━━━━━ ••• ━━━━━
Неделей ранее дом Блоссомов накрыл поток многочисленных гостей и дальних родственников, что следовало наступлению людных обедов и вечеров. Шерил, разумеется, когда была возможность, старалась избегать этот маскарад, сбегая на вечерние, по её мнению, «свидания» с Тони. Ежедневно местами лишь удавалось наблюдать, как мама сыпала подарками этих лицемерных зазнаек под звуки рояля. И конечно же, за беготнёй служанки Пэрри, подававшей еду этим наглецам. Признаться, она была тем человеком, которого Шерил единственного было искренне жаль в этом доме (после бабули Роуз). Такая милая старушка вовсе не заслужила презрительного и неуважительного отношения со стороны Пенелопы. Устав наблюдать за театром одного актера, Блоссом покидала столовую и возвращалась в пусть и мрачную и наполненную одиночеством, но в свою тихую, спокойную комнату, где можно было дать волю эмоциям. Говоря на чистоту, она никогда не горела желанием очутиться за одним столом вместе с гостями лишь потому, что всегда была центром обсуждения. Девушка любила всеобщее внимание, но не такое, какое преподносили эти люди. Их попытки связать её жизнь с их детьми, то есть, с дальними родственниками, всегда раздражали и вызывали агрессию. Неужели они действительно считают нормой браки с кровным родством? К большому счастью, сегодня дом не заполнял народ и он снова был в составе Шерил, бабули Роуз, служанки и садовника, которого, кстати сказать, Шерил не видела очень долгое время. За сегодняшним ужином мать изредка окидывала юную девушку презрительным взглядом, но то и дело делая замечания по абсолютно любому поводу, начиная с неправильной «мужланской» осанки, заканчивая на том, что её не устраивает ментальное состояние, что, наверное, и стало поводом к предстоящей ссоре. Скорее всего, до того обезумевший взгляд Шерил или что-то другое показалось ей вызывающим и выходящим за рамки, так как в ее словах звучали хоть и скрытые, но как никак ноты раздражения и злобы. Блоссом встала и сделала несколько шагов к выходу из столовой, но в этот момент в её голове как будто что-то щелкнуло, заставив вернуться обратно и приблизаться к матери вплотную. Нужно было высказать все, что накопилось в душе за все эти годы. Шерил тут же задалась вопросом, почему она молчала раньше? Её слишком «душит» материнский террор. Она собралась с мыслями и выдала: — Я не психически больная! Пожалуй, если бы у меня были проблемы с психикой, то я считала бы, что ты самая лучшая мать из всех матерей, но я ненавижу тебя! Я устала врать людям, делая вид, что мы любезная семья, где мать состоит в идеальных отношениях со своей дочерью и вовсе не применяет насилие; где мать не проворачивает аферы с женатыми мужчинами, шантажируя их и разрушая чужие браки! Все должны непременно узнать о том, насколько ты мерзкая и отвратная. — Надеюсь, ты закончила свою исповедь, Шерил? — она спросила ледяным, полным безразличия тоном. Её глаза, голос, повадки — вызывало жуткое отвращение, даже несмотря на то, что Шерил была копией этого дьявола. — Как у тебя хватает совести говорить такие вещи своей матери? — Как у меня хватает совести? Ты серьезно спрашиваешь меня об этом, мама? Ты всю жизнь говоришь мне, что я психически больна и у меня нет чувств, что я не достойна хорошего отношения к себе, любви и прочей нечисти, — но ты жутко ошибаешься. У меня есть человек, которого я люблю и сколько бы ты не пыталась провоцировать меня, я знаю, что в отличие от тебя, я умею любить. Шерил все ещё продолжала выплёскивать на неё все, что думала и ей овладело впервые чувство гордости за саму себя, причем, никогда не испытанное. Она прочувствовала свободу, словно отдушину или глоток свежего воздуха, с помощью которого, наконец, могла нормально дышать. — Ну и кто же она, Шерил? Снова твоя Хезер? Поверь мне на слово, что я с лёгкостью могу сделать так, что никто не узнает о её местонахождении, а с тобой поступить куда жёстче, чем в тот раз. Ты же не забыла об этом, дитя? — торжественно ухмыльнулась Пенелопа. — Нет, мама, к твоему сожалению, это не Хезер. Ты ничего не узнаешь, потому что я не позволю второй раз отобрать у меня причину счастья в этом чёртовом мире с тобой! — Пока ты находишься в моём доме, я решаю, чего тебя лишать, как тебя лишать и зачем лишать! — с каждым словом тон её голоса становился все твёрже. — Ты забываешься, Пенелопа, — со стороны входа послышался голос Наны, — пока я живу на этом свете этот дом мой. А позже, он перейдёт к Шерил, так как ты так и не смогда заработать за все годы моего одобрения и доверия, — грубо закончила бабуля Роуз. В эту минуту телефон вибрирует в кармане и Шерил переводит свой удивлённый взгляд на загоревшийся от уведомления экран и быстро пробегает взглядом по тексту сообщения. Тони Почему тебя нет в твоей комнате? — Ужин окончен, мама! — последнее, что Шерил произносит, перед тем, как в полной панике и шокированном состоянии отправиться к себе в комнату.━━━━━ ••• ━━━━━
— Тони? Что… Что ты здесь делаешь? — удивление и полное непонимание от всего происходящего, кажется, полностью переполняло голову Шерил. — Тебе опасно сейчас находиться здесь! — Так больше не может продолжаться. Нам следует поговорить и мне совершенно все равно, что опасно, а что нет, — твердо произнесла Топаз. — Хорошо, но перед тем как ты начнешь, мне нужно сказать тебе, что… — долгое молчание резко заполнило пространство между ними. — Я хочу извиниться, Ти. Мне правда стыдно, что я повела себя таким образом, у меня совсем не было оснований на это. Возможно, ты не простишь меня, но я просто хочу, чтобы ты знала, как я действительно искренне сожалею. — Шерил, я тоже хотела извиниться. — Просто молча выслушай меня и дай пару минут для того, чтобы высказаться, ладно? — перебила Блоссом. — Я действительно влюблена в тебя. Всю вторую половину дня я провела в раздумьях и слезах, потому что понимала, что глупо испытывать чувства и такие порывы ревности по отношению к тебе. Именно поэтому, мне, наверное, стоило не говорить тебе об этом вовсе, но я не смогла держать в себе всё это. Возможно ты мне откажешь, но можно попросить тебя об одной просьбе? — Шерил впервые за весь разговор перевела взгляд с окна на лицо Тони, пытаясь по выражению лица понять, что она чувствует. — Да, без проблем, — проглотив ком в горле, тихо согласилась Топаз. — Я… Я много думала и осознала, что не смогу представить свою дальнейшую жизнь без твоей компании. Не уходи от меня, ладно? Если ты правда будешь счастлива с Бетти, то будь хотя бы моим хорошим другом. Я обещаю, что буду молчать о своей влюбленности и никогда не упоминать о ней, чтобы ничего не портить, потому что мне важно видеть тебя счастливой, ибо ты заслуживаешь этого, как никто другой, пусть даже не со мной, а с ней. Обещаю, что буду поддерживать и радоваться за успехи в ваших отношениях. Только… Не оставляй меня, — под конец Шерил грустно улыбнулась, сдерживая поток слёз. «Просто сделай это. Ошибись или найди причину для счастья» — эхом отдается в голове у Тони. — Ты определенно глупышка, Шер, — неуверенно начала Топаз, наблюдая, с каким нетерпимым взглядом Блоссом ждёт её реакции. — Я не стояла бы здесь, если нуждалась в Бетти или ком-то другом. Мне… мне ты нужна, чёрт возьми. Я влюблена в тебя. Мысленно считая до трёх, Тони двинулась вперёд, притягивая Шерил за шею к себе вперед и сцепляясь с её губами, которые на вкус горько-сладкие и такие мягкие. Чувство, что всё на своём месте. Комфорт. Шерил сжимает плечо Тони, прежде чем неуверенно, но все же запустить холодные пальцы в её волосы, слабо сжав пряди в кулаке. — Хочешь сбежать отсюда? — спрашивает Тони, когда их поцелуй прекращается. Её губы скользят по шее, за ухом Шерил, когда она роняет это простое предложение. — Определенно, — коротко кидает Блоссом, смотря, будто затуманнеными глазами, но на самом деле, заполенными нескончаемым счастьем и одержимостью.