In Need of Sunshine

Когда Хенджин медленно направился к кабинке, Феликсу было трудно отвести от него взгляд. В конце концов, Хенджин сказал смотреть на него, но даже если бы Феликс отказался, возможно, что его глаза все равно смотрели бы на высокого блондина. Хенджин просто оказывал на Феликса такое гипнотизирующее воздействие, которое нельзя было описать словами. Это началось, как только Феликс увидел его у входа, когда он только появился в их доме и с тех пор оно ни на йоту не ослабло. Феликс не мог это объяснить самому себе. Он все еще не был готов признать, что влюблен в высокого блондина, всегда дразнящего его и прикасающегося к нему по поводу и без. Потому что для него это было так по-детски - настолько безрассудно влюбиться в кого-то... Если чувства проявлялись так быстро, это могло быть просто физической реакцией из-за того, насколько красивым был Хенджин и насколько одинок был Феликс уже многие года. Если бы он признался себе, что это было нечто большее, это стало бы тем, что могло повлиять на их отношения, и тогда он мог бы разочароваться, ему могло бы быть больно. Тем более что у Феликса уже был такой опыт в прошлом. Так что нет, он не был готов назвать это влюбленностью, хотя, конечно, это было очень похоже на влюбленность. Все были странно тихи, пока Хенджин пробирался к кабинке, несмотря на то, что всего несколько минут назад шумели как маленькие дети. Феликс огляделся, осмелившись лишь на секунду отвести взгляд от Хенджина, и увидел, что большинство из них смотрят на него. По крайней мере, у него сложилось такое впечатление, но все тут же отвели глаза, когда он попытался встретиться с ними взглядом. Это было странно, Феликс не мог этого отрицать, но, честно говоря, его мысли были слишком заняты тем фактом, что ему нужно было не спускать глаз с Хенджина. Потому что Хенджин попросил его об этом. Ему также было чрезвычайно любопытно послушать его запись, даже более любопытно, чем у других. Как только он оказался за микрофоном, Хенджину потребовалась пара секунд, чтобы снять резинку для волос со своего запястья и собрать часть своих длинных волос в крошечный хвостик на затылке, две длинные пряди все еще свисали перед его лицом. Затем он грациозно надел наушники на голову и сделал Чану знак "окей" через стекло. Феликс на самом деле не знал, чего ожидать, когда дело дошло до пения Хенджина. Черты его лица были настолько мягкими и ангельскими, что Феликс почти мог себе представить, что его певческий голос может быть таким же. Но с другой стороны, в нем также была эта более уверенная сторона, эта сексуальность, которую он излучал, иногда намеренно, но в основном, даже не осознавая этого. Феликс видел эту его сторону, когда он танцевал, и каждый раз, когда он произносил слово "малыш", обращаясь к Феликсу. Он мог видеть это сейчас, когда Хенджин медленно обхватывал микрофон своими длинными тонкими пальцами, облизывая нижнюю губу кончиком языка и готовясь к своей партии. Так что Феликс не знал, каким вокалистом являлся Хенджин, но все же, когда губы Хенджина, наконец, приоткрылись, и прозвучали первые слова его куплета, Феликс не был готов. Рэп. Хенджин читал рэп. Этого он никак не ожидал. И у него это хорошо получалось. "Хорошо" было бы преуменьшением. Как только он начал выплевывать слова в микрофон, его аура изменилась. Выражение его лица стало более грубым, взгляд напряженным, брови слегка нахмурились. Точно так же, как когда он танцевал. Это лицо вместе с этим рэпом, отстукивающим бит и льющимся без усилий.. Это что-то сделало с Феликсом, он не мог этого отрицать. Когда он смотрел на Хенджина через стекло кабинки, его губы слегка приоткрылись от удивления и он бессознательно сжал бедра вместе, чувствуя, как Хенджин воздействует на него в этот момент, где-то внизу живота. Не осознавая, он постоянно зажимал губу между зубами, в течение всего времени, пока наблюдал за Хенджином. И когда блондин бросил короткий взгляд в его сторону с дерзкой улыбкой в уголках губ, все еще продолжая читать рэп, Феликс на мгновение вообще забыл, как дышать. Феликс понятия не имел, прошли часы или секунды, прежде чем Хенджин снял наушники и вышел из кабинки, потому что он был настолько очарован им, что потерял представление о времени. И даже когда он возвращался к дивану, Феликс все еще смотрел, не сводя с него глаз. Он ничего не мог с собой поделать. Хенджин улыбнулся, встречаясь с ним глазами. Он позволил себе упасть рядом с Феликсом, и его голова мгновенно, не говоря ни слова, нашла свое место на чужом плече. Феликс не знал, следует ли ему обратить на это внимание или нет. — Выпендрежник, — пробормотал Джисон, но улыбка на его губах ясно давала понять, что он просто дразнится. Хенджин вытянул свою длинную ногу, пытаясь дотянуться ею до кресла, чтобы пнуть Джисона, но промахнувшись лишь немного. — Чанбин следующий? — спросил Чан со своего места за микшерным пультом. Чанбин кивнул, встал, вытянул руки над головой, подошел к кабинке и начал готовиться к своей партии, пока Чан нажимал несколько кнопок. Феликс почувствовал, как рядом с ним слегка пошевелился Хенджин, все еще держа голову на плече Феликса, но теперь принимая более удобное положение и перекидывая ноги через подлокотник. — Тебе понравилось? — тихо спросил Хенджин. Феликс был слегка удивлен этим вопросом. И он понял, что, несмотря на то, что Хенджин был таким самоуверенным в кабинке, пока работал, возможно, он хотел немного похвалы от Феликса, возможно, он не был так уверен в себе, как хотел показать. Важно, чтобы кто-то говорил тебе, что ты хорошо поработал, Феликс знал это, и поэтому он мягко положил руку на затылок Хенджина. — Ты молодец, — нежно сказал он, мягко погладив его по голове в знак одобрения. Феликс не мог видеть этого в таком положении, но щека Хенджина слегка порозовела от комплимента. Он повернул голову, чтобы уткнуться лицом в изгиб шеи Феликса, слегка потершись кончиком носа о мягкую, чувствительную кожу Феликса на секунду, прежде чем зарыться носом глубже. Феликс еще раз сжал бедра вместе. Шея была одной из его слабостей, она была очень чувствительной, и он очень ясно чувствовал, как близко губы Хенджина были к его коже. И все, что он мог сейчас представить, - это эти пухлые, восхитительно выглядящие губы, прижимающиеся к его пульсу. Это было крайне неуместно, и Феликс чувствовал себя виноватым даже за то, что подобные образы вообще появились в его сознании, но он не мог остановить это. Поскольку его рука уже была за головой Хенджина, его пальцы рассеянно нащупали маленький конский хвост и, так осторожно, как только мог, не дергая за волосы, ему удалось распутать резинку для волос, чтобы освободить свои длинные светлые локоны. Обмотав резинку для волос вокруг собственного запястья, он теперь мог свободно расчесывать пряди своими крошечными пальчиками сколько душе угодно. Хенджин одобрительно промурлыкал в шею Феликса, звук эхом отозвался во всем теле Феликса, почти заставив его закрыть глаза, не только чтобы насладиться этим в полной мере, но и чтобы взять себя в руки. Сидя в кресле, Минхо и Джисон перешептывались друг с другом, поглядывая то на Хенджина, то на Феликса. Даже Чан, казалось, наблюдал за происходящим краем глаза, продолжая выполнять свою работу. Но Феликс был слишком поглощен своей внутренней борьбой, чтобы заметить это. Усилием воли ему удалось снова сосредоточиться на Чанбине еще до того, как началась его партия. Как и ожидалось, Чанбин начал читать рэп. Это было то, что больше всего соответствовало его мрачной, таинственной ауре, так что Феликс довольно легко догадался, что парень будет рэпером. Тем не менее, он все еще был шокирован читкой Чанбина, тем, как быстро он мог читать рэп, заставляя его звучать легко, четко, безупречно. Его голос был скрипучим и хрипловатым, намного сильнее, чем когда он говорил своим обычным голосом. Это придавало ему перчинку, которую Феликс никогда больше нигде не слышал. Рэп Чанбина был очень уникальным. И Феликс начал понимать, что каждый участник обладает совершенно уникальной тональностью и что все эти голоса, которые, казалось бы, могли не сочетаться друг с другом, на самом деле идеально друг-другу подходили. Чанбин довольно быстро закончил свою партию, выйдя из кабинки, чтобы вернуться и сесть с Сынмином на второе кресло, другой парень тепло похлопал его по спине за хорошую работу. — Чонин, твоя очередь! — позвал Чан. АйЭн в это время был сосредоточен на своем компьютере, щелкал мышкой и печатал, поначалу даже не услышав, как Чан зовет его. Сынмин слегка пнул его ногой в икру, заставив поднять глаза как раз в тот момент, когда Чан снова повысил голос; — Малыш-хлебушек, вперед! — крикнул он, и Чонин, наконец, закрыл свой ноутбук и встал. — Хлебушек? — переспросил Феликс, удивленный и заинтригованный прозвищем, когда АйЭн уже шел к кабинке. — Да. Он сам себя так назвал, не спрашивай, — Хенджин хихикнул ему в шею. Его губы мягко касались кожи шеи Феликса с каждым произнесенным им словом, посылая по телу Феликса волны дрожи. Голос Хенджина был приглушен его положением, но он также казался немного сонным, как будто он с радостью заснул бы прямо здесь в любой момент. Сам Феликс был более бодр, чем когда-либо, из-за Хенджина и его неосознанного поддразнивания. Тем не менее, несмотря на смущение и неуместные мысли, Феликсу нравилось иметь возможность нянчиться с кем-то, как он делал с Хенджином, заботясь о нем и заставляя его чувствовать себя уютно и в комфорте. Это было как раз то, что всегда делало Феликса счастливым. Поглаживая волосы Хенджина, Феликс очень мягко касался его кожи головы своими короткими ногтями каждый раз, когда он опускал пальцы от макушки Хенджина к волосам, лежащим на его шее. Это, казалось, очень понравилось Хенджину, потому что он издал звук, нечто среднее между мурлыканьем и вздохом, снова потершись кончиком носа о шею Феликса. Звук был очень тихим, почти неслышным, когда голова Хенджина вот так уткнулась в его шею, но, тем не менее, его уши сразу уловили звук. И все его лицо сразу же стало очень горячим из-за этого. Но, не подозревая о том, какой эффект он произвел на младшего, Хенджин обнял Феликса крепче, положив ладонь ему на живот, снова придвигаясь к нему чуть ближе, как сонный кот, желающий насладиться теплом чужого тела. Как и раньше, Феликс попытался снова сосредоточиться на записи, чтобы отвлечь свои мысли от Хенджина, от его губ на шее, его руках на животе, его тихих одобрительных вздохах каждый раз, когда ногти Феликса мягко царапали его кожу головы. Делать это становилось все труднее и труднее, но ему удалось сфокусировать взгляд на Чонине, который уже покачивал головой в такт музыке, звучавшей у него в ушах. АйЭн выглядел за микрофоном так же органично, как и любой из них. Очевидно, он не позволял тому факту, что он был макне, стать для него препятствием. Феликс это понял, когда Чонин действительно открыл рот. Его голос был настолько чистым, что легко мог соперничать с высокими, чистыми нотами Сынмина и Минхо. Он в совершенстве владел своими голосовыми связками, и это выглядело чисто. Он не только хорошо разбирался в компьютерах и монтаже, но и был безумно талантлив в вокале. По-видимому, все участники группы были всесторонне развиты, способные добиваться успеха в многих профилях, вместо того чтобы сосредотачиваться на одном. Для Феликса это было, вероятно, самым впечатляющим из всего, их многогранность, безграничный талант, который был собран в этой комнате. Он чувствовал себя польщенным и немного ошеломленным возможностью стоять рядом с ними и наблюдать все это воочию. И у него было подозрение, что это еще не все. Возможно, некоторые участники могли предложить еще больше. Судя по тому, что он услышал, например, он был почти уверен, что Джисон был также исключительным певцом в дополнение к тому, что был экстраординарным рэпером, и что пение Хенджина, вероятно, было таким же хорошим, как и его навыки чтения рэпа. У него пока не было никаких доказательств этого, но интуиция подсказывала, что все возможно. Прежде чем АйЭн закончил свою запись, Чанбин встал, чтобы вернуться к Чану за микшерный пульт. Когда Чонин вышел из кабинки, он попытался пройти к дивану, но Сынмин схватил его, когда он проходил мимо, и потащил к себе на кресло, обхватив его руками, несмотря на то, что младший притворялся, что борется с его проявлением привязанности. — Теперь твоя очередь, лидер! — объявил Чанбин, хлопнув Чана по спине. Чан встал со своего стула, Чанбин занял его место за микшерными пультами. Он быстро оглядел комнату, проверяя остальных мемберов. Казалось, он всегда проверял, как они, независимо от места и времени. — Чанни, Джинни спит в рабочее время! — воскликнул Джисон, всегда готовый поддразнить своих друзей, драматично указывая на Хенджина. Феликс знал, что Хенджин не спал. По крайней мере, не глубоко. Потому что он чувствовал его дыхание на своей шее, слишком отвлекающее. Также его дыхание было недостаточно ровным, чтобы можно было предполагать, что он спит. Хенджин рассеянно играл кончиками пальцев с тканью рубашки Феликса, на животе, где теперь находилась его рука. — Хенджин, не спи — отрезал Чан, подходя к дивану, чтобы слегка похлопать Хенджина по макушке. — Но Феликс такой удобный... — пожаловался Хенджин, не отрывая своего лица от шеи парня и немного крепче сжимая чужую рубашку. — Ох.. Я знаю, — просто ответил Чан с ухмылкой в уголках губ, и Хенджин, наконец, поднял на него взгляд. — И все же.. Никакого сна, — добавил он и взъерошил волосы Хенджина. Тот со вздохом медленно отстранился от Феликса, скрестив руки на груди и надув свои полные губы. Выполнив задачу, Чан зашел в кабинку. Все остальные с любопытством наблюдали за перепалкой, но Феликс этого не понимал. У него было ощущение, что вокруг него что-то происходит, но он не был уверен, что именно. Однако, что он знал, так это то, что он, наконец может нормально дышать, теперь, когда губы Хенджина больше не касались его чувствительного места на шее. Чан вошел в кабинку, готовясь, и через стекло взглянул на Феликса, дерзко подмигнув ему. Это заставило Феликса лучезарно улыбнуться. Он был взволнован, уже много лет не видел и даже по-настоящему не слышал, как поет Чан. В прошлом, это был его самый любимый звук во всем мире. Так что он, очевидно, был очень сосредоточен на своем друге, улыбаясь как идиот, ожидая еще раз услышать этот совершенно особенный вокал. Хенджин взглянул на Феликса краем глаза, прикусив губу. Голос Чана был все тот же, такой красивый, такой мощный и в то же время, на слух Феликса, такой ностальгический. Но он значительно улучшился с тех пор, как Феликс слышал его в последний раз, он обрел собственную тональность, и это сделало его голос и выступление еще лучше, чем Феликс помнил. Он не мог перестать улыбаться, ностальгия и гордость светились в его глазах, когда он смотрел на своего друга. Он был настолько поглощен Чаном, что едва заметил, что Хенджин притягивает его к себе. Феликс осознал это только тогда, когда его спина уже была прижата к Хенджину, а Хенджин обвил руками его шею, крепко прижимая к себе. — Феликс? — тихо спросил Хенджин, его губы были почти рядом с ухом Феликса. — А? — Феликс неуверенно промычал в ответ, подавляя дрожь, пробежавшую по спине от его имени голосом Хенджина, его глаза все еще были прикованы к Чану, сосредоточенные на своем друге. — Малыш? — настойчиво позвал Хенджин еще раз, на этот раз его голос был еще тише, его рот еще ближе к уху Феликса, используя это прозвище, которое по какой-то причине произвело на него слишком сильное впечатление опять. Так что, наконец, Феликс почувствовал необходимость отвести взгляд от Чана, который уже почти закончил партию, и повернуть голову в сторону, чтобы иметь возможность краем глаза увидеть Хенджина, сидящего позади него. — Что такое? — спросил он, застенчиво улыбнувшись. Глаза Хенджина встретились с карими глазами Феликса и он просто улыбнулся, мягко качнув головой. — Ничего, — просто сказал он, чуть крепче сжимая Феликса. Блондин приподнял одну бровь, обескураженно нахмурившись и глядя на Хенджина, но тот просто продолжал улыбаться, и Феликс наконец вернулся к созерцанию выступления друга. Чан как раз закончил, и инстинктивно яркая, счастливая улыбка Феликса снова появилась на его губах. — А ты все такой же! — сказал Феликс, встречаясь глазами с Чаном. — Еще бы! — Чан выстрелил в ответ, подняв руку, чтобы дать "пять", когда подошел ближе к дивану. Феликс поднял свою ладошку, чтобы со смешком хлопнуть ею по ладони Чана. Затем Чан позволил себе упасть на пустое место рядом с Феликсом на диване, Чанбин тоже направился к ним, присев на подлокотник дивана рядом с Чаном. — Лучший лидер! — громко воскликнул Джисон, хлопнув в ладоши. Чан рассмеялся, мягко покачав головой, но выглядел немного смущенным неожиданным комплиментом. Феликс не был удивлен. Несмотря на то, каким уверенным казался Чан, ему всегда было трудно принимать комплименты, он всегда пытался сказать что-то вроде "Я не могу приписать себе все заслуги" или "это была коллективная работа" вместо того, чтобы принять похвалу, которую он заслуживал. Он был немного более открыт, принимая комплименты от Феликса, но только потому, что блондин потратил годы, работая над этим. — Мы еще не закончили. Нам все еще нужно выяснить, что делать с "этой" частью... верно? — спросил Сынмин, переводя взгляд на Чана, который кивнул в ответ. — Вы, ребята, можете сделать перерыв, если хотите, но да, нам все еще нужно обсудить кое-что, — объявил австралиец, прежде чем встать и вернуться к своему микшерному пульту. Очевидно, сам он делать перерыв не собирался. Сынмин и Чанбин последовали за Чаном, переговариваясь теперь втроем, вероятно, о той проблеме, которую они должны были решить и о которой Феликс ничего не знал. Руки Хенджина наконец оставили шею Феликса, когда другой парень встал, вытянул руки над головой и сделал несколько шагов по комнате, чтобы тоже размять ноги. Минхо подошел, садясь рядом с Чонином, и обнял его за плечи, в то время как младший начал взволнованно объяснять ему что-то, показывая экран своего ноутбука. Джисон тоже направился к дивану, позволив себе упасть рядом с Феликсом. — Бро! — воскликнул он со своей неисчезающей улыбкой. — Итак.. Кто сегодня был лучшим? Это был я, верно? — он пошевелил бровью, придавая своему лицу комичный вид. — Давай, ты можешь рассказать мне, — добавил он, ткнув Феликса в плечо. Феликс притворился, что реально задумался об этом, потирая пальцами подбородок под пристальным взглядом Джисона. — Сложно сказать... Джисон драматично ахнул и ткнул Феликса в бок. Блондин чуть не взвизгнул от этого. Правда в том, что он чрезвычайно боялся щекотки, если люди знали, куда его тыкать и щекотать, и Джисон, казалось, легко нашел нужное место, просто тыкая его наугад. Джисон посмотрел на него, и его улыбка медленно стала шире, когда Феликс увидел в его глазах осознание ситуации, в которой оказался Феликс. Прежде чем он успел среагировать, Джисон положил обе руки Феликсу на бока, яростно щекоча его. Феликс пытался сопротивляться, но довольно скоро он разразился громким смехом, отчего его голос опустился на несколько октав. — Феликс! — внезапно раздался голос Чана. Джисон прекратил свои атаки, и Феликс оглянулся на Чана, удивленный тем, что тот окликнул его так внезапно, задаваясь вопросом, собирается ли он отчитать его за то, что он слишком громкий, или что-то в этом роде. Но на губах Чана играла широкая улыбка, которая смутила Феликса еще больше. — Феликс... мое милое маленькое солнышко... — неожиданно сказал Чан, его голос был сладким, как мед, почти как будто он пытался умаслить Феликса, когда тот встал и направился к дивану. Феликс нахмурился, сбитый с толку, но ему не потребовалось много времени, чтобы понять. Он знал Чана как свои пять пальцев, и эта улыбка, этот милый тон, маленькое прозвище... все это означало, что Чан чего-то от него хотел. Феликс не знал, что именно, но у него было такое чувство, что это было не просто объятие. —Нет, — Феликс покачал головой с легкой улыбкой, удивленный тем, что Чан все еще думал, что такой метод сработает на нем. — Чего бы ты ни хотел, "нет", — добавил он. Но он знал, что перед ним Чан, и что бы ни было нужно Чану, Феликс неизбежно сломается и отдаст это ему. Он просто надеялся, что это не будет чем-то слишком большим или сложным. Но Феликс понятия не имел, что на самом деле хотел предложить ему его лучший друг.