In Need of Sunshine

— Хочешь? — голос Хенджина вывел с отчаянием проводившего спину Чана взглядом Феликса из раздумий. Он понятия не имел, почему так нервничал, находясь один на один с Хенджином. Но успокоиться не получалось. Тем не менее Феликс заставил себя развернуться, но тут же натыкнулся на чужой взгляд в попытке не показывать своей нервозности. Он мог бы списать все на то, что ему просто было неуютно с людьми, которых он недостаточно хорошо знал, и в каком-то смысле это было правдой. Но было что-то еще, что-то, что он чувствовал только тогда, когда перед ним стоял Хенджин. Феликс не был влюблен. Потому что невозможно сформировать такое сильное чувство менее чем за два дня, особенно учитывая, как мало они на самом деле разговаривали. Но Хенджин был совершенно не похож ни на кого, кого Феликс когда-либо встречал раньше. Он был полон страсти, а также, к его ужасу, красивее и талантливее почти всех, с кем он когда-либо встречался. Так что, очевидно, это наложило отпечаток на мозг Феликса. Но меньше нервничать он от этого не стал. — Хочешь чего? — спросил он, слегка смущенный тем, что имел в виду Хенджин. — Танцевать? — блондин неопределенно указал пальцем на комнату. — Но только если ты захочешь... — быстро добавил он. Он не мог винить Хенджина за то, что тот подумал, что ему может не понравиться эта идея. В конце концов, Чану пришлось чуть ли не драться с ним, чтобы вообще привести его сюда, так как он наотрез отказывался. Но сейчас просьба Чана хоть немного потанцевать, расслабиться, заставила его сдаться, на секунду отключить мозг и просто сделать то, что ему подсказывало его нутро в этот раз. — Нет, нет.. Я хочу, — сказал он. — Просто не смейся надо мной, хорошо? — он вновь застенчиво улыбнулся. Хенджин мягко покачал головой, сжав губы, скрывая легкую улыбку, прежде чем отступить чуть вбок. Это был его способ сказать: "зал весь твой". Феликс неуверенно кивнул в знак благодарности. Он привычно снял свитер, зная, что ему будет слишком жарко уже после первых нескольких движений. Кинув его в угол, где уже лежала толстовка Хенджина, он подошел к зеркалам, слегка вытянув руки в стороны. Его сердце бешено колотилось в груди от предвкушения, а также от желания не выставлять себя дураком перед Хенджином. После того, как он увидел, на что способен парень, он понял, что тот находится на совершенно другом уровне, что, конечно, давило на Феликса. Но "сейчас или никогда", иначе он струсит, потому что поток мыслей уже начал действовать ему на нервы. — Есть ли какая-то конкретная песня, которую ты хочешь? — спросил Хенджин. Феликс заметил в его руке телефон, видимо, собираясь найти нужную. — То, что вы танцевали до этого. Блондин вздернул бровь, вероятно, удивленный и заинтригованный таким выбором, но ничего не сказал. Феликс все время наблюдал, как Хенджин учил Чана движениям около 30 минут назад. Сам он их не пробовал, но Феликс был почти губкой, когда дело доходило до разучивания связок. Несмотря на то, что он не был уверен в своих навыках, думая, что после всего этого времени он не сможет даже сесть на шпагат, он, по крайней мере, был уверен в том, что запомнил все, чему Хенджин научил Чана. И ему нестерпимо хотелось попробовать самому. Музыка эхом прокатилась по комнате, и Феликс закрыл глаза, пытаясь настроиться и прочувствовать музыку так, как он обычно делал. Он позволил ритму течь по его телу, и вскоре почувствовал покалывание в животе - похожее на зуд - желание выразить себя через музыку. Прошло много времени с тех пор, как он мог позволить себе удовлетворить это желание. Но сегодня, казалось, был неплохой день, чтобы отпустить себя. Он открыл глаза ровно в такт с первым движением. Он не смотрел на Хенджина, он даже не смотрел на себя в зеркало. Он смотрел внутрь своего собственного маленького мирка. И, к его великому удовольствию, его тело скользило, поворачивалось и двигалось плавно, каждое движение ощущалось как замок, разрушающийся и ломающий внутренние оковы. Взмахи рукой, как неприятные комментарии, исчезали из его памяти, а шаги, сомнения и страхи, наконец отпускали его. В прошлом ему говорили, особенно Чан, что он будто другой человек, когда танцует. Сам он никогда этого не замечал, потому что всегда был слишком сосредоточен, выкладываясь по полной, чувствуя музыку и вибрации мышц. Но даже пребывая в блаженном неведении, Феликс знал, что Чан был прав. В жизни Феликс был ярким лучиком солнца. Заботливым, милым, чрезвычайно любящим и внимательным к другим. И, к сожалению, стеснялся всех, кто не был его близким другом. Он был похож на очень чувствительного и прилипшего к маме ребенка. Хотя, когда он танцевал... Он становился другим. Взгляд его глаз был решительным, гипнотизирующим. Аура напряжения окружала его в каждом сделанном движении. Его лицо было таким же выразительным, как и всегда, но, вместо дерзких улыбок, он прожигал взглядом, ухмылялся, инстинктивно понимая, что соответствует музыке, песне и общему ощущению хореографии. Он выглядел очень сексуально в особенно чувственные моменты. Он выглядел напряженным, будучи переполненным энергией. Он восхищался этим в Хенджине несколько минут назад, но понятия не имел, что излучает то же самое. Шаг за шагом, такт за тактом, Феликс воспроизводил движения, которые делал Хенджин, немного по-своему, добавляя свою искру. И это было ужасно приятно, приятнее всего, что Феликс ощущал за все это время. Так приятно, что, когда музыка смолкла, ему стало почти грустно из-за этого. Он не заметил, как пролетели секунды, а связка эффектно оборвалась. Он не замечал, что задыхается, хватая ртом воздух. Он давно не танцевал, хотя никто бы не догадался бы, видя его сейчас. Наконец, когда музыка выключилась, завершая хореографию, он будто вернулся в реальность, осмеливаясь взглянуть в сторону Хенджина, боясь увидеть разочарованное выражение на его лице. Или, что еще хуже, насмешку. На лице Хенджина не отразилось ни того, ни другого. Он зачарованно пялился на Феликса, даже не пытаясь это скрыть. Его губы были приоткрыты. Неизвестно, был ли он так удивлен или же... Он тер нижнюю губу кончиком большого пальца, снова и снова проводя им по коже пухлых губ. Но, похоже, он не осознавал этого. Уже через секунду Хенджин наконец отмер, обнаруживая, что Феликс перестал двигаться и теперь смотрит прямо на него. Осознав, он несколько раз моргнул, прежде чем прочистить горло. Снял кепку с головы, чтобы провести рукой по своим длинным прядям, прежде чем снова надеть ее. — Ты... — он снова прочистил горло. — Ты сказал, что не танцевал... — он, казалось, пребывал в глубоком шоке. — Ну, технически я и не танцую... больше, — Сказал Феликс, застенчиво улыбнувшись и пригладив челку, — Это, наверное, выглядело довольно плохо, прости за это, — добавил он. Он подошел к стене, у которой сидел Хенджин, и тоже опустился на пол, сев рядом и прислонившись спиной к стене в попытке отдышаться. — Плохо? — переспросил Хенджин, наблюдая за Феликсом. И как только он сел рядом, кажется, до Хенджина дошло. Смех вырвался из его горла. — Это было совсем не плохо, с чего ты взял?! — воскликнул он, качая головой. Услышав это, Феликс почувствовал, как на душе потеплело. Он привык слышать, что его танцы никуда не годятся, что он напрасно тратит свое время, что вкладывать столько усилий в какие-то танцы бесполезно. И этот простой комплимент произвел на него большее впечатление, чем что-либо другое. А то, что он услышал его от Хенджина, божественного танцора, делало его еще более особенным. — Правда? — спросил Феликс, прикусив нижнюю губу, ему было трудно просто принять комплимент. Чертова неуверенность в себе. Хенджин кивнул, и выражение его глаз заставило Феликса поверить, что он был по-настоящему искренен, а не говорил это чисто из вежливости. Внезапно Феликс почувствовал, что его щеки отчего-то горят, а значит его лицо сейчас ужасно красное. Наверное, очень заметно! Он отвел взгляд, смутившись своей реакцией. — Ты тоже удивительный, Хенджин... — застенчиво пробормотал Феликс себе под нос, внезапно заинтересовавшись полом и старательно игнорируя внимательный взгляд сбоку, — Я был действительно поражен. — Серьезно? — он услышал улыбку в голосе Хенджина и нервно кивнул, так и не взглянув в его сторону. Лицо все еще пылало. — Спасибо, мне приятно. Воцарилось молчание, чересчур неловкое для Феликса. Его разум метался в поисках чего-нибудь, с чем можно было продолжить разговор. Ему действительно был интересен Хенджин, просто он был очень плох в знакомствах. К счастью, Хенджин оказался быстрее его, чтобы придумать, что сказать. — Еще раз извини за комнату... — тихо сказал он. — Я уже сказал, что не возражаю — Феликс наконец перевел взгляд на Хенджина, который смотрел на свои руки, играясь со своими длинными пальцами. — Я знаю, но... — Хенджин неопределенно повел плечом, — Когда Чан сказал, что мы будем соседями по комнате, я хотел помочь тебе устроиться. По крайней мере, найти тебе простыни и все такое. Но… Я заснул, — он нахмурился, казалось, его действительно беспокоил этот факт. Уже через секунду легкий смешок вырвался из его губ. — К счастью, Минхо опередил меня, — он снова пожал плечами. — Что ты имеешь в виду? — Феликс нахмурился, сбитый с толку. — Простыни на твоей кровати... — Блондин повернул голову к Феликсу, склонив ее набок по привычке. — Они принадлежат Минхо. — Ч-что... — Теперь Феликс был еще более смущен. Он был уверен, что либо Чан, либо, возможно, Сынмин принесли простыни в его комнату. И если бы ему пришлось исключить человека, который, как он был уверен, ни за что бы этого не сделал, это был бы Минхо. Парень был довольно холоден с ним с тех пор, как он переехал, что было понятно, учитывая тот факт, что он нагло вторгся в их дом. — Ты уверен...? — все же переспросил он, с трудом веря в это. — Да,— Хенджин тихо рассмеялся, качнув головой. — Я живу с этим парнем уже 2 года, я-то точно знаю, — добавил он, хихикнув. — Это типично для Лино, он ужасно мягкотелый. Выражение лица Феликса, наверное, выдавало его потаенные сомнение, потому что Хенджин вдруг расхохотался. "Мягкость" и "Минхо" никак не связывались в его голове. Однако, сейчас он не знал Минхо хорошо. И все же парень сейчас выглядел больше холодным и отстраненным, чем "мягким" или заботливым. — Ты увидишь, — заявил он, все еще посмеиваясь. — Не хочу сплетничать, но Минхо пришлось несладко. Поэтому ему требуется время, чтобы начать доверять людям, — объяснил блондин с нежным выражением в глазах. С каждым днем становилось все яснее и яснее, что парни действительно глубоко любили и заботились друг о друге. — Он тоже был последним "бродячим", присоединившимся к нам. Поначалу он действительно держался отчужденно со всеми нами. Джисону удалось сломать его скорлупу, но долгое время он был единственным, к кому Минхо проявлял хоть какую-то привязанность вообще. — он мягко улыбнулся при этом воспоминании. — Честно говоря, сейчас мало что изменилось. Этот идиот всегда все делает по-своему. Он может запугать тебя, а затем сделать для тебя что-нибудь супер милое, даже не говоря, что это от него, — он пожал плечами, улыбаясь. — И, судя по простыням… Я бы сказал, что ты ему нравишься. Было странно слышать все это о Минхо, когда его краткий опыт общения с этим парнем полностью отличался от того, что рассказывал ему Хенджин. А если он прав? Феликс прокручивал в голове свои отношения с Минхо и внезапно даже смог представить это. То, как Минхо похвалил кофе, несмотря на его раздраженное лицо, и как он попытался незаметно украсть пирожное. Может быть, Хенджин и был прав, и Минхо все-таки был мягким. Это почему-то заставило Феликса улыбнуться. Но что-то еще в словах Хенджина беспокоило его. Это было то, что он уже слышал от Минхо раньше. — Почему ты называешь его бродячим? Разве это не немного... обидно? — спросил он, нервно прикусив нижнюю губу за то, что был таким прямолинейным и спросил в лоб. — Ну... мы ими и являемся, — Хенджин пожал плечами, все еще мягко улыбаясь, как когда он говорил о своих друзьях, — Все мы... бродяжки, которых Чан подобрал, — он фыркнул, — "Stray Kids". Подходит, не так ли? Феликс все еще не понимал. Для него назвать кого-то "бродячим" было как минимум с негативным оттенком, но, судя по тому, как Хенджин говорил об этом, за этим не было злого умысла, и Феликс не был уверен, что сможет понять Хенджина. — Stray Kids? — Да, это название нашей группы... Ты не знал? — Феликс покачал головой. Теперь в этом было гораздо больше смысла. Он все еще не понимал, почему Хенджин сказал, что все они были "бродяжками, которых подобрал Чан", но, по крайней мере, тот факт, что он сказал это с такой любовью, теперь имело смысл — Я думал, Чан сказал тебе, — недоуменно пробормотал Хенджин, вздернув бровь. — Вы двое, вроде как… близки. Он сделал паузу перед последним словом, еще немного склонив голову набок, слегка сжав губы, вместо улыбки, что была секундой назад. Но Феликсу эта перемена в настроении не показалось странной. Он понимал, что не все друзья были так тактильны и заботливы друг к другу, как они с Чаном. Это было странно для некоторых людей. — Думаю, так и есть... — он улыбнулся, опустив голову и застенчиво сжимая пальцами толстовку. — Мы знаем друг друга много лет… Я думаю, это видно, когда мы вместе, — он тихо хихикнул. — И.. Ну, я очень... тактильный человек, — признался он, снова покраснев, говоря это вслух. — Так что постоянно обниматься для меня вполне нормально... — все же продолжил он, несмотря на свое смущение. — Похоже, ты ведешь себя так только с Чанни, — отрезал Хенджин. Феликс буквально почувствовал, как чужие глаза прожгли его. Он нервно поднял голову, встречаясь с его темными зрачками. — Не совсем… Просто я только познакомился со всеми вами, так что не думаю, что для меня очень уместно заниматься подобными вещами сейчас... — он пожал плечами, закусив нижнюю губу зубами, как только договорил. — Я бы на твоем месте не беспокоился об этом. Нам всем нравится скиншип, — сказал он, слегка пожав плечами. — Мне особенно, — добавил, слегка приподняв уголки губ. В его глазах было что-то вроде намека, который он хотел, чтобы Феликс расшифровал, но Феликс не хотел снова обманываться. У него было такое чувство, что Хенджин намекал на то, что был бы не против скиншипа с ним. С одной стороны, Феликсу бы это понравилось. Не только потому, что он был ужасно тактильным и жаждал физического контакта с кем угодно и когда угодно. Но также и потому, что кожа Хенджина казалась такой гладкой, его волосы выглядели такими мягкими, а его руки, чуть смуглые, казались идеальными для его рук. Феликс покраснел, осознав, что снова слишком много думает о парне напротив, но эти факты он не мог отрицать. Но... он не хотел забегать вперед. Может быть, Хенджин на самом деле не просил его скиншипа, как бы хорошо это ни представлялось в его голове. Поэтому Феликс просто кивнул в ответ на слова высокого парня. Позже у него будет все время в мире, чтобы поразмыслить над смыслом, стоящим за ними. — В любом случае.. Может, нам потанцевать? — Спросил Хенджин, внезапно вставая со своего места и отряхивая штаны. Феликс посмотрел на него снизу вверх. В этой позе, когда он лежал на полу, а другой блондин стоял перед ним, он действительно выглядел очень высоким. Услышав вопрос, он вдруг почувствовал острую необходимость увидеть танец Хенджина снова, просто чтобы почувствовать все те эмоции, которые он смог передать своим танцем снова, чтобы снова иметь возможность восхищаться той двойственностью, которая очаровала его. — Покажи мне что-нибудь, — пробормотал Феликс, смущенно прищурившись. Хенджин ответил лучезарной улыбкой и схватил свой телефон, включая новую песню и вставая на середину комнаты. Хореография была медленнее, чем предыдущая. Более чувственная и аккуратная, но все такая же мощная. Хенджин прекрасно отражал в своих движениях все, что было в этой песне и в этом танце. Он был грациозен, напряжен, и Феликсу стало жарко от одной только мысли об этом, но Хенджин также был сексуален. Хореография была создана мастерски, с использованием всего пространства, имеющегося в маленькой комнате, каждое движение соответствовало каждому такту песни. Лицо Хенджина было безмятежным, он был погружен в свой собственный мир, и это было прекрасно и почти нереально. Феликс был загипнотизирован, жадно следя за каждым крошечным движением и эмоцией танцора. Он был еще более искусным и впечатляющим, чем Феликс сначала подумал. И эта хореография, в частности, идеально подходила для того, чтобы показать разнообразие, на которое было способно его пластичное тело, показать, как прекрасно парень мог использовать и владеть своим телом. В глазах Феликса это был настоящий шедевр, искусство воплощенное одним танцором. Когда музыка смолкла,по его рукам побежали мурашки, побуждая восторженно зааплодировать на такое персональное выступление. Хенджин тихо рассмеялся, слегка поклонившись перед ним. — Тебе понравилось это? — спросил Хенджин, несмотря на то, насколько очевидным был ответ. Феликс немедленно кивнул, не задумываясь ни секунды. — Ты можешь научить меня? — он услышал свой вопрос будто издалека, даже не осознав, как произнес это вслух. Феликс прикусил губу, немного смущенный своей нетерпеливостью. Но Хенджин лишь улыбнулся и вытянул руку, жестом веля подойти ближе. Тут же вскочив с насиженного места, Феликс послушно подчинился.