1988 год. Психиатрическая лечебница.
Я шла следом за Человеком в маске, пялясь на его спину и не до конца осознавая, что это он. Прошло два года с того момента, как он испарился из моей жизни, не оставив ни одного намёка о себя. А сейчас он идёт передо мной как ни в чём не бывало, словно не знал меня вовсе. И словами не передать, как мне было страшно. Я была уверена, что Человек в маске не изменился ни на йоту с нашей последней встречи, а значит «процедура», которую он для меня устроил, будет мучительной. Но меня пугала не сама боль, а человек, который будет мне её причинять. Он не случайно выбрал эту больницу. Если я права, и он здесь из-за меня, то живой я отсюда не уйду. Уж слишком сильно я ему насолила в последний раз. Память сразу подкинула воспоминания последней нашей ночи.1986 год. Сентфорская больница.
Он не слышно вошёл в палату и остановился на пороге. Я ещё не спала и мысленно была далеко отсюда. Смотря в ночное небо, я карила себя, что не смогла спасти Морингов. Боль проникла внутрь меня и я ничего не могла поделать. Хотелось уйти, но я не могла. Слишком сильно устала. Неожиданно, будто что-то почувствовав, я повернулась к двери и встретилась с серыми глазами Человека в маске. Внутри меня появился страх, но я не желала его показывать, поэтому мне пришлось закусить губу, отчего вскоре проступила капелька крови. — Здравствуй, Сара, — сказал мужчина будничным тоном, оставаясь у двери. — Что ты… что ты здесь делаешь?! — голос предательски дрогнул. Я старалась дышать ровно, но стоило мужчине сделать несколько шагов ко мне, и снова страх завладел моим разумом. Я попыталась отползти от него подальше, но выходило не очень. А его это, кажется, позабавило. — Страх всегда так сладок, — проговорил Человек и остановился в паре метров от меня. Сначала он просто стоял и наблюдал за мной, но потом, всё так же тихо сказал: — Я пришёл проведать тебя. Слышал в доме Морингов был ужасный пожар… Я посмотрела на мужчину взглядом полного ужаса. Я ещё толком не пришла в себя после пожара, а перебинтованные ожоги на руках снова заныли. Я осторожно дотронулась до них и увидела, как Человек проследил за моими действиями. На секунду я увидела тоску в его глазах, но почему? Этого мне понять было не дано. Да и не хотелось. — Убирайся, — шёпотом проговорила я, стараясь придать голосу как можно больше стали. Но внутри я боялась. Очень сильно. И мужчина будто чувствовал меня насквозь. Казалось, он знал обо мне всё. — Ты боишься меня? — осторожно спросил мужчина, обойдя мою койку и замерев в двух шагах от меня. — Признайся, ты боишься меня только потому, что чувствуешь — тебя тянет ко злу. И мы похожи больше, чем ты думаешь. Ты не хочешь это принимать и поэтому так отчаянно борешься с этим. Разве нет? Я отвела взгляд, понимая, что не смогу возразить. — Молчишь, потому что я прав? Человек в маске подошёл ко мне ближе, а я отзеркалила его движения и стала отодвигаться дальше. Но неожиданно, я почувствовала пустоту под телом и начала неумолимо падать вниз. Ещё секунда я лежала бы на полу, но сильная рука мужчины схватила меня, не давая упасть. Хотелось поблагодарить, вот только из уст вырвалось: — Отпусти! — Как прикажешь, — неожиданно сказал мужчина и отпустил мою руку. Сила притяжения моментально прижала меня к полу, отчего бедро отдало тупой болью. Я осторожно потёрла больной бок, но Человек неожиданно присел на корточки передо мной и взял меня за подбородок, заставляя взглянуть на него. Проведя большим пальцем по моей нижней губе, приоткрывая мой рот, он осторожно наклонился и дотронулся холодной маской до моих губ. Я настолько опешила, что не сразу пришла в себя. Перед глазами были только серые омуты, что смотрели на меня сквозь щёлочки маски. Щёки моментально покрываются румянцем. Я упрекаю себя за это и чтобы избавиться от необычных чувств делаю первое, что пришло в голову — срываю ненавистную маску. Мои глаза расширяются при виде его лица, полностью покрытого ожогами. Я с тревогой рассматриваю их, пытаясь понять, что могло случиться с ним. Осторожно поднимаю руку и провожу пальцами по грубой коже. Мужчина сначала смотрит со страхом, но потом прикрывает глаза и выдыхает. Казалось, будто Человек пытается расслабиться, но в следующую секунду он отбрасывает мою руку, вскакивает на ноги и отворачивается от меня. — Я не всегда был таким… Сейчас… — говорит он бессвязно и что-то начал делать со своим лицом. Я не могла разглядеть, но когда он повернулся ко мне, то я удивилась гораздо сильнее, чем от увиденных ожогов. Лицо было гладкое, без изъянов. Серые глаза, прямой нос, точёные скулы, тонкие губы. Его можно было назвать привлекательным, но перед глазами всё ещё стояло его прошлое обличье. — Что? Как ты это сделал? Мужчина мягко улыбнулся и прошептал: — А что если я скажу, что это всё сон. Я с сомнением осмотрела и его, и палату. Казалось, что это и вправду сон, но я чувствовала, что это не так. Человек кажется уловил мои мысли, отчего его глаза стали жёстче. Он с силой берёт меня за руку и дёргает наверх, поднимая с пола, будто я ничего не весила. Стараюсь выбраться, но он не отпускает. — Сопротивляешься? Мы же оба знаем чего хотим… Человек осторожно проводит по моей щеке своими длинными, изящными пальцами. Казалось, кожа начинала гореть в тех местах, где он касался. Сантиметр за сантиметром он опускается ниже, отчего я напрочь теряю рассудок. Но неожиданная мысль всё же проносится у меня в голове и как бодрящий душ выводит из оцепенение. Я ещё ни разу не была с мужчиной. Да что уж там? Даже не целовалась! А сейчас я готова так просто поддаться ему? Я отталкнула Человека и громко крикнула, чтобы до него дошло: — Нет! Не подходи! Возможно, я хотела его, но страх первого раза был сильнее. И мой отказ, видимо, ранил мужчину. Он натянул маску и ушёл, не проронив ни слова. Не знаю что было бы, если бы тогда я поддалась искушению. Может всё было бы иначе. Но зачем гадать, если прошлое не изменить?1988 год. Психиатрическая лечебница.
Выйдя из воспоминаний, я заметила, что мы остановились у незнакомой мне двери. На табличке висела короткая надпись «Гидротерапия». В этот момент я даже выдохнула с облегчением. Суть этой процедуры заключалась в том, что на пациента надевали мокрый халат, который держали в ледяной воде, давая ему полностью пропитаться водой. Так нужно просидеть час или два, чтобы вызвать у нас своего рода шок. Врачи считали, что это способствует нашему выздоровлению. Конечно, это не так, но спорить с «квалифицированными» людьми было бесполезно. Охранник толкнул дверь в помещение и дал «доктору» войти первым. Следом за ним прошла я и обомлела от увиденного. Такого, я совершенно не ожидала: на дальней стене висело что-то на подобии кандалов, а напротив большая аппаратура с огромным шлангом. Такие я видела применяются для тушения пожаров, но что он делал здесь? — Этот аппарат поставил наш прошлый главврач, — сказал охранник доктору Доновану. — Его ещё не успели опробовать, так что будет отличный шанс. Человек кивнул и стал слушать, как работает этот аппарат. Я же лишь со страхом смотрела на кандалы, к которым явно должна быть я прикована. Пара для рук и для ног. Если вообразить как это выглядит со стороны — моё тело будет в позе распятья. И это ужасно пугало. — А ты чего встала? — неожиданно рявкнул охранник, выводя меня из оцепенения. Я повернула к мужчинам голову и непонимающе переводила взгляд с одного на другого. — Раздевайся! — Ч-что? — дрогнувшим голосом спросила я. — Раздевайся — снова повторил надзиратель, делая несколько шагов ко мне, а я интуитивно сделала шаг назад. Надзиратель моментально отреагировал на это и достал дубинку из-за пазухи. Я уже морально подготовилась к удару, но того неожиданно остановил доктор, положив руку на плечо. — Не стоит. Думаю мы сами разберёмся. А вы свободны. — Но… — начал было охранник, но Человек стальным голосом проговорил: — Пациентов много. Нужно присмотреть за ними. А с мисс О’Нил я думаю справлюсь сам. — Хорошо — сквозь сжатые зубы сказал надзиратель и ушёл из комнаты, оставив меня с доктором Донованом одну. Мужчина сначала будто не обращал на меня внимание и просто настраивал аппаратуру, но вскоре поднял на меня взгляд и спокойно сказал: — Снимай одежду. Спорить с ним я не желала. Он был куда страшнее, чем охранник. Осторожно взяв край футболки, я медленно потянула её вверх, обнажая свою грудь. Потом, так же медленно, стала снимать штаны, скинула ботинки, оставаясь полностью голой. Я попыталась прикрыться руками, чем сильно позабавила Человека. Он быстро подошёл ко мне, схватил за запястье и потащил в сторону кандалов. Жёсткими движениями он сковал сначала одну, а потом вторую руку. Присев на корточки, он проделал тоже самое с моими ногами, вот только подниматься не спешил. Человек медленно поднял голову, разглядывая моё тело. Дышать стало труднее, а щёки предательски загорелись. Я старалась не смотреть ему в глаза, но было очень тяжело. Казалось, будто он пожирал меня взглядом, изучая каждый сантиметр. — Ты даже лучше, чем я представлял, Сара, — сказал он, вставая с колен. Он пытался поймать мой взгляд, но я всячески отворачивалась. Тогда мужчина жёстко схватил меня за подбородок, вынуждая заглянуть ему в глаза. Серые омуты не выражали ничего и от этого было страшно. — Отпусти, — тихо сказала я и дёрнула руками, пытаясь сбросить с себя оковы, но только ощутила тупую боль в запястьях. — А ты осталась такой же непокорной. Человек усмехнулся и начал кончиками пальцев проводить по моей коже: шея, ключицы, ложбинка между грудью, живот. Нежно обрисовал пупок и стал осторожно спускаться ниже. Я не могла этого уже выносить и дёрнула всем телом. — Всё ещё ломаешься, — нежно сказал Человек, поднимая взгляд на меня. А потом резко схватил за шею, припечатав к холодной стене. Не сильно, но напугав меня до чёртиков. — Но не стоит злоупотреблять моим добродушием. Сейчас я здесь главный и смогу сделать с тобой всё что пожелаю. Никто мне не помешает и не скажет и слова. Так что в следующей раз будь мягче. И с этими словами он развернулся и направился прямиком к аппарату. — А сейчас давай вспомним для чего мы здесь. Ты какую воду любишь: холодную или горячую? От его пафоса меня начало тошнить, поэтому вместо ответа я только плюнула на пол, показывая, что не боюсь его. — Что ж… Попробуем всё. Мужчина наклонил голову и начал нажимать какие-то кнопки, а через секунду из огромного шланга пошла вода. Меня окатило с ног до головы ледяной потоком, но это было не самым страшным. Напор оказался настолько сильным, что меня моментально прижало к стене и выбило весь воздух из лёгких. Я попыталась закричать, но даже отдышаться не могла. Боль была не выносима. В голову сразу пришло осознание, что все пытки до этого были цветочками. Сейчас меня будто избивали сразу несколько человек, причём били только в одно место. Я чувствовала, как слёзы хлынули из глаз, становясь непрерывным ручьём. Я уже хотела взмолить о пощаде, но гордость была выше. Я помнила, тот момент, когда так же была прикована, испытывая невыносимую боль. Только это было давно.1986 год. Сентфор. Багровая комната цирка.
Крики Дерека были ужасны. В них не было ни просьбы, ни проклятий. Лишь боль от нескончаемых ударов чудиков Человека. Я понимала, что парень не выдержит и его замучают. Посмотрела на друзей, ища в них поддержку, но все будто старались не замечать того, что происходит. Кэнди и мать сидели на стульях, уперев свой взгляд в пол. Бобби, которого только отпустили, старался отдышаться. Мне было противно от того, что никто не готов помочь Дереку, поэтому я вскочила со своего места и громко крикнула, обращаясь к хозяину цирка: — Прошу, пусть они перестанут! Я сделаю всё что угодно! Фраза необдуманно слетела с моих губ. Я понимала чем это может для меня закончится, но отступать я не собиралась. Мужчина повернул ко мне голову с нескрываемым любопытством. В прорезях маски я увидела как блеснули его глаза. — А если для этого я попрошу повесить тебя на его место? Внутри меня поднялась волна ужаса, но я всячески старалась это скрыть. Мама попыталась меня вразумить, но я не слушала. Я должна что-то сделать. Не могла я сидеть и просто слушать крики друга. — Хорошо… Человек в маске удивлённо откинулся на спинку стула, с интересом разглядывая меня, а потом повернулся к Кэнди. — Ты сказала, что сделаешь всё, что угодно, спасая свою душу. Она же делает это для другого. Вот что я называю красотой. Внутри меня зажёгся огонёк гордости, но тут же пропал от следующих слов мужчины: — Акробаты, повести девушку на место мальчика. Где-то глубоко внутри, я надеялась, что он сжалиться, но я ошиблась. Он будто мстил за отказ в больнице, будто хотел так проучить. Ко мне тут же подбежали чудики и схватили меня своими маленькими ручками, начиная тащить в темноту, туда где был Дерек. Увидев нас, он сначала ничего не понял, смотря затуманенным взглядом в мои печальные глаза. Но когда меня подвесили рядом, а парня стали снимать — он всё понял. Но ничего не сделал. Даже не попытался. Тогда я решила, что он просто слаб, не способен ничего сделать, но оказалось ему было всё равно. А я подставила себя под кулаки чудиков, получив многочисленные травмы. Я старалась не кричать, закусывая губу до крови, подавляя все попытки вскрикнуть. Я не хотела доставлять такое удовольствие Человеку. Но когда боль стала невыносима — я закричала. Перед глазами встала кровавая пелена. Я ничего не видела, но услышала приближающиеся шаги. Пыталась разглядеть подошедшего, но не смогла. Услышав знакомый голос, от которого побежали мурашки по всему телу, я удивилась. — Инициатива наказуема. Я хотел посмотреть, действительно ли ты готова страдать вместо друга. Я восхищён. Бархатистый голос ласкал слух. Хотелось вечно слушать комплименты из его уст. Человек отцепил меня и, взяв на руки, отнëс за стол, нашëптывая утишения.1988 год. Кабинет «Гидротерапии».
Из воспоминаний меня вывел очередной удар воды. Но в этот раз она была горячей. Пар сразу запомнил всю комнату, но я не видела. Я кричала, от боли, от жара, от несправедливости жизни. Хотелось умереть, но я терпела. Кричала, надеясь, что это ослабит боль. Но это не помогало. Я чувствовала, что мой голос уже ослаб и крик стал стал пожох на хрип, но пытка не прекращалась. Человек лишь на несколько секунд останавливался, давая отдышаться, а потом снова включал адскую машину, меняя градус воды. Я уже просто висела на кандалах, которые впивались в руки до крови. Волосы прилипли ко лбу, не давая ничего разглядеть. Но мне это и не нужно было. Я знала, что будет и лишь ждала конца. Через час всё закончилось. Я настолько устала, что от падения меня спасали только кандалы. Они уже впились мне под кожу, раздирая до мяса тонкие запястья. С ногами было чуть лучше, но синяки уже начали появляться на молочной коже. Человек подошëл ко мне и растегнул оковы. Я попыталась устоять, но сил не осталось, и я просто упала на четвереньки, больно ударившись коленями. Руки тряслись от усталости. Казалось я вот-вот упаду на пол и потеряю сознание, но я держалась, тратя последние силы. Хотелось наплевать и отключиться, но я не доставлю Человеку такого удовольствия. Даже если придëтся ещë час так простоять — я не сдамся. — Вставай. Властный тон заставляет меня подчиниться. Я встаю, хоть и медленно, но зато сама. Смотрю в пол, не поднимая глаза, но мистеру Доновану это не нравится. Снова берёт меня за подбородок и приподнимает. Так нежно и аккуратно. — Надеюсь, ты подумаешь о своём поведение. В следующей раз я не буду так добр. — Значит это милость? — неожиданно вскрикнула я, отбрасывая его руку. — Значит мне ещё повезло? — Да — спокойно отвечает Человек. От этого я ещё больше расгорячилась и слова летят неприрывным потоком: — Ах, ну да. Ты же великий Человек в маске! Ты знаешь, что такое боль, знаешь, что такое мучения и страдания. Но легко об этом говорить, не побывав в чужой шкуре. Ты никогда не ощущал на себе то, что ощутила я. От меня отвернулись все, включая мою мать, которая запихнула меня сюда. Но ты конечно об этом знаешь, ведь это ты виноват в случившемся. Ты и только ты! Я ненавижу тебя, Человек в маске! Последние слова я будто выплëвываю. Я хотела продолжить, но поток ругательств неожиданно закончился, когда я увидела сталь в глазах Человека. Он был будто готов наброситься на меня, но сдерживался из последних сил. И лишь взгляд выражал всю ярость. — Одевайся, — резко сказал мужчина. Я обескуражено хлопала ресницами, не ожидая такого. Мне казалось, что выведу его на эмоции, но Человек был словно каменная глыба. Поэтому мне осталось только подчиниться. Медленно, на ватных ногах, я подошла к брошенной одежде и стала аккуратно натягивать штаны, пачкая их кровью, всë ещё пульсирующей из моих запястий. Одеться было нелегко. Тело будто не слушалось, а каждое лишенее движения приводило к ужасной боли. «Ночь будет ужасной» — думала я, надевая футболку. Остались ботинки, но только я наклонилась, как сразу появилось головокружение, а к горлу подступил неприятным ком. В глазах потемнело и я рухнула на пол. — Сара? — крикнул Человек и подбежал ко мне. Его голос был словно через толстое стекло, а образ размытый. Но что-то ещё говорил, но я уже не слышала, проваливаясь в темноту. В прошлое.1986 год. Сентфор.
— Дерек? Что ты здесь делаешь в такой час? — спрашиваю я сонным голос и пытаюсь протереть глаза. Лунные лучи проскальзывают в комнату, задевая часы, стрелки которых были уже далеко за полночь. Я всë ещё не могу разглядеть очертания комнаты из-за тусклого освещения, но силуэт уже сводного брата узнаю. Он тихо входит в комнату и закрывает дверь за собой. Ещё не до конца осознавая происходящее, слышу, как поворачивается в двери ключ. — Дерек? Парень молчит, а я в страхе сжимаю одеяло. Почему то сейчас закрадывается чувство чего-то ужасного, но я не могу понять из-за чего. Возможно, из-за странного молчания Дерека, а может из-за того, что парень закрыл дверь на ключ. Я даже не могу представить что будет и просто жду ответа. Но видимо не дождусь. — Объясни мне, что ты здесь делаешь? — уже более строго говорю я и начинаю сползать с кровати. Я слышу его тяжёлое дыхание и своё безумно стучащее сердце. Пытаюсь расслабиться, но не выходит. — Это ты виновата… — Что? — переспрашиваю я, не расслышав его шëпот. — Это. Ты. Виновата! — чуть ли не кричит Дерек и делает шаг на встречу. Я интуитивно отступаю, но парень хватает меня за руку, притягивая к себе. Его лицо в сантиментре от меня и я чувствую запах зубной пасты. — О чëм ты говоришь? — непонимающе спрашиваю я и пытаюсь сбросить с себя его руки, но тот лишь сильнее сжимает моë запястье. — Из-за тебя погиб мой отец. Ты не спасла его! — срываясь на крик, говорит Дерек, а в следующую секунду я ощущаю его кулак у себя под рёбрами. Я пытаюсь крикнуть, но лёгкие опустошаются, а я оседаю на пол. Пытаюсь отдышаться, но не могу, будто кто-то перекрыл проход кислороду. И не успев ничего понять, мне прилетает следующий удар с ноги в грудь. Тут я уже смогла закричать, но парень садится на меня сверху и занимает рот своей ладонью. — Будешь молчать и тебе не будет хуже, поняла? Я осторожно киваю, чувствуя, как слëзы пошли градом из уголков глаз, прячась в волосах. А парень не останавливается и через мгновенье хватает меня за волосы, приподнимая голову над полом, и ударяет со всей силы об паркет. Я молчу, но лишь от шока. В глазах появляются чёрные пятна, на несколько секунд ослепляющие меня. Я уже почти теряю сознание, когда в живот прилетает очередной удар. Тошнота подкатывает к горлу и я начинаю проваливаться в бездну, но перед этим слышу тихий вкрадчивый голос: — Ты не уйдёшь… С этими словами я ухожу в темноту, обвалакиваясь страхом, который никогда меня не отпустит.1988 год. Психиатрическая лечебница. Палата.
Я с трудом открываю глаза. Сначала не понимаю, что происходит вокруг, но скоро сознание подкидывает недавние воспоминания. Последнее, что я помнила — мокрый, холодный пол кабинета и Человека, нависшего надо мной. Дальше была только темнота и вот я здесь, в своей палате, на неудобной кровати. Я привстала на локтях и почувствовала тупую боль в запястьях. Взгляд сразу упал на них и я заметила бинты, перетягивающие руки. Сразу вспомнились процедуры, когда я пыталась высвободиться из кандалов. Приподняв одеяло, взглянула на ноги. Бинтов не было, зато лодыжки украшали гематомы и царапины, придавая очертания оков. Я даже боялась взглянуть на тело, которое тоже отзывалось неприятными тупыми болями. По ощущениям там должна была быть огромная гематома. Но только я осторожно взяла край футболки и уже собиралась посмотреть на своë тело, как неожиданно услышала плач из соседней комнаты. Сначала я решила, что мне показалось, но очередной всхлип переубедил меня. Я осторожно встала со своей кровати и на ватных ногах подошла к стене. — Эй! Стеф, — тихо позвала я подругу и несколько раз стукнула, чтобы она меня точно услышала. Плач сразу прекратился, а потом послышался её надломленный голос: — Сара? Как хорошо, что ты очнулась. Я уже боялась, что ты не скоро встанешь. Я нахмурилась и с сомнением спросила: — Неужели я так долго спала? На той стороне было молчание. Обычно Стефани так выражала недоумение. — Ты пролежала целые сутки без сознания. По моей спине пробежал холодок, а к горлу подкатил противный ком. Сердце начало бить по рёбрам с такой силой, что стало больно. Мне было трудно поверить в это. Целые сутки без сознания! И это из-за процедур? — Доктор Донован принёс тебя в общий зал на руках. Мокрая, с окровавленными запястьями, с которых струйкой стекала кровь. Ты, казалось, даже не дышала. Я так перепугалась. Тебя сразу подхватили санитары и унесли. После я тебя не видела. Я уже подумала, что ты… Стефани замолчала, но мне и не нужно было продолжение. Я её прекрасно поняла. Я могла умереть. От этой мысли стало ещё страшнее, но я успокаивала себя тем, что всё обошлось. Неожиданно, я поняла, что Стефани была без меня целые сутки. Без поддержки. Без защиты. — Стеф, а что с тобой? Всё хорошо? Я услышала тихий всхлип. Мурашки побежали по всему телу, и я поняла, что всё было далеко не хорошо. — Процедуры ужесточились. Вчера я несколько часов смотрела эти фильмы, без права на перерыв. Я тяжело вздохнула, ведь знала как Стеф было тяжело это видеть. Девушке показывали порнофильмы, надеясь, что это поможет ей понять, какое «удовольствие» она упускает. Ведь в этих картинах девушки все стонали от того, что в них вставляют член. А Стефани лишь тошнило от этого. — А сегодня ко мне приходил он. Я даже не сразу поверила и с возмущение крикнула: — Но сегодня ведь не воскресенье! — Верно. Но новый доктор решил, что нужно ускорить процесс моего лечения. Это было ужасно. Стефани «лечили» насилием. Раньше, каждое воскресенье, к ней приходили разные мужчины и трахали мою подругу. Помню, первые разы её рвало от этого. И сейчас почти ничего не поменялось. Просто она словно привыкла. Лежит и старается не думать об этом. Говорила, что один раз в неделю она это может выдержать, но теперь… Во мне проснулась просто лютая ненависть к доктору Доновану. Точнее к Человеку в маске. — Стеф… Мне очень жаль… — Не нужно, Сара, — резко перебила меня подруга. — Я не хочу об этом говорить. Не сейчас. Давай спать? Я тяжело вздохнула, но согласилась. Ей и вправду надо отдохнуть. Я встала с пола и легла на свою кровать. Уснуть не получалось, как я ни старалась. Лишь крутилась на неудобной койке, в попытке задремать. Но стоило мне прикрыть глаза и я видела перед собой маску, которую я так старалась забыть. Неожиданно я услышала тихое пение. Сначала я попыталась не обращать на это внимание, но оно не прекращалось. И это было странно. Сейчас была ночь, а значит все должны спать. А тех, кто нарушал это правило, сразу наказывали. Но в этот раз всё было иначе. Из любопытства я стала прислушиваться и начала различать слова:— Ты живешь в моём сознании и приходишь в страшных снах,
Прячешься в моих ладонях и живёшь в чужих чертах,
Поцелованный апрелем и дарованный судьбой,
Я в тебя совсем не верю, хоть стоишь передо мной.
Закрывай глаза и спи,
Досчитай до десяти,
Здесь сбываются мечты,
Этим «кто-то» будешь ты.
Закрывай глаза и спи, Досчитай до десяти,
Я узнала все черты, Этот «кто-то» точно ты.
Не знаю от чего, но по телу пошли мурашки. Страх овладел моим разумом, и я почувствовала, как вдоль позвоночника потекла холодная капля пота. Было ощущение, что это простая песня была знаком. Очень плохим знаком. Я повернулась на бок и как можно сильнее зажмурилась. Как ни странно — это помогло и я провалилась в сон, где видела Человека в маске, стоящего рядом со мной, чередуя поцелуи и удары.