Неделю назад
— Нет, нет, нет, нет... Сначала в сознание Се Ляня просочилось это причитание. Из-за волнения тихий, полузнакомый голос звучал словно тугая пружина. — Нет, нет, нет... В этом было что-то почти успокаивающее. Явная тревога, сквозившая в его тоне, показалась даже милой. Да и непривычной. Не так уж часто кто-то так переживает, когда находит его искалеченное тело. Зачастую он сталкивался с недовольством, а ещё иногда руки ощупывали его на наличие чего-нибудь ценного. Что бы с ним ни случилось на этот раз (боже, как же кружилась голова), он был более чем уверен, что это очередная смерть. — Нет, — снова выдохнул голос, и рука осторожно коснулась горла Се Ляня. Больно. — Он меня уничтожит... он уничтожит всё. Ох, так вот почему он так переживает? Его тело кого-то огорчит? Что ж, тогда становится понятнее, подумал Се Лянь. Он бы вздохнул, но лёгкие будто не слушались, этакие лентяи. Однако, если кому-то из-за него грозит опасность или неприятности, он должен... А что если он сражался с чем-то опасным? Этот человек мог оказаться в тяжёлой ситуации. Вообще, он был почти уверен, что сражался с чем-то невероятно могущественным, до того как... Глаза распахнулись. Цзюнь У. Кольцо. Инь Юй, который прежде склонился над Се Лянем, резко вздохнул и отпрянул. Было так темно, что его фигура едва ли угадывалась, тени пожирали чёрные одежды. — Ваше Высочество, — дрожащая рука Инь Юя нащупала пульс, — вы...?! Се Лянь не смог ответить. Голос его не слушался, более того, сотрудничать отказывался и мозг. Всё, что он помнил — кольцо. Всё, о чём он мог думать это... — Нам надо вызволить вас отсюда, — произнёс Инь Юй, рыская глазами в темноте. — Сейчас я должен забрать вас и... — Нет, — попытался сказать Се Лянь. Получился лишь какой-то искажённый возглас, из-за которого его изломанное тело накрыли удушающие спазмы. Он не мог дышать, он не мог дышать, он не мог дышать... Мир снова окрасился в чёрный, но на сей раз темнота рассеялась быстрее. Инь Юй всё ещё хлопотал над ним и выглядел до смерти перепуганным. Се Лянь хотел бы его поддержать, но не мог говорить. Ни слова не мог произнести. Они должны... Сань Лан, но... — Цзюнь У, — одними губами сказал он, не в силах произнести вслух. — Я должен... Он сделал над собой усилие, чтобы подняться. Но тело его подвело. Руку пронзила слепящая боль. Жое слетела с запястья и плотно обернулась вокруг него, в объятии прижимая к полу. — Ваше Высочество, прошу! — прошипел Инь Юй. — Сейчас мы можем только сбежать. Как только выберемся с небес, я снова смогу связаться с Градоначальником Хуа! Се Лянь сморгнул слёзы. Сделал дрожащий вздох. Он не мог отобрать кольцо. Не мог. Он не достаточно силён, особенно с этими кангами... Но Сань Лан знал бы с чего начать. Если только они смогли бы связаться с Сань Ланом, он знал бы что делать. Он бы знал, что делать и... он бы... Его не могли уничтожить. Это невозможно. Невозможно. Если его больше нет... Се Лянь хотел пойти. Прямо сейчас. Он хотел, чтобы Хуа Чэн был здесь незамедлительно. Хотел признаться в своём провале, упасть в объятия Сань Лана и услышать в ответ: Я в порядке, гэгэ. Всё хорошо. Мы вернём его. Он хотел пойти, но... — Другие, — умудрился прохрипеть он, с жалобным изломом бровей. — Фэн Синь, Му Цин, Бань... Бань Юэ... Сознание снова пропало. Подвело его. Жое вокруг его тела задрожала. Руки болели. Горло болело. Лодыжка под кангой ощущалась сломанной. Возможно, спина тоже сломана, после того как Цзюнь У наступил на неё. Сказать наверняка не представлялось возможным. Лицо Инь Юя над ним было напряжено от волнения. Он глянул куда-то поверх, а потом снова на лицо Се Ляня, сделал глубокий вздох и произнёс: — Ваше Высочество, никуда не двигайтесь. Не напрягайтесь. Отдыхайте, я скоро вернусь. Я всех приведу. В следующий раз, когда сознание вернулось к Се Ляню, он был один в темноте. Один, один, один... Он произносил про себя этот злосчастный пароль от духовной сети, словно сутру, снова и снова, но никто так и не ответил. Он даже не сразу осознал, что темнота уплывшего сознания вокруг, сменилась всеобъемлющей землёй, окружившей его со всех сторон, как сотни лет назад, когда он был погребён глубоко и оставлен гнить. …. — Осторожнее с ним, идиот! — Шисюн, тебе обязательно было брать их? — Тихо. Закрой рот. Цюань Ичжэнь, если не будешь осторожен с Его Высочеством, я брошу тебя здесь. — Но я же осторожен, Шисюн? — Ты реально думаешь, что можешь выкопать нас с небес? Знакомый угрюмый голос. Он всегда звучал так злобно и холодно. Се Лянь заставил себя открыть глаза. Щекой он прижимался к мощному, мускулистому плечу. Вокруг колыхались кучерявые волосы. Спина, через которую он был переброшен, ощущалась сильной и теплой, и ему захотелось оттолкнуться от нее и завыть. Он жаждал лишь одного прикосновения, и оно холодное, холодное, холодное... Он кое-как различал слишком бледную фигуру Му Цина, бессознательного Фэн Синя, переброшенного через плечо, и то как неуверенно он шагал в темноте. Голос Инь Юя эхом доносился откуда-то спереди, вместе с ритмичными движениями лопатой. — Если у меня не выйдет, то Градоначальник Хуа абсолютно точно меня убьёт. — Шисюн! — Закрой рот! — Ваше Высочество Инь Юй, — голос Се Ляня был хриплым и едва ли узнаваемым. Все замерли, стоило им услышать эти слова. Внезапно к нему было приковано всё внимание, но он никак не мог сосредоточиться. Он не мог... — Это не ваша вина, — прошептал он. — Это не ваша вина. А моя. Моя. Всегда... — Он дрожит, — расстроенным голосом заключил человек, который его нёс. — Шисюн, что с ним такое? — Ваше Высочество наследный принц, — голос Инь Юя соскользнул на удивительно нежные ноты, как будто он пытался проявить заботу. — Пожалуйста, поверьте мне, что в том нет вашей вины. Просто потерпите ещё немного. Я доставлю вас к Градоначальнику Хуа. — Серьёзно? — фыркнул Му Цин. — Ты поэтому нас вытащил? Чтобы он самолично мог нас убить? Этот больной урод... Се Лянь протестующе застонал, но найти слов не смог. Он ничего не мог. Он так устал. Он так устал, и всё это его вина, что бы там ни говорил Инь Юй. Он не смог остановить Цзюнь У. Он не смог остановить Безликого Бая. Не смог спасти Сяньлэ. Даже одно единственное кольцо не смог защитить. Если бы он только... страдальческий взгляд торговца водой... если бы он только сдался, то, возможно, Сань Лан... простой добрый жест разгневанного мужчины... если бы... отказ перепуганных людей ранить его, даже по его собственной просьбе... если... Призрак в чёрном улыбается за мгновение до того, как закричит в агонии вместо него. Когда Се Лянь снова очнулся, его окружала тёмная комната. Снаружи знакомые голоса разговаривали на повышенных тонах; постоянно препираются. Перед ним сидел человек в маске демона, он отвёл глаза от Се Ляня, и громко, с замешательством спрашивал: — Градоначальник? Градоначальник, вы... Где вы? Градоначальник! Что-то защекотало палец Се Ляня. Вообще, он не должен был этого почувствовать. Кто бы ощутил столь слабое прикосновение, испытав так много боли? Но эта щекотка была чем-то новым, а вот боль стара, как он сам. Это древняя, изношенная штука. Он с усилием поднял руку и кое-как сфокусировал на ней помутившийся взгляд. Инь Юй, сидевший подле него, окликнул: — Ваше высочество? — Но Се Лянь его проигнорировал. Красная нить извивалась вокруг пальца, словно взбесившаяся змея, затягиваясь и расслабляясь, и снова затягиваясь. — Подожди, — прошептал ей Се Лянь. — Подожди... — Ваше Высочество, не двигайтесь. Вы всё ещё... Идеальный красный узелок-бабочка, что был повязан с такой любовью, разом поник, ослаб, а потом будто той же рукой его распустили. Красная нить красноречиво упала со сломанной, покалеченной руки Се Ляня. — Ваше Высочество? Единственное хорошее... единственный, кто остался... кто верил в него... кого он любил, он любил, он... Единственное хорошее. Се Лянь не осознавал, что за звук внезапно заполонил комнату. Будто его издало умирающее животное. Он схватился за свою сломанную руку. И сжал нить вместе с переломанными пальцами. Инь Юй перехватил его запястье и попытался остановить. Звук стал лишь громче. Конечно его издал он сам. Это он. Он уже слышал раньше этот звук. Когда завывал, припав к земле на могиле родителей; и тогда это должно было положить конец всему. Не крик, не смех; что-то уродливое, человеческое и ужасающее. Прямо как он сам. От этого крика его спина выгнулась над полом. Он зажмурился, чтобы не видеть, как Инь Юй сдвигает маску и зовёт его. Он держал глаза закрытыми, избегая отрывистых вопросов Цюань Ичжэня. И сжал их ещё сильнее, чтобы спрятаться от распахнувшейся двери; от голосов Фэн Синя и Му Цина, которые всё ещё кричали, но разом сорвались на другой тон. Он не мог дышать. Не мог дышать, а они звали его по имени. Он не мог дышать, а Инь Юй крепко схватил его запястья, чтобы он себя не поранил. Он не мог дышать, а Фэн Синь рявкал: "Прекрати. Ваше Высочество, прекрати!" Этот звериный звук действительно прекратился, но не из-за этого рыка. У Се Ляня закончился воздух, и он не мог дышать, а Сань Лан... Возможно, Сань Лан бы взял его на руки. Сказал бы что-то вроде "гэгэ, Ваше Высочество, я здесь, не бойся". Сань Лан бы коснулся его губ своими и передал бы ему дыхание. — Назад! — рявкнул где-то Му Цин. — Дайте ему пространство! — Шисюн, что с ним такое? Сань Лана больше нет. Се Лянь радушно встретил тьму, отчаянно желая, чтобы это была смерть.***
Сейчас: Се Лянь очнулся от монотонного, раскачивающего движения, пока его кто-то нёс. До этого сознание уже возвращалось. Отдалённые, промелькивающие воспоминания и мысли поднимались на поверхность. Чьи-то руки прижимались к его груди, подхватив там, где вошёл меч. Рядом раздавались какие-то крики. Что-то было туго перетянуто вокруг груди. Что-то по-прежнему стягивало грудь. Сначала он подумал, что это Жое. Потом он вспомнил прекрасные руки... любимые руки... разрывающие извивающийся щёлк. — Он снова плачет, — прошептал над ним прерывистый голос. — И? — спросил другой, холодный и яростный. — Что я должен теперь сделать? Если плачет, значит живой. Разве так не лучше? — Как ты можешь быть таким бессердечным?! — рявкнул сломленный голос, слишком громкий от переизбытка чувств. Се Лянь поднял руку, которая будто налилась свинцом, и погладил по груди кричащего мужчину, чтобы успокоить его. Воцарилась тишина. Даже ровные, монотонные раскачивания прекратились. Эта, пусть и небольшая, перемена снова отправила его в темноту.***
Воспоминания накатывали размытыми пятнами: отдалённые голоса в лесу над его телом; рывок знакомой сабли, которую вытащили из его кожи; дрожащий красноглазый клинок; улыбающаяся маска, покрытая кровью. Улыбающаяся маска, обращённая к нему с мольбой; улыбающаяся маска, обращённая к нему с ненавистью. — Ты можешь пронзить меня, — сказал он Умину. — Можешь пронзить меня, если желаешь. Но это сабля Му Цина. — Ты правда думаешь, он был бы против? — Спросил Умин голосом Хуа Чэна. "Твой голос всегда так звучал?" — хотелось спросить Се Ляню. — "Или я просто забыл твой настоящий голос?" Но он не мог спросить. У него в груди дыра. Он не мог двигаться. Он мог лишь наблюдать, как Эмин терзает голову Умина, снова и снова. Его голова катилась, пока улыбающаяся маска не спала. Сначала это было лицо Сань Лана, потом личина, которую он носил в той рыбацкой деревне, потом улыбающееся, круглое личико ХунХун-эра, потом безымянного солдата, который сражался подле него с Цветочными демонами, потом истинный облик Хуа Чэна. Все с пустым взглядом. Все мёртвые.***
— А я говорю тебе, что он будет вне себя, если мы оставим саблю! — Она всё равно сломанная. Бесполезная. Если хочешь оставить её, но не жалуйся, когда она нападёт. — Ты бессердечный... — Опять за своё? Ты повторяешься. — А я смотрю ты любишь всё бросать? Почему бы прямо сейчас не бросить эту кучу повязок! Почему бы не бросить нас обоих? Или ты рассчитываешь, что он поможет тебе избавиться от канги? — Кто бы вообще стал на это рассчитывать? Разве у него самого не две такие же? Се Лянь заставил себя открыть глаза. Сань Лан должен быть здесь... это он должен держать его, когда нет сил стоять. Однако он не видел, кто его несёт, повиснув в руках этого человека, так что мир виделся кверху ногами. Он сморгнул блеск реального мира вокруг, взгляд приковался к улыбающейся маске, свисающей с пояса мужчины. С этого ракурса она хмурилась в агонии. Он мог бы глядеть на неё вечность, если бы не... — Почему, — прохрипел он, и раскачивающие движения снова резко прекратились, встряхнув его кружащуюся голову. Он едва не потерял нить мыслей. — Почему Му Цин раздет? Не полностью раздет... не совсем... но на нём не было его роскошного шёлкового ханьфу, так что теперь на нём были лишь бледно-зелёные нижние одежды. Узкие брови сошлись, и Се Лянь не мог разгадать его выражение лица, но оно явно было недовольным. — Не из-за тебя ли?! — Ваше Высочество, — позвал тот, кто его нёс. — Нет, — прошептал Се Лянь, закрывая глаза. — Нет, нет, нет... Потому что это не голос Хуа Чэна. Не его. Хуа Чэн... Он с радостью отдался подступающей темноте. Он молил сердце, чтобы оно прекратило самоисцеляться. Просто позволь мне не просыпаться.***
Тела родителей грузно свисали. Он видел, как они колышутся. Он видел, как шёлк, удерживающий их, начал рваться. Неуклюже попытался остановить это. Схватился, чтобы помочь удержать вес их тел. — Ваше Высочество, — прошептал милый, родной, прекрасный голос... такой тихий и преданный. — Сань Лан, — задыхался он. — Сань Лан, помоги мне, не дай ей порваться! Сабля заставила его замолчать. Из него хлынула кровь. Он ослабил хватку. Жое порвалась. — Больно? — промурлыкал Хуа Чэн, присев перед его корчащимся телом. — Кричи, если больно. Се Лянь не мог. Он протянул руки к Хуа Чэну. Хуа Чэну, который не мог видеть меч позади него. Хуа Чэну, который не видел, как улыбается Цзюнь У. Хуа Чэну, который не видел, как наступает его собственная смерть. Се Лянь слишком слаб, чтобы предотвратить это. — Девам должно выбирать в мужья правильного мужчину, а верующим — бога, — произнёс Цзюнь У голосом, прозвучавшим как у одного из жителей деревни Водных Каштанов. Се Лянь пытался умолять, но его желания никогда не имели значения. Цзюнь У швырнул кольцо на его окровавленную грудь и размозжил её, словно булыжником.***
— Да я ничего не делаю, ему снится кошмар! — Ну так положи его! Ты что вообще ни за кем в жизни не ухаживал? — Я... — Мне плевать. Положи его! Перестань сжимать его сильнее, ты его поранишь. Се Лянь сражался с руками, удерживающими его. Он боролся, потому что только это ему сейчас и оставалось. Разве насекомые ведут себя не подобным образом, попадая в паутину? Разве животные не делают того же, угодив в охотничью ловушку? Хищники сильнее жертвы? Разве они не одинаково кричат и борются ногами, попав в жестокие силки? — Он горит. — И? — Почему ты не упомянул об этом? Давай свою воду. — Как будто он хочет, чтобы ты его касался! — Он хочет, чтобы никто из нас не прикасался к нему. Тело Се Ляня обмякло, когда его опустили на землю и убрали от него руки. Влажные, прерывистые всхлипы вырывались из лёгких. Грудь неестественно сдавило... до странного сильно... на самом деле... кричи, если больно... больно не было. Глаза горели от слёз. — У тебя жар, — совсем близко прозвучал горький голос. — Пей. Ладонь обхватила его затылок. Он попытался дернуться. Вот только руки не стали подчиняться его порыву. Послышалось рычание, и в лицо плеснулось что-то горячее. — Му Цин! — Ничего. Разве я не говорил, что не надо жаловаться, когда эта штука поранит? Как бы там ни было, ранее моя сабля проткнула его. Всё справедливо. Пей. Вслед за приказом Се Лянь ощутил драгоценные капельки воды (потеплевшей за время пути), стекающие по губам. Он открыл рот и начал отчаянно пить. — Да он всегда так себя ведёт, когда болеет, — пробормотал этот угрюмый голос. — Сань Лан, — позвал Се Лянь, когда воду убрали. — Всегда, говоришь? — усмехнулся другой голос, хотя в нём звучала скорее боль, чем веселье. — Да, — ответил угрюмый, опуская голову Се Ляня. — Он обычно звал мать. — Выходит, он хочет, чтобы тот о нём позаботился? — Это же очевидно, идиот. Если он... Ай! — Не шевелись, рана плохо выглядит... — Ты мне сейчас это всерьёз говоришь?! — Ты в изгнании, так? Заткнись и прими немного моих духовных сил! — Да лучше пусть гниёт. "Не правда, — хотел сказать ему Се Лянь. — Тебе бы такое не понравилось. Это очень больно. Очень больно и никак не утихает. Болит так, что само понятие боли теряет смысл". "А потом, — сказал бы он, — кто-то приходит и учит тебя заново. Кто-то приходит и даёт разрешение снова начать чувствовать". "А потом ты теряешь этого человека".***
— Сань Лан, — произносит он, мысли уплывают. — Так кто же этот благородный, милосердный и особенный человек? Мир раскололся. Красивый юноша в рисовом поле улыбнулся, и в глазах его читался ответ. Обаятельный мужчина на берегу сплёл их пальцы, и сразу стало всё ясно. Великолепный мужчина стоит к нему спиной и поворачивается. — Ты правда думал, что это мог бы быть ты? — спросил мужчина с мягким, злобным смешком. — Божество мусора и сломанной рухляди? — Нет, — ответил Се Лянь. — Нет. Я знаю, что такого не может быть. — Гэгэ, гэгэ, — прошептал ребёнок, потянув его за рукав. Се Лянь опустил на него взгляд. Они оба стояли под водой. Ребёнок был покойником, тёмные глаза застилала пелена, повязки сползли с другой половины лица. Се Лянь слышал его так, словно он был всё ещё жив. — Разве ты не знал, что я сломан? — прошептал ребёнок. — Не мог бы ты полюбить меня? — Конечно я люблю тебя, — ответил ему Се Лянь. — Глупец, — произнёс Умин, опустив голову, волосы, собранные в хвост, развевались по воде. — Ты просто успокаиваешь труп. — Прошу, — прошептал Се Лянь. — Пожалуйста. Нашёл ли ты своего любимого человека? — это был не тот вопрос. — Ты голоден? — и это не то. — Ты и есть он? — Дянься, — слабо позвал Умин, из груди его торчал чёрный меч. — Почему тогда ты не мог полюбить меня? — Подожди, — умолял Се Лянь. — Погоди, прошу, подожди, не покидай меня, не уходи, ты же только что пришёл! Но Се Лянь был глубоко-глубоко-глубоко в жерле медной печи, а там была лишь маска веселья и скорби, поблескивающее кольцо, свисающее на цепочке, и он прошептал сам себе. — Этот глупец. Он в самом деле отдал тебе всего себя. За рукав снова потянули. Он опустил взгляд. Уменьшенная версия Хуа Чэна хмуро на него взирала, хорошенький, словно кукла. В его шею, по самый позвоночник, врезался подрагивающий Эмин. — Гэгэ, — произнесло маленькое создание. — Сейчас же просыпайся. — Мне не хватает сил, — прошептал Се Лянь. — Мне не хватает сил спасти тебя. — Гэгэ не нужно защищать меня, — сказал ребёнок с дерзким выражением, от чего его личико стало ещё милее. — Сань Лан, — умоляюще позвал Се Лянь. — Но, — прошептал ребёнок, — гэгэ уже спасал меня. Так что не о чем волноваться. Се Лянь моргнул и проснулся. — О, — произнёс знакомый голос, но не тот, который он желал услышать. — О, он проснулся! Приветствую, Ваше Высочество! — Повелитель ветров, — слова прошлись по горлу Се Ляня, словно песок, — как... — Ваше Высочество, — Инь Юй возник рядом и положил руку ему на грудь. — Не утруждайтесь разговорами. Вы ещё не здоровы. Инь Юй прижал пальцы к запястью Се Ляня. — Прости, — мгновенно извинился Се Лянь, однако его горло тут же сжалось и дыхание замерло. — Ха-ха, — смех Ши Цинсюаня прозвучал пусто. — Ваше Высочество, за что ты извиняешься? — Я, — прошептал он, пытаясь заставить мозг шевелиться, — оставил Повелителя Ветров одного... Он с силой сморгнул, как раз, чтобы увидеть как нежное лицо, покрытое грязью, исказилось, словно его ударили. — Нет, — необычайно серьёзно ответил Ши Цинсюань, — Ваше Высочество, вы остались. Он взял другую руку Се Ляня. Се Лянь же не мог сопротивляться этому, и лишь сжал в ответ. — Остальные...? — Разве я не просил воздержаться от разговоров? — многострадальчески вздохнул Инь Юй. — Они снаружи. Эмин не даёт им войти. — А вот меня пустил! — воскликнул Ши Цинсюань, воссияв наивной гордостью. — Они отправились туда, где, по словам Ши Цинсюаня, пребывает Черновод с тех самых пор, как развернулись события с человеческим барьером, — добавил Инь Юй. Разум Се Ляня снова зашевелился, будто живительный воздух коснулся мыслей. Он моргнул, проясняя взгляд, потом улыбнулся. — Это значит, — прохрипел он, — что они стали невыносимыми и Его Высочество Инь Юй отослал их? — Если вы не внемлете совету этого слуги, он предложит вам чаю, — Инь Юй умудрился добавить в голос больше сухости, чем в пересушенном горле Се Ляня. — Он их отослал, — шёпотом подтвердил Ши Цинсюань. — Отчасти ради вас, отчасти ради сохранения собственного рассудка. Улыбка Се Ляня стала заметнее. Как же он скучал по дружескому присутствию человека, который сейчас сидел подле него на коленях... — Простите меня, — он снова сжал руку Повелителя Ветров, — что пришлось разыскать Ваше Превосходительство и расспрашивать о враге. — Вашему Высочеству действительно не обязательно так меня называть, — ухмыльнулся Ши Цинсюань. — "Старина Фэн" сейчас подходит мне больше. И этот скромный бедняк просто счастлив снова повидаться с другом. Быть полезным — это всё, о чём он может мечтать! — Можете сесть? — спросил Инь Юй, вернувшись с незамысловатой, сколотой фарфоровой чашечкой, от которой, однако, мягко исходил пар. Для истерзанного тела Се Ляня это выглядело, как небесная благодать. Он бы заставил себя подняться и за куда меньшее. — Вы в любом случае были правы, — охотно сообщил Ши Цинсюань. Се Лянь перевёл дух и принял чай обеими руками, нехотя отпуская ладонь Ши Цинсюаня. — Он был здесь, в городе! — продолжил Повелитель Ветров. — Вы бы заплутали, если бы отправились во владения Черновода. — По словам Повелителя Ветров, Черновод появился сразу после внезапного отбытия Градоначальника Хуа и поглотил пойманных в человеческий барьер духов. Се Лянь моргнул, опустив взгляд в чашку... вкус его едва ли превосходил горячую воду, но он понимал, какая это роскошь для хозяина. Он поднял глаза на Ши Цинсюаня в поисках подтверждения. — Всех их? В ответ он получил натянутую улыбку и слишком оживлённые, неестественные кивки. — Так и есть, — ответил Повелитель Ветров, распахнув потрёпанный веер, грубо залатанный коричневой бумагой, и принялся обмахиваться. — Его превосходительство Черновод разверз свой рот и поглотил одного за другим. Потом он начал оседать, а Всевидящий Глаз развёл суматоху, так что я отвёл его туда, где он смог бы поспать после такого обеда. Се Лянь в восхищении воззрился на мужчину напротив. Его поражала эта милая улыбка и глубоко укоренившийся страх в глазах; он мог воспользоваться моментом для мести и ненависти, как любой бы ожидал от него и простил, а вместо этого он решил помочь. Воистину, даже одного человека... — Боюсь, другие не сочтут Повелителя Чёрных вод располагающим, — прохрипел Се Лянь, осушив чашу, прежде чем вернуть Ши Цинсюаню лучшую улыбку, на какую был способен. — Должен поблагодарить Ваше Превосходительство Повелителя Ветров за гостеприимство. Будьте уверены, я не позабуду своего обещания накормить обедом вас и ваших соратников. — Знаете, то что мы приняли участие в спасении города, дало нам новые отличные возможности для попрошайничество и уличных представлений, — рассмеялся Ши Цинсюань. — Не спешите, Ваше Высочество. — Ваше Высочество, пожалуйста, не торопитесь, — сказал Инь Юй, хотя в его словах уже чувствовалось, что это не возымеет никакого действия. — Ваша рана ещё не залечена. — Ох, ты про это, — ответил Се Лянь, опустив взгляд. — У меня бывали... Он не договорил, засмотревшись. Изящный, элегантный, отделанный золотом шёлк уставился на него в ответ. Верхнее платье Му Цина было аккуратно сложено и привязано к ране на его груди. Он с трудом сглотнул и поднял руку, коснувшись ее, а потом осознал... — Жое! — воскликнул он. — Эмин! Сабля отозвалась в мгновение ока. Она серебряной молнией подлетела к нему и прижалась эфесом к груди, дрожа, словно осиновый лист. Но Жое... — Жое, — снова прошептал Се Лянь, невыразимая скорбь сковала грудь. — Ваша шёлковая лента? — спросил Инь Юй. — Она здесь. Её порвали. — Я знаю, — прошептал Се Лянь. — Мне нужно... — Я заштопаю её для вас, — охотно предложил Ши Цинсюань. — Маска вам тоже нужна? Маска... — Да, — кое-как ответил он. Се Лянь опустил взгляд на Эмин, пока Ши Цинсюань проковылял несколько шагов по маленькому, покосившемуся домишке. Тёмные глубокие трещины шли по всей длине сияющего лезвия. На нём всё ещё виднелась кровь Хуа Чэна. — Ты не должен был так поступать, — попенял клинку Се Лянь. — Что если бы он тебя сломал... Но сабля даже на мгновение не раскаивалась. Она лишь дрожала и прижималась к раненной груди Се Ляня, словно пытаясь его исцелить. — Бабочка привела остальных к Черноводу? — спросил Се Лянь, окинув комнату взглядом в поисках этого драгоценного сияния. — Ох... — произнёс Инь Юй с тяжестью в голосе. — Ваше Высочество, дело в том, что бабочка... Рана не причиняла боль. Чего не скажешь о тоне Инь Юя. Он тяжёлым камнем опустился внутри, словно проглоченный свинец. — Градоначальник всегда желал, чтобы с Вашем Высочеством всё было в порядке, — сказал Инь Юй, опустив глаза. — Ваш покорный слуга всё понял, лишь когда та бабочка опустилась на вашу щёку, чтобы исцелить рану, отдав все силы. — Это не ваша вина, Ваше Высочество, Инь Юй, — ответил Се Лянь, скорбь эхом отозвалась в его пустом теле. — Это не ваша вина. Это ничья вина, лишь его. После упорных возражений, Инь Юй всё-таки помог ему снять ханьфу Му Цина. Се Лянь больше не мог оставлять его на себе ни минутой дольше, но он лишь смеялся, давая такое объяснение. Он разгладил ужасные складки на окончательно испятнанной ткани, когда высвободился из неё. Се Лянь в замешательстве смотрел на собственные пальцы, которые дрожали, прикасаясь к заскорузлым, грязным кровавым пятнам на изящной ткани. — Интересно, почему, — задумчиво произнёс он вслух. — У Генералов Сюань Чжэня и Нань Яна было множество новых порезов от Эмина, когда они прибыли с вами, — между делом прокомментировал Ши Цинсюань. —Ваше Высочество выглядел мёртвым, когда прибыл сюда. Должно быть для них, как для ваших бывших слуг, это было шокирующе. — Ха, — невесело ответил Се Лянь. — Странно, что Генерал Сюань Чжэнь не счёл это приятным... Он аккуратно сложил ханьфу и поднял руки, чтобы позволить Инь Юю обернуть порванную Жое вокруг груди. Как-никак однажды шёлк обрёл жизнь, благодаря его крови. Возможно, эта же кровь поможет ей продержаться, пока Се Лянь не раздобудет магические материалы, которыми сможет починить свою несчастную спутницу. Он, наконец, смог подняться на дрожащих ногах и устоять. Колени слабели, когда он начал двигаться, но хотя бы уже мог ходить. Не быстро, но и так хорошо. Ши Цинсюань больше не был так же скор, как ветер. Инь Юй прохаживался мимо них, то ли спокойный, то ли расстроенный. Может и то и другое. — Повелитель Ветров... — Ох, повторюсь, Ваше Высочество, честное слово, Старина Фэн вполне... — Ши Цинсюань прервался с умилённым вздохом и вернул ему ласковую улыбку. — Что ваш скромный друг может сделать для вас? — Ведь... Повелитель Ветров также был последним, кто видел Сань Лана, поэтому... Я подумал... Мне интересно... — Собиратель цветов под кровавым дождём в тот момент связывался с Вашим Высочеством по сети духовного общения, — тут же ответил Ши Цинсюань; он доковылял к нему, за пояс был заткнут некогда могущественный веер. — Он улыбался, пока разговаривал с вами, несмотря на то, сколько всего творилось вокруг, но стоило вам закончить, как его лицо тут же переменилось. Ваше Высочество, надеюсь, вы знаете, что я это небезосновательно говорю... Никогда ещё мне не доводилось видеть более пугающего выражения, чем у него в тот момент. — Ох, — проронил Се Лянь, думая обо всём, что он видел глазами Ши Цинсюаня. — Ммхмм, — согласился Ши Цинсюань. — Он сказал, что Ваше Высочество в опасности, и что подкрепление для человеческой преграды скоро подоспеет. Он сказал, что пока должен куда-то отлучиться, чтобы найти путь на Небеса. А потом ушёл. Се Лянь с трудом сглотнул. Сколько времени прошло, до того как...? Он испустил дрожащий вздох и выдавил улыбку. — Спасибо, Повелитель Ветров. — Хахаха, Ваше Высочество слишком щедр на благодарности и извинения! Се Лянь не мог объяснить, что это для него значило. Знать, что кто-то видел, как напоследок Хуа Чэн думал о нём. Знать, что он почувствовал, что что-то не так, хотя Се Лянь изо всех сил старался не выболтать ничего лишнего. Знать, что он отправил подкрепление, чтобы сдержать людской барьер; не потому что это имело значение для него, зато было важно Се Ляню. От одной мысли, как Се Лянь отплатил ему за преданность, становилось дурно. Они отыскали остальных там, где и сказал Ши Цинсюань. Повелителя Чёрных Вод, однако, нигде поблизости видно не было. Зато там стояли трое Богов Войны, уставившись в открытый дверной проём, заполненный до краёв водой, будто все владения захватил океан. Цюань Ичжэнь первым поднял взгляд и тут же пришёл в движение, размахивая поднятыми руками, будто они трое не виделись. Се Лянь со вздохом подметил, что с него стекала вода, кудрявые волосы мокрыми волнами торчали во все стороны. — Шисюн, Шисюн! — радостно закричал он. — Эти двое не знают, как туда пробраться! — Как и ты, идиот! — рявкнул Му Цин. Фэн Синь тут же резко развернулся к ним, искреннее беспокойство на лице было видно даже издалека; даже затуманенным взором Се Ляня. — Ваше Высочество, разве тебе можно вставать? — тут же встревоженно спросил он, сделав полшага в его сторону. С десяток неглубоких ран на его руках слабо кровоточили. Тугая повязка на бицепсе Му Цина тоже была покрыта кроваво-красными пятнами. Се Лянь с улыбкой поднял руку и махнул ему, желая развеять беспокойство. — Дорогой Эмин, — увещевал он. — Прошу, позволь их ранам закрыться. Они лишь помогали. Он нежно погладил пальцем по эфесу и почувствовал, как сабля задрожала в ответ. А потом он просто улыбнулся всем троим своей обычной улыбкой и спросил: — Черновод там? — Да! — ответил Цюань Ичжэнь, когда Фэн Синь лишь открыл рот, а Му Цин продолжал демонстрировать свою напряжённую спину. — Но там всё заполонила вода. Я сказал, что могу нырнуть, а эти двое меня останавливают. — Там демон ранга Непревзойдённый! — ответил Фэн Синь тем особо разъярённым тоном, который он использовал, лишь когда одно и то же приходилось повторять в сотый раз. — И? — спросил Цюань Ичжэнь. — Возможно, я смогу с ним сразиться. — Мы здесь не для того, чтобы с ним сражаться, Цюань Ичжэнь, — сказал Се Лянь, сожалея, что у него нет ничего, чем юноша мог бы вытереться и обсохнуть. Он пошарился в одеждах и нашёл лишь... Ох. Он вытащил кусок мешковины из рукава и оглядел его. Улыбка застыла, чуть подрагивая в уголках губ. — Откуда у тебя... — начал было Цюань Ичжэнь, подавшись вперёд. — Нет! — Се Лянь отдёрнул от него ткань. — Не знаю, как она тебе видится, Цюань Ичжэнь, но... — Это Божество Парчовых одежд, я знаю, — просто кивнув ответил Цюань Ичжэнь. Се Лянь боковым зрением заметил, как от лица Инь Юя отхлынула кровь. — Не переживай, Се Лянь, я узнаю его. Где ты его нашёл? Как порвал? Се Лянь открыл рот. Снова закрыл. Произносить такое вслух было ещё хуже. Просто невыносимо. — Цзюнь У дал его Сань Лану, — наконец ответил он, голос мог подвести в любой момент. — Я порвал, чтобы остановить его. Ответом была тишина. Не хотелось видеть их лица. Он позволил Цюань Ичжэню забрать мешковину из его внезапно ослабевших пальцев и вздохнул так глубоко, что почувствовал, как Жое стянула грудь. Хотелось думать, что это попытка утешить, а не просто тугая повязка. Он развернулся к двери, пока они стояли в тишине. Это определённо занятный ребус. Нечто похожее на место, где можно подремать, но скорее демону, чем человеку. Если бы он так не любил тонуть, то был бы не прочь провести какое-то время на дне океана. Се Лянь подумал о юркающих существах, чьи конечности попадали в сети. Подумал о мечущейся в океане рыбе и приманке. Потом вздохнул и подлез пальцами под тугую повязку Жое. Он вдавил пальцы в едва затянувшуюся рану и расковырял её достаточно глубоко, чтобы кровь потекла снова. Он этого даже не почувствовал. — Прекрати! — раздался крик, слишком громкий. Рука сжала его запястье и грубо дёрнула, чтобы пальцы вышли из плоти. Се Лянь поднял полный спокойствия взгляд на Фэн Синя и вежливо улыбнулся, несмотря на хватку, которая оставит на запястье синяки. — Ты что творишь? — накинулся Фэн Синь. — Приманиваю акулу к поверхности, — ответил Се Лянь. Он легко избавился от хватки Фэн Синя, потом опустил окровавленные пальцы в темную, идущую рябью поверхность воды. На мгновение всё стихло. Потом вода взбаламутилась, словно при шторме, и бледная когтистая рука обхватила запястье Се Ляня. Однако, судя по всему, его это ничуть не обеспокоило. Рука держала куда нежнее, чем у Фэн Синя, и вовсе не пыталась затащить его в воду. В самом деле, Повелитель Чёрных Вод явил себя, его длинные тёмные волосы тянулись из воды, словно привязанные к ней. — Ты рассудка лишился? — ядовито прошипел демон. — Повелитель Чёрных Вод, — поприветствовал Се Лянь, поклонившись настолько, насколько позволяла хватка на запястье. — Если он узнает, что ты истекал кровью, чтобы пробудить меня, он учетверит мой долг, — рыкнул Черновод, отбросив запястье Се Ляня, словно обжёгся. Се Лянь же невольно улыбнулся. Он-то думал, что долг — всего лишь шутка, а оказалось, что нет... — Смею заверить, что такого не случится, — поклялся Се Лянь, склонившись в более подобающем поклоне. — И где он, чёрт возьми? — спросил Черновод, всматриваясь в лица вокруг, будто пытаясь угадать, под какой личиной скрывается Хуа Чэн. — Ох, — Се Лянь улыбнулся, — Его здесь нет. Было отвратительно говорить это. Неправильно. Такие вещи нельзя так просто произносить вслух. — Он... — снова начал Се Лянь, потом понял, что просто скажет то же самое. Только... Только теперь, когда он произнёс это... Теперь, когда слова сорвались с языка, что ещё оставалось сказать? Его здесь нет. Его здесь нет. Его нет. Его забрали. Его похитили. Он пропал. — Преданность Градоначальника была захвачена Цзюнь У неведомым способом, — дополнил Инь Юй, пока мысли Се Ляня неслись по кругу. Черновод стоял, не шелохнувшись, теперь его мёртвый взгляд остановился на Инь Юе. Он ничего не сказал. — Скажи, — прошептал Се Лянь неверным голосом. Он больше не улыбался. Хотя следовало бы. Это не их вина. Никто из них не виноват. — Если бы ты открыл правду, когда ещё был жив, смог бы ты вернуть свою судьбу? Взгляд мёртвых глаз Черновода скользнул на него. В нём Се Лянь встретился с бесконечной пропастью. Ему это было хорошо знакомо. Он полностью понимал. — Какова природа контроля Цзюнь У? — спросил в ответ Хэ Сюань. — У него прах Сань Лана. Думаю, он подменил его воспоминания. — Чтобы украсть веру Кровавого Дождя? — Да. — Хм, — Черновод не моргнул, его глаза опустились на окровавленную грудь Се Ляня. — Это он сделал? Се Лянь кивнул, потом помотал головой. — Божество парчовых одежд... — Не важно, — перебил Черновод. — Если он вернёт рассудок, то собственноручно развеет свой прах, за то что ранил тебя. Если же он не придёт в себя, то может просуществовать какое-то время, но без корня своей веры, это долго не продлится. — Нет, — произнёс Се Лянь. — Никому не обрести одного и того же дважды, —безжалостно ответил Повелитель Чёрных вод. — Даже если вернуть украденное, его подменили. У тебя три выхода: забыть его, отомстить за него, оплакать его. Се Ляню хотелось сжать руки вокруг горла демона. Хотелось повыдёргивать его острые зубы, пока не найдётся ответа получше. Хотелось разорвать этого демона. Он молча развернулся и пошёл. — Ваше Высочество! — окликнул его кто-то. — Хэ-сюн! Как ты мог! — Не обращайся ко мне так. — Тогда иди и спи дальше! Кому ты вообще сдался? — Ваше Высочество! Он не замедлил шаг. Не мог. Нужно было отыскать Сань Лана. Нужно вернуть Сань Лана. Он должен вернуть его. Нужно было найти решение этой загадки. Наверняка это загадка. Нужно было просто понять её. Где-то должен отыскаться иной выход. Каким-то образом должен быть иной путь. Лёгкие сжались. Тело затрясло. Эмин тяжело свисал сбоку. Если его и задели слова Черновода, он никак этого не выказал. Заживший порез на щеке Се Ляня обожгло от осознания утраты. Повязка из Жое на груди сдавливала его при каждом вздохе. Ему просто нужно было что-то. Какой-то толчок. Ему подошло бы что угодно; шляпа Повелителя дождя, чтобы отвести засуху, пока не найдётся решение. Новый способ зарабатывания денег на улице, чтобы хватило поесть и победить голод. Короткий вдох свежего воздуха глубоко под землёй, когда он был пригвождён к гробу. Он даже не осознал, что упал на колени, пока Фэн Синь не опустился подле него, положив руки на плечи. — Ваше Высочество, просто забудь его! — сказал он. — Это озлобленное существо... Сомневаюсь, что ему в жизни вообще было до кого-либо дело! Се Ляню захотелось кричать. Ему хотелось плакать. Он не сделал ни того, ни другого. Лицо не выражало никаких эмоций. — Ваше Высочество? — Снова попробовал Фэн Синь, встряхнув его за плечи. — Приди в себя. — Разве такое вообще когда-либо помогало кому-то? — желчно прошипел Му Цин где-то рядом. Внезапно Се Лянь понял, что не выносит их. Он открыл рот, чтобы сказать им проваливать. Поскорее свалить. Пусть, мать их, оставят его в покое, на сей раз навсегда. Он всё ещё держал шёлковые одежды Му Цина в руке. Хотел отдать их ему. — Ох, — выдохнул Фэн Синь. — Ваше Высочество, не плачь... — Серьёзно? — рявкнул Му Цин. — Просто вообще ничего не говори! Это будет куда лучше, чем твой дерьмовый совет! — Я хотя бы пытаюсь! — рявкнул Фэн Синь в ответ. — А я нет?! — Гора. Наконец, Се Ляню удалось выдавить слово, хотя он и не то собирался сказать. Они уставились на него. — Мне нужно вернуться на гору, — пояснил он. — Чего? — Фэн Синь забыл смягчить тон после перепалки с Му Цином. — Где статуи, — добавил Се Лянь. — Там шёлк. Я смогу залатать им Жое. Воцарилась тишина. Он слышал, как Цюань Ичжэнь где-то рядом беспрестанно шептал "Шисюн", пытаясь задать вопрос, но ему ответом всё время была тишина. — Безликий Бай знает это место, — наконец, произнёс Фэн Синь. — Он настигнет нас там. — Он найдёт нас где угодно, — ответил Се Лянь, голос его звучал так же без жизненно, как он себя и ощущал. — Вы меня отведёте туда или мне самому идти? — Твою мать, — прошептал Фэн Синь. Потом поднялся, и Се Лянь улыбнулся пустой агонии предательства. Вот, наконец, и последняя капля. Вот, наконец, последняя деталь работы Цзюнь У. Он будет один. — Цюань Ичжэнь, — окликнул Фэн Синь. — Мне, всё-таки, придётся одолжить немного духовных сил! Се Лянь так и остался на коленях. Он даже не осознавал, что прижимает плачущую маску и одежды Му Цина к груди. Он лишь смотрел, как Цюань Ичжэнь бодро касается своей, всё ещё мокрой, ладонью перчатки Фэн Синя, распространяя свет. — Ваше Высочество, —позвал Инь Юй и предложил Се Ляню флягу с водой. — Вам нужно попить. — Почему у тебя линии такие кривые? — напал Му Цин. — Это дальше на запад, чем у тебя тут, разве не помнишь? — Жалуйся или помогай, выбери что-то одно! — Видишь? — сказал Цюань Ичжэнь, присев на корточки перед Се Лянем. — Касания руки достаточно. Он не мог выдавить из себя улыбку, поэтому просто потрепал юного бога по промокшему плечу. Потом сконцентрировался на дыхании: один вздох за другим. Он надеялся, что найдёт ответы в пещере Тысячи богов под Горой Тунлу. Возможно, он упустил из вида какой-то ключ к разгадке. Может, есть некая суть, о которой он позабыл. Может, там он обретёт надежду. Когда портал был готов, они шагнули все вместе. Повелитель Ветров за ними не последовал. Чему Се Лянь был рад. Он никого не мог защитить. Ему никогда не хватало сил. Но хорошо, что другие пошли. В мире, где столько тяжелого и ранящего, всё ещё было нечто хорошее. Они остались. Он радовался лишь до тех пор, пока не ступил в пещеру. Пока Фэн Синь и Цюань Ичжэнь не зажгли пламя на ладонях. Потом из него вырвался глубокий, раненный стон, и он снова упал на колени. Бесчисленное количество красивых статуй вокруг него, которые некогда с любовью были сотворены, сейчас обратились в груду камней.