Вяхирь

А в это время другой пернатый встретил сизаря и голубку готовившихся ко сну. Самка переминалась в гнезде и то ложилась на бок, вытягивая лапку, то снова скрывала её в пуху. — Может, я думаю, стоит уже отложить яйцо? Оно как-то высвободилось, прямо, так и просится, — оповестила она самцов. Услышав это, её супруг вернулся довольно быстро, проскочив мимо медленного вяхиря. — Если так, то я тоже считаю, что можно. — Это ваша первая кладка, если я правильно понял? — подобрался лесной птах. Он присел, чтобы поместиться под крышей. Да и ему не доставляло это неудобств. — Да, это весенняя, — рассказала голубка, пока сизарь массировал ей клювом в районе крестца, чтобы яйцо вышло легче. — Зима, которую мы пережили, была наша первая. А когда снова потеплело, мне захотелось оставить мою еду кому-нибудь ещё. Наверное, мысль дошла, что это для птенцов. — Эй, — напомнил голубь. — А не помнишь, как выбирала себе пару? Я готов тоже поделиться едой с детьми. Вместе это будет легче делать, я думаю. — Ага... Ну всё, отойди. Сейчас попробую, — снова голубка потопталась на месте и опустила крылья, показав белую жилеточку. Она приподняла хвост и привстала, затем снова села. Голова, как ни в чём не бывало, двигалась отрывками, смотря на птиц рядом. Самка устроилась поудобнее и вытолкала наружу что-то белое и округлое. — А это и есть яйцо? — задался вопросом самец. Его супруга подобрала крылья и поднялась, чтобы посмотреть на своё творение. Для голубя это была довольно большая и необычная вещь, не похожая ни на что на свете. Кроме кое-чего одного. Вяхирь тоже заглянул в гнездо. — Да, это оно! — восхищённо сказала голубка.— Я так рада. Оно такое хорошее. Вот! Мысль ещё дошла. — И какая? — поинтересовался её супруг. — Обращайся к нему, как к живому существу, пусть лучше оно всегда лежит здесь, и его лучше не выпускать из виду. Вот так. Лесная птица подобралась ближе и уставилась глазом на будущего птенчика, тоже пребывая в необычном чувстве: — Привет, яйцо. — Не трогай, — сизарь, сам того не замечая, вздул шею. — Прошу тебя... — Теперь мы будем заняты только им, — голубка подкатила яйцо клювом поближе к себе и аккуратно села, укрыв его густым пухом под хвостом. — Но было приятно с тобой проводить время. Ты нас угостил, был отличным собеседником. Конечно, можешь прилетать и клевать зерно вместе с нами, но к гнезду лучше не подходи, а то я волнуюсь очень. — И я тоже, — подрагивая крыльями, добавил сизарь. Витютень повернулся к выходу, но понял, что пока придётся остаться здесь. Уже слишком стемнело. Тени забором шли по яркому светло-красному свету, с каждой минутой всё вытягиваясь, и небо быстро меняло оттенки. Не стоило рисковать в таких потёмках искать себе ночлег в лесу, где среди ветвей было ещё темнее. У людей наверняка были свои способы развеять темноту, как, например, фары автомобилей. Но что делать простым дневным птицам? Они всегда жили так, будто ничего не поменялось, кроме, разве что, мест кормёжки и гнездования. Вяхирь попросил разрешения переночевать, на что получил положительный ответ. Всё же сизари не чужие ему голуби теперь, и пернатый устроился под крышей, занимая там всю высоту. Но заснуть это ему не помешало. На утро он покормился на знакомом карнизе, куда человек сыпал разные зёрна. Завистливо глядел на троицу отщепенец, гуляющий на балконе с утра пораньше. Это первым делом привлекло внимание сизаря. Он даже не стал доклёвывать свою порцию и перелетел к молодой птице: — В общем, у меня недавно яйцо появилось, так что ты не смей даже шагу ступить сюда. А лучше на свой подоконник вообще не заходи, у тебя и так места много. В общем, как обычно, сизарь качал права и начал угрожающе курлыкать, даже бросился на сетку, но в ней застрял клюв. Сёма громко рассмеялся этому. — Ну и причём здесь я? — сказал он. — Я даже не знаю, где у тебя гнездо находится. И какое мне дело до него? — Дорогой, успокойся, — вспорхнула на карниз голубка. Она подошла и перебрала пёрышки у него за ушком. Зоб самца принял нормальные размеры, а он сам осторожно высвободил клюв и поднял голову. — Он тебе и вправду ничем не угрожает? — трепетно спрашивал сизарь, ответив жене таким же ласковым жестом. — Как твоя мысль? — Ничего он нам не сделает, дорогой. Если бы какао-голубок мог, он бы махнул рукой на всё это. Он преспокойно, без лишних слов, вновь развалился на боку, приподняв крыло, чтобы солнышко хорошо прогрело его брюхо. — Вернёмся к завтраку? Успокоив взволнованного мужа, крылатая позвала его к зерну. Но кое-что она заметила: — А где... где наш новый друг? — Наелся и в лес улетел, небось, — поклёвывая остатки, ответил спокойный голубь. — Хе-хе. И он был прав. Вяхирь был снова в родном лесу. Казалось, он вечность его не видел. Те самые звуки. Пели птицы, которые не прилетают в людские поселения. Где-то высоко парил большекрылый хищник, высматривая, кем поживиться на этот раз. Стоило вернуть себе былую осторожность, и зерноед, увидев тёмный силуэт канюка в небе, затаился в кроне дерева. Как всегда, здесь было уютнее. Птах чувствовал себя тут лучше, чем в деревне, и решил всё-таки проводить больше времени здесь, иногда навещая своих друзей. Или голодной зимой, если люди не поскупятся, поискать у них пищи. А летом на полянах и лугах её было предостаточно. Хватит не только на себя, но и на ещё кое-кого, о ком мечтала сытая и довольная птица. Она запела, устроившись на ветви осины ближе к верху, где густая крона была более разреженной. Вой раздавался далеко. Вяхирь качал хвостом на вздохах, вздувал зоб, и внимательно оглядывался по сторонам. Он остановился, делая передышку. Снова он хотел продолжить свой брачный концерт, как услышал свист крыльев неподалёку. Тяжёлые взмахи сопровождались шорохом листвы, пока среди неё не показался тёмно-зелёный бочок. — Ну и кто тут так хорошо поёт? — раздался рядом голос другого вяхиря. Немного неуклюжая птица, помогая себе крыльями, перебиралась по ветвям всё ближе к тому, кто затеял всё это. Да, может, вяхири не такие ловкие, как синички, но им совсем не нужно скакать по деревьям, чтобы хорошо жить. Эти пернатые хороши по-своему, и, как любые голуби, почитают сытость и полноту. Ну, и, пожалуй, почитают ещё и спокойные утробные звуки воющей песни. Витютень повторил свою партию, стараясь распушиться как можно больше. Самка с интересом слушала, затем подсела поближе: — Надо же, как мне повезло. Такой милый толстый птиц так прекрасно воет. Наверное, из тебя выйдет хороший кормилец. Вяхирь отвлёкся и встретился взглядом с лесной голубкой. Та была тоже очень хороша, почти, как сам он. Они были почти неразличимы друг от друга, и пернатый понял, что наконец встретил пару своего вида. — Не сомневайся, я готов позаботиться о птенцах, — ответил самец. — Пусть даже их будет трое. Тебе повезло, ты встретила того, кто знает одно хорошее место. Там очень много еды, не съешь всё. Да и не надо. — Да, видимо, ты любишь прихорашивать ягодные поляны. — Да нет! — вовлечено ответил крылатый. — Полетим, я покажу. Это место ты ещё не видела! Там еды столько, что нам с птенцами хватит на всю жизнь! И если я вру, можешь идти искать другого певца. — Проверю? — хитро сказала самка. — Угу, — приподнял крылья вяхирь, будучи готовым взлететь.