Четвёртая парта возле окна

Время сдачи экзаменов закончилось буквально вчера. Внутри чувствовалось внутреннее облегчение, а лето ощущалось куда более ярко, чем до них. Яша ощутил, что не зря учил правила по математике, но понял, что зря зубрил географию. Леонтьев также понял, что не зря учился, только в отличие от Цвиркунова, парень очень нервничал, поэтому с самого начала делал ошибки, задерживаясь на одном задании. А про Сашу и говорить было нечего. Он хоть и старался, но понял, что даром уроки Якова не прошли, но всё же половину он написал наугад. Саша, Яша и Саня Леонтьев сидели около деревьев на лавочке. Саша и Яша ждали Варю, которая хотела с ними увидится, а Саня развалился и поднял голову вверх, наблюдая за деревом. Листву развивал лёгкий ветерок, а на ветках сидела поющая птичка. Умиротворительная тишина, которую иногда нарушали гуляющие во дворе дети. Чем-то им можно позавидовать, они не сдавали экзамен, от которого зависит их дальнейшая жизнь, хотя когда-то будут. Сейчас у них беззаботная жизнь. Саню недолго пришлось уговаривать пойти с ними. Как только в предложение прозвучало имя «Варя», он сразу заулыбался и напросился к ним. Яшу это только умиляло. Казалось, что наблюдать за влюблённым Леонтьевым очень забавно. Хотя тот и отрицал влюблённость, всё было написано на его лице. Говорил, что-то про интересного собеседника и про то, чтобы Яша забыл про «жених», иначе тот оторвёт парню голову. Из школы выходило много десятиклассников. В это время у них уже закончился классный час, во время которого они носили учебники в библиотеку и подписывали бумажки «Где вы будете этим летом?». Можно было поставить на кон все свои деньги, поспорить и оказаться правым, что все написали, что будут дома. Так все писали. Даже, если уезжали в лагеря или на море. Это неизменная традиция. Наконец-то вышла Варвара. На ней было лёгкое белое платье, а волосы, как всегда, были завязаны в два тугих рыжих колоска. Сначала она даже не заметила парней, но как только пригляделась, бросилась к ним со всех ног. Яков тоже хотел, но нога всё ещё не прошла и вряд ли пройдёт до выпускного. Это вызывало сильный дискомфорт. Секунда и Вронская уже обнимает Цвиркунова за шею, а тот хоть и не ожидал, но всё же обнял еë за талию, отчего двое Саш закашляли, и все из-за ревности. Девушка прервала объятья и пошла к одному Саше, а потом ко второму. Последний настолько этому обрадовался, что чуть очки не слетели. А сам он заулыбался как дурак. — Как же я за вами соскучилась, — голос хоть и звучал холодно, но в нём был маленький огонёк. Без старой школьной формы, она выглядела совсем по-другому. Руки, плечи и ключицы были открыты, и казалось, что девушка похожа на статуэтку, хотя на коже уже проглядывался лёгкий загар. Это было даже лучше. Ведь немного загоревшая, вся в веснушках, с прядками на лице, улыбающаяся во все зубы, Варя наконец-то перестала походить на куклу. Именно это и было самое привлекательное в ней сейчас — она выглядела живой. — Долго что-то тебя задержали, — произнёс Саша, будто не реагируя на слова сказанные ею раньше. — Пришлось пересчитывать учебники. Я же всё-таки заместитель старосты, а его как назло сегодня не было. Пришлось выполнять всё в одиночку, — пожала плечами Варвара. — Почему никто не помог? Столько пацанов из десятого вышло, и ни один не кинулся? — возмутился Леонтьев, сложив руки в боке. Вронская лишь улыбнулась его словам. Он ведь не знал, какой славы она удостоилась в классе. «Та самая серая мышка, которая ещё и девочке в классе валентинки с признаниями в любви дарит» — не особо приятная слава, но на этот раз хотя бы не дошло до родителей. Несмотря на то, что Варя ни один раз говорила, что дарила их и мальчикам тоже, что действительно было правдой, ей никто не верил и не верит. Всё-таки случай с девочкой запомнился куда лучше. — Жаль, что у меня нет такого одноклассника, как ты. С таким бы мы за 10 минут управились бы, — голос у девушки был… кокетливый? Балунов и Цвиркунов переглянулись. «Может, показалось?» — говорил взгляд Саши, «Вряд ли» — отвечал взгляд Яши. На их реакцию Варя только улыбнулась. Возможно, она только училась, и решила отточить навыки на Сане. Может быть. Но Леонтьеву явно это понравилось. У Балунова во взгляде был немой вопрос, у Яши нет. Саша не рассказал ему о том случае с 14 февраля. Да и зачем? Это их личное дело с Варей и втягивать туда Якова было очень глупо. Но всё же Шурик не понял этой ситуации. Хотя это же считается «нормальным», если верить правительству, телевиденью и газетам. «Нормально, когда девочка любит мальчика, а все остальные это…» — вспомнилось Саше. Он слышал это в одной из политических передач. Странно, что он сейчас это вспомнил. Сейчас для него было отвратительно делить людей на «нормальных» и «остальных». Видимо, чтобы понять, что это мерзкое деление пришлось понять, что ты и есть тот «остальной». — Ради такого случая и на второй год остаться можно, — смех Сани прервал мысли Балунова. Вронская подхватила его веселье, и в воздухе раздался звонкий смех, словно десять маленьких звенящих колокольчиков. Еë веселье казалось чем-то странным, но от этого становилось ещё теплее. Казалось, что она волновалась о чём-то, поэтому девушка легко шла на контакт. Хотя, это было оправдано. Еë друзья уходят. — Не надо, Сань. Не потянешь, — произнёс Шурик, улыбаясь самой доброй улыбкой. Ещё 10 минут они разговаривали. Также. Не о чём. Будто ребята говорили для того, чтобы просто говорить. Чтобы не разбегаться по разным городам, странам и адресам, и остаться в этом моменте подольше. Парни знали, что как бы они не шутили, возможно, они больше никогда не встретят Варю. Жизнь идёт и друзьям свойственно уходить, и им когда-то придётся расстаться. Они могут запомнить и знать адреса, но не знать причину, зачем им туда идти. И от этой, как казалось, безнадеги, будто щемило в груди. «Друзья имеют право тебя забыть» — единственное правило взрослой жизни, которые те должны зазубрить. — Придёшь на выпускной к нам? — задал вопрос Варе Яша, когда те уже собирались прощаться. — Конечно. Должна же я увидеть вас на прощание, скажем так, — последние слова звучали очень холодно. — Только вот мы танцевать не будем. Я не хочу, у Яши нога, а Саня свободен… — и тут Саше пришла, как казалось ему, гениальная идея. Он подхватил Леонтьева под локоть и пододвинул к Варваре. Та засмущалась и Саша тоже. Парень непонимающе посмотрел на Балунова, а тот положил руки на плечи девушки и парня, и произнёс: — Варь, пойдёшь с Саней на выпускной? Девушка на удивление парней улыбнулась ещё шире. С ней явно было что-то не так сегодня. — Конечно. Я только с радостью, — тихо произнесла Вронская. Наблюдая, как Леонтьев нагрелся и покраснел от смущения, парни покачали головой. Было принято решение уйти, бросив Саню решать дела любовные самому с его предметом воздыхания. Тем более, казалось, что он уже понял, что ей сказать. Это было понятно по движениям Леонтьева и по облегченному вздохну. В воздухе прозвучало «Варя, я…» и парни поняли, что нужно действовать и уходить. И они ушли. Под зоркий глаз Леонтьева, но после он быстро повернул голову в сторону Вронской.

*****

Улица за улицей, и парни стояли около подъезда Саши. Яша так долго и увлечённо что-то рассказывал, что даже не заметил, что уже рядом с домом Балунова. Последний даже не хотел никак останавливать первого. Шурик мог слушать его вечно. Цвиркунов же заметил это только тогда, когда резко запнулся, вспоминая имя очередного учителя в своём рассказе, он поднял голову и осмотрелся. «Ой» — издал Яша, что заставило Сашу залиться громким смехом. — Давай зайдем ко мне? У меня есть пиво, папино, но он не будет ругать, — предложил Саша. Яша отрицательно закивал головой, намекая, что пить он явно не хочет. Саша наигранно вздохнул. В воздухе тополиный пух и было жарко, будто они попали в ту самую злосчастную песню группы «Руки Вверх!». — Тогда просто. У меня есть игры и фильмы. Посмотрим что-то, — вновь предложил Шурик, после чего добавил, — Родители уехали на дачу, вернутся завтра только. Яше уже разрешали задерживаться после уроков, поэтому предлагать такое уже было можно. И в итоге, Яков согласился на предложение Саши. Парень радостно посмотрел на Якова, похлопал ему по плечу. Они поднялись наверх. Цвиркунов ощутил запах жареной картошки в доме, ароматного кофе и табака. Домашний, но такой незнакомый для Яши запах. В его доме так не пахло. Он всегда чувствовал в доме запах таблеток, и постепенно привык к нему. Но в доме Шурика было всё по-другому. Здесь чувствовалась какая-то свобода. Парни зашли в комнату Балунова, в которой был беспорядок. Саша пожал на это плечами и принялся быстро застилать постель, хотя Яков говорил, что это необязательно. Ребята быстро сели на кровать и решали, какой фильм выбрать. Игры они откинули. Решили, что для большего уюта им хочется смотреть что-то. Романтики не хотелось, а боевики уже достали, поэтому выбор остановился криминале. В итоге, они выбрали «Большой Лебовски», улеглись смотреть. В первый же момент, Шурик обхватил Якова под голову левой рукой, а правой немного обнял. Яша тоже хотел так сделать, но понял, что Саша полностью сковал ему движение. Пришлось лишь получать нежности, а не отдавать их. — А можно я то — Нет, — хихикнул Саша. Яша нежно вздохнул. Будто он хотел ему возразить что-то на это? Конечно, нет. В данной ситуации его всё устраивало. Парни комментировали фильм, не останавливая его, именно поэтому было ощущение, что его даже не смотрели, ведь оба могли зациклиться на каком-то одном моменте и говорили о нём минут двадцать. В итоге, они даже пропустили легендарное «Где деньги Лебовски?», середину фильма и конец тоже. Разговоры. Парни говорили — шёл финал, договорили — пошли титры. В итоге, концовку они так и не узнали, были увлечены другим. Увлечённым разговором. Да и не хотели, обоим показалось, что фильм очень скучный, только актёры и вытягивали его, хоть сюжет и необычный. Диск закончил играть. Саша пультом выключил телевизор, услышав неслышное шипение. После чего опустил свою руку на талию парня, а тот в свою очередь опустил свою голову на плечо. Лежали в тишине, любуясь друг другом, гладя, и будто не хотели нарушать идиллию разговорами. А после молчание переросло в благоприятный момент для поцелуя. Шурик слегка приподнялся на локти, и накрыл своими губами губы парня. Тот уже умел хорошо целоваться, благодаря Саше, но всё равно не изменял своей любви к нежным и медленным поцелуям. Они ловко перебирали губами, позволяя, своим рукам гулять по телам друг друга. В одежде становилось жарко, а в штанах тесно. У двоих. Воздух закончился, и Саша ненадолго отстранился. В воздухе вновь послышался звук поцелуя. Теперь уже другого: умелого, страстного, желанного и желающего. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Такое сладкое, страстное, пылкое, но все равно тревожное чувство неожиданной страсти. В миг, парни отстранились, переводя дыхание. — Что мы делаем? — томно произнёс Яша, полный желания и слегка сомневаясь в том, что сейчас происходит. — Любовь, — ответил Саша. Парни расплылись в улыбках, но желание никуда не делось и сомнения улетучились. Оба поняли — время пришло. Они хотят друг друга. Они не могут без друг друга сейчас. Их тела горят, словно пожар, и одежда явно лишняя. Да и она уже на полу. Они покрывали поцелуями друг друга, оставляя багровые следы на теле, словно знаки и символы об их любви. Желание превозмогало многие другие чувства. Было страшно, что будет дальше, но и от этого, интересно. Чувство того, что хотелось расплатиться, касаясь друг друга было сильным, невыносимым. — Будет больно — скажи мне, пожалуйста, — попросил Саша. Больно. Но это была приятная боль. Тяжести и одновременной лёгкости. Тюбик с кремом, уже давно стоял на столике рядом с кроватью, а на ней два любящих друг друга человека. Покрывающие друг друга поцелуями, даря друг другу ласку и нежными признания в любви. Обещаниями защиты и преданности звучали, будто клятва. Клятва всегда быть вместе, чтобы не случилось. Саша устало упал на кровать, ловя воздух ртом. Это же делал и Яша, уже давно находившийся между сном и реальностью. В итоге, усталость взяла вверх, и он засопел, опустив голову на грудь парню. А тот внимательно рассматривая прекрасное лицо Яши, лишь удивлялся тому, каким прекрасным он был. Таким красивым, картинный, прелестным и таким своим. Казалось, он бы долго придумывал бы синонимы к слову «очаровательный» по отношению к любимому, но было время слегка убраться и замести следы. Он оставил Яшу спать, укрыв его покрывалом, а сам, одевшись, принялся приводить комнату в порядок, периодически поглядывая за спящим любимым. Сейчас уже было не важно, что будет дальше. Слова того политика уже были не такими важными. Саша согласен. Согласен быть тем «остальным», но только если рядом будет любимый, который сейчас сопит на кровати. Этого было достаточно для счастья. И Шурик был счастлив.