для сладких снов!

В последний раз так сильно голова болела только после тренировки с Наруто, где тот случайно попал ногой в мой висок. Всё плывет, светлая комната с белыми стенами заставляет ещё не пришедшие в себя после сна глаза слезиться, а сознание едва поспевает за бегущими друг за другом мыслями. Приходится потрудиться, чтобы приподняться, потереть глаза в надежде привести размытое зрение в норму, и осмотреть окружение. И, Господь тому свидетель, лучше бы я этого не делала. Лучше бы я не знала, что нахожусь в знакомой комнате старшего брата Хинаты. Что происходит? Круговорот мыслей мгновенно набирает обороты, и я чувствую, насколько стремительно замедляется биение моего сердце из-за паники; руки совсем похолодели, как и щеки. Срочно нужно успокоиться, сделать несколько глубоких вдохов и выдохов… Всё тело ноет, саднящий позвоночник заставляет неистово прогибаться в попытках привести свои ощущения в порядок, но ничего не помогает. Решаюсь встать и посмотреть в маленькое зеркальце, стоящее на одной из полок, попутно ужасаясь от того, что в светлых стенах действительно узнается комната старшего брата Хинаты; в гостях у Хьюга я бывала довольно часто с самого детства, так что была знакома с пространством Ноги болят так же, как и всё тело, но пользоваться ими по назначению всё же получается довольно-таки легко, что сильно радует. В отличие от собственного отражения… опухшее лицо выглядит совершенно странным и чужим, незнакомым. Дело оказалось не колоссально-провальным, однако… есть к чему стремиться. Например, к избавлению от привычки выпивать с Хинатой почти каждые выходные. Избавиться от этого я обещала себе каждое утро после подобного, однако слишком уж хороший получался из жены вечно занятого Седьмого собутыльник. Да и вчера, к примеру, отказать ей не вышло бы вовсе; она жутко поругалась с Наруто, и явно нуждалась в сеансе высокоградусных рассуждений о замужней жизни. Вся одежда, к счастью, всё ещё на мне. Никуда не пропала даже обувь… и это вовсе не радовало; если бы сюда меня притащила Хината, что стойко оставалась в адекватном состоянии в разы дольше, чем я, то не стала бы стесняться стянуть с меня лишние тряпки, как делала это уже не раз после наших «культурных» встреч по выходным. Из-за собственных сомнений выходить из уютной комнаты стало страшно. Но сидеть здесь тоже не так-то спокойно; Неджи ведь может заявиться в любой момент, а у него тут… приют для юных алкоголиков устроили. Комната Хинаты, так или иначе, прямо напротив… прекрасно помнится, что вчера она говорила о своих намерениях провести несколько дней в родном доме, пока Наруто не решит извиниться первым. Дверь открывается с едва слышным скрипом. Осторожно выхожу из комнаты в коридор, стараясь и лишнего вздоха не сделать; внимательный Хиаши от каждого шороха просыпается — с детства знаю, а будить его рано утром вовсе не хотелось. Хотя, кто вообще знает, сколько сейчас времени? В коридоре осознание того, что не сплю здесь не одна лишь я, бьёт по нервам, заставляя ноги подкоситься, а в следующий момент я слышу, как меня зовут по имени, и голос точно не принадлежит ни Хинате, ни Хиаши. Чёрт, чёрт, чёрт...! С опаской высовываюсь из-за угла, молясь, чтобы мне показалось, но… — Д-доброе утро, Неджи-сан, — виновато склонив голову, стараюсь слиться со стеной, лишь бы не попасть под его внимательный взгляд. — Вы простите, я так выгляжу… Не показалось. — Не совсем доброе, однако... чтоб быть честным: я рад, что ты вообще проснулась после того, что было вчера, — мягко улыбнувшись, сказал Неджи, разворачиваясь к плите. — Проходи в ванную… Хиаши не дома, так что можешь не волноваться. Хината, наверное, ещё долго проспит… после вчерашнего… так что я вынужден просить тебя позавтракать со мной. Быстро кивнув, оказываюсь в ванной комнате, наскоро споласкиваю лицо ледяной водой, тщетно лелея надежду о том, что это поможет снять отёчность. Замену зубной щетки пришлось найти в собственном указательном пальце, собрать волосы во что-то нормальное так и не вышло, но заставлять Неджи ждать ещё дольше совсем не хотелось. — Хочешь чай? — спросил Неджи, ставя на стол две тарелки с довольно аппетитно выглядящем салатом. — Или кофе… молоко, сок? — Хочу провалиться под землю, — признаюсь, поджимая ногу к груди. — И, если можно… кофе с молоком. Кивнув, Неджи снова развернулся к ящичкам, в одном из которых должен был найти кофе, а я уткнулась лбом в колено, зажмурившись. Не хотелось думать о том, что именно Неджи выпала участь наблюдать меня в таком отвратительном состоянии. А вчера… вчера ведь было ещё хуже, наверное. — Тебе с собой? — тихо спрашивает Неджи, выдергивая из мыслей. — А? — Ну, с собой, под землю… — через несколько мгновений в чашку полился кипяток, — или всё же со мной на завтрак останешься? Тихо хмыкаю, обхватывая свои колени руками, и снова утыкаюсь в них лицом, едва удерживаясь на стуле. Как же стыдно… — Вам так важна компания? — спрашиваю, чтобы избежать неловкого молчания. Прямо перед носом появляется чашка кофе. — Спасибо. — Надоело завтракать в одиночестве, — Неджи легонько пожал плечами. — Хиаши… не удостаивает Вас своей компанией? — задаю вопрос, тихо посмеявшись. Неджи едва заметно улыбается, помешивая чай, и подпирает щёку рукой. — Мы одни здесь. Можно и на «ты», — я киваю, — Итак, что ты помнишь о прошлой ночи? Не сползти на пол и не зарыдать от стыда выходит кое-как. Виновато поднимаю взгляд на Неджи, который выглядит максимально спокойно, чем только больше загоняет в краску. — Ничего, а? — Неджи тихо посмеивается, опуская взгляд в тарелку. — Следовало бы догадаться. — Не-е-еджи, — тихо пищу, стараясь вызвать жалость, — пожалуйста, не мучай меня. — Не хочешь узнать, что было вчера? — Хочу. — Следи за хронологией, — хитро улыбнувшись, предупредил Неджи, — вчера часов так в десять вечера ко мне зашла Тентен. Ей нужно было забрать кое-какие свитки. Мы разговорились, и она спросила, дома ли Хината. Я сначала подумал, что она сошла с ума, ведь… — Хината живет с Седьмым, — накрыв лицо собственными ладонями, мямлю я. — Что дальше? — А дальше она рассказала о намерениях Хинаты пожить в родном доме на время ссоры с Наруто, — Неджи хмыкнул, — а Хинаты дома так и не было. — И Вы… — запинаюсь, — прости. И ты… пошёл искать её? — Ага, — подтверждает Неджи. — Нашёл достаточно быстро из-за твоих пьяных криков, раздающихся на всю улицу. Ну, а с кем же ещё быть Хинате, если не с любимой подружкой? В почти бесцветных глазах сейчас виднелся укор. Неджи никогда не был доволен нашими, как он говорил: «вольностями», но сейчас, кажется, смирился и никакого зла на меня явно не держал. Не ощущалась даже неприязнь в мою сторону. Но вот самодовольства и чувства абсолютного превосходства в выражении его лица было до кучи. — И почему мы оказались здесь? — «Почему»? — Неджи свёл брови, снова довольно широко улыбнувшись. — А ты хотела бы, чтобы я отвёл тебя домой? Или оставил пьяную и отчаянную молодую женщину там, на улице? Что ж, в итоге первого варианта твой старший братец от тебя и мокрого места бы не оставил, а по итогу второго мне, вероятно, посчастливилось бы испытать на себе его технику теневого удушения во всей её красе и силе. — Ты мог просто убить меня, — страдальчески простанываю, — так было бы лучше для всех. — Не разводи драму, умоляю тебя, — фыркнул Неджи. А после, порывшись в карманах, положил на стол таблетку. — Это тебе от Сакуры. Она заходила к Хинате сегодня утром, уговаривала поговорить с Наруто, принесла вам по таблетке. Похоже, вчера вы повеселились очень даже неплохо, если об этом знает даже Сакура, верно? — Не доводи до греха, Неджи… я и так на грани самоуничтожения. — Не буду, — улыбнувшись, ответил он. — А Шикамару… он что-то спрашивал у тебя? От мыслей о брате в гневе по коже пробежались мурашки; очень хотелось бы, чтобы он был слишком занят присмотром за Шикадаем, которого в очередной раз посадили под домашний арест, и не заметил моего отсутствия… в последний раз, когда я так провинилась, пришлось едва ли не сидеть под арестом вместе с племянником, вычитывая единственную книгу, которую нам благодушно «выдал» старший брат — «Искусство игры в сёги». — Нет, — Неджи пожал плечами. — У них с Наруто слишком много работы, я думаю, он не стал проверять, явилась ли ты домой вчера. Что заставляет тебя постоянно тревожить относительный покой своего старшего брата? — Шикамару беспокоит самого себя без моей помощи. Мне двадцать лет, а у него уже есть ребёнок. — Не скидывай ответственность на него одного. Запереться в башне из слоновой кости и не появляться дома, напиваться и не отвечать на звонки только из-за того, что тебе двадцать — глупо, — Неджи поднялся со стула, захватив с собой использованную посуду, и скинул её в раковину. — А таблетку я на твоём месте всё же выпил бы. — Я попросила Шикадая прикрыть меня, если Шикамару начнет беспокоиться, — сообщаю в своё оправдание, проталкивая в горло широкую таблетку. — Горькая… — Нелегко иметь младшую сестру, — тихо говорит Неджи, снова оказываясь рядом. — Тем более после всего, что мы пережили на войне. Понимаешь? — я киваю, виновато опустив взгляд, и Неджи улыбается, пальцем поддевая мой подбородок. — Это первая причина, по которой я просто должен был забрать тебя вчера. Вторая — твоя милая мордашка, а третья… — он кивнул в сторону окна, из которого было видно моё висящее на солнце, явно постиранное, платье. — Сколько же денег вы спустили на алкоголь, чтобы так напиться, если примерно половина жидкости оказалась на вас? Вы были в алкоголе. Полностью. От вас обеих пахло так, что у меня слезились глаза. Только сейчас, опустив взгляд, я понимаю, что одежда на мне всё же не моя; это была фиолетовая кофта Хинаты, одна из тех, что она, вероятно, оставила здесь при переезде к Узумаки. Единственное, на что я надеюсь — то, что не Неджи приложил руки к тому, чтобы я оказалась переодетой. — Ты продолжаешь меня смущать, — с осуждением заключаю я. — Это не просто так, — отговаривается Неджи. — Послушай, я не Шикамару, и не имею ничего против твоих способов развлечься и отдохнуть, но… почему именно с Хинатой? — Почему… с Хинатой? — непонятливо хмурюсь. — Ну… мы подруги… — Ты же знаешь, что я мог бы пойти с тобой, верно? — Неджи рубит с плеча. — Я… тоже знаю, как расслабиться и повеселиться. Со мной весело быть рядом, не так ли? А контролирую себя я гораздо лучше вас обеих. — Но… ты друг моего старшего брата. — Да, я друг твоего старшего брата, — он хмурится, явно становясь раздражённым. — И что с того? Я нервно прикусываю губу и неловко ерзаю на высоком кухонном стуле, пытаясь найти себе место. От хмурого тона Неджи становится ещё хуже, и я наверняка краснею от стыда, но стараюсь стоять на своём. По-честному, так по-честному… — Мне не нужны адепты Шикамару, чтобы убить моё веселье. Неджи тяжко выдохнул, наверняка стараясь унять нервозность, и приблизился ко мне, ловко перегнувшись через столешницу. — Дружба с твоим братом не означает, что я не могу дружить и с тобой тоже, — он вздохнул, отвернувшись в сторону, — и мне жаль, что иногда я нянчусь с тобой, но ничего не могу с собой поделать. Я просто забочусь о тебе, ясно? — Заботишься только потому что я… сестра Шикамару, а у вас обоих комплекс старших братьев? Чувствую, как дыхание становится замедленным и слабым, в комнате виснет неловкое молчание, а в голове панически быстро сменяющие друг друга мысли. Последнее, чего сейчас хотелось — встретить собственным взглядом внимательный взор необычных, иногда даже пугающих глаз. Но Неджи смотрел так внимательно, что не поднять взгляд на него стало невозможно. — Нет, не только из-за этого. Почему ты спрашиваешь меня об этом? Обстановка в комнате становилась тяжелой, будто все погрузилось в вакуум; сейчас даже выпавшая из-за уха прядь волос Неджи, опустившаяся на столешницу, на которую он опирался, казалась дурно тяжелой, и ударилась о стол, как мне казалось, с каким-то немыслимым грохотом. — Потому что… твоя забота кажется такой, будто мы близкие друг другу люди, но несколько лет назад… — Да, несколько лет назад ты была раздражающим подростком и жутко нервировала меня. Когда ты была маленькой и всюду таскалась за Шикамару, ты раздражала ещё больше, и, я уверен, что тоже напрягал тебя. Может, даже больше. Но это было тогда. Сейчас всё по-другому. — И что изменилось? — Что… изменилось? — голос Неджи дрогнул, и он зажмурился на долю секунды, сосредотачиваясь. — Ну, во-первых, ты уже не раздражаешь меня так сильно, как раньше. И я надеюсь, что это работает в обе стороны. — Во-первых… а что же будет во-вторых? Неджи, кажется, сильно растерялся от моих допросов. Но останавливаться сейчас было бы глупо, да и ком, вставший в горле, стал довольно убедительным аргументом продолжать до финальной точки. — И ещё одно отличие… нам больше не нужен твой брат или моя сестра для того, чтобы проводить время вместе. Мы узнали друг друга в своё время… по-своему, — ладонь Неджи сжалась в кулак, он явно нервничал, но старался казаться спокойным. Я прекрасно понимала, чего это ему стоило; раньше у него, по словам Хинаты, были очень большие проблемы с агрессией. — Вот почему мне так… как-то больно, когда ты говоришь, что ты просто сестра моего друга… или подруга моей сестры. Неджи прикусил губу, нервно сжал в руке рукав собственной белой кофты, а затем рваным движением поправил прикрывающие проклятую печать бинты, отвернувшись от меня. На секунду показалось, что этим разговором я только отталкиваю его, но именно сейчас жутко захотелось узнать всё. — Потому что я стала для тебя чем-то большим? — тихо спрашиваю, опустив взгляд. — Кто я для тебя? — Кто ты для меня? — растерянно переспрашивает Неджи. — Что это за вопрос такой? Я не нахожу нужных слов, так что просто тяжело вздыхаю. Он тоже всё усложняет, и прийти к чему-то разумному становится в разы тяжелее. — Просто ответь. — Ты, очевидно, много значишь для меня, и мне нравится, что ты есть в моей жизни. — Нравится, что я есть в твоей жизни? Что ты имеешь в виду? — Что я имею в виду? — сейчас Неджи точно был раздражён. — Я имею в виду то, что сказал. Что именно ты хочешь от меня услышать?! — Я хочу услышать прав… — Я говорю то, что чувствую! Чего ты хочешь от меня? Рефлекторно прикрыв глаза из-за того, что Неджи впервые повысил голос в моём присутствии, я подрываюсь с места и осторожно кладу свою ладонь поверх его руки, которой он всё ещё упирался в стол. Осторожно поглаживаю своими пальцами его — такие тонкие и холодные, стараясь успокоить. — Неджи, — шёпотом зову его по имени. — Пожалуйста, не нервничай. Я просто хочу… прояснить ситуацию. Чувствую под своими пальцами то, как сильно он напрягается; даже его плечи дрогнули, а сам он цокнул, но всё же перевел на меня недовольный взгляд. Он точно старался держать себя в руках, и был молодцом, потому что получалось прекрасно, если учесть то, в какую ситуацию мы вляпались. — Ты действительно настойчивая, да? Так хочешь, чтобы я сказал это? — Неджи снова тяжело дышит, но говорит спокойно, а я осторожно сжимаю его руку, стараясь успокоить. — Хорошо. Я люблю тебя. Ладно? Не как свою младшую сестру, не как надоедливую соплячку моего друга. Я хочу быть с тобой, я хочу целовать тебя, я хочу водить тебя на романтические свидания, не искать повода для встреч с тобой, я хочу всего этого. Я люблю тебя. Я едва не давлюсь воздухом, который судорожно глотаю, выслушивая признание Неджи. Сердце бьётся так быстро, что становится больно, мысли совершенно теряются и единственная возможность, которая остается от моей былой уверенности — возможность хлопать глазами, как дурная, и дышать с открытым ртом. — … вот, я это сказал. Теперь ты счастлива? Я излил тебе своё сердце, я выпалил свои чувства, рискуя своей дружбой с тобой и твоим братом, и… — Неджи, — я снова зову его, встаю из-за стола и оказываюсь прямо перед ним, расставляя руки на столе по бокам от него, ставя в неловкое положение. — Ты ничем не рискуешь, п-понимаешь, ты мне… то есть... я тебя… Я чувствую, как ноги подкашиваются, всё тело пробивает дрожь; никогда не испытывала такого волнения и считала, что такая реакция тела едва ли возможна, но это оказалось правдой. Стоять под внимательным наблюдением его необычайных глаз получалось кое-как. Хотелось приложить ладонь к груди, чтоб хоть как-то унять невыносимое жжение внутри, от которого уже стали слезиться глаза, но это никак не помогло бы решить проблему. Поэтому я без слов тянусь к Неджи, нерешительно притягивая его к себе, схватившись за напряженное плечо. Он смотрит всё так же внимательно даже оказавшись так близко ко мне, а я выдыхаю весь воздух, что имелся внутри, когда ощущаю его ладонь на своей спине. — Подожди, — он отдаляется от меня на считанные миллиметры, очевидно не находя в себе сил на большее сопротивление. — Ты хочешь… поцеловать меня? Не отвечая, я рывком прикасаюсь к его мягким, прохладным губам, и руки, расставленные по бокам от него, подкашиваются. Приходится крепче хвататься за плечи Неджи, чтобы снова ткнуться в его губы своими, но он отворачивается, и поцелуй приходится в щеку. С его стороны едва слышится ряд несуразных проклятий и ругательств, а я настойчиво прижимаюсь к нему, утыкаясь носом во влажную от волнения шею. Неджи тихо кашляет, старается отдышаться и медленно ведёт пальцами по моей спине. Заметно, как сильно он волнуется. Моё собственное волнение заметно не меньше. — Ты уверена? — немного успокоившись, спрашивает он. — Только что ты говорила, что я убиваю веселье и вообще тебе не нуж… Я снова затыкаю Неджи, глупо утыкаясь в его губы. Чувствую себя жутко неловко, делаю всё явно не лучшим и самым приятным образом, но от порыва собственных чувств и тепла Неджи категорически ведёт, и через секунду что-то в голове щёлкает. Больше думать о чём-либо и стесняться не выходит. — Стой… — тихо шепчет Неджи, когда наши губы покидают друг друга лишь на секунду. На самом деле он не хотел, чтобы я останавливалась. Это понятно и по его тону, и по тому, как он больше не старается что-то сказать, просто тяжело выдыхает, едва ощутимо щекоча мои губы. Решившись, кажется, окончательно, Неджи сжимает руку на моей пояснице, комкая кофту, и подаётся вперед, позволяя ощущать его едва ли не всем телом. По его напряжению было ясно, что решение далось ему крайне тяжко; наверняка его мучала совесть и неизвестность последствий такого рискованного поступка, но остановиться он, очевидно, не мог. Даже со всей своей дисциплинированностью. Трепет разлился по всему телу, будто кипяток, стоило Неджи сомкнуть свои мягкие губы на моей нижней. Так ласково и осторожно, как относился ко мне, на самом деле, всегда. Однако… сейчас он точно был смелее, чем обычно; через мгновение удалось ощутить приятное, тёплое и влажное прикосновение — это Неджи провёл черту, за которой навсегда остался присущий ему образ второго старшего брата, коснувшись моих губ языком. Я чувствую, как он хмурится, будто от боли, а после так же ясно чувствую его ладонь на своей заднице. Он несильно сжимает ладонь, прижимая к себе ещё сильнее; грудью я чувствую, как бешено бьётся его сердце, он, очевидно, страшно взволнован и пытается использовать момент во всю его силу, выжать до последнего, потому что потом это может не повториться. В груди жутко жжёт, когда я вспоминаю его слова, его признание в чувствах ко мне; никогда и подумать бы не осмелилась, что мои чувства окажутся взаимными. Избрав изначально неверную, провальную тактику, я просто-напросто скрывала свои чувства так, чтобы об их существовании не заподозрила ничего даже Хината, которая всегда видела меня насквозь. Скрывала так, что и саму себя убедила в том, что они не имеют совершенно никакого значения. В объятьях становится жарко, дышать носом всё сложнее, а Неджи, кажется, вовсе не собирается отлипать от меня — целует с увлечением, с интересом, будто представлял себе это достаточно много раз, чтобы сейчас пытаться изведать любые варианты тех реакций, что я могла дать ему, любые варианты моих ответных действий. Это чувствовалось: ему хотелось знать всё. — Они убьют нас… Неджи тихо смеётся, судорожно давясь слишком большим глотком воздуха, которого отчего-то стало жутко мало, и смотрит в мои глаза. Он так близко, что наши носы нелепо касаются друг друга, а его светлые глаза видятся расплывчато и мутно. Чувствую, как он пытается наладить сбившееся дыхание, а губы поневоле расплываются в широкой улыбке. — Шикамару и… Хината? — тихо спрашиваю, поджимая подрагивающие из-за сдерживаемой улыбки губы. Неджи кивает. — Нам должно быть всё равно. Теперь… нам будет всё равно.