Четвёртая парта возле окна

Вздремнуть в вытрезвителе не особо получилось. Стены отдавали холодом из улицы, несмотря на то, что они находились в помещении. Парень обнял себя руками, наблюдая, как на лавочке спит Миша, а неподалёку от него сидел Саша и смотрел в стену. Он перебирал ткань своей куртки пальцами, явно волнуясь. Это было не удивительно. Милиционер позвонил родителям, и они пообещали приехать к утру, явно устроив им наказание за то, что те беспредельничают. Яша тоже волновался. Дома ему явно конец. Ушёл из дома, не предупредив мать, так ещë и оказался в отделении милиции. Шуму дома будет не меньше, а зная его мать — и соседи узнают об этом. Хотя, они, наверное, уже знали. Теперь она явно устроит тотальный контроль и всё будет как раньше. Женщина и так бы так сделала, скоро экзамены, а готовится ли Яша — одному Богу известно. Яков встал со скамейки, на которой сидел рядом с каким-то бродягой, который крепко спал, и сел рядом с Балуновым. Тот же, сначала даже не обратил внимания на него. Только почувствовав, как к его тыльной стороне руки прикасаются чьи-то тонкие пальцы, развернул голову. На его лице показалась виноватая улыбка — он понимал, что могут устроить Цвиркунову и как он, потом будет выкручиваться. Отец Саши явно долго об этом говорить не будет, а вот мать Яши вряд ли умолчит. — Хорошо погуляли, — тихо произнёс Яша и сжал губы, чтобы не пустить истеричный смешок. Он пытался хоть как-то разрядить атмосферу. — Ахуенно, — также тихо, как и он, ответил Саша. Горшок воротился. Спал. Единственный из троих, кто вообще смог заснуть в такой обстановке. Алкоголь явно делает своё дело. Парниша что-то шептал себе под нос, будто ведя с кем-то диалог. Это был просто пьяный бред. Ничего большего. Просто в пьяном сне явно сейчас интересней, чем в серой реальности. — Поручик явно обалдеет, когда проснётся и поймёт, что нас нет, — шептал Яша. — Кстати да, я даже забыл про него. Потом будет рассказывать что-то типа «Вот и отпускай вас после этого», — он сымитировал голос второго Саши на последнем предложении, всё-таки сумев вызвать у Яши смешок. Яков сразу представил, как Саша просыпается в гараже, а вокруг никого. То, как он в замешательстве поймёт, что никто не вернулся и то, что он не закрыл дверь, и внутрь могли зайти кто угодно — это вызвало бы у него удивление или даже растерянность. Это действительно выглядело забавно, однако до того момента, как Яша представлял себя на его месте. Он бы в любом случае запаниковал, а вот предугадать реакцию Поручика было сложнее. На камеру снова обрушилось неловкое молчание. Оно давило. Яша опустил голову на плечо Саше, а тот лишь удивлено глянул на своего возлюбленного. Не подходящее место для романтики, но это не важно. Это ведь была даже не романтика, а то, что Цвиркунов искал способ, как себя успокоить и нашёл один. Положив голову, юноша почувствовал себя, будто находится под защитой. Балунов прошёлся ладонью по его волосам, задерживаясь на прядках возле висков, играя с ними. На глаза Яши будто упала белая пелена, веки стали тяжёлыми. Сон — единственное, о чем сейчас больше всего мечтал Яков, и он это получил. Парень смог ненадолго вздремнуть, а после проснулся, будто облитый водой. Во рту появилась неприятная кислота, послевкусие неожиданного пробуждения. У него это было часто после резких подъёмов. И сейчас для него это было не новым. Саша тоже пытался спать. Но в отличие от Якова, у него это не получилось. Именно поэтому ему оставалось только сидеть с закрытыми глазами, надеясь, что в мир Морфея он попадёт совсем скоро. — Как там Маша? — начал Яков. Саша не отвечал. Думал над ответом или может быть действительно заснул? Вряд ли. Скорее, надеялся, что Яша забудет об этом вопросе. Поднимать эту тему неприятно. Неприятно из-за того, что пришлось причинить человеку столько боли. — Говорила, что поняла меня, — ответил Саша. — В каком смысле? — переспросил парень. — Я сказал ей, как оно и было. Всё. И о нас тоже. Она долго молчала, а потом сказала, что поняла. И я ушёл. Точнее, меня еë отец выпроводил, отдых ей нужен, — лицо Балунова перекосилось, но в темноте этого было почти не видно, — что же вы так раньше об еë отдыхе не заботились? Пока Саша язвил с самим собой, представляя, что ведёт беседу с еë родителями, Яша немного обрадовался. Маша не против них. Если верить словам Саши — она не отреагировала на это остро. Возможно, что она поняла важность всего этого или же просто смирилась с тем, что парень о ком она мечтала, оказался в отношениях с другим мужчиной. Но в любом случае, стало легче. Нефёдова никому не расскажет об этом, но вот Леонтьев. Про него ничего не слышно. С того дня он лишь изредка глядел на них. Иногда, когда они опаздывали на урок, парень говорил что-то про рандеву и «знаю я, чем вы там занимались». Это не казалось настолько забавным, если бы не то, что он буквально застал их в самый неподходящий момент. Если бы не эта ситуация — эти шутки казались бы забавными. Но и от Сани не было агрессии. Его будто это забавило, и он то и делал, что подкидывал дров в костёр, шепча им шутки про то, что хочет быть свидетелем на свадьбе. Хотя Балунова эти шутки смешили, а вот Цвиркунова напрягали. К чему он это? Какая у него мотивация? Вопросы, на которые Яша вряд ли получит ответ. — Горшенёв! — фамилия Миши прогремела, словно гром среди ясного неба. Горшок дёрнулся. Как и все в камере. Милиционер стал открывать дверь в камеру, махая рукой. — На выход! — громкий голос мужчины вновь раздался камере. Миша махнул парням и вышел из камеры вслед за работником. По дороге было слышно, как он что-то спрашивает у него, на что тот громко и грозно произнёс: «Нет». Дальше их голоса удалялись и удалялись, после чего от присутствия Миши не осталась ни следа, ни запаха. — Первый пошёл, остались наши, — вздохнул парень, поправляя длинные волосы. — Я лучше здесь останусь, — осознавая, что будет дальше, сказал Яков. И правда. Они снова с Сашей попали в передрягу и снова пойманы вместе. Мать будет кричать ещë громче, когда поймёт, что опять еë сына в передряги тянет именно этот друг. Бог знает, какой была ненависть женщины к Балунову, но то, что она кривилась каждый раз, когда слышала его имя, говорило о том, что и знать его не хочет. Но всё же ссору, которая будет после того, как его заберут домой можно пережить и пойти спать в удобную постель, а не остаться в холодной камере. — Во всём есть свои плюсы, — махнул головой Шурик. — Например? — поинтересовался Яша. — Ну, например: мы познакомим наших родителей, — ответил Саша. Звучало совсем никак аргумент, а совсем наоборот. Мать Яши могла что-то высказать отцу Саши. Хотя, в конечном итоге, она бы и испугалась. Она смелая только когда дела доходит до Яши, всех остальных, кроме дяди Димы, боится. Дядь Дима кстати до сих пор с цветами к ней ходит, а женщина лишь воротит от него нос. В этом плане, Яков абсолютно понимает мать и в единственный раз, не порицает еë выбор. Яша явно не оценил эту «шутку» и замолчал. Его взгляд сфокусировался на решётке. За ней горел свет, а вдалеке сидел дежурный и пересматривал какие-то бумаги. Кто-то что-то кричал ему из других камер, да только он игнорировал. Также, взгляд оказался на бродяге: порвана куртка, шапка-ушанка, разные ботинки на ногах. Выглядело очень грустно. Потерянный от жизни человек. Нет ни дома, ни семьи, ни денег. Сейчас он находился за решёткой. Там, где никто не хотел оказаться, но ему тут явно комфортно. Можно согласиться, что тут лучше, чем ночевать на улице, но всё равно, такому человеку, как Яше, тут было физически некомфортно. В коридоре послышался стук каблуков. Вот и она. Мать Яши. Это парень точно знал. Он сердцем чувствовал, как она приближается к ближайшему проходу к вытрезвителю, и от этого становилось тягостно. Яша слегка приподнялся. От силы 10 секунд. Он ловко подхватил Сашу за подбородок и будто нежной пеленой припал к его губам. Поцелуй был быстрым. Он будто говорил ему «До скорого» им. Глаза Саши были, будто видны среди тьмы, чувствовался его нежный взгляд. Даже тут, за решёткой, Яков чувствовал себя любимым. Балунов провёл пальцем по щеке Якова, когда тот собирался подниматься. Она уже тут. Этих 10 секунд хватило, чтобы заскучать за спокойствием. Женщина зашла в проход. На ней была чёрная куртка, чёрные перчатки и волосы, спрятанные под вязаную шапку. — Цвиркунов! На выход! — опять раздался громкий голос мужчины. Яша неуверенно кивнул. Он в последний раз посмотрел на Сашу. Тот помахал ему рукой. Парень вышел. Выйдя в коридор, они не разговаривали. Мать недовольно вздыхала, нашептывая себе что-то. По дороге они встретили отца Саши, который заехал за сыном. Всё-таки догадки Саши не сбылись — познакомить родителей не удалось. «Оно и к лучшему» — пронеслось в голове у Яши. Дорога домой была спокойной. Мать ничего не говорила. Даже тогда, когда приехали. Она ушла на кухню и продолжала ничего не говорить, а Якову же это было только на руку, и он пошёл пытаться совершить новую попытку, чтобы заснуть.