Мост

Пригорошня звёзд, рассыпанных по небосклону практически не давала света. В воздухе разливался слабый запах цветущих слив. Откуда-то издалека доносился клекот ночных птиц и жужжание сверчков. Небольшой уступ над рекой тонул во тьме. Единственным источником света были длинные волосы человека ( человека ли?) неестественно ярко отливающие золотом, напоминая чем-то блеск чешуи. Если бы не это, рядом с ним стоящую фигуру мрак поглотил бы окончательно. -ты же помнишь, что тебе осталось недолго? -не нужно мне говорить об этом в очередной раз. Я уже давно смирился. К тому же, я уже слишком долго топчусь на месте. Я устал. Я уже даже не помню, каково это - чувствовать, как человек. -зря ты. Рю бы тебе не простила таких слов. -о ком ты? -хорошо, делай вид, что не помнишь. Не помнишь свою первую любовь. -именно. Первую. И единственную для лиса. Так о чем может быть речь, если ее уже давно нет? Скоро не будет и меня. Я обрету покой. -покой ли? Ты не сможешь переродиться. Так и будешь влачить жалкое существование даже не призрака, а тени, одной из вечных пленников реки Сандзу. -мне будет уже все равно. Почему же тебе есть до этого дело? -ты дорог мне. -дорог? Я жалкая лиса, игрушка, в лапах великого Чхаёна. -не говори так. К чему этот яд? -прости. Эти разговоры наводят на меня тоску. Черная фигура развернулась прочь, собираясь уйти, лишь на прощание поклонившись златоволосому человеку. На краткий миг на губах уходящего промелькнула улыбка, и будто ты бы в зеркале такая же улыбка скользнула по лицу названного Чхаёном. Под ногами хрустнула ветка. Златоволосый повернулся на звук, его глаза стали невыносимо голубыми, причиняя боль, отчего Лино и проснулся. -черт знает что. Приснится же. - Минхо начал судорожно тереть глаза. Боль от ярких глаз незнакомца ещё пульсировала в черепе. Ещё немного пошатываясь после сна, молодой человек дошел до кухни и налил себе воды. Последний год сон все чаще становился беспокойным. Кошмары и видения преследовали все чаще и чаще. Однако Минхо все списывал на свою подработку - иллюстратором веб-романов. И совсем не хотел думать о том, откуда у него берется такое странное вдохновение, когда дело касается историй, связанных с прошлым. Ли Минхо - студент- старшекурсник художественного факультета национального университета Сеула. Со стороны может показаться очень холодным и отстранённым. Хотя не только со стороны. Сколько он себя помнит ( на самом деле это не так и много - около 5 лет, прошедших с той ужасной аварии), его мало интересовали все эти "штуки, свойственные простым смертным", как он шутил, имея в виду чувства и эмоции. Если с чем и можно было сравнить жизнь Минхо - это с прямой и ровной дорогой, по сторонам от которой не было ничего примечательного, что хотелось бы рассмотреть. Он не считал себя лучше других, ему просто было все равно. Единственное, что до определенного времени будоражило его сознание - это сны, которыми он жил. Всегда красочные, всегда полные событий, именно во сне он чувствовал себя живым, именно во сне он любил, злился и обижался. Однако просыпаясь, на него будто надевали серый колпак, выключая все, кроме сарказма, пожалуй, единственное, что оставалось с ним и за пределами сна. Он мог быть милым и добродушным, если того требовали обстоятельства, он мог поддержать беседу, но все это навевало на него тоску по любимым снам. Но, как и говорилось ранее, последний год столь любимый мир дал сбой, превращался в затяжные кошмары или видения, похожие на бред. Настроение было подпорчено, поэтому перед универом Минхо решил сначала зайти в любимую кофейню. В отличие от людей, вкусная еда и напитки всегда придавали краски вечно серому настроению молодого человека. Завидев через витрину подходящего к кафе знакомого клиента, Сынмин начал готовить напиток, состав которого не менялся уже два года. -будьте добры айс- американо, добавить корицы, мед и мускатный орех. -прошу прощения, но последнего у нас не бывает. -очень жаль. Вкус становится более терпким. -я передам ваши слова менеджеру. Отменять заказ? -нет, я согласен и на мед с корицей. В тот раз у Сынмина впервые попросили топпинг, которого в принципе в сети их кофеен не могло быть. Ему настолько запомнился этот момент, что дома он решил повторить странный рецепт. Правда с латте, так как не любил крепкий кофе. Но, как и сказал тот клиент, вкус действительно был более терпким и, как ни странно, вкусным. Без задней мысли, он захватил с собой остатки орехов на смену, совершенно не будучи уверенным в том, что странный клиент придет ещё раз. Но ближе к закрытию, колокольчик над дверью тренькнул так жалобно, будто извинялся за позднего клиента, которым оказался тот самый парень. - айс-американо с медом, корицей и..- тяжело вздохнув- в прочем и всё. - оплатив покупку, он ушел за дальний столик. Черт дёрнул Сынмина все таки добавить не прозвучавший ингредиент ему в кофе. Отнеся заказ, Сынмин вернулся за стойку, но то и дело бросал взгляды на посетителя, который, черт возьми, никак не отреагировал на свой кофе, так к нему и не притронувшись, залипнув в окно. Когда ждать уже надоело, Сынмин плюнул на все, и собирался уйти в подсобку отнести непроданный товар, когда за дальним столиком удивлённо вскрикнули. - что-то случилось? Вам что-то не понравилось? - даже не дойдя до столика, начал свою речь бариста, однако был остановлен нереально широкой улыбкой незнакомца. - вы все таки добавили в меню мускат? - посетитель впервые смотрел прямо на Сынмина, отчего у того начали почему -то зудеть уши. - д..да, я передал ваши слова менеджеру и он заказал этот топпинг . - зачем то соврал бариста. - вы так хорошо запомнили мой прошлый заказ?- все с той же улыбкой и удивлённо распахнутыми глазами спросил незнакомец, но, покосившись на теперь уже пылающие щеки Сынмина, добавил: - ...или вы так хорошо запомнили меня? Непонятно с чего смущённый парень даже растерялся, что на это ответить. Однако быстро взял себя в руки и, слегка откашлявшись, честно ответил: - просто я впервые услышал о таком сочетании, поэтому решил попробовать сам. Вот и запомнилось. Сочетание. - Ли Минхо. - внезапно представился незнакомец. - Ким Сынмин. - на автомате представился бариста. - а я знаю.- лукаво улыбнулся Минхо. - откуда????- уже не на шутку встревожился Сынмин, и так не понимая странное поведение клиента. Минхо лишь ухмыльнулся и постучал пальцем по груди, после чего Сынмин понял, что речь о его рабочем бейдже. От нелепости ситуации парень коротко усмехнулся. Наверно с этого вечера все и началось. По какой -то причине, Сынмин так и не обратился к менеджеру, продолжая сам, втихаря, покупать и приносить мускатный орех в кофейню, ведь неизменно, почти каждый вечер, а иногда и утро, к нему заходил Минхо. Они никогда не разговаривали с тех пор, однако это стало их своеобразным ритуалом. Сынмин ни разу не видел Минхо с кем-либо. Всегда один. Всегда один и тот же напиток. Всегда одно и то же выражение лица. С памятного вечера на лице Минхо больше ни разу не появлялась такая широкая и искренняя улыбка. Слегка хмурясь, Минхо привычно подошёл к стойке, на которой уже стоял готовый именно для него напиток. Молча положив необходимую сумму, молодой человек пришел к излюбленному столику, из окна которого было видно большую часть улицы, однако самого посетителя скрывали искусственные растения, украшавшие интерьер кафе. От скуки Минхо зацепился взглядом за бариста, обслуживающего следующего клиента. Минхо помнил его имя и тот день, когда представился сам. А ещё он помнил, что тогда впервые поймал себя на мысли о том, что бывают внимательные люди. Не такие, как его ветренные одногруппники, не такие, как случайные прохожие или знакомые, встретившиеся на чьей-то вечеринке. А такие, как Ким Сынмин, услышавший его, казалось бы, ерундовую, просьбу. Даже улыбнуться захотелось. Впервые, как он себя помнил. После того раза он стал часто заходить в эту кофейню, будто это какой-то островок уюта, где тебя понимают. Без слов. Однажды Минхо пришел не в смену Кима, и заказав излюбленный напиток случайно узнал о маленьком секрете Сынмина, после чего на душе стало ещё теплее. Вдруг. Минхо задумался и не сразу понял, что Ким заметил его внимание на себе и теперь непонимающе смотрит в ответ. Минхо не отвел глаза, как это сделал любой другой на его месте, а только салютовал Киму стаканчиком кофе, после чего аккуратно поставил его на салфетку и вышел прочь. Когда Сынмин дошел до пустого стола, чтобы убрать посуду, он обратил внимание на своё имя, написанное на салфетке. Перевернув ее, он увидел всего лишь одно предложение: "Поболтаем?" И номер телефона. И почему-то рука не смахнула эту записку в мусор, а аккуратно убрала в нагрудный карман. Минхо не знал, что на него нашло. Просто ему стало скучно. Ему впервые захотелось с кем-то поговорить. С кем-то, не из снов или веб-романов, с кем-то живым. И выбор пал на Сынмина. Дойдя до университета, Ли почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он никого не увидел, но чувство никуда не пропало. Постояв так минуту, он вернулся на прежний путь, не заметив, как за деревом мелькнула черная тень. Сегодня у художников были общие пары с литераторами, поэтому народа ожидалось в два раза больше. Не то, чтобы Минхо не любил большое скопление людей, в основном, ему было плевать, однако он всегда старался отсесть подальше, чтобы лучше сосредоточиться на предмете, не отвлекаясь на чужие беседы. С началом пары он уловил какое-то движение в свою сторону, но не успев сообразить уже лицезрел своего нового соседа. - Со Чанбин. Приятно познакомиться – немного рассеяно произнес парень, не отрываясь от своего блокнота, в котором что-то изучал, а теперь зачеркивал и надписывал сверху. Минхо хотел проигнорировать случайного соседа, так как тот все равно уже с головой окунулся в записи, однако, как выяснилось, внимания не растерял. - Ты император что ли, что твое имя простым смертным знать нельзя? – парень наконец оторвался от своих записей и взглянул прямо в глаза Ли. Внутренне вздрогнув от неожиданного вопроса, внешне Минхо остался спокоен, только лениво протянув: - Может и так, а может просто не вижу смысла в этом. Какая разница, если сидеть нам рядом всего лишь в этот раз? – Минхо ожидал, что Чанбин насупится и отстанет, однако тот неожиданно ухмыльнулся. - как скажете, ваше величество. Вот только наслаждаться моим благородным обществом вам придется до конца года, ознакомьтесь с расписанием, когда у вас найдется лишняя минутка. – Минхо лишь фыркнул в ответ и отвернулся к окну. Правда, ненадолго. Преподаватель что-то рассказывал об истории живописи, однако взгляд так и притягивал наглый (как сразу решил для себя Ли) парень рядом. Не смотря на такое впечатление, внешне он Минхо понравился – черные волосы, вроде небрежно, но очень эстетично уложенные на бок, четкие линии скул, аккуратный контур губ с чуть более полной нижней, благородный прямой нос и бесчисленное количество побрякушек на левом (доступном взору) ухе и шее. Что еще про себя отметил Минхо, так это красивые кисти Чанбина. Чуть пухлая ладонь у основания и прямые, совсем не узловатые пальцы. В голову сразу пришли старинные каллиграфии с изображением королей Чосона. - Нравлюсь? – даже не подняв от тетради(в которой не переставал делать какие-то заметки) голову, спросил Чанбин. Пойманный Минхо решил отплатить тем же. - Да вот прикидываю с тебя монеты чеканить – больно профиль хорош. – продолжая демонстративно изучать лицо парня, высказался Ли. – Могу даже прототип показать. – и небрежно набросал карикатурный профиль Чанбина в круглой рамке прямо в блокноте Со, причем поверх его записей. И вместо ожидаемого раздражения, вдруг получил какое то приглушенное кряхтение. - Подавился моим талантом художника? – безразлично спросил Минхо, пока эти звуки не стали все больше и больше напоминать ему…смех. Ему смешно? Он нормальный вообще? Почти правдоподобно откашлявшись, прикрывая последние смешки, Чанбин ответил: - ну, если вас так к третьему курсу научили рисовать, то я, пожалуй, воздержусь от покупки портретов у современных художников. - тщи.. Если вас так учат к третьему курсу книжки писать неразборчивыми каракулями, то я, пожалуй, откажусь читать современную прозу. - эй, я вообще-то гений этого курса. Как Да Винчи, а у него подчерк похуже моего! – ткнув в иллюстрацию учебника с копиями чертежей Да Винчи, начал распаляться в шутку Со. - дурачина, это зашифрованные записи, он их специально писал справа налево, как отражение в зеркале. И, между прочим, левой рукой, так что из нас двоих гений явно не ты. – демонстративно покрутив левой рукой с вложенным в нее карандашом, заявил Минхо. - ох, ну да, ваше величество, вы абсолютно правы, позвольте облобызать подол вашего ханбока. – кривлялся в ответ Со. Так, за взаимными препирательствами и прошла вся пара. Всегда аккуратно веденый конспект сегодня блистал девственной чистотой, чему Минхо был удивлен. Как его угораздило потратить на своего соседа столько времени? Обычно все разговоры с Минхо заканчивались после пары острых фраз, брошенных им. А тут..странно признавать, но ему даже понравилось такое общение. Не приходилось себя сдерживать, да и привычной скуки он не ощутил. Списав все на в целом необычность дня, Ли собрался идти домой. По улицам тягуче полз вечерний туман, характерный для этого времени года. Остановившись на скамейке в сквере университетского парка, Минхо лишь хотел достать из рюкзака куртку, так как становилось довольно зябко. Однако, как и утром, опять почувствовал чей-то пристальный взгляд. Резко обернувшись, он заметил какое-то смазанное пятно, спрятавшееся в тумане. Оставаться на месте стало совсем неуютно. Быстро накинув куртку, парень двинулся к выходу, когда на его плечо резко упала чья-то ладонь. - Тщиии..Банчан-хен, напугал. - с досадой протянул Минхо, увидев за спиной своего знакомого. - ай, Минхо-я, даже не знал, что тебя можно хоть чем-то удивить, не то, что напугать. – улыбнулся светловолосый парень, однако глаза оставались серьезными. Даже слишком. – вдруг ты и темноты боишься? А уже вечереет, дай провожу. – приобняв за плечи Ли, повел его к выходу Чан, подозрительно озираясь вокруг. -Чан-хен, - заметил это Минхо, - мне кажется, из нас двоих боишься тут приближающейся темноты ты. – ухмыльнулся тот, пытаясь сбросить руку Чана, однако мертвой хваткой держащую его ладонь даже сдвинуть не удалось. - ты меня раскусил, так что теперь меня провожаешь домой ты. – широко улыбнулся парень, на дне глаз которого по прежнему оставалось беспокойство, несмотря на непринужденный тон. - айщщи, черт с тобой, пошли. Благо живешь этажом выше. – закатил глаза Минхо, наконец-то сбросив руку Чана. Тот лишь развел руками и быстро подстроился под шаг друга. Бан Чан появился в жизни Минхо даже не ясно в какой момент. Но знакомы они были, как казалось Ли – всю жизнь. (По крайней мере, сознательную – иронично добавлял Минхо, вспоминая об аварии). Одним из первых, кого увидел Минхо, когда очнулся, был именно Чан. Он помогал преодолевать амнезию, рассказывая Минхо о нем и его жизни, семье, интересах и предпочтениях. Будто книжку читал или конспект заучил заранее – казалось тогда Минхо. Однако, каждое слово Чана ловил и примерял на себя, пытаясь найти подвох, которого так и не нашлось. Именно Чан был рядом все эти годы, незаметно поддерживая младшего, так как навязчивость Минхо не любил от слова совсем. Пару раз даже молча закрывал перед Чаном дверь, чуть не хлопая ею по его носу, когда тот предлагал вместе провести вечер, «как добрые соседи, но, или хотя бы один добрый сосед и его злая копия» шутил Чан, неизменно получая тяжелый взгляд и игнор. Нет, Минхо не ненавидел Чана, он был ему благодарен, однако очень долгий период он не мог смириться с тем, кто он, вернее, кем он был. Отсутствие памяти – такое себе удовольствие. Особенно, когда не можешь вспомнить ни лиц родных, ни детства, ни своей, черт возьми, жизни. Будто и не было никогда такого человека – Ли Минхо. Будто кто-то нарисовал этого персонажа и придумал ему историю. За него. И заставил смириться. Но Минхо не мог смириться. Внутри него все клокотало, когда казалось, что вот-вот всплывёт что-то в измученной попытками вспомнить голове, но опять все напрасно. Только смазанные пятна. И чей-то крик. Кажется, девушки. Возможно, это единственное, что помнил мозг после той аварии, жертв было несколько – машина въехала на полной скорости в общественный автобус прямо на мосту над рекой Хан. Минхо чудом удалось выжить, хоть и лишиться воспоминаний. Все врачи так и твердили. Но когда он очнулся первый раз в больнице, рядом был Чан. Он дал поговорить с мамой (какой-то женщиной, назвавшейся матерью) по телефону. Та плакала и возносила хвалу богам за выжившего сына, вот только Минхо не чувствовал ничего к этой женщине. Которой даже не видел. За все время родители ни разу не навестили сына, только звонили примерно раз в месяц. Но ему было все равно. Будто и не было у него никакой семьи. Иногда свидетелем таких разговоров по телефону становился Чан, и Минхо часто удавалось замечать нечто, похожее на грусть в глазах старшего, когда он смотрел на него. Но Минхо ни разу не спросил его – почему так. Ему это не было интересно. Он не чувствовал необходимость в семье или друзьях, и эти ощущения оставляли неприятный осадок. Чан был на курс старше и учился на историческом факультете, с удовольствием пропадая часто до ночи в библиотеке или архивах, доступ к которым имел по совместному решению всех преподавателей, души не чаявших в таком способном и увлеченном студенте, как Кристофер Бан Чан. Проводив взглядом топающего наверх Криса, Минхо зашел в свою квартиру. Но не успел далеко отойти от двери, как этажом выше раздался странный визг и удар. Минхо не был супергероем из комиксов, поэтому очень осторожно покинул квартиру, стараясь тихо подниматься по лестнице к квартире хёна. Тот стоял спиной к Минхо и последнему почудилось, что старший сжимал в руке какой-то кусок тьмы. Через секунду видение исчезло, а Крис обернулся на тихий оклик Минхо: - хен, все в порядке? Чего шум поднял? – Чан резко обернулся, почему-то схватившись за ребра. - черт, Минхо, не подкрадывайся как лис, так и инфаркт схватить можно. – пошутил Чан. Вот только руки от груди не отнял. – Просто ключи обронил, а когда наклонился подняться – таракана увидел, представляешь? Я же очень их боюсь. – неловко улыбнулся старший. Минхо все это время просто молча взирал на него. – Ну, я пойду, спать охота, ночи, Минхо. – Крис торопливо засунул ключи в замок, и, наконец открыв квартиру, скрылся за ней. И все бы ничего, если бы Минхо не заметил на серой кофте хена, как раз под рукой, расплывающееся красное пятно, а на пороге квартиры – несколько алых капель.