Моей Джульетте

      Всё, что происходило дальше, было для меня словно в тумане. Я слишком перенервничал, и ничего, кроме тревоги, что окутывала меня, не чувствовал. Я волновался за тебя Хванмин. Боялся, что, возможно, твои слова, услышанные мною ранее — что-то более серьёзное, чем мне хотелось верить.       Я боялся, что произошедшее сегодня — всего лишь вершина айсберга. Боялся, что всё куда серьёзней, чем я мог представить.       Ты никогда не показывала мне (даже несмотря на то, что мы были знакомы всего некоторое время), что тебе плохо. Не говорила, что тебе больно. Я знал: ты не хотела, чтобы другие за тебя волновались. Ты попросту не хотела переживания в собственную сторону.       Но делала этим других больно. Ранила, даже не подозревая.       Это было словно два плюс два, Хванмин, но я понял это только в тот момент, как ты упала на стекло под твоими ногами.       Я отчётливо помнил, как тебя положили на носилки и отвезли к машине скорой помощи. Я не мог бросить тебя одну. Не мог позволить этому случиться, ведь снова, хоть это и было мне непонятно, чувствовал ответственность за тебя.       — Вы опекун? —милая девушка, чей английский был безупречен, задала мне прямой вопрос, пока сопровождала фельдшеров, погрузивших носилки в машину.       — Да, — без доли сомнения ответил я. Я понимал, что не мог назвать себя твоим опекуном, но это было мерой, на которую я пошёл, Мун.       — Хорошо, пройдёмте с нами. Мы должны доставить её в больницу немедленно, — девушка едва ли не запихала меня в машину скорой помощи, усадив напротив тебя, что всего десять минут назад была у меня на руках.       Фельдшер захлопнул за собой дверь машины скорой помощи, когда двое других надели на твоё лицо маску, которая подавала кислород.       Мы мчали через Париж, но я лишь продолжал смотреть на твоё бледное лицо, вслушиваясь в разговоры, надеясь понять хоть что-то, но и это было обречено на провал.       Сердце учащённо стучало, отдаваясь в голове; руки стали холодными, пока я продолжал осматриваться по сторонам в надежде, что всё это вскоре закончится. Я пытался успокоить себя, сказать, что всё будет в полном порядке, ведь теперь твоя жизнь в руках медиков, которые непременно сделают всё, чтобы тебе стало лучше. Это было единственным на что я был способен.       Я снова почувствовал собственную беспомощность. Знал о собственных слабостях, знал о том, что должен был помочь тебе, но в то же время я не имел и понятия, что должен был сделать.       Это стало удачной чередой совпадений: если бы я не позвонил тебе тогда, случайно нажав на вызов, что было бы тогда? Было бы всё слишком поздно? Если бы этого не случилось, Хванмин, что было бы с тобой?       Я не знал ответа ни на один из вопросов, был лишь благодарен абстрактной вещи, которую мы зовём «судьба», что всё произошло именно так как и произошло. Я был благодарен ей, что смог оказаться в нужное время в нужном месте.       «Просто держись, Хванмин», — я повторял это у себя в голове, зная, что всё ровно ты не услышишь эти слова. Только так, казалось, я смог успокоить себя. Только так смог прийти в чувства.       Машина остановилась рядом с входом в больницу. Фельдшеры вытянули носилки и ввезли их через главный вход. Я шёл за ними. Видел, как подбежал дежурный врач и что-то спросил перед тем, как достать небольшой фонарик и, приоткрыв твои глаза, Мун, посветил им, проверяя реакцию. После он дотронулся до твой шеи, нащупав сонную артерию, проверил пульс.       Всё остальное же происходило ещё быстрее, как казалось мне. Врач что-то сказал, вымолвив это на неизвестном мне французском, после чего все засуетились. Девушка, ранее говорившая, подошла ко мне и в спешке лишь бросила короткое: «Оставайтесь здесь», после чего скрылась с остальными, увозя тебя.       Я остался наедине с собственными мыслями. Осмотревшись, увидел лишь большое количество людей, что были заняты собственными проблемами, которые, несомненно, были для них тяжёлой ношей.       После того, как доктора скрылись, я снова начал ещё больше нервничать из-за тебя, Мун. Не мог увидеть истину происходящего, через ту завесу тайны, что ты всё ещё держала закрытой от меня. Всё это было странно, нелепо, как казалось мне. Ранее, я не чувствовал себя подобным образом. Никогда не знал что такое истинное переживание за кого-то. Я никогда бы не подумал, что буду так отчаянно бороться с собственными чувствами, из-за незнакомки, появившейся в моей жизни при столь странных обстоятельствах.       Когда мы встретились в тот день, Хванмин, ты сбежала с собственной свадьбы, а я лишь последовал за тобой, чтобы угомонить собственное любопытство. Но мы пришли лишь к тому, что стали ближе, не находишь?       Всё это словно роман, героями которого мы стали. Казалось, что это было именно так. Это было мне очень знакомо: всего-то одно веление автора — наши судьбы предопределены. Это чувство было мне знакомо, ведь именно так и поступал я, когда написал свой первый роман. именно так поступил Мёльман. Но теперь же судьба держала в руках наши жизни, выводя тонкими чернилами продолжение нашей истории.       Это было странно, необъяснимо, но именно это было тем, что я чувствовал сейчас. Хванмин, никогда прежде я не думал, что буду переживать за незнакомку из Парижа. Я бы и не предал значения нашей встрече, ведь именно таким был Пак Сонхун. Именно таким я знал себя.       Но всего одна встреча, словно мы и впрямь находились в романе, изменила ход наших жизней. Всего одна встреча с тобой, Мун Хванмин, изменила мою жизнь.       Я проводил час за часом, как казалось мне, наблюдая за тем, как лица вокруг меня сменялись, а стрелки часов проделывали не первый круг. Продолжая сжимать телефон в руках, я пытался перестать думать о том, что могло бы произойти.       В руках у меня, написанный на небольшом листе бумаги, был записан номер твоих родителей, Мун, но я никак не мог набраться смелости позвонить им, сказать что именно произошло. Я понимал: ты не поблагодаришь меня за это; будешь против этого, ведь, видимо, ты больше не хотела, чтобы они касались твоих дел. Ты не хотела, чтобы они касались твоей жизни. Но это было бы правильно.       В один миг, как только я собрался нажать вызов номера, введённый на дисплее, в коридоре появился тот самый дежурный врач. Осмотрев меня, сперва найдя в толпе, он подошёл ко мне.       Я встал с места, где сидел уже более часа, чувствуя, как затекли конечности, нуждающиеся в разминке.       — Вы опекун Мун Хванмин? — он снова осмотрел меня.       — Да, — без доли сомнения снова ответил я. — Она в порядке? — банальный вопрос, но это было именно тем, что я хотел знать.       — Пройдёмте со мной, — с французским акцентом его английский звучал немного странно и непривычно для меня, но это было не тем, на что я должен был обращать внимание сейчас.       Врач вёл меня в свой кабинет, ведя коридором. Он отворил дверь предо мною, на табличке которой было написано: «Главный врач Ноэ Деверо». Мужчина провёл меня внутрь, усадив на стул напротив его стола.       — Не желаете воды? — он указал на кувшин с прозрачной жидкостью.       Я лишь кивнул ему в ответ. Спустя пару мгновений мужчина протянул мне стакан с водой, после чего сел напротив, сложив руки.       Его рабочий халат был немного помят, а очки, лишь предавали ему больший деловой вид. Сидя в кабинете, я видел дипломы на его имя, что, как и подобающе, были поставлены в рамку и повешены на стене.       — Мы с вами встречались недавно, если я не ошибаюсь, — начал врач.       — Да, вы правы, — в памяти появился отрывок того дня, когда ты стояла на крыше здания, готова прыгнуть. Как иронично, Хванмин, что и сегодня была смена этого же врача.       Мужчина тяжело вздохнул, а я лишь сделал ещё один глоток воды, сжимая стакан в руке настолько сильно, что на миг, казалось, он вот-вот треснет. Я боялся услышать то, что хотел, нет, должен был, сказать мне доктор. Я боялся услышать, что всё может закончиться концом. Я боялся за тебя, Хванмин.       — В тот раз девушка очень настаивала на том, чтобы вы не слышали о её диагнозе. Она хотела оставить это в секрете от вас, по не ведомым мне причинам, говоря, что всё будет в полном порядке, — Деверо устремил свои голубые глаза на меня. — Но сейчас, как видите, всё вышло из-под контроля.       — Что вы хотите этим сказать, — мои руки начали немного трястись.       — Она попадала в эту больницу уже несколько раз, сколько находилась во Франции. Мы не знаем сколько же подобных случаев происходило с ней на родине — в Корее, — мужчина взял папку со стола, протянув её мне. — Мы провели дополнительную Магнитно-резонансную томографию, — он протянул мне снимки головного мозга. — У неё развивается глиобластома, — мужчина указал на засвеченный край изображения. — Насколько мы знаем, она отказалась от лечения и предложенной химиотерапии или хирургического вмешательства.       Я не мог дышать. Внутри всё сжалось, а руки затряслись всё сильнее. Я не знал чем вызвано это состояние, но, кажется, я правда через чур сильно привязался к незнакомке с крыши. Я, кажется, через чур сильно привязался к тебе, Хванмин.       — Опухоль медленно убивает её, —закончил врач.       Это было секретом, что ты хотела держать при себе. Было тем, что ты хотела скрыть от меня, но, моя милая Джульетта, все твои попытки стали напрасными. Пазл в моей голове собрался полностью и отныне я понимал что значили твои слова. Ты оставляла мне подсказки, даже сама того не замечая, но я был глупцом, что не смог их собрать воедино до этого момента.       И теперь опухоль в твоём мозгу медленно убивает тебя.