Аргел Тал: Схождение миров

Именно так всё и закончиться? В служебном вагоне какого-то поезда? Андерсен заковал нас в «глейпнирские наручники». Полная блокировка магии, наказание за попытку применения — стягиваются на запястьях и жгут кожу. Полезная штука. Энма сидит рядом, находясь в таком же унизительно-беспомощном положении. Андерсен казнит и его. С таким же показным сочувствием, омоет свой «святой» клинок нашей кровью. Также как и тогда, когда убивал других «Сирот». Казалось это произошло только вчера, хотя прошли долгие семь лет. Семь лет тихой ненависти и жажды мести, что подпитывали меня. Мы приняли его ультиматум, купились на сладкие речи о возможностях новой жизни. За мной была поредевшая группа детей, у меня не было права обрекать их на смерть ради какой-то небылицы о «Маме-Магии». Если богиня и есть, то нас она ненавидит. Она бросила нас! Кто-то был изгнанником, кто-то открыл своё проклятье внезапно. Энма из «побочной ветви», у магов это аналог слуг. Мои родители — поехавшие безумцы, что пытались вымолить прощение «за грехи предков». Убить их — милосердие с моей стороны. И именно тогда, моё сердце забилось с новой силой. С этого момента и начался мой путь. — Чего вы ждёте, отец Андерсен? Предатели перед вами. — пытаюсь спровоцировать его. Разумеется, он не отреагировал, испустив что-то среднее между разочарованным вздохом и отвращением. Как знакомо. — Ты ненавидишь меня. — сказал он, до сих пор не обнажив свой меч. Неужели и правда не станет рубить головы? Или же хочет снова промыть нам мозги? Если так, то он ещё больший идиот, чем до этого. — Ты лишил меня моей семьи, превратив её в оружие, покорное своей паскудной секте! Лгал нам! Ломал наши судьбы! А потом просто выбросил, словно какой-то мусор! Стоишь и смотришь свысока, будто имеешь право судить нас! Ах да, это воля Господа, велит тебя убивать «проклятых». Удобно. — не сдерживаю смеха, несмотря на боль в лёгких. Это того стоило. Энма опустил взгляд в пол. Жаль, что ему снова нечего добавить. Но это не проблема. Ненависти внутри меня, хватит на весь Ватикан. — Раньше мне казалось, что даже подобные тебе могут спастись. Ты не стал злом, но был им изначально. Убийство детей мне всегда претило. Но смотря на тебя… — в его голосе нарастал гнев. Правильно. Обнажи клинок, вместе со своим истинным лицом. — …я вспоминаю о тех жизнях, что ты отнял и которые мы могли спасти. — Неужели? Я даровал им милосердие, которое тебе и не снилось. Всё лучше, чем служить вам пушечным мясом. — это было истиной. Если мне и суждено жить в рукотворной бездне, то иные будут освобождены от этой участи. Словно Цербер, стоящий на страже врат в Преисподнюю. Никто не повторит судьбы «Сирот». Эта мысль давала надежду, заглушая крики и мольбы о пощаде. Смеющегося во время убийства называют маньяком. Но как назвать того, кто убивает рыдая? Их боль передавалась мне, пропитывая нити вместе с кровью. Такова цена милосердия. Части меня словно умирали, как затухал и голос надежды. — Это задание — было вашим последним шансом искупить вину за бесцельные убийства. Иные предлагали просто убить вас, словно бешенных собак. Но вы были лишь детьми…потерянными детьми. Меня лишили сана и отправили вместе с вами. В вашем падении, есть только моя вина. Простите меня. — голос Андерсена затихал. Он сожалел о произошедшем, слишком правдоподобно. Но правда в том, что его сожаления мне не нужны. Как и извинения. Даже его смерть — лишь приятное дополнение. Тихий плач Энмы пробудил во мне гнев. Не на него, а на лжеца что пытался играть на наших чувствах. Энма слишком мягкосердечен и не мог увидеть эту ловушку. — И? Надеешься заслужить прощение Инквизиции, доставив нас в Ватикан? Ты много говоришь, Андерсен, разве похоже что мы слушаем? — Дневник. Скажи мне где он? — голос Андерсена потерял всякое сочувствие или мягкость. — И что случилось с Джинни Уизли? Эндимион, я даю тебе последний шанс. Не вынуждай убивать тебя. — Потерял. — говорю настолько простодушно, насколько это вообще возможно. Пытаюсь пожать плечами, но выходит не слишком хорошо. Если удастся освободиться, придётся забыть о драке руками. — А вот с девчонкой чуть интереснее. Бладфоллен превратила её в «магическую батарейку». Для исцеления близкого друга, или что-то такое. — Что? — замешательство на лице Андерсена было невероятно-забавным. А искры страха в его глазах, всю жизнь бы наслаждался. Какого это узнать, что наиболее преданная ученица не просто предала, но и использовала знания самой Инквизиции, чтобы помочь злейшему врагу «Света»? Конечно, можно было бы рассказать о тайном ходе в склеп, где и находиться «батарейка»…но мне это не нужно. Энма побледнел, пытаясь перевернуться на бок. Нужно потянуть время. — Эндимион, это преступление против самой сути человечества! Вмешиваться в человеческие души — святотатство высшей меры! — Забавно, я хотел сказать тебе о том же самом, когда ты забрал нас. Та кукла всё равно мне не нравилась. Её подчинил дневник, а я подчинил их обоих. Внутри дневника — тень самого Неназываемого. Получается, я тоже своего рода «Победитель Волдеморта»! — не успеваю закончить, как кулак Андерсена бьёт меня в лицо. Разбил мне губу, сломал нос. Разминается. — Я терпел твоё высокомерие, надеясь что ты воспользуешься шансом искупить вину. Когда ты отпустил Хайонов, мне показалось в тебе ещё живо благородство. Но ты пал ещё ниже, продав душу тому демону! — обвинительную речь Андерсена сопровождал ещё один удар, в этот раз мечом. Неглубоко, но весьма неприятно. Грудь жгло огнём, и это не метафора. — Что он пообещал тебе, сыграв на твоей гордыне? Зачем ты втянул в это невинного ребёнка? — Я ни о чём не жалею! Это был мой выбор! Мой! И разве она невинна? Она — маг. Обычно вам этого хватало, чтобы устроить очередную «охоту на ведьм». — сказав это испытываю новый заряд боли, что распространялась по телу. Неважно. От начала и до конца, моими действиями руководили лишь воля и расчёт. Энма, упал на пол и в его руках сверкала серебряная монета. Он метнул её в мою правую щёку, серебро также начало плавиться, должно быть останется шрам. Неважно. Последний козырь, что мы нашли в особняке, в котором и держали Аурею. Её готовили к тому, чтобы стать вместилищем для демона, что находился внутри монеты. «Мне нужно завершить одно дело. Скоро…мы воссоединимся, друзья.» — Нет…ты погубил себя. — Андерсен собирался добить меня. Но его клинок покрылся толстым слоем льда, чтобы затем расколоться. — Можешь называть меня Зеннон. Твоя гордыня воистину непомерна, но вместе с тем в тебе живёт и честь воина. Несущий хаос и порождающий ненависть…ты подходишь.  — голос демона звучал отовсюду и одновременно ниоткуда. Контроль ускользал. Нет. «Мы с тобой — партнёры. И достигнем много больше, если не будем перетягивать канат.» — мысль о том, что придётся уподобиться той кукле Уизли, вызывала тошноту. Время вокруг остановилось. —Играешь со смертью, даже когда она перед тобой. — в отличии от встреченного ранее монстра, этот казался мне более сдержанным. Он думал над моим предложением. Как объяснял Дэвид: «Чувства и эмоции не возымеют эффекта при разговоре с демоном, так как он увидит в них лишь слабость». — Мне не нужна марионетка с обрубленными нитями. Глейпнирские цепи разлетелись на куски, не в силах сдержать меня…нас. Андерсен обнажил второй меч, и обрушил на нас новый удар. Спокойно отбиваю его голой ладонью, пропитав руки Аурой Оружия. Меч лишь соскользнул, не оставив и царапины. Не сдерживаю улыбки, расколов нагрудник Андерсена. Он призвал что-то вроде щита и медленно отступал. — На колени! — голос звучал несколько иначе. Звуковая атака сотрясла стены вагона, где-то вдали лопнули несколько труб. Движения моего бывшего наставника замедлились, он пытался отдышаться. Пять нитей метнулись к нему, к сожалению у него были силы чтобы заблокировать их все. — Мне придётся…убить тебя. — выдавил он, отбиваясь от новых нитей. Как бы ни было приятно видеть страх в его глазах, дела превыше всего. — Можешь попробовать. — отвечаю ему, отбив клинок в сторону, подсекая правую ногу. Металл его доспехов издал скрежет. Приятный звук деформации. Не будь у меня Ауры Оружия, руки обгорели бы не хуже чем у того вампира. — Разомнусь перед настоящим боем. — Ты обличал нас всех, но пал намного ниже. Этого хотели твои друзья? — Андерсен отбил выпад снизу, и попытался пронзить мой живот. Отбиваю ногой, чтобы затем отскочить назад. На полу материализовалась эмблема в виде креста. Умно. Он побежал, напоследок метнув в нас…меня золотое копьё. Не уклониться. Но так даже лучше. Ловлю его правой рукой, разворачиваюсь на месте и отпускаю его в сторону глейпнирских цепей, что сковывали Энму. Тот смотрел на меня с осторожностью. Разумный ход. Он медленно поднялся на ноги, разминая затёкшие мышцы. — Мы преследуем его, сэр? — Энма притворялся, будто ничего не произошло. Но его дрожь выдавала его истинное состояние. Лишь верность удерживала его здесь. — Это мой бой. Не твой. Благодарю тебя за твою преданность и решимость. Но тебе не нужно умирать за меня, старый друг. — салютую ему, не обращая внимания на слёзы. Энма схватил меня за правую руку. — Я следую за тобой — таково моё решение. — твёрдо сказал он. Мне стоило попытаться переубедить его. Идеальная картина в разбитой рамке. Расколотое отражение, что искренне хочет быть целым. Изменения коснулись нас всех, Энма обманывал себя, будто его обошла подобная участь. Мы оба знали, что это не так. — Твои приказы? — Нет времени на этого червя. Перенеси нас в склеп, там мы найдём Бладфоллен. И призови Синкиро. Мы должны предстать во всём своём блеске. — отдавать приказы было приятно. Энма коротко кивнул, призвав небольшое зеркало. Через один удар сердца мы уже были внутри склепа под Хогвартсом. Раньше здесь держали инферналов, ещё один подвид нежити. «У магов странная привязанность к зомби.» — Первые попытки достичь бессмертия. В каком-то смысле, удачные. Но закон равноценного обмена ставит всё на места. В них нет жизни, лишь тлеющие угли разума, что был принесён в жертву амбициям. — Зеннон охотно просветил меня насчёт природы этих монстров. Не то чтобы это было интересно, но заняться было решительно нечем. Лишь свет жаровен освещал зал вокруг нас. Энма использовал Люмос. Мне недостаток света и вовсе не мешал. Энма беспокойно сжимал рукоять «Синкиро». Меч с плоским лезвием, практически не летальный. — Катана досталась моему брату, Широ. Семье нужен был шаман, а не мастер зеркал. — Энма говорил больше для себя, чем для меня. Сжимаю его плечо, заставив развернуться. — Когда мы разберемся здесь, заскочим в Японию и вернём катану в руки того, кто её действительно заслуживает. Как ты на это смотришь? — предложить подобное, было меньшим, что мне оставалось. Кисараги следовал за мной всю жизнь, почему бы и мне не пойти за ним? Энма думал недолго. — Положительно. — ответил он, слабо улыбнувшись. Убийства всегда ему претили, но вряд ли он будет оплакивать Широ Кисараги. Также как и смерть Александра Андерсена, не вызовет в его душе ничего, кроме удовлетворения от чувства выполненного долга. — Этот смертный рядом с тобой, насколько он тебе дорог? — Зеннон шептал над самым ухом. На всякий случай осматриваюсь, предсказуемо ничего не найдя. «Он мой брат. Не по крови, так по духу. Я отдам за него свою жизнь. Меньшего он не заслуживает.» — пожалуй, Энма был одним из немногих людей, что были мне близки. Аурея и Жанна тоже. — Слабость, что ты превратил в силу. «Я не позволю тебе убить его.» — И пробовать не стану. Незачем избавляться от того, что ещё работает. — отрезал Зеннон. Уверенность в его голосе показалась мне до жути знакомой. Расчётливость и прагматизм — этим вещам можно было доверять. — Что вы здесь делаете? — спросила Бладфоллен, с некоторым страхом в голосе. — Андерсен… — Не проблема. — обрываю её, призвав нити. На случай, если она решит нарушить наше хрупкое перемирие. Бладфоллен кивнула, с опаской смотря мне в глаза. — Решился, да? — насмешливо спросила она, облокотившись на одну из статуй. Её сестра осталась рядом с одним из саркофагов, в котором судя по остаточным эманациям страха и лежала Уизли. Одному лишь Богу известно, сколько она провела в этом подземелье. «Прошу, хватит! Зачем вы это делаете?! Хватит…хватит…мама…» — эти мысли безжалостно впивались в мой мозг. Демон упивался этими страданиями. Семья…у таких как она была семья! Чистокровные всегда получали лучшее, в то время как остальные довольствовались «подачками» с их стола. «Мы живём, пытаясь защитить то, что нам дорого, идём к своей мечте и теряем себя. Почему бы и тебе не попробовать?» — чистокровные не заслуживали ничего иного. И похоже, она прочитала мои последние мысли. Она не доживёт до рассвета. — Выбора не было. Либо так, либо умереть от рук фанатика. На твоём месте, я бы перепрятал куклу в другое место. — странно, но говоря эти слова ощущаю странное тепло в том месте, где должно быть сердце. Мне не были безразличны судьбы Жанны и Ауреи, хотя номинально мы были врагами. — Ещё пару минут. Кристалл почти заполнен. Больше её тело не выдержит. Лови. — Бладфоллен разделяла моё отвращение к магам, пожалуй единственная черта, что осталась неизменной. Мы с ней из одного теста — всегда идём к своей цели. Ловлю летящий в мою сторону предмет, оказавшийся яблоком. — Скажи, Дэвид знает об этом ритуале, или не знает? — задаю этот вопрос для проверки своей гипотезы. Продвинулась ли Бладфоллен в мастерстве интриг. — И если «да», одобряет ли? — Не знает и вряд ли одобрит. Ему нужна моя помощь. — несмотря на показную холодность, Бладфоллен была решительна как никогда. — Тебе есть дело до чужой жизни? Непохоже на тебя. — даже не пытаюсь скрыть своего скептицизма. Мысль о «самоотверженной Жанне» — в лучшем случае, маловероятна. — Это сложно объяснить, странное чувство. Что-то вроде привязанности… — Сестрёнка влюбилась! — прокричала Аурея, заслужив испепеляющий взгляд от Жанны, что быстро сменился смущённой улыбкой. Аурея попала в самую точку. — Ну, логично. — проговорил Энма, после чего задумался о чём-то своём. — И что-же здесь логичного? — спросила Жанна, вернув себе самообладание. Энма улыбнулся краем губ. — Причина твоего дезертирства. Не верность или жажда мести, но влюблённость. Даже Дамблдор считал любовь сильнейшей эмоцией. — ответил Энма, на секунду задержав взгляд на одном из саркофагов. — Это и толкнуло тебя в бездну. — Дело не в эмоциях, Энма. Важен лишь наш выбор. Жизнь Дэвида ценнее чем Уизли, вот и всё. Я ни о чём не жалею. Как и ты, всё ещё верный ему. — Жанна говорила с той же убеждённостью, будто констатируя общеизвестный факт, но без снисхождения или насмешки. Она потеряла последние остатки притворства. — Осторожно. — Энма призвал несколько зеркал вокруг саркофага, в котором и была Уизли. Аурея успела забрать кулон с сияющим, бледно-зелёным камнем. От него веяло теплом. Теплом жизни. Сама Аурея отскочила в сторону, скрывшись за другим саркофагом. — К бою. — привычный призыв, что должен развеять тревогу. Зеркала Энмы разбились. Удар изнутри. Не может быть. То что сейчас смотрело на нас, было и одновременно не было Уизли. Истощение и болезненная бледность сменились багровым светом, что исходил от её тела. Цвет засохшей крови. Её глаза вспыхнули пламенем. — Первая формация. — незачем размениваться на мелочи. Энма вышел вперёд, выставив меч в блоке и призвал Фэйт Миррор. Аурея и Жанна прикрывали по флангам. Нужно понять на что способен новый противник. Этот бой мы выиграем привычным образом. Тактикой и умом. — Удар слева, целиться в Бладфоллен. Такая жажда убийства…невероятно. Владыка Черепов избрал девчонку своим аватаром. — слова Зеннона подтвердились спустя секунду, когда одержимая двинулась вперёд, занося чёрный ятаган. Энма двинулся наперерез, заблокировав выпад. — Предательница! — раздвоенный голос отдавал отчаянием и яростью. Энма теснил монстра, в движениях которого не было и намёка на стиль, лишь скорость и яростный напор. Энма подсел под очередным выпадом и отбил клинок в сторону. — Вентус Энсис! — одновременный удар со стороны сестёр пришёлся вовремя. Лишить рук, затем мне останется лишь отрубить голову. Энма отскочил в сторону, уклонившись от очередного удара, что рассёк пару статуй. — Псайкеры! — одержимая заревела от ярости и отвращения, когда заклинания ударили в её тело. Затем перепрыгнув через Энму, она побежала к нам, на ходу заблокировав атаку со спины. Аурея снова призвала ветер, в то время как Бладфоллен приготовилась замедлить противника. После этого, мои нити довершат начатое. Удар Ауреи…отражён в неё? Сама Аурея не успела отреагировать, её просто вышвырнула в конец зала. Энма перенёсся к ней, не дав ей размазаться о стену. — Вторая формация. — спокойно отдаю новый приказ. Планам свойственно меняться. Бладфоллен замедлит врага, мои нити довершат начатое. Энма и Аурея добьют то, что останется. — Невозможно… — Жанна оставалась неподвижной используя своё «Поле Пустоты» и пыталась поглотить кинетическую энергию одержимой, что спокойно двигалась несмотря на это поле. Атакую слева, заблокировав удар ятагана нитями, спасая Бладфоллен. — Попалась. — не скрываю своего торжества, резким движением запястья заставляя нити обернуться вокруг шеи одержимой, также зацепив и меч. Острый край меча столкнулся с лицом, оставив глубокую рану. Уверен, это больно. На её шее остались глубокие порезы, из которых сочилась артериальная кровь. — Благодарю тебя, Эндимион. Ты мне очень помог! — лицо Джинни исказилось маниакальным оскалом, последние искры боли померкли в её глазах. Ятаган прошёл сквозь мои нити…и ударил по Бладфоллен. Удар пришёлся вертикально по правой щеке. Ровная линия от правого виска до подбородка. — Аранэ Тэлам! — Удар порождённой моей яростью. Изначально защитный приём, в форме паучей сети. Сети, что разрежет всё, чего коснется. В крайнем случае, одержимой не удасться выбраться и Энма добьёт её Фенрир Форсом. Удар отбросил одержимую, нити вонзились в тело. — Я убью эту тварь! — Бладфоллен лежала на полу, рефлекторно пытаясь остановить кровь. От прежней холодности не осталось и следа, она уступила место ненависти. Использую одно из трофейных зелий, что помогло остановить кровь и ускорило заживление раны. Залитое кровью лицо, на котором едва угадывались знакомые черты. Второй порез пересекал лоб, имитируя рану Джинни. — Пусти меня! Я разорву её голыми руками! — Думаешь…сделать мне больно? Мерзавцы и лжецы, хотят моей боли! — вторя голосу одержимой, мои нити начали натягиваться. Пытаюсь удержаться на месте. Понемногу, контроль уходил из моих рук. Толчок вправо сбил меня в сторону. Нити были разорваны. Но что ещё хуже, тело этой твари отказывалось падать. Жанна оттолкнула меня в сторону каким-то заклинанием, отбиваясь от натиска чёрного ятагана. На лице одержимой оставался след от ранения в лицо, но похоже эта рана её не беспокоила. — Фенрир Форс! — атака Энмы позволила нам отступить в конец зала. Новые нити натянулись между саркофагами и статуями. Это выиграет нам пару секунд. Жанна была ранена при неудачном отводе, пока только поверхностно. — Есть ещё какие-нибудь идеи? — спросила Аурея, наложив исцеляющее заклинание на нас с Жанной. Мне оно не требовалось, но всё равно приятно. — Третья формация? — Магия…я не чувствую её! — на лице Энмы появился страх. Нити впереди тоже исчезли. Неужели это существо блокирует магию? Что-то сродни паладинским навыкам? Наши шансы стремительно приближаются к нулю. У меня были силы дарованные демоном, но остальные не переживут этот бой. — Отходим. Не так…бежим! Бегите так, как никогда до этого! Энма, мы с тобой в арьергарде. — Так точно. — Нет! Мы вас не оставим! — Аурея посмотрела на Энму в поисках поддержки, не найдя таковой, пыталась утянуть меня за собой. — Эндимион, Энма вы справитесь. Пожалуйста, вернитесь с победой. — Бладфоллен улыбнулась одной из своих улыбок, в этот раз искренней. Не холодно-снисходительной или печально-отстранённой. Она улыбалась так лишь раз, после нашей сегодняшней победы над кики. Они побежали, скрывшись в темноте. Наверх, к спасению. Мне не стоило сдерживаться изначально. Зеннон, мы с тобой должны убить эту тварь. Любым способом. Любой ценой. Словно в ответ на призыв, демон начал изменять наше тело. Принять мерзкую форму монстра, убить его из чистоты внутри себя. Мышцы напряглись, агонизировали и стонали. Всё ради того, чтобы сравниться с этой тварью в скорости. В правой руке появился кончар со встроенным обрезом дробовика. Странный выбор. — Какого это, быть беспомощным? — одержимая сопровождала свою насмешку шквалом ударов. Всё таких же бессистемных. Каждый подобен удару молота. Грубая мощь. — Всего лишь, лишила меня магии и думаешь победила? Мне ставили и более жёсткие ограничения. — мне приходилось сражаться без магии, хотя противник как правило, тоже был лишён этого козыря. Силы Зеннона ощущались совершенно иначе. Перед глазами возникали названия новых атак и заклинаний, некоторые из них и прочитать нельзя, но судя по ощущениям, Зеннон может их использовать. Мы атаковали в нерушимой симметрии, Энма рубанул сверху, намеренно открывшись для атаки слева, закрываю брешь своим ударом, сделав выпад справа. Тесню одержимую несколькими слабыми ударами, стремясь разозлить и вывести из себя. Разозлённый мечник — мертвый мечник. Отскакиваю от внезапного пинка, позволяя Энме атаковать справа. Колющий в правую ногу заставил ее пошатнуться, целюсь в руку с мечом, не успевая лишь на секунду. Просто уклоняюсь, забыв о блоке. Энма опустил лезвие своего меча и толкал одержимую на пол, пытаясь обезоружить её. Им двигали остатки жалости к этой кукле. Он хотел избавить её от одержимости и освободить. По габаритам он превосходил одержимую и казалось физическое превосходство на его стороне. Но увидев с каким трудом он повалил эту тварь на пол, мне стало не по себе. — Джинни, ты должна сопротивляться ему! Подумай о своей семье, разве этого они хотели? — Энма продолжал удерживать меч, взывая к личности куклы. Одержимая закричала, но в этом крике был лишь страх. Казалось, что хватка одержимой ослабевает и Энма обезоружит её. Мне останется лишь уничтожить меч. — Твой союзник удерживает цель, атакуй.  — Зеннон говорил с нескрываемой радостью. Но Энма также попадёт под удар. Секундная слабость. Секунда идиотизма — шока и ступора, когда мозг отказывается признать очевидное, даже если оно происходит прямо перед глазами. И именно это, стоило мне победы. Ятаган одержимой, до этого почти вырванный из её рук, прошёл сквозь меч Энмы, оставив того беззащитным. Удар по дуге рассёк туловище, не задев при этом одежду. Он был бы мёртв в любом случае. Хватило бы мне духа или нет, роли не играло. Верхняя половина тела двигалась по инерции, упав к ногам одержимой. Она поднялась и насмешливо смотрела на изуродованное тело. — Надеюсь, он не был кем-то важным для тебя. Кровь для Бога Крови! Черепа его трону! — одержимая занесла клинок для ещё одного удара. — Абсолют. Скутум. — сильнейшее заклинание Энмы. Его последний козырь. Синкиро не дал носителю умереть столь быстро. Энма намеренно подставился под удар. Вокруг одержимой создались шестиугольные щиты, ярко-красного оттенка. Они накладываются друг на друга, образовав защитную сетку. Спокойно прыгаю на одержимую, что также испытала секунду идиотизма. Вокруг моей правой руки образовалось красно-лиловое пламя. Одержимая слишком поздно заметила меня, удивление в её взгляде вызвало у меня улыбку. Схватив её за голову правой рукой, что превратилась в когтистую клешню, испытываю настоящее наслаждение. — Табэс. — единственное слово, предвещающее настоящий кошмар для убийцы моего друга. Аннигилирующий поток радиоактивной смерти. Радиоактивный распад, подчинённый моей воле. — Пока. — Синкиро…будь рядом с Эндимионом. — Энма был всё ещё жив. Его дух-защитник протестующе поднял руки, но всё же подчинился. — Победа…любой ценой. — Почему? Почему именно ты? — ответ был мне известен, но всё же…поверить в это было невозможно. — Верность превыше всего. — прошептал Энма. С этими словами он и умер. На его губах играла спокойная улыбка. Он пожертвовал собой, чтобы мой удар достиг цели, добровольно и обдуманно, не колеблясь ни секунды. — Спасибо тебе, старый друг. — сжигаю его останки, не дав местным духам возможности осквернить тело. Даже пепла не осталось, что не позволит безумцам клонировать тело, подобно тому, как они сделали с Основателями. Скорбь не хотела покидать голову, путая мысли. Жанна и Аурея скорее всего уже добрались до Дэвида. «Зеннон, ты можешь провести меня к порталу?» — Избранный использовал его чтобы разорвать ткань реальности. Найти его труда не составит. И что потом? «Найдём более…гостеприимное место, накопим силы и вернемся за реваншем.» — моя стратегия не меняется. Жертва Энмы не будет напрасной. — Однако, амбиций тебе не занимать. — ответил Зеннон, ненадолго задумавшись. — Амбиции — предвестник хаоса.