1988 год. Психиатрическая лечебница. Палата.
— Подъём! Резкий крик надзирателя заставил меня подскочить с места, словно ужаленную, и тело сразу отозвалось болями. Я недовольно простонала, протирая глаза, окончательно просыпаясь. — Мисс О’Нил, ваше лекарство — влетела медсестра в мою палату и сразу пихнула в руки баночку с несколькими таблетками. Я с непониманием взглянула на девушку и с сомнением сказала: — Но мне обычно дают таблетки вечером. — Доктор Донован сказал, что вы должны их принимать три раза в день. Это ускорит ваше лечение. При упоминание главврача по телу пробежался противный холодок, а запястья моментально отозвались болью. Человек в маске решительно взялся за меня. И точно не станет отступать. Я осторожно взяла таблетки и разом проглотила все. Медсестра попросила открыть рот и посмотрела, чтобы ничего не осталось. Удостоверившись, что я всё приняла, девушка кивнула своим мыслям и вышла из палаты, напоследок сказав строиться в коридоре. Выдавив из себя жалобный стон, я стала медленно надевать ботинки. Тело сразу отдало болью, но я лишь закусила губу, подавляя вскрик. С трудом справившись, я встала и вышла из комнаты. — Милый Генри, конечно, я согласна, — сказала женщина, стоящая напротив меня. Милая, безобидная старушка, которая была вполне нормальной, но жила в своём, идеальном мире. Она чем-то напоминала мне миссис Хилл: седые, длинные волосы, добрые глаза, милая улыбка и приятный, чуть с хрипотцой, голос. И характер был такой же весёлый, немного девячий. Даже имя у неё было какое-то задорное — Кортни. Её все так и звали — бабушка Кортни. По сравнению с другими пациентами, к ней относились тепло и уважительно, даже врачи и охранники. Эта бабушка могла растопить сердца всем своими добрыми, ласковыми словами. И я не могла не улыбнуться, когда смотрела на неё. — Здравствуйте, бабушка Кортни. Как сегодня ваше самочувствие? — спросила я, перед этим махнув рукой, привлекая её внимание. — Не плохо, пуговка. Вот только Джони мешал спать. Зато с утра, сэр Генри предложил мне свою руку и сердце. Я знала, что бабушка Кортни видит то, чего нет, но это не пугало, это было даже мило. Я мягко улыбнулась и с игривым прищуром поинтересовалась: — Вы уже дали согласие? Неужели так хорошо знакомы? Старушка заговорчески осмотрелась по сторонам и, когда убедилась, что кроме меня никто не слышит её тайну, прошептала: — На самом деле я вижу его впервые. Но он так настаивал, что я не смогла отказать. К тому же он из чудесного рода и имеет прекрасные манеры. Только Джони об этом не говори. Он жутко ревнив. Я кивнула и изобразила, будто закрываю рот на замок и выбрасываю ключ. Женщина благодарно улыбнулась и снова начала свой диалог с невидимым собеседником. А я повернулась к Стефани, которая только что вышла из своей палаты, и то что я увидела заставило меня впасть в лёгкий шок. Девушка была вся в ссадинах, синяках и засосах. Глаза, такие красивые бирюзовые глаза, покрылись красной сеточкой лопнувших сосудов, а веки сильно опухли от обилия слёз. — Стеф?.. Что с тобой? Подруга лишь махнула головой, показывая, что не хочет об этом говорить. Стефани осторожно приобняла себя за плечи дрожащими руками, будто это её успокаивало. Я хотела подойти и хоть как-то поддержать Стефани, но нельзя. Только в общем зале мы можем контактировать с другими пациентами. И я проклинала эту жёсткую систему. Осмотр комнат закончился быстро, и нас сразу повели в общий зал. Стоило нам переступить порог, я сразу двинулась к Стефани, но меня опередили. — Мисс Софт, пройдёмте со мной на процедуры, — сказал врач, придерживая мою подругу за локоть. Я видела как Стефани стало дурно от этого прикосновения и как она сжалась от слова процедура, но лишь покорно кивнула и ушла за врачом, оставив нехорошее у меня предчувствие. Мне же не осталось ничего, кроме как сесть в наше излюбленное кресло и ждать. Я смотрела в потолок и думала о событиях двухдневной давности. А точнее о Человеке в маске. Он появился здесь так же неожиданно, как появился в Сентфоре со своим цирком. Я до сих помню тот день, когда я впервые встретилась с ним, когда моя жизнь разделилась на «до» и «после».1986 год. Сентфор. Моя комната.
— Собирайся, — крикнула мама, ворвавшись в мою комнату. Я, которая до этого лежала и читала роман Сидни Шелдона, неожиданно подскочила и с непониманием посмотрела на маму, которая копалась у меня в шкафу. — Куда? — поинтересовалась я, следя за манипуляциями матери что-то найти. — Ты что не слышала? — спросила она, не поворачивая ко мне головы. — К нам приехал цирк-шапито. — И что? — раздражённо сказала я. «Ещё как слышала! Кэнди всю душу вытряхнула, уговаривая меня пойти» — подумала я. — Они дают своё первое шоу! — ответила она и повернулась ко мне со своей находкой — шарфом. — В общем, ничего не знаю, чтобы через пятнадцать минут была готова. И с этими словами она вышла из комнаты, оставив меня с неприятными чувствами. Я схватила подушку и жалобно застонала в неё. Но делать нечего. Придётся идти. Если мама так настаивала, значит улизнуть не получится. Я встала с кровати и двинулась к шкафу, найти подходящий наряд. Немного порывшись, на глаза попался красный топ и бордовые клетчатые штаны, на высокой талии. Я натянула на себя одежду и придирчиво осмотрела своё отражение в зеркале. Не знаю почему, но хотелось выглядеть неотразимо. Причесав короткие, белоснежные волосы и слегка накрасив губы блеском, я вышла из комнаты и спустилась вниз, где меня уже ждала мама. «Ну что ж… Посмотрим на ваше фрик-шоу». На удивление, на представление пришло почти полгорода. Многие сидели на местах, некоторые же стояли у выхода, будто в любую минуту готовы сбежать. Я тоже хотела остаться у полога, но мама схватила мою ладонь и начала тащить к подмосткам. — Там, в первом ряду, есть пара свободных мест, — говорила она, со странной, эйфорической улыбкой. Я же, словно марионетка, плелась сзади, надеясь, что представление быстро закончится. Когда мы сели, я, чтобы не скучать, стала осматриваться. Пустая сцена, заменяющая манеж, была окружена багровым занавесом. Неожиданно портьера дрогнула, а за ней мелькнули чьи-то глаза, наблюдающие за тем, как напомняется зал. Но в какой-то момент мне показалось, что этот взор остановился на мне, будто изучая. — Мама, мне не по себе… — начала было я, но мать меня прервала: — Тихо, начинается! Я перевела измученный взгляд на поднимающийся занавес, как раз в тот момент, когда на сцену выбежало существо с посиневшей кожей на четырёх конечностях, словно таракан. Зрители сначала ахнули и отпрянул от сцены, но потом подвинулись ближе, пытаясь рассмотреть нечто. Существом оказалась женщина, по имени Жоззи, со странно изогнутыми конечностями. Я вздрогнула, вспомнив Писадейру. Жоззи начала зачитывать речь, привлекая всеобщее внимание к себе, а потом на её место пришли новые уродцы — Мэри, Дэри и мистер Эрик. Они выступали и смешили всех вокруг. Я тоже находило это забавным, но ощущение опасности не отпускало меня всё это время. Хотелось уйти, но я не могла бросить маму, которая с упоением наблюдала за выступлением. Я снова посмотрела на сцену и неожиданно увидела высокую фигуру, наблюдающую за гостями. Ту самую фигуру, которую я видела до выступления. — Мама, может пойдём? — спросила я, поворачиваясь к ней. Но она не слышала меня и смотрела куда-то в толпу. Я проследила за её взглядом и поняла, что мама переглядывается с шерифом, который стоял у самого выхода. — Детка, я не надолго, — сказала она, похлопав моё плечо, и ушла, оставив меня одну. Мне же не осталось ничего, кроме как следить за дальнейшим представлением. Вскоре сцена опустела, и занавес опустился. Тишину зала неожиданно прервали шаги, раздающиеся всему шатру. И тогда я впервые увидела его. Человек в маске. Высокий, в старомодном костюме с плащом и необычной маске. Мужчина выглядел, как аристократ. Все его движения казались плавными и изящными. Светлые волосы, отливающие золотом в свете софитов, спускались на плечи, а серые глаза, которые смотрят сквозь прорези маски, наблюдают за гостями. В этот момент я почувствовала как моё сердце сжалось в непонятном трепете и тут же забилось быстрее. А потом по всему шатру разлился его бархатный, чарующий голос: — Надеюсь, вам понравилось шоу — сказал Человек в маске, и на него тут же обрушился шквал аплодисментов. Я тоже не осталась в стороне, но не из-за того, что мне пришлись по вкусу кривляния уродцев, а из простой вежливости. Мужчина благодарно склонил голову, а потом поднял руку, призывая к молчанию, и, на удивление, все послушались. — К сожалению, — продолжил он, — в настоящее время не встретишь цирка уродов. Люди считают это не гуманным и даже аморальным… Я иного мнения. Ведь, глядя на людей с уродствами, мы смотрим на себе обнажённых. Обществу полезно взглянуть на свои язвы, скрытые под кожей, одеждой и духами. Человек в маске замолчал и ещё раз оглядел весь зал. — Мы будем выступать каждый вечер в это же время. До завтра. И под аплодисменты мужчина начал удаляться. Зрители тоже поспешили покинуть шатёр, не видя смысла оставаться. Я хотела последовать их примеру, но тут мой взгляд упал на мою подругу, которая что-то бурно обсуждала с Хозяином цирка. От чего-то мне стало не по себе и я решила не оставлять Кэнди с мужчиной наедине. — Я хотела сказать, что шоу получилось очень впечатляющим — сказала подруга, когда я подошла. — Привет, Кэнди, — произнесла я и обняла подругу, которая радостно мне ответила. Потом с повернулась к Человеку в маске, который чего-то ожидал. Я решила, что с ним надо быть вежливой, поэтому тихо произнесла: — Здравствуйте. — Это моя подруга, Сара, — сказала Кэнди, смотря на Хозяина цирка. — Сара, а это… — Человек в маске — перебила я подругу. Мужчина же кивнул мне на мою догадку, как бы подтверждая её. — Ваша речь меня впечатлила. — Вы правда так считаете? Хоть я и не видела его лица, но всё равно услышала нотки удивления в голосе. — Да, мне кажется, вы правы, ведь сейчас люди прячут свою натуру, или как вы сказали язвы, за другим обликом. А если это так, значит в людях нет ничего, кроме гнилой души. Я увидела, как глаза у Человека в маске блеснули. — Но меня вот что интересует… Почему «Человек в маске»? Мужчина неожиданно рассмеялся. Смех у него был такой бархатный и притягательным. — Сара, вам не кажется, что во времена, когда людская сущность пала до скота, нет ничего уважительнее, чем называться Человеком? — А вы достойны этого обращения? — парировала я. Человек снова рассмеялся, но потом ответил: — Мне нравится ваша позиция. На вопрос отвечу так: я далёк от заслуги называться человеком, и всё же из всех присутствующих — я к ней ближе всех. Я мягко улыбнулась и кивнула головой, как бы говоря: «Если вы так считаете, не стану спорить», а потом вслух произнесла: — Надеюсь, я тоже когда-нибудь смогу назвать себя Человеком. — Мне кажется, что вы уже достойны этого. Вы первая, из тех кого я встречал, кто так рассуждает. Я расплылась в улыбке, а щёки моментально покрылись румянцем. Я почувствовала, как сердце забилось чаще. Тогда, я была счастлива.1988 год. Психиатрическая клиника. Общий зал.
Из воспоминаний меня вывел надзиратель, который толкнул меня в плечо. Видимо, я задремала. — Завтрак — сказал он и схватил мою руку, поднимая меня с кресла. До этого такое поведение меня бы разозлило, но сейчас мне было не до этого. Я поняла, что жутко хочу есть. Два дня без еды мне не пошли на пользу. Я даже не поняла, как до сих пор не чувствовала этого голода и не свалилась с ног. Когда мы зашли в столовую, я сразу села на свободное место и поняла, что Стеф опять нет. Страх снова сковал моё тело, и я даже не представляла, что мне делать. Быстро наполнив желудок, я встала из-за стола и подошла к охраннику. — Мне нужно увидеться с главврачом. — С чего вдруг? — Я его пациентка. Охранник оглядел меня и уточнил: — Фамилия? — О’Нил. Когда он услышал мою фамилию, то моментально вытянулся в лице и с каким-то странным голосом сказал идти за ним. Я с непониманием двинулась следом, но решила ничего не спрашивать. Слишком мала вероятность, что мне ответят. Мы снова стояли перед дверью главврача. Охранник постучал и, дождавшись утвердительного ответа, зашёл внутрь, а я проследовала за ним. — Мистер Донован, я привёл пациентку, как вы и просили. Я с непониманием перевела взгляд с одного мужчины на другого. «Значит Человек ожидал меня? Как интересно». Доктор посмотрел на надзирателя, даже не взглянув на меня, а потом опустил глаза на часы. — Я просил привести её час назад. Где вы пропадали? Охранник сжался под стальным взглядом главврача и было понятно без слов — он забыл. Я думала, что ничего ему не будет, но тут Человек в маске подошёл к надзирателю, схватил его за ворот куртки одной рукой и, без усилий, приподнял его над полом. — Если и дальше будете так халатно выполнять свои обязанности, то забудьте об этой должности. И доктор отпустил его, что мужчина не удержался и свалился на пол. — Пошёл вон. Надзиратель вскочил, кивнул и бегом удалился из кабинета, оставляя меня наедине с доктором Донованом. Врач, так же не смотря на меня, подошёл к двери и закрыл её, повернув ключ. От этого у меня пошли мурашки, а вдоль позвоночника потекла холодная капля пота. Хотелось сбежать, но некуда. Единственный путь к отступлению закрыт. — Я говорил, что страх всегда сладок? — спросил Человек в маске, поворачиваясь ко мне. Я постаралась успокоить бешено стучащее сердце, но не могла. Страх его близости был сильнее. — Не волнуйся. Я позвал тебя просто поговорить. Как в прошлые разы, — он усмехнулся, а в моей памяти сразу всплыли некоторые отправки воспоминаний, из-за которых щёки мои вспыхнули. Связанные руки, поцелуи, укусы, дикое возбуждение. Красный цвет, из-за которого кровь кипит в венах и страсть заполняет все мысли, везде, куда ни глянь. И я полностью во власти желания и его рук, что изучают моё тело. Я смущённо отвела взгляд от лица доктора Донована, хотя уловила лёгкую усмешку на его губах. Он будто знал, о чём я думаю. Мужчина рукой пригласил меня сесть в кресло, и я без слов подчинилась. Человек разместился за своим столом и, сцепив руки в замок, заглянул мне в глаза. — Как ты себя чувствуешь? — как ни в чём ни бывало спросил он. — Вы позвали меня, чтобы узнать о моём самочувствие? — злость сразу вспыхнула во мне. Конечно, я чувствовала себя ужасно, но показывать этого не стану. Не хочу приносить ему такого удовольствия. — Сара, давай без формальностей? Всё-таки мы с тобой довольно тесно знакомы. Негативные эмоции словно испарились. Мои щёки снова вспыхнули, но я подавила своё смущение и спокойно, насколько это было возможно, ответила: — Хорошо. Как скажешь, Дариан, — ухмыльнулась я. Человек вскинул голову, явно не ожидая такого обращения, но потом улыбнулся. Казалось, ему было приятно слышать своё имя из моих уст. А мне было совершенно непривычно такое обращение, но видит его лицо в этот момент было восхитительно. — И всё же, Дариан. Ты же не просто так меня позвал. Чего ты хочешь? Мужчина ухмыльнулся своим мыслям и неспеша начал: — Ты как всегда нетерпелива, Сара. Но ты права. Ты ведь помнишь наш чудесный ужин в цирке? «Конечно, — подумала я. — Как такое забыть?!»1986 год. Сентфор. Цирк.
— До свидания, — сказала я и хотела уйти за Кэнди и её мамой, но тут мою руку схватили тонкие пальцы Человека в маске. — Я думал, может, вы останетесь, — неожиданно сказал он, и я услышала лёгкую мольбу в его голосе. — Простите, но… — я очень удивилась этому предложению. Я даже не знала, что и ответить. С одной стороны хотелось уйти, чтобы не оставаться с Хозяином цирка наедине, но с другой… я хотела быть рядом, сама не понимая такого порыва. — Прошу, не обижайте меня, — промолвил мужчина. Я посмотрела на его раскрытую ладонь, на Кэнди, которая ждала меня, и ещё раз на ладонь. Взвесив все «за» и «против», я решила, что ничего страшного не случится, если ненадолго задержусь в цирке. Осторожно, с трепетом, я обхватила тонкие пальцы Человека в маске и бросила Кэнди через плечо: — Скоро увидимся. Не волнуйся. Мужчина покрепче взял мою руку и начал уводить из главного шатра. Мы несколько раз свернули и оказались в просторной комнате. Тёмные оттенки, с преобладанием багрового и чёрного, создавали свою неповторимую атмосферу готического средневековья. Лакированный пол, стены, с портьерами из красного бархата, на которых разместились канделябры со свечами, служившие освещением просторной комнаты. В центре залы находился массивный стол, укрытый тёмно-бордовой скатертью, с аккуратно расставленной позолоченной посудой, со всякими явствами. Человек, обычно выглядевший как не из этого столетия, весьма гармонично вписался в обстановку. Я же осмотрела себя и поняла, как нелепо выгляжу в своей слегка помятой рубашке, повседневных джинсах и массивных ботинках. — Прежде чем мы сядем, у меня есть маленькая прихоть, — сказал Хозяин цирка и указал на ширму в дальнем углу, где на вешалке висело, словно подготовленное, чёрное платье. — Этот наряд лежит у нас давно, но моим чудикам оно не идёт, как вы понимаете. Позвольте мне посмотреть, как он будет смотреться на прекрасной даме. Простите мне эту маленькую шалость. Мои щёки залились краской от этой просьбы, но я, подавив смущение, подошла к ширме и взяла наряд. Платье из чёрного атласа с блестящим серебристым пояском и пышной юбкой было четровки красиво. Осторожно, будто боясь его испортить, я сняла одеяние с вешалки и пошла за ширму… которая едва доставала мне до плеч. От осознания, что мужчина будет наблюдать за мной во время переодевания, мои щёки вспыхнули пуще прежнего. Но делать нечего. Хоть не при нём переодеваться. Под внимательным взглядом Человека, я сняла рубашку, оголяя свои плечи и ключицы. Потянулась к застёжке нижнего белья и с тихим щелчком откинула тонкую ткань, обнажая грудь, отметив приподнявшиеся бусинки лона, то ли от холода, то ли от нарастающего возбуждения. Потом я сняла ботинки и следом джинсы. Взяла платье и натянула на себя, стараясь не запутаться в многослойной юбке. И тут образовалась одна проблема — платье оказалось на шнуровке. Конечно, сначала я попробовала сама разобраться с этой загвоздкой, но только измучила руки. И ничего не осталось кроме как позвать Человека в маске. — Эм… Тут корсет со шнуровкой. Не могли бы вы помочь? Щёки мои пылали, не прекращая. А когда я услышала приближающиеся шаги, то ноги моментально подкосились. «Тише, Сара, он же лишь поможет зашнуровать корсет. Ничего более» — успокаивала я себя, но тело всё равно напряглось, когда мужчина остановился за мной. Я осторожно оглянулась через плечо и неожиданно ощутила всю разницу в нашем росте. Я едва доставала до его плеча и это жутко мне нравилось. Казалось, что только он меня обнимет, то тут же спрячет от внешнего мира. Я постаралась от себя эти мысли, снова посмотрев перед собой, чтобы Человек в маске не видел моего смущения. Мужчина осторожно взял шнурки корсета и стал медленно затягивать их, стараясь не перетянуть. Я почти успокоилась, но Человек случайно, (а может и нет), дотронулся до моей кожи, отчего по телу прошёлся электрический ток. Из моих уст вырвался случайный полустон. Не видя, но почувствовав, я уловила напряжение Человека в маске. Он неожиданно придвинул меня к себе, приобняла за талию, и я ощутила твёрдый орган на своих бёдрах. Возбуждение с новой силой охватило меня, и я знала — Человек тоже возбуждён. Но всё разом прекратилось, когда мужчина сделал шаг назад, быстро расправился со шнуровкой корсета и ушёл обратно к столу, оставив меня одну. Я тяжело выдохнула, немного разочаровавшись, сама не понимая из-за чего. Но я решила, что обдумаю это позже, а сейчас нужно выполнить обещание — отужинать в компании мужчины, который вызывал во мне трепет и страх. Я вышла на свет и сразу встретилась с восхищённым взглядом Человека в маске. — Ты чудесно выглядишь, — сказал он, и я отметила чуть охрипший голос, словно от возбуждения. Я благодарно улыбнулась и весь ужин не могла толком сосредоточиться, возвращаясь к его пленительным глазам. Лишь одно предложение заставило меня очнуться. — Сара, я хочу сделать тебе подарок. Я с непониманием посмотрела на него и постаралась возразить, но он не принимал отказа. Осторожно встал со своего места и медленно обошёл стол, остановившись позади меня. Я услышала лёгкий щелчок, а потом мне на шею легло тяжёлое украшение. Не знаю откуда, но мужчина достал зеркало и подал мне, чтобы я лучше рассмотрела подарок. Кружевное, чёрное ожерелье, усыпанное, ничего себе! , рубинами. Оно выглядело великолепно. Под стать хозяину. — Ты в нём прекрасна. Мне будет приятно, если ты будешь его носить, чертовка. По коже пошли мурашки от его горячего дыхания, а от «чертовки» мои щёки заалели. Но я обдумала его слова и снова посмотрела в зеркало. Я видела себя совсем другой. В отражение была не шестнадцатилетняя девчонка, а аристократка. Мои губы сами по себе растянулись в улыбки. Я изменилась в тот момент, ощущая в себе совершенно другую силу, которая будто дремала во мне. И это было чертовски приятно.1988 год. Психиатрическая лечебница. Кабинет Дариана Донована.
Из воспоминаний я вышла когда поняла, что Человек уже третий раз встал со своего места, останавливался у окна и снова возвращался за свой стол. Сейчас он тоже стоял у окна и наблюдал за зимним лесом, простелающегося до самого горизонта. — Да, помню, — наконец ответила я. Мужчина лишь слегка повернул голову, продолжая стоять спиной ко мне, глядя вдаль. — Тогда отведай со мной, Сара. Мне не хотелось бы завтракать в одиночестве. Я приподняла бровь и с немым вопросом уставилась на Дариана. Он, словно почувствовав, развернулся на пятках и заглянул мне в глаза. В его серых омутах я увидела усмешку и лёгкий укор. — Я бы хотел, чтобы ты стала моей компанией. От этих слов мне стало приятно, но в тоже время очень страшно. Я снова останусь с ним наедине, но в этот раз всё будет иначе. Никто не ворвётся к нам в кабинет, чтобы остановить. И всё же я хотела остаться, следуя за непонятным порывом. Возможно, я смогла бы улучшить с ним отношения, а это будет очень полезно. — Хорошо. Мужчина кивнул и я увидела победную улыбку на его губах. — Думаю, этот кабинет не самое лучшее место, чтобы завтракать здесь. Я понимающе согласилась и думала, что сейчас мы пойдём в другое помещение, но Дариан остался на месте. Неожиданно, он вскинул руку вверх и слегка прикрыл глаза. На кончиках пальцев появилось лёгкое свечение, а следом комната начала преображаться. Стены стали расширяться и по ним пошла рябь, будто комната состояла из воды. Пол тоже задрожал и словно ожил. Предметы, что стояли в комнате, начали таять, а на их месте появлялись новые. И вскоре я поняла, что стою не в кабинете Доктора Донована, а багровой комнате. — Символично, ты не находишь? — спросил Человек, улыбаясь, явно довольный собой. — Как… Как ты это сделал? — удивилась я, оглядываясь по сторонам. — О… Я и не такое могу, — ответил мужчина и снова начал колдовать. Только в этот раз со мной. Сначала я почувствовала, как стягиваются волосы на моём затылке, а потом на коже появилась совершенно другая, бархатная ткань. На шею легло что-то холодное. — Ты прекрасна, — сказал Дариан и махнул в сторону. Я посмотрела туда, куда он указывал, столкнувшись взглядом со своим отражением, и обомлела. Девушка, что стояла передо мной совершенно не похожа на пациентку психиатрической больницы. Огненно-рыжие волосы уложены в сложную, элегантную причёску, усыпанную мелкими бриллиантами. На мне было не ужасная больничная форма, а тёмно-изумрудное платье, с золотистыми отливами в свете свечей, которое полностью подчёркивало мою фигуру. Руках облачены в длинные, чуть выше локтя, чёрные перчатки, прикрывающие мои ободранные запястья. На шеи висела тонкая цепочка с небольшим драгоценным камнем. Я с изумлением посмотрела на Человека и благодарно улыбнулась, но потом с сомнением спросила: — Как? — Присядь. Нам есть о чём поговорить. Я осторожно подошла к столу, выполняя его просьбу. Мужчина сначала хотел помочь, но я не позволила и сама села на своё место, под лёгкий смешок. Дариан же обошёл стол и аккуратно опустился на стул. — Мой обыденный вопрос: что желаете отведать? Я посмотрела на стол, заваленный всякими вкусностями, а потом подняла на Человека непонимающий взгляд. — Опять проверка? — Ох, нет. Что ты? Сегодня без этого. Дариан сказал это ровным тоном, но я поняла, что это было далеко от истины. Да и в его глазах была едва заметная усмешка. «Играешь со мной? — подумала я. — Не обманешь». Я быстро пробежала взглядом по содержимому и выбрала самое неприметное блюдо. — Ты уверена? — удивился Человек. Я, не задумываясь, кивнула и на моей тарелке моментально разместился мой «заказ». Осторожно, с недоверием, я подцепила вилкой пищу и отправила к себе в рот. Вкус оказался превосходным, что я даже прикрыла глаза от удовольствия. — Ты снова сделала правильный выбор, Сара. — Хоть ты и сказал, что проверки не будет, я всё равно знаю тебя. Ты не любишь когда человечество судит вещи по обложке. Тебе нравится когда выбирают внутренний мир. «В прекрасах и оправе не нуждается истинная прелесть». Так сказал… — Уильям Шекспир — закончил Человек в маске. Я уловила на себе восторженный взгляд, но потом сразу отвела глаза. Не хотелось тонуть в его туманных омутах. — Так… Раз я прошла своего рода проверку, то может объяснишь мне, как ты всё это сделал? — я обвела рукой по комнате. Мужчина тяжело вздохнул и отложил вилку с кусочком мяса, которое не успело попасть к нему в рот. — Если ты и вправду хочешь знать… — мужчина сделал паузу, будто надеясь, что я откажусь, но я молчала, и Человеку пришлось продолжить: — Лучше всего начать сначала. Как я уже и говорил… я изготавливал маски, лучшие маски в городе. В это же время я встречался с прекрасной девушкой. Её звали Аннет. — Аннет? Сестра Вильяма? — сорвался вопрос с моих губ, но столкнулась с глазами Человека в маске, которые метали молнии, и замолчала. Не любит когда его перебивают. — Да. Мы любили друг друга. Но однажды в моей мастерской случился пожар… Я видел как плавятся и сгорают мои маски, которые я сотворил. Мой дом превратился в ничто. И я мог пойти вслед за ними. Я слушала Дариана и будто видела всё, что он пережил. Ведь сейчас в его глазах стояли эти отголоски прошлого. Удачного и беспощадного прошлого. — Но меня спас образ Аннет. Я боролся ради неё. Но эта борьба не осталась без следа. Моё лицо обгорело. «Так вот откуда эти шрамы!» — сообразила я, но промолчал, слушая дальше. — Я пролежал в госпитале несколько недель, а затем ходил с обмотанной головой. Аннет всё это время была со мной, но вот настал день снятия повязок. Но Аннет не смогла принять меня таким. Она ужаснулись от увиденного и сбежала. Навсегда. И тогда я понял, что всё люди внутри уродливы и эгоистичны. Человек говорил это ровным тоном, но я знала, что ему было очень больно. Когда он замолчал, то посмотрел на меня невидящим взглядом. В его глазах отражалась ужасная рана, которая вечно будет терзать его душу. Но Человек неожиданно тряхнул головой, прочистил горло и продолжил: — Когда я думал, что жить больше незачем, на рынке я столкнулся с Эйрой и Вильямом. Мы выслушали друг друга и решили для себя, что Аннет — ведьма. Красивая, умная, разбирающаяся в травах. Из-за неё никто не смотрел на Эйру, из-за неё умерла мать Вильяма, из-за сломалась моя жизнь. Мы убедили себя в этом и обвинили Аннет на суде. Все нам поверили. Но вот незадача. В день казни ведьмы пришёл один известный художник, который запечатлел всех нас на этой картине. И нас коснулось проклятье. Ритуал древних ведьм. — Какой ритуал? — нетерпелива спросила я. — И освежёванных животных положат так, чтобы вышел круг, дабы замкнуть всю тёмную силу, и в центре оставят волчье тело, с человеческим разумом и глазами, как символ безжалостной людской натуры. Да ответят же народу за их деяния. В наказание, в напоминание. Да будет кара витать в воздухе, пока не найдёт своё пристанище. Пока он это всё диктовал, в комнате стало будто на несколько градусов ниже. Я обхватила себя за плечи, а потом выдохнула, и изо рта вырвался маленький клубок пара. Мужчина же будто не обращал на это внимание. — То есть… Ты, Вильям и Эйра прокляты из-за того, что вы обвинили невиновную? — Кивок. — А проклятье нашло своё пристанище в картине? — Снова кивок. — И вся эта магия — действия проклятья? — Да, Сара. Я проклят, но в этом есть свои плюсы: я не умираю и меня не убить, обладаю магией и удивительным даром убеждения. Вот только… ты не контролируема. — Что? Почему? Дариан хотел ответить, но в дверь неожиданно постучали, прерывая наш разговор. — Доктор Донован? Вы срочно нужны в общем зале. Человек нервно выдохнул и щёлкнул пальцами. Комната моментально преобразилась, и мы снова были в кабинете Дариана. Даже температура стала нормальной. Я посмотрела на себя и разочаровалась, обнаружив на себе снова больничную форму. — Прости, Сара, но завтрак придётся отложить. Дариан подошёл ко мне и потянул к двери. Повернув ключ, он распахнул её и сразу подтолкнул меня охраннику, который тут же перехватил мою руку. — Отведите её на кухню. Она должна отработать кое-какие моменты, — сказал Человек, превращаясь из заботливого мужчины в сурового доктора психиатрической больницы. Я же возмущённо взглянула на Человека в маске и весь трепет перед ним пропал. Я снова метала молнии, глядя на него. Но сказать уже ничего не могла. Охранник уводил меня от кабинета доктора Донована на кухню, где я должна помочь в приготовление обеда.***
Время тянулось ужасно медленно. Я уже час чистила и нарезала картошку, которая, казалось, не кончалась. Руки забились от повторяющихся движений, а спина болела из-за неудобного положения. Но я упорно продолжала работать, с каким-то больным интузиазмом. Возможно, хотелось побыстрее закончить, чтобы уйти отдыхать, а, возможно, злость, которую сейчас испытывала, выливалась наружу, на безобидный овощ. «Да почему он себя так ведёт?! Что себе позволяет? Я ему не игрушка, чтобы мной помыкать как он хочет! То завтракай с ним, потом иди на кухню и работай. А дальше что?! Что ещё придёт в его проклятую голову?! Я не его собственность, я его…!» И тут поток моих мыслей резко прекратился, и я замерла, как статуя. Что я хотела сказать? Что я его девушка? От этого мои щёки вспыхнули, а тело начало бить мелкой дрожью. Неучежи, Человек так легко манипулировал моими чувствами, что я могла о таком подумать? Но ведь к нему я испытываю только злость и ненависть! Из-за него я здесь, и он, только он, виноват в этом. И плевать, что я чувствовала раньше! Сейчас он мой враг. И я не позволю прошлому повториться. Я ещё раз переварила эти мысли и кивнула себе, подтверждая своё решение, а потом снова начала чистить картошку с ещё большим ожесточение, в мыслях повторяя одну и ту же фразу: «Ни за что не дам повториться! Ни за что! Ни за что! Ни за что!..»