GoYu: sketches

      Уф-ф, мда-а-а… Лето, середина июля уже, в муравейнике офиса жуть как жарко. В голове — ни одной путной мысли, верчусь в кресле да думаю о том, как бы домой поскорее слинять уже… Мимо пролетает муха… ещё одна… и ещё… гнездо у них здесь, что ли? Надо бы встать, перебрать отчёты ещё раз и… ах, славненько! Уже четыре часа. Выхожу наконец с занудной работы, надеваю солнцезащитные очки и иду в ближайший магазинчик за сладостями. Купив карамели и набрав пухляшей-моти два пакета, блаженно улыбаюсь и направляюсь к ближайшей станции, всю дорогу вдыхая восхитительный аромат. Нет, ну что за божественный запах! Определённо, это стоило того, чтобы проторчать за кипой бумажек весь день. Довольный покупкой, спускаюсь в метро, захожу по привычке в свой любимый последний вагон и, не найдя свободного места — снова в час пик попал, увы-увы, — не найдя свободного места, пристраиваюсь около металлического поручня. Одна рука отдыхает после долгого, серьёзного, ох какого тяжёлого трудового дня (интересно, куда же всё-таки летели те мухи?), другая держит драгоценные пакеты с вкусностями. Станция, вторая, третья… Монотонный голос из динамика мне давно уже привычен и даже приятен — так хорошо дремлется под него и тихий-тихий, неслышный почти, стук колёс… На четвёртой станции немного отхожу в сторону — заметное число людей торопливо выходит, но, тем не менее, вагон по-прежнему остаётся полон. Вздыхаю про себя, понимая, что опять обречён стоять до самого дома… От нечего делать в который раз принимаюсь рассматривать пассажиров. О, да в нашем полку прибыло! Вон того мужчины с собачкой ещё станцию назад здесь точно не было. Уставшего вида дама с позвякивающим в пакете вином… хм-м… нет, не припомню тоже. Бросаю взгляд дальше: девочки-подружки с цветами, парень с девушкой смеются над мемами в новомодном айфоне, бабуля вяжет чулочек, отложив в сторону не то Гегеля, не то Кафку… Фыркаю, заметив на суровом бизнесмене галстук с котятами, перевожу глаза чуть правее и вижу: стоит, смотрит в окно симпатичный молодой человек. Розовые волосы, лёгкие джинсы, кеды, футболка, на футболке надпись: «Бесплатные обнимашки»… Серьёзно? Обнимашки, значит… да ещё и бесплатные?! Перехватив поудобнее пакет, я аккуратно снимаю очки и начинаю откровенно пялиться на парня. Надеюсь, заметит. После двухминутного прожигания дыр — прости, парень, сам понимаю, и так летом жарко, — незнакомец отрывается от созерцания чего-то, наверное, весьма интересного за окном, чтобы повернуть ко мне голову и заметно вздрогнуть. Не ожидал, что на тебя смотрят? Понимаю, понимаю, ну что же… Лучезарно улыбаясь пареньку (шире губы, Сатору, ещё шире, давай же, ты можешь!), я убираю свои чёрные очки куда-то в карман и, нюхнув в последний раз моти, готовлюсь брать быка за рога, удачу за хвост, а железо за… ковать его сейчас буду, в общем. В вагоне как раз горячо. Яркая огромная надпись «Бесплатные обнимашки» (это «Таймс Нью Роман», шрифт семьдесят пятый?) всё ещё красуется на чужой светлой футболке. Манящая столь соблазнительно, она будто бы кричит мне: «Ну же, Сатору! Дерзай!» Я с наслаждением перечитываю два английских слова ещё раз. Сомнений не остаётся: обнимашки, да, совершенно точно бесплатные. Ну, а я что? Я человек простой: узрел халяву — ни за что не упущу… Всё ещё лучезарно улыбаясь незнакомцу, я отпускаю поручень и начинаю медленно продвигаться к нему. На красивом лице напротив появляются первые признаки беспокойства. Я делаю улыбку шире. Парень прерывает зрительный контакт и нервно хватается рукой за лямку рюкзака. Он отходит чуть в сторону, и тогда я применяю свое самое сильное оружие с кодовым названием «БУБПС». Моя тайная техника «Белоснежная улыбка бесконечно прекрасного Сатору» абсолютно всегда и абсолютно со всеми срабатывает на ура. Парнишка, заметив на моём лице серьёзные изменения, переминается с ноги на ногу и суёт руку в карман джинсов, нащупывая, видимо, телефон для спокойствия. Он снова пытается отвернуться куда-нибудь, делая вид, что не замечает меня, но я с упорством крокодила продолжаю плыть сквозь людскую толпу, намереваясь поймать свою жертву. Жертва тем временем всё ещё не хочет выходить на контакт, опять теребит лямку и по-смешному хмурится. На всякий случай принимаясь осматривать себя, цель моего вагонного сафари цепляет взглядом надпись на своей футболке. Что-то в розоволосой голове, видимо, щёлкает, ибо уже в следующую секунду парень мрачнеет и, громко сглотнув, судорожно цепляется за поручень. Моя улыбка перерастает в довольный оскал, когда жертва, вновь попытавшись передвинуться с места, оказывается зажатой со всех сторон плотной человеческой массой. Увидев это, я с благодарностью думаю: боже, храни час пики! Хищно облизываясь и понимая, что мои вожделенные обнимашки никуда не сбегут — кругом тесно, все пути отступления, к счастью, отрезаны, — я резко делаю ещё два шага вперёд и оказываюсь стоящим лицом к лицу с жертвой. Паренёк, уже успевший смириться с судьбой, но явно не ожидавший такого, округляет на миг свои большие карие глаза и тут же, покраснев до самой шеи, с волнением произносит: — Вы, это… обняться х-хотели? Признаться, у меня уже начинает болеть улыбка, так что я более чем охотно отвечаю: — В яблочко! Незнакомец кашляет в кулак и смущённо шмыгает носом. — Ну, тогда, гм… вперёд, что ли? Я киваю и с абсолютно счастливым выражением лица тяну к нему свои руки; пакеты со сладким я предусмотрительно поставил на пол. Ох, вот оно, вот… наконец-то, так близко… Мои руки достигают чужих плеч и осторожно сжимают их, ощущая мягкую ткань на кончиках пальцев. Чужое тело под футболкой такое доброе, тёплое, но тепло это совершенно иное — не летнее, жаркое, а внутреннее, душевно-человеческое… Я блаженно закрываю глаза, полностью отдаваясь в чарующую власть объятий. Розоволосый парень сконфуженно прочищает горло и неуверенно приобнимает мою спину в ответ. На это я лишь крепче стискиваю его плечи. Паренёк громко выдыхает и, сдавшись окончательно, отпускает вторую руку с поручня, тоже присоединяясь к обнимашкам. Мне всегда хотелось вот так вот просто подойти к незнакомому человеку и, будучи уверенным в том, что тебя не оттолкнут, что поймут тебя правильно, взять и обнять его — крепко-крепко. Потому что… почему бы, собственно, нет? Я ведь не маньяк какой, в самом деле… — Надеюсь, вы не маньяк… — едва слышно бормочет рядом жертва. — Что-что? — переспрашиваю я, вновь возвращаясь в реальность. — Н-ничего… вы тёплый очень… немного жарко. Вздохнув, я с неохотой убираю руки и медленно отстраняюсь от парня. Ну вот, бесплатный лимит объятий закончился… Жалко. Тут же в голову приходит прекрасная мысль, и я, не предаваясь более грусти, поднимаю один из пакетов, сияя: — Кстати, у меня тут кое-что вкусненькое есть… ты не хочешь? Парнишка смотрит на меня как-то подозрительно, но когда я достаю из недр пакета моти и с аппетитом откусываю первый кусочек, приговаривая «м-м-м… обожаю просто», немного расслабляется и впервые за всё время нашего короткого знакомства улыбается мне — скромно, но искренне. — Обнимашки, конечно, были бесплатными, но вот от моти я всё-таки не откажусь… Я любопытно наблюдаю за тем, с каким удовольствием он уплетает один, затем ещё один и ещё предложенный мной шарик моти, и со смехом говорю ему: — Так и знал, что ты бедный голодный студент… Ешь сколько хочешь, не подавился бы только. Парень фыркает и благодарно кивает, продолжая уплетать вкусности за обе щеки. Я собираюсь выходить через две станции, и Юджи — так зовут моего нового донора обнимашек, — теперь стоит у дверей рядом со мной. Как выяснилось, мы оба живём неподалёку, и если от моего дома повернуть направо, затем идти прямо, затем — налево и снова направо… Ох, а вот и нужная станция. Что ж, нам пора. Июльский вагонный зной остаётся далеко позади, когда мы выбираемся из душного метро на поверхность. Тёплое плечо Юджи доверчиво прижимается к моему слева, и я улыбаюсь, готовясь покрепче перехватить пакеты правой рукой.