Невеста Трёх Огней

Как только солнце уже приобрело более бледный холодный оттенок и клонилось всё ниже к горизонту, прячась в пределы озер и засыпая там до следующего утра, глава Цзян со своими адептами и гостьей доехал до дома в орден. Во время своего пути он часто задумывался о том, как поведёт себя его супруга при виде девы Марии. Не начнёт ли та закатывать громкий кипишь на всю Пристань и читать такие бесполезные нотации вроде "Нельзя приводить в орден невесть кого и что!" и всё остальное, чего мужчина уже много раз перечислял у себя в голове. Но помимо всего этого Цзян Фэнмянь очень хотел сделать особенный подарок для своей старшей дочери, Цзян Яньли, у которой кроме братьев не было даже подружек. Мадам Юй вечно ругала её, говоря, что она "госпожа", а не служанка, и что та должна уметь руководить хозяйством, а не быть подобной прислуге, постоянно что-то наставляла. Кто бы чего не говорил, но главе хотелось прикрыть дочь собой, как А-Сяня, навлекая словесные удары его госпожи на себя. Он в глубине души хотел поддержать её и остальных детей, но из-за правил ордена, как глава Юньмэн Цзян, не мог этого позволить. Глава не должен быть нежным по отношению к семье, особенно к жене и детям, так как это считалось в те времена слабостью и недостатком для любого мужчины. И даже несмотря на все вызубренные и заклеймённые от головы до пят законы, Фэнмянь продолжал защищать Вэй Усяня, прощая тому и Цзян Чэну любую шалость и проказы. А с тех пор, как в их жизни появилась юная госпожа Омелина Мария, он был полностью готов к новой моральной битве. И вот уже впереди стали видны ярко-жёлтые с оранжевым и изредка красным загорающиеся огоньки города-порта его ордена. Торговцы начали закрывать свои лавочки и готовиться ко сну, матушки громко зазывали своих разгулявшихся детей домой из-за открытых настежь дверей, дворовые собаки разделялись из небольших стай по одной особи, ища себе укрытие для переночёвки. Весь город, от адептов до крестьян готовился ко сну и следующему новому рабочему дню. А на следующее утро юная путешественница ощутила себя на мягких удобных простынях немного твёрдой и скрипучей кровати. Поначалу ей показалось, что она наконец-то вернулась домой к матери, пока не присела на простыни и не огляделась, сперва надев на себя очки, ведь без них она плохо видела вдали. Нет, эта комната совершенно не похожа на ту, что у неё дома в Подмосковье была. Здесь совершенно другой интерьер, по древнекитайскому стилю, без намёков на современность. А рядом было чуть приоткрытое решётчатое деревянное окно, с которого шёл прохладный освежающий ветерок, ласкающий чуть растрёпанные после сна и долгой дороги волосы вместе с полупрозрачными тканевыми занавесками. - Где же я? - мысленно размышляла проснувшаяся Маша, оглядываясь и изучая вокруг себя комнату. Неподалёку от кровати, на которой лежала девушка, в самом углу рядом с другим окном была ещё одна кровать, только уже заправленная. Будто никто ещё и не ложился вовсе. Чуть повернув голову направо - перед глазами появился столик с зеркалом, а на самом столике лежал таз с чистой водой для умывания вместе с полотенцем. Вставая потихоньку, Маша подошла, сняла с себя очки и принялась умываться, немного задрожав от того, что вода была холодная. - Ничего...Говорят, это полезно для полного пробуждения. - успокаивая себя такими мыслями, она хорошенько протерла себе лицо и шею с руками. Почувствовав на себе неприятно шелушащуюся кожу из-за долгого непринятия ванны, Маша нахмурилась и тихо отругала себя за лень. - Блин, я теперь только сейчас заметила, в какого поросёнка я превратилась. Ээээх, теперь стыдись перед другими!.. Закончив свои утренние водные процедуры, она убрала полотенце на место и снова принялась осматриваться. Еще после того, как проснулась, она обнаружила, что на ней была другая ночная одежда - красный шелковый передник с рисунком лотоса и некороткие белые штанишки со шнурками, благодаря которым и держались ткани. - Ого! - тихо протянула Мария, касаясь рукой красивой вышивки, будто желая убедиться, что это всё не сон. - Выглядит так, будто как раз под мой размер. Прямо как влитой... Однако долго любоваться собой в новой одежде перед зеркалом она не собиралась. Где-то там в ордене ждали её первые друзья в этом мире и ещё плюс в копилку много важных дел для полноценной подготовки. Так что некогда тут разлёживаться, жирок себе отращивать! Пора наконец за дело! Тук-тук...В дверь тихонько постучали. Маша быстро юркнула под одеяло, отчего-то стесняясь показываться в столь неприличном виде перед "гостями", а позориться она жутко не хотела. Не в первый день проживания в мире Модао. Так думала про себя будущая чародейка, пока не услышала тихий, но очень знакомый для неё голосок. - Молодая госпожа Мария, прошу прощения, что беспокою вас, но могу ли я войти? Я принесла вам завтрак как раз. Вы же наверняка голодны, раз с такой долгой поездки ничего не ели? В ответ "незнакомке" за дверью ответил сам желудок Маши, а после и она сама: - Да конечно...Проходите. Так и произошло первое знакомство Маши с Цзян Яньли. Не прошло и минуты полтора как девушки после аппетитного вкусного завтрака из знаменитого лотосового супа со свиными рёбрышками быстро разговорились. Яньли оказалась очень приятной собеседницей и даже по её светлым добрым глазам было видно, что она была рада видеть новенькую. Чуть позже она принесла москвичке её обычную одежду, ещё со вчерашнего вечера постиранную и высушенную слугами, и дала парочку советов перед встречей со всей семьёй Цзян. - Боюсь, тебе будет немного неуютно из-за сильного напора матушки, но пока я, мои братики и отец на твоей стороне, ты быстро привыкнешь. Просто постарайся быть немного собой, но в плане разумного. Будь собой, но осторожно. Матушка очень строгая и ко всем людям относится с недоверием. - Постараюсь. - тихо призналась Маша, слегка улыбнувшись юной госпоже. - Однако как раз лишняя помощь мне не помешала бы. Даже если я совершу хоть малюсенькую ошибочку, всё равно будет как-то спокойнее что ли, когда есть кому поддержать. - Это верно. - кивнула Цзян Яньли, тоже улыбнувшись. - Но боюсь тебя пугать, матушка терпеть не может никаких ошибок. Ей нужно, чтобы всё было идеально и так, чтобы...Ну, ты сама понимаешь. - Конечно, знаю. Сама такое проходила в далёком детстве по юность. У меня тоже была строгая бабушка, Царствие ей небесное... - причём последнюю фразу она проговорила еле слышно, будто обращаясь к самим Небесам и самой себе. Девушка услышала её и заинтересовалась: - А что это значит? - Ну, это у нас так говорят в народе, когда вспоминаешь близкого тебе человека, которого давно нет в живых. Вот. - Ааа, ясно...Ох, уже пора. - поспешно встав со своего места, дева Цзян поправила на себе платье и подошла к двери. Обернувшись к Маше, та спросила: - Ты идёшь или...? - Иду уже. Без меня нельзя. - весело проговорила другая девушка, поправляя очки на себе и следуя за новой подругой следом. У входа их уже ждали Цзян Чэн с Вэй Усянем, тихо подслушивавшие у двери, пока девушки разговаривали. Отворив дверь и закрыв её за собой, Мария чуть не столкнулась носом к носу с Ваньинем, а тот чуть не умудрился ненароком коснуться её губ своими, но вовремя отстранился, моментально опрокинув назад голову. Мало того, реакция с открыванием деревянных с бумажным створок была внезапной для всех четверых разом. - Ой!.. - воскликнула удивлённая таким зрелищем Яньли, подойдя к братьям. - А-Сянь, А-Чэн, простите нас. Мы с девой Марией чуть было вас не стукнули дверью. - Надеюсь, что такого и не случилось вовсе.. - невольно покраснев, добавила Маша в ответ, пытаясь сейчас разобраться, что творилось в мыслях. - А вот подслушивать как раз было нехорошо. Первый ученик ордена Цзян чуть замахал руками и весело проговорил. - Шицзэ и сестрица Мария, не стоит так переживать! У нас пока всё в порядке: никто из нас не получил ушиба в лоб или в глаз дверью. Да и к тому же сами видели, что это случилось спонтанно. После такого признания с извинением за свое неприличное поведение, все четверо пошли в главный зал ордена. По дороге туда девушка жутко переживала. Она знала, что характер той женщины-хозяйки Пристани Лотоса очень сложный и прямой, примерно как у её покойной бабули. Надеясь на свои мозги и терпение, Мария сделала глубокий вдох и последовала за остальными. Главный зал предстал перед всеми во всей своей красе. В самом центре расположен трон в форме 9-лепесткового лотоса из какого-то особого металла. На стенах были дивные красивые узоры с таким же символом. Вся зала будто дышала торжественностью и величием: настолько захватывающего места не было ещё нигде. Да и сама аура ордена притягивала к себе, тихо шепча голосами текущих вод озер и шелестом бутонов от цветов, шепотом летнего-весеннего ветра, колышущий на улице флаги с бумажными фонариками, и стальным лязгом металла об металл или дерево на Поле для тренировок. - А здесь довольно...неплохо... - тихо, чтобы не нарушить здешнюю атмосферу, проговорила Маша, с интересом оборачиваясь по сторонам. - А почему здесь никого нет? - Не знаю. Может быть, заняты? - с сомнением проговорил Вэй Усянь, почесав за затылком. - Мадам Юй наверняка наших шиди с шисюнами тренирует на тренировочном поле, а дядя Цзян за своими бумагами-делами ордена сидит. Когда-нибудь Цзян Чэн тоже станет главой ордена и будет целыми днями корпеть над свитками да документами. - и при этом изобразил себя хмурым, строгим и настроенным только на порядок и дело шиди, специально присев на полу и невольно согнувшись так, будто что-то писал на невидимом столе. За что снова получил пенделя по затылку от своего же брата. - Прекращай дурачиться, как маленький! - сердито прошипел Цзян Чэн шисюну, пока тот со стоном и оханьем протирал себе ушибленное место. - Ай-ай, А-Чэн...Ты такой жестокий!..Нельзя же быть таким, иначе тебя ни одна девушка не примет и друзей у тебя не будет. - Мне одного и тебя на глазах хватает. - За что ты так со мной? - жалобный невинный взгляд Вэй Ина мог бы вызвать умиление и слёзы на глазах многих. Но только не самого Цзян Ваньиня, потому что знал, насколько тот был хорошим актёром и отменным манипулятором. Юноша со строгой причёской лишь хмыкнул и ответил: - За то, чтобы ты вёл себя, как взрослый мужчина, а не какой-то там... - Что ещё за "какой-то там"?..И это твоё отношение ко мне, как к старшему любимому братику? А-Чэн, ты меня огорчаешь всё больше и больше... - Молчи, пока не получил новой порции подзатыльников... - И что это вы тут оба устроили за балаган? Разве так должны вести себя адепты ордена Юньмэна? Внезапную ругань братьев прервали очень громким суровым тоном, заставив тех резко замолчать и поклониться пришедшей в зал хозяйке. Омелина тоже поклонилась в знак приветствия с уважением, краем глаз поглядывая на Мадам Юй. Пусть женщина с виду была очень красивой и статной, подобной древнегреческой богине-царице Гере или мудрой справедливой Афине Палладе, характер её был слишком гордый и упрямый, не говоря уже о её чрезмерной строгости и жёсткости со стороны не только адептов, но и членов всей семьи в целом. Остаётся вопрос, как вообще здесь живут под таким надзором? Непонятно. - А это ещё кто?..Я же вроде сказала, что не потерплю неизвестных подозрительных людей в моём доме. Этот Фэнмянь снова принялся за благодеяние? Чужой женский голос холодным эхом прогудел в ушах Маши, отзываясь презрением и недоверием. Но москвичка вовсе не собиралась показывать слабину перед госпожой. Только та собралась что-то ответить, как за неё уже ответили более спокойно и, если не совпадение, довольно мягко. - Моя госпожа, не сердись. Это наша юная гостья, Омелина Мария, прибыла сюда по случайности, а сама она из другого времени и мира. Мне пришлось взять её с собой, потому что ей было негде жить и некуда идти. "Боже, большое вам спасибо, глава Цзян!..Вы как всегда вовремя." - мысленно отблагодарив своего благодетеля, улыбнулась Маша еле заметной улыбкой, почувствовав себя защищённой и спокойной. - Прибыла из другого мира говоришь?.. - будто с некими сомнениями переспросила Мадам Юй супруга, сверля его суровым взглядом тёмно-фиолетовых с нотками пурпура, почти аметистовых глаз. Маша не могла определиться с выбором: вмешаться в разговор или молчать в трубочку? Взгляд Пурпурной Паучихи вновь переметнулся на подозрительную гостью с пятиминутного разговора с мужем. И снова неприятное чувство мелкими букашками проползло по коже. - Мадам Юй, прошу этому недостойному высказать своё мнение и кое-что подтвердить! - на помощь пришёл всё время молчавший Вэй Усянь, сделав руками особый жест, когда надо было что-то вежливо попросить у важных господ. Женщина обернулась к обратившемуся юноше, однако взгляд её не поменялся. Напротив, он стал ещё более суровым и...Как будто она чувствовала к нему некую ненависть, что была готова сжечь его дотла от одного только взора. Наблюдавшая за этой неприятной реакцией, Маша прекрасно знала и чувствовала это. Чего только стоит та самая сцена с наказанием Цзыдянем в какой-то главе новеллы или кадре китайского анимационного сериала, что засели в голове неприятным зудящим роем комаров. Да что там комары? Тут весь спектр противоречивых эмоций девушки чего стоил... К счастью, Мадам Юй не стала говорить своих уничтожающих речей в сторону приемного сына, лишь махнув рукой и холодно процедив: "Говори." Поднявшись во весь рост, юноша начал свою правдивую речь: - Пока мы с Цзян Чэном и другими шиди участвовали в Состязании Лучников, дядя Цзян стал свидетелем некого похищения адептами Вэнь и доставления человека к главам орденов. Этим похищенным оказалась сестрица Мария, которая заинтересовала главу Вэнь своей смелостью и выдержкой перед ним и другими. А когда глава Вэнь начал к ней приставать, дядя Цзян вступился за неё и привёл к себе в шатёр, где она там сидела при его отсутствии, а сам вернулся к другим главам до окончания самого состязания. Напряжённая для всех тишина давила со всех сторон недолгое время, пока Вэй Ин не продолжил: - Когда состязание подошло к концу и мы победили, все участники ушли собираться в обратную дорогу. Я отправился к шатру главы Цзян, чтобы поговорить, пока не увидел саму сестрицу Марию своими глазами. А после пришли сами Цзян Чэн и дядя. А уже потом мы все отправились домой в орден...Вот так всё и было. Напряжение немного уменьшилось, когда после недолгого молчания Хозяйка Пристани ответила: - Хорошо, Вэй Усянь. Если твои слова действительно правда, то так уж и быть, поверю тебе на слово. А уже потом она переключилась на мужа и строгим голосом отчеканила, указывая пальцем на Марию. - Цзян Фэнмянь, запомни, что я тебе скажу. Пускай эта девка остаётся в ордене, сколько захочет. Но! - она подняла тот самый палец вверх, призывая к вниманию всех присутствующих. - Отвечать за неё тебе и Вэй Усяню! Если она что-нибудь натворит здесь или в ордене пойдут неприятные слухи - то вина же будет не только на ней, но и на вас обоих! Это всё. - Благодарю тебя, моя госпожа, за понимание и принятие. - смиренно склонил голову глава Цзян перед супругой, тем самым показывая, что согласен с данными условиями. И мысленно благодарил богов, что всё обошлось наилучшим образом, чем он ожидал. Как только госпожа Юй Цзыюань уже собралась было уходить, как её остановили, взявшись за руку и мягко проговорив: - Матушка, позволь мне тоже присмотреть за девой Марией. Я буду помогать ей с братьями уживаться здесь. Ведь так, А-Чэн и А-Сянь? - нежный янтарный взгляд Яньли обернулся к замеревшим от удивления юношам и девушке в очках. Те мельком кивнули, подтвердив её слова. Вздохнув, женщина мягко взглянула на свою любимую дочь и чуть спокойно произнесла: - Да, А-Ли. Я тебе позволяю. - Спасибо, матушка. Я тебя не подведу. - молодая госпожа отпустила руку матери, и та покинула тронный зал, оставляя главу Цзян, их детей и гостью наедине с собой и со своими бурлящими мыслями в голове. День обещал быть очень сложным, но упорным.