Солнце

Знаешь, Людвиг, я когда-то подумал, что волосы у тебя жутко красивые и светлые-светлые, прямо как ты сам. То было еще в школе, когда мы сидели в классе в самом начале весны. Последней весны. Солнце било в окно, ложилось на листы тетрадей, столы и наши совсем еще детские головы. Был урок, и ты, конечно, писал. Останавливался, потом продолжал, зачеркивал, и это было одно из тех глупых сочинений вроде «Семь причин того, почему Германия выиграет войну». Бессмысленная чушь. Ты сидел у самого окна, и в потоке света бумага казалась еще белее, а волосы едва ли не золотистыми. Солнечный блик гладил их, когда ты поднимал и наклонял голову. Лучи попадали прямо тебе в глаза и ты смешно щурился. А мне совершенно не хотелось писать сочинение. Я смотрел на тебя. Хотелось улизнуть с урока, а лучше просто оказаться мгновенно в другом месте, в поле, на улице, дома, и обязательно вместе с тобой. Какое уж тут сочинение? Ну ведь его к черту! К черту. Все это к черту. Тогда-то я это и подумал. Что и сам ты такой же лучистый, красивый и теплый, как солнце. И как прекрасно, что ты мой друг. Сейчас твои волосы даже в лучах уже не золотые, не пушистые и не такие густые. Но я все так же люблю их касаться. А ты для меня все такой же красивый и светлый; не меньше, чем когда плечи твои не были опущены и под глазами не было фиолетово-синих теней. Смешливые искорки в твоих глазах померкли, померкли и полные надежд помыслы, но мне твой свет так и проникает в самое сердце. Яркий, как электрическая лампочка и теплый, как костер. Без которых, конечно, прожить можно — тебе ли не знать — но как-то совсем темно, холодно и безрадостно.