***
Рей думала, что будет ждать Бена долго. Ожидание, однако, не заняло слишком много времени. Когда Рей уже собралась съехать по стене и сесть на пол, включился свет, и она издала удивленный визг. В конце коридора стоял Бен, глядящий на неё так, будто увидел привидение. Увидев, что это он, Рей облегченно выдохнула. На нем была красная рубашка и черная футболка под ней вдобавок к черным джинсам и привычным черным ботинкам. И для неё он никогда не выглядел более привлекательным, даже если на его лице написан чистейший шок, а брови нахмурены в замешательстве. Рей не может сдержать маленькую улыбку, которая неосознанно появляется у неё на губах, даже если единственная вещь, которая исходит из его рта после минутного разглядывания это “Рей?”. Она не может выговорить ни слова, потому что ощущение его так близко поднимает новую волну эмоций, пробегающих сквозь её тело. Огромная её часть хочет просто сократить расстояние между ними и затеряться в его руках, зарыться в ту теплоту и никогда не уходить. Но она знает, что сейчас есть слишком много вещей, которые стоит сказать, особенно с её стороны. И тут, конечно же, возможность его отказа, и эта вещь давит на неё сильнее всего, несмотря на то что она говорила себе, что этого и нужно ожидать. Оно заставляет её застыть на месте, заставляет слова застрять в горле. Выражение лица Бена меняется, Рей не может его разобрать, а Бен закрывает глаза на секунду, тяжело вздыхая, перед тем как спросить побежденным голосом. — Что ты здесь делаешь, Рей? В его вопросе нет насмешки. Он не зол, просто устал. Вина съедает её заживо, укореняясь где-то внизу желудка – неприятно осознавать, что она повинна в этом. — Сегодня мой день рождения, и я получила твой подарок и захотела увидеть тебя, — мягко говорит она, пристально глядя ему в глаза. Он ничего не говорит; просто продолжает смотреть на неё в ответ. И все в порядке, потому что она не думала, что это будет легко. Все в порядке, пока он, хотя бы продолжает смотреть на неё. Она вытаскивает его записку из заднего кармана шорт и сжимает её будто сокровенную вещь. Для неё она и является таковой. Рей глубоко вздыхает, думая с чего бы начать, потому что слова не её конёк. Возможно, именно поэтому она поднимает записку и шутя выдаёт: — Все еще хочешь провести ночь со мной? Несмотря на то, что это предложение, звучит оно пустым, и Бен не отвечает, просто смотрит на неё тяжелым взглядом. Боже, она чувствует себя чертовой идиоткой. Она качает головой и вздыхает, делая шаг вперед, чувствуя, как вспотели ладони. — Бен, мне нужно сказать тебе кое-что… — Рей, — начинает он, тем же тоном усталым тоном что и до этого. — Я думал, мы условились, что это… Я имею в виду, что не могу быть тем, что ты хочешь от меня, не могу больше быть тем человеком, к которому ты приходишь ради секса. Его слова ранят сильнее, чем ножи, но она понимает, что заслужила, всего лишь немного. Рей одергивает себя за глупую шутку, понимая, что он думает, что она пришла только за сексом. Так не может дальше продолжаться, непонимание больше не может вставать между ними. Она никогда ни в чем так отчаянно не нуждалась, ей просто нужно, чтобы он знал. Поэтому она берет себя в руки. — Нет, пожалуйста, только… Он прерывает её, теряя терпение. — Рей, правда, почему ты настаиваешь… — Бен! — вскрикивает она. — Просто выслушай меня, пожалуйста, хорошо? Мы продолжаем недопонимать друг друга, и я устала от этого. Мне нужно, чтобы ты выслушал то, что я хочу сказать. Хорошо? Он устало смотрит на неё, изгибая бровь. — Хорошо. — Мне страшно, — признается она, с трудом пытаясь преодолеть ком в горле. — Для меня стоять здесь перед тобой – самая страшная вещь, которую я когда-либо делала. — Он продолжает молчать, пристально разглядывая её лицо. — Потому что я не ожидала, что ты появишься в моей жизни и перевернешь все с ног на голову, Бен. Он фыркает на это и резко ворчит. — Я думал, что это ты появилась в моей жизни и перевернула мой мир вверх дном. — Да, я думаю, что мы можем сказать, что оба сделали это друг с другом, — по-дружески предлагает Рей. — Я не понимаю, Рей, — признается он. — Почему тогда ты здесь? Рей глубоко вдыхает и затем говорит медленно, осторожно, будто это самая важная вещь в мире, которую она кому-либо скажет. — Потому что я люблю тебя, — она внимательно смотрит на его лицо, замечая шокированное выражение, рот приоткрыт, пока он пристально следит за ней. — Я не знаю, если ты все еще любишь меня, и все в порядке, если нет. — Она мотает головой, исправляясь. — Я имею в виду, что это не в порядке, потому что это больно, но хотя бы… хотя бы ты знаешь о моих чувствах. Я люблю тебя так сильно, что физически больно стоять тут перед тобой и не быть в твоих объятиях. — Начав, Рей чувствует, что не может остановить поток слов, рвущихся наружу. — Я люблю тебя так сильно, что продолжаю мечтать о тебе и о времени, когда мы были вместе и мне так не хватает этого, и больно думать, что я не могу вернуться, потому что прошлая я была такой напуганной, но я пытаюсь быть лучше. Ради себя. — Одинокая слеза скатывается по щеке, и Рей делает еще шаг. — Ради тебя тоже, потому что я так много раз говорила по пути сюда, что не ожидаю второго шанса, и что сказать все это будет достаточно, но это не правда, Бен. Не правда. Так что… если ты все еще примешь меня, если ты дашь мне еще один шанс, я каждый день буду стараться показывать тебе, как я пытаюсь быть храбрее. Ради нас. И даже если я боюсь, что ты когда-нибудь уйдешь, то сейчас я преодолею этот страх не зря, если это значит, что я буду с тобой, — заканчивает она, пристально смотря на его лицо, ожидая реакции, грудь поднимается при её глубоких вдохах. Она понимает после всех этих слов, что её жизнь состоит из большого количества трудностей, но любить его и, наконец, рассказать об этом не одна из них. Её страх был глупым, потому что это чувство дается ей так же легко, как и дыхание, и она хочет позволить словам снова и снова срываться с языка. Как молитва. Как литания. — Рей… — дрожа произносит он. — Ты не глупая. — Что? — спрашивает она с вопросительным выражением лица. — Ты не глупая из-за того, что боишься, — объясняет он. — Не говори так. Его слова не те, которые она ожидала, и это заставляет её пошатнуться на секунду. Но затем она продолжает. — Я никогда никому не говорила, что люблю, — признается она, глядя в его теплые глаза цвета виски. — Кроме Финна, но он мой лучший друг, — посмеивается она. — Я действительно так сильно люблю тебя, что иногда у меня пропадает дыхание, когда я думаю об этом. О том как безнадежно я влюблена в тебя. Я поняла, когда ты ушел, что я стремилась к тебе всю свою жизнь, даже не осознавая этого. Я так боюсь все испортить, — говорит она ему, честно, открыто, потому что это правда. Она больше, чем напугана. — Потому что я не знаю, как впускать людей и позволять им любить меня, но я хочу… о, Бен, как я хочу быть любимой тобой. Так отчаянно. Пожалуйста, дай мне еще один шанс. И полюби меня снова. И… это всё. Она излила ему душу, и волна облегчения заполняет её. Хорошее чувство, думает она, - наконец снять с плечей это бремя, принять тот факт, что он знает о её чувствах. Рей кусает губу, ожидая его ответа. И слова, доносящиеся из его рта, почти ломают её сердце снова. — Я был на свидании сейчас. Рей тяжело сглатывает, слезы покалывают глаза. Её голос сломан, когда она начинает говорить. — Ох. Хорошо тогда. Я поняла. Бен качает головой, прося её подождать. — Рей, ты сказала, что не хочешь, чтобы между нами было недопонимание. Дай мне закончить. Она слабо кивает, её сердце дико ударяется о грудную клетку. — Ничего не вышло. Я продолжал хотеть, чтобы вместо неё была ты. Было нечестно по отношению к ней, — признается он после, казалось, вечности, теплые глаза глядят в её. Ох. Когда осознание его слов, наконец, доходит до ней, Рей глубоко вдыхает, её грудь вздымается от каждого вздоха, и она думает, что через года она все так же будет помнить этот момент: себя в тускло освещенном коридоре, стоящую перед мужчиной, которого любит, говорящего, что всё еще не слишком поздно. Что у неё есть второй шанс. — Еще не слишком поздно, да? — спрашивает она между проливающимися слезами, прерывисто дыша. — Еще не поздно, — мягко отвечает Бен и кивает, маленькая улыбка притаилась в уголках его губ. Никто из них ничего не произносит слишком долго; они просто смотрят друг на друга с широкими улыбками на лицах, и внезапно Бен сокращает дистанцию за три больших шага, обвивает руки вокруг её талии, приподнимает и целует её. Инстинктивно Рей сразу же открывает рот ему навстречу, как их губы соприкоснулись, позволяет ему вторгнуться внутрь, и она не знает, почему все происходит по-другому, ведь они так много раз целовались до этого, но именно этот поцелуй поджигает её тело. Она хнычет ему в губы, пока его руки двигаются вниз стиснуть задницу. Он шагает ближе к двери квартиры и ставит её на пол, они все еще целуются, пока он ищет ключи по карманам. Рей отстраняется на секунду, пытаясь помочь ему найти их, но он ворчит и прислоняется к ней снова, сминая её губы. Что-то между смешком – самым настоящим – и стоном вырывается из его рта, пока его язык делает грязные делишки у неё во рту. — Кто сказал, что ты можешь прекратиться целоваться? — бормочет он между поцелуями, заставляя поджаться пальцы её ног и вздохнуть. — Бен, — удается выдохнуть ей. — Давай просто… Он прерывает её еще одним поцелуем, одна его рука ложится ей на задницу, а вторая забирается под футболку, пальцы прокладывают тропу прямо к её бюстгальтеру. Его прикосновения посылают мурашки по её коже, и она не может дождаться, когда он разденет её. — Ш-ш-ш. Я будто не целовал тебя целый год, — говорит он ей, покусывая её нижнюю губу. — Боже, как же я по тебе скучал. Его голос нежен, а слова заставляю плавиться прямо там, где она стоит. Она пропала из-за него, это так нелепо. Она разрывает поцелуй и пристально глядит на него, прежде чем продолжить. — Я тоже скучала по тебе. Теперь, пожалуйста, отнеси меня в кровать. Рей рада, что ему не стоит говорить дважды. Он поднимает её, находит глупые ключи и заносит её в квартиру.***
Оказавшись внутри, Рей ловит момент и осматривается. Гостиная довольно большая, и первая вещь, которую она замечает, это три больших окна, из которых льется лунный свет. С правой стороны стоит диван, а с левой два вельветовых стула, окружающих прямоугольный кофейный столик. И стены, и мебель коричневого цвета. На стене с правой стороны висят несколько абстрактных картин и пара фотографий в рамках. Рей узнает на одной из них того мужчину с фотографий в пабе, и понимает, что это его отец. Она подходит немного ближе, но затем смотрит влево и видит камин и несколько полок с книгами. Тепло заполняет её сердце при нахождении тут, при видении частичек его жизни. — Не думала, что у тебя будет так уютно, — говорит она, шутя и улыбаясь в его сторону. Он вопросительно поднимает бровь в её сторону, и она смеется. — Я шучу. Это красиво. — Да, так и есть, — соглашается он, пока его взгляд прикован к ней, и она краснеет под его комплиментом. Он подходит, встает прямо перед ней и глядит на неё с теплотой в глазах. Его ладони ложатся ей на щеки, когда он наклоняется, и его губы едва касаются её. — Я так рад, что ты здесь, — шепчет он, перед тем как оставить на губах целомудренный поцелуй. — И я, — отвечает она. Вставая на носочки, она приоткрывает рот, чтобы углубить поцелуй, её руки путаются в его волосах, пока его прокладывают путь к её шортам. Хотя Рей не сильно следит за его руками в этот момент. Невероятные вещи могут проворачивать чьи-то губы, думает она. Она вспоминает другие вещи, которые его губы могут отлично делать, и со вздохом разрывает поцелуй. — Я правда шутила о том, что у тебя не будет так уютно, но я думаю, что пара растений не помешали бы… Бен смеется прямо ей в рот. — Правда? — спрашивает он, расстегивая пуговицу на шортах и дергая молнию вниз. Он водит носом по её шее, посасывая мягкое местечко между шеей и челюстью, и она стонет, одобряя. — Моя мама сказала тоже самое. — Женщина, покорившая мое сердце, — ухмыляется Рей. — Я думаю, что вы понравитесь друг другу, — фыркает он, его рука уже в её шортах отодвигает в сторону трусики, и пальцы невесомо прикасаются к влагалищу. Несколько месяцев назад одно только упоминание его матери заставило бы её сойти с ума, но теперь – теперь оно наполняет её теплом, осознание, что он хочет её в своей жизни. Но Рей не зацикливается ни на чем; сейчас есть более важные вещи, например, его пальцы, едва касающиеся её там, где нужнее всего, и то, как сильно она хочет кончить. — Я рада. Но можем мы не говорить о твоей маме, пока твои пальцы внутри меня? — вместо этого хрипит она. Он удивленно смеется, и этот звук – музыка для её ушей. Он греет её в дополнение к тому, как уютно Бену рядом с ней, как беззаботно. И, конечно же, он пошлый, как и всегда. — Ты была такой мокрой все это время? — хрипло спрашивает он, вводя внутрь два пальца, обволакивая их в её влажности. — Да, — затаив дыхание, отвечает Рей. — Я хотела тебя так сильно, что чуть не попросила взять меня прямо на пороге. — Такая грязная девчонка, — бормочет он, неспособный сдержать удовольствия в голосе, когда его пальцы толкаются еще глубже. — Так отчаянно нуждающаяся во мне. — Бен, пожалуйста… — шепчет Рей и охает, хватаясь за его предплечье. Он вытаскивает пальцы и толкается снова, добавляя еще один, и Рей чувствует себя переполненной – чувство, которое всегда с ней, когда его член оказывается внутри. Она хнычет, пытаясь потереться о него в поисках трения, которое так ей нужно, но Бен другой рукой останавливает её бедра. — Моя грязная девчонка хочет, чтобы её трахнули? Да? — спрашивает он заигрывающим тоном. Рей наклоняет голову. — Да, сэр, пожалуйста, — умоляет она. Убирая пальцы снова, Бен ухмыляется. Засранец. — Да, Рей, мне нравится, когда ты умоляешь меня трахнуть тебя, вот так, продолжай… — Бен. — Но что, если я не позволю тебе кончить? —размышляет он. — Что, если я буду трогать тебя, полизывать твою киску и даже посажу тебя на член, но не дам кончить? Она кидает на него взгляд, и её лицо должно быть живое воплощение предательства, потому что единственное, что он делает дальше это смеётся. Боже, она ненавидит его. Она любит его, но она ненавидит его. — Я шучу, — извиняясь, говорит он. Наклоняясь, он тычется носом ей в шею, его рот прокладывает дорогу к её уху. — Когда я закончу с тобой, ты не сможешь ходить, — доносится его шепот. Рей не может не дрожать – и из-за его голоса, и из-за обещания. Она наклоняет голову, чтобы дотянуться до его губ и поцеловать. — Да? Покажи мне. Бен улыбается, его большой палец гладит её щеку, и он целует её снова. — Я люблю тебя, — шепчет он ей в губы. — И я люблю тебя, — отвечает ему Рей, углубляя поцелуй. И затем он бесцеремонно подхватывает её, не отрываясь от её губ, и несет в спальню.***
Рей и Бен не перестают целоваться, даже когда заходят в спальню. Желание между ними будто стало еще сильнее: быть ближе друг к другу насколько это физически возможно, особенно теперь, когда они признались в своих чувствах. Они валятся на кровать в неловком переплетении конечностей, и Рей не может сдержать радости: она смеется, и Бен смеется вместе с ней. Затем он выпрямляется и встает, дергая шорты и белье Рей вниз до самых лодыжек только чтобы понять, что она все еще в кроссовках и стоило начать с них. Он раздраженно кряхтит. — Ты будешь против секса в кроссовках? Рей ухмыляется. — Не ленись. Пожалуйста, сними сначала мою обувь. В это время она снимает футболку вместе с бюстгальтером и кидает их на пол. Бен стоит на коленях, и его взгляд на секунду останавливается прямо на её обнаженной киске, – один только горячий взгляд заставляет её намокнуть, Господи – перед тем как он сам приступает к скучному развязыванию шнурков на кроссовках. Рей позволяет удовольствию от ситуации – его нетерпению сделать это быстрее, из-за которого его пальцы путаются в шнурках – вырваться в виде смешка, но скоро он застревает у неё в горле, когда голодный, жаждущий взгляд Бена устремляется к ней, и Рей непрошено задерживает дыхание, потому что чувствует себя как добыча хищника… И ох, он готов съесть её. Мучительно медленно он опускает голову между её ног, оставляя мягкие поцелуи на бедрах. — Замечательная, — шепчет он, его губы находятся так близкому к месту, где она так отчаянно в них нуждается. — Насквозь промокла для меня. — Только для тебя, — искренне стонет Рей, и она знает, что он может чувствовать напряжение в её бедрах, и она немного сползает по кровати в сторону его рта, но… Учитывая нетерпение, Бен не выглядит таким беспокойным, поднимая голову, чтобы взглянуть на неё, выражение его лица безмятежно. — Хочешь кончить на моем рте или пальцах? Рей кусает губу и притворяется, что задумалась над ответом. — На твоем члене. Бен цыкает, качая головой, блеск удовольствия появляется в его глазах. — Такого варианта не было. — Бен, пожалуйста – я так скучала по тебе, ты так нужен мне внутри… Он по-прежнему не сдается. — Милая, я собираюсь насладиться тобой, — шепчет он, оставляя мягкий поцелуй на выступе тазовой кости, и после добавляет, — И я покажу тебе, какой любви ты заслуживаешь. Договорились? Она сдвигает губы в тонкую линию и не отвечает. — Что? — спрашивает он. — Извини, — говорит она со смешком. — Я не могу не вспоминать тот роман Джона Грина. Бен вздыхает. — Во-первых, я не знаю, кто это. Во-вторых, давай мы договоримся не упоминать и говорить о других людях, пока мы в кровати? Ладно… — он думает еще немного, но все-таки заканчивает, — Хорошо? Она кивает, но упрямо добавляет, поднимая бровь: — Хотя… Он тут же понимает её намек. — Нет, детка, меня не интересует секс втроем. Ненавижу мысли о том, что другие люди будут касаться тебя, — рычит он. — Я не люблю делиться. То, как он говорит это – так властно, и его голос полон страсти и преданности – заставляет зажечься огонь внутри её груди. — Мне тоже не нравится делиться, — с той же силой заявляет она. Он улыбается – мягко, приоткрывая зубы. — Хорошо. Потому что я твой. — И я твоя, — улыбается она. Бен не тратит время на разговоры. Он делает в точности то, что и обещал: показывает ей, какой любви она заслуживает и как теперь они принадлежат друг другу.***
Рей кончает три раза – на его пальцах и рте, изливаясь на его подбородок – прежде чем умоляет его остановиться, потому что она не сможет больше этого вынести. Он поднимается вверх, целуя её губами, которые минуту назад заставили её кричать, её вкус все еще на его языке. Он прокладывает дорожку поцелуев вниз к челюсти, шее, ключице, прямо к груди, где он берет в рот и посасывает сосок, его рука сжимает другой бугорок между большим и указательным пальцем. Бен всегда был чувственным в постели – вокруг него все чувствовалось таким ярким и непреодолимым – и в эту ночь он, видно, собрался сдержать обещание, что Рей не сможет ходить завтра. Он везде – и все же этого недостаточно для неё, потому что она хочет его внутри. Ей нужно это. Её оргазмы ни капельку не уменьшили голод, который она чувствует, желание быть ближе. Она не замечает, как быстро он избавляется от одежды: в один момент он сверху неё играет с грудью, а в следующий уже встал с кровати, великолепно голый – и её, и ей можно смотреть – и открывает тумбочку рядом с кроватью, доставая презерватив. Что заставляет её задумать о чем-то, кроме как о члене её парня. Он встает коленями на кровать, готовый надеть презерватив, когда она хватает его за запястье и останавливает. — Рей? — спрашивает он беспокойным голосом. — Ты хочешь остановиться? — Нет, — рьяно шепчет она. Голод в её словах едва ли можно распознать. Но это же Бен, поэтому это не должно быть сюрпризом. Глядя ему в глаза, она продолжает, — Я хочу… хочу почувствовать тебя. Он тяжело сглатывает, его кадык дергается. — Ты… ты уверена? — Да, — твердо отвечает она. — Я проверялась, и у меня спираль. А… ты…? — тянет она. Он вдруг понимает, что она узнаёт, занимался ли он сексом с кем-либо еще во время их разлуки, но он тут же развевает её сомнения. — Ты единственная, с кем я занимался сексом за последний год. Она кивает. — Тогда, пожалуйста, кончите в меня, сэр, — воркует она, кусая губу. — Господи Боже мой, — ворчит он. — Ты сведешь меня в могилу, женщина. Рей смеется. Но смех быстро уходит в жгучем поцелуе, когда Бен осторожно нависает над ней, его рука раздвигает её бедра. Он глубоко вдыхает, будто готовится к чем-то сложному и затем… Он входит до конца одним единственным восхитительным рывком. Боли нет – она такая мокрая, что почти не растягивается – но Рей издает нечеловеческий стон, потому что, черт возьми, это всё. Чувствовать его внутри так глубоко, что не осталось места, и без преград между ними. Чувствовать его так близко. Это чувство оставляет её без слов, кроме… — Бен. — Я знаю, — задыхается он ей в ухо. — Я знаю. И дело в том, что это даже не лучшая его часть. Потому что, когда он начинает двигаться, и она чувствует каждое движение его члена стенками влагалища, Рей становится ничем иным, как хнычущим, корчащимся существом. Бен не отстает далеко: он шепчет, как сильно любит её, какая она замечательная, как ему не хватало её тугой киски и как потрясающе внутри неё. Она в бреду – его толкающиеся бедра, слова, голос и губы заставляют её дрожать, её ногти впиваются в его бицепсы, пока он толкается, и толкается, и толкается. Она кончает. Громко. Четвертый раз за ночь. Бен небрежно целует её, и Рей понимает, как тяжело ему не кончить прямо сейчас по тому, как резко он дышит, как громко стонет каждый раз, проскальзывая внутрь. Ей нужно, чтобы он потерялся в этом полностью, ей нужно… — Кончи для меня, любимый, — горячо шепчет Рей ему в губы, её рот спускается ниже, чтобы оставить поцелуй на его потной шее. — Заполни меня полностью. — Черт, — выкрикивает он, его бедра рвано двигаются, пока Рей дрожит от восторга, разливающегося по телу от каждой его струи. — Черт, — изумленно повторяет он. — Точно, — кивает Рей ему в шею, ей не хватает сил облечь в слова, как крышесносно это было, пока она восстанавливает дыхание. Бен ложится рядом, прижимая Рей к груди, пока смягчается внутри. После нескольких секунд он вытаскивает член. — Боже, мы никогда больше не будем использовать презервативы, — твердо утверждает она через некоторое время. — Спасибо, — ворчит он с такой же силой. Он усыпает её лицо поцелуями, пока шепчет. — Спасибо, милая, спасибо. Рей хихикает. — Пожалуйста. Она прижимается ближе, купаясь в тепле его тела. Она закрывает глаза и наслаждается моментом близости с ним, чувствуя себя счастливее всех на свете.***
*** — Бен, я хочу попросить у тебя кое-что, — выдает Рей позже. — Что именно? Рей вдруг рада, что в комнате так темно, и только луна светит в окно, потому что ей все еще трудно обнажать душу. Но она любит его и обещала, что будет стараться ради них. — Я продвигаюсь немного в терапии, но это… иногда всего будет слишком много, и я буду бояться. Я хочу, чтобы ты был терпелив со мной. Мой терапевт говорит, что это буду совсем детские шаги. — Я люблю тебя. Я горжусь тобой. Я буду рядом с тобой, на каждом твоем шагу, — шепчет он, целуя её в висок. Она улыбается, прижимая его ближе к груди. — Спасибо. И я люблю тебя. — Хэй, я тоже хотел спросить тебя кое о чем. — Прошла всего секунда, прежде чем вопрос был озвучен. — Давай. — Помнишь первый раз, когда ты сказала, что не хочешь отношений? — Не такой вопрос она ожидала; она поворачивается, чтобы взглянуть на него. — Я подумал, что твое лицо стало грустным в тот момент, но не знал, поче… — Он останавливается, видя слезы в её глазах. — Рей? Почему ты плачешь? — Не могу поверить, что ты заметил. Его голос мягок, а глаза теплые, когда он шепчет: — Я замечаю все о тебе, Рей. Он подтягивается к нему и сильно целует, потому что её сердце переполнено любовью к этому понимающему, нежному человеку. — Я пыталась спрятать это. Я пыталась не чувствовать, но, по правде, я расстроилась, когда ты согласился так быстро. Видно, какая-то часть меня уже знала, что я по уши влюблюсь в тебя, и не хотела, чтобы это все было только ради секса. Бен целует кончик её носа и путает пальцы в волосах. — Я согласился на твое предложение только потому, что не хотел принуждать ни к чему, что бы тебе не понравилось. И если секс был единственной вещью, которую ты дашь мне, то, конечно, я согласился, потому что это лучше, чем ничего. Лучше, чем не быть с тобой, даже так. Я всегда хотел больше, Рей, вероятно с самого первого раза, когда увидел тебя. Она смеется сквозь слезы. — Боже, ты такой сентиментальный. Он щипает её за голую задницу под одеялом. — И тебе нравится это. — Нет, — она мотает головой, держа его лицо в ладонях, целуя нос, так же, как и сделал он. Затем шепчет в ухо, — Я люблю это.***
Когда восходит солнце, в одной его фланелевой рубашке – удивительно, какой огромной она выглядит на ней, Боже, её парень ужасно большой мужчина – Рей топает на кухню, думая о блинчиках на завтрак. Которые получаются у неё не очень. Не самая лучшая из её идей, потому что она умудряется сжечь их все, и Бен просыпается из-за этого. — Ты пытаешь поджечь мою квартиру, женщина? — говорит он заспанным хриплым голосом. Он подходит к ней сзади, пока она отмывает подгоревшую сковороду. Он медленно целует её в шею, его руки обхватывают талию. Рей прислоняется к нему спиной и извиняется. — Я хотела сделать что-то приятное для тебя, но думаю, что мы условимся, что ноги моей больше не будет на твоей кухне. Он смеётся. — Иди сядь, пока я готовлю блинчики, — указывает он. Рей делает, как он сказал, в тишине смотря за его работой, любуясь им, готовящим для неё в одних боксерах. Он спрашивает про Блинчика, и она говорит, что оставила его с друзьями, и он кивает, возвращая своё внимание к еде. Ей нравится это – домашний уют. Это согревает Рей сердце. И легко видеть, что плечи Бена расслаблены, и он счастливо насвистывает, ловя взглядом её тут и там, на который она отвечает широкой улыбкой. Она так счастлива, что её щёки болят, но она не может не улыбаться. Они сели есть, – Рей наливает кленовый сироп на блинчики, которые он приготовил – когда она спрашивает: — Так и будут выглядеть свидания с тобой каждый день? Бен жует некоторое время, а затем посмеивается, прежде чем ответить. — Я скажу тебе, как все будет: мы установим свои правила. Мы сделаем все по-своему. Наши отношения только наши, и мы не должны следовать ничьим указаниям. Чтобы все сработало, я думаю, что мы должны быть честными в наших чувствах, и мы будем разговаривать. Обо всем. И ни о чем. Нет ни одной вещи, которую я не хотел бы узнать о тебе, раз уж мы теперь вместе. Так что да, если ты этого хочешь, то оно будет так. — Хорошо, — говорит ему Рей, потому что… Рей понимает, что да, она определенно хочет, чтобы все было так: они вдвоем завтракают вместе после совместной ночи в объятиях друг друга, и целый день возможностей впереди. Она не против, если её жизнь будет такой. Ни капельки.