил не может дышать. Ей кажется, что она сейчас потеряет сознание, от такого количества чувств.       Тони, заметив эту картину, видит в этом вызов, поэтому ее пальцы сжимаются в месте, из-за которого спина Шерил выгибается, и Блоссом начинает издавать резкий крик.       Она сильно кончает, отчего ругательства начинают сыпаться с огромным потоком из её рта, а голос становится хриплым и грубым.       Тони постепенно замедляется, позволяя Шерил пережить небольшие толчки и Шерил местами задыхается, её грудь поднимается и опускается неравномерно, а ноги совершенно не чувствуются и не слушаются.       — Так быстро? — усмехается Тони.       — Ты раздражаешь меня, — со смешком произносит Шерил, — но я обещаю отыграться, как только прийду в чувства.       Тони целует её в лоб, тихо посмеиваясь и одаривая её своей ухмылкой. Шерил не хочет думать о том, в какую сторону это всё изменит — хорошую или плохую. Она чувствует себя сейчас самым счастливым человеком, каким никогда себя не чувствовала. Она чувствует себя живой.