«От чего же во взгляде у тебя так много боли?»
***
Быстрые вздохи разлетались по прихожей. Дрожь по телу, неприятная боль на запястье. Парень усилил хват, слегка сощурив глаза. Он пристально разглядывал незнакомку: лохматые белые волосы, взмокшая одежда Анны, нелепый фартук, худощавое тело, большие вишнёвые глаза и пухлые губы. Столь бледные, что по тону сливались с кожей. Не считая своего потрёпанного вида и множества ссадин, девушка напоминала утончённую француженку. К тому же, молодой Тао почти не глядя мог определить «породистость» человека. И, не смотря на всё вышеперечисленное, она в ней была. — Врываешься в чужой дом и хватаешь девушку за руки? — голос Жанны иногда подрагивал, но лицо её выглядело столь серьёзным, что это вызвало лишь улыбку у брюнета. — Это я повторю тебе лишь раз: сейчас же не уйдёшь — вызову полицию! Саито замахнулась свободной рукой, сжав её в кулак и изо всех сил ударив Рена в плечо. Юноша даже глазом не моргнул, оставшись стоять неподвижно и ослабив хватку на тонком запястье девчонки. — Ну и мелочь, — Тао ткнул двумя пальцами девушку в лоб, тем самым вынудив её отойти на несколько шагов. Он прошёл внутрь, оказавшись в гостиной. — Если хочешь, то можешь вызвать копов. Но говорю сразу — тебе это не поможет. — брюнет снял пиджак, кинув его на застеленный белым покрывалом диван. — И почему же? — обиженно доносится тихий голос в ответ. Жанна мгновенно отворачивается, стоило увидеть, как Тао скинул верхнюю одежду. Идеально ровная осанка, расправленные плечи, покорное следование глупым и несколько «устаревшим», как считал юноша, идеалам. Ему было определённо интересно за ней наблюдать. — Во-первых, потому что я приехал домой к своей девушке, — брюнет усмехнулся своим же словам, мысленно осознавая всю нелепость ситуации. — А, во-вторых, полиция обходит меня за сто вёрст. Что и тебе бы не помешало. К тому же, чугунная сковородка — не лучшее оружие. Девушка едва заметно вздрогнула, внезапно осознав, кто перед ней находится. Она развернулась в сторону парня, нервно теребя собственные пальцы. Француженка склонила голову от досады и собственной глупости. В незнакомых местах Саито чувствовала себя белой вороной. Всё валилось из рук. — Так Вы молодой человек Анны, — её фарфоровая кожа покрылась едва заметным румянцем. Девушка поклонилась. — Меня зовут Саито Жанна, приношу свои извинения, я… — Оставь эти формальности, — Рен прервал девчонку на полуслове, поднимая её за плечо. Ледяная кожа. Обладательница густых белых волос, что сейчас были собраны в высокий хвост, распрямилась, более не решаясь смотреть в глаза собеседнику. — Меня не интересует, подруги вы или ты снимаешь у неё комнату. Меня ты должна знать в лицо. — Я поняла. — коротко произносит в ответ.«И что за животное могло так «выдрессировать» человека? Столь юная, но жизнью избитая сполна»
— Посмотри на меня, Жанна, — Рен резким движением поднял её за подбородок указательным пальцем. Свет янтарных очей растворялся в пустоши её убитого взгляда. Абсолютно пустые глаза, будто стеклянные. Острые ключицы натягиваются при коротком вздохе. — И запомни: та, что кидается на незнакомцев со сковородкой — куда лучше, нежели красивая, пустая и бездушная кукла. Не теряй себя. Тао убрал руку, смотря на Саито сверху вниз. На тонкой шее можно заметить глубокую ссадину с наложенными швами и медицинским пластырем. Её пальцы покраснели от нанесённого «удара», а на запястье проявлялся синяк. Насколько же она хрупкая, раз её можно «сломать» одним неосторожным прикосновением? Брюнет расправил пиджак, доставая из него шёлковый платок с золотой вышивкой. Юноша аккуратно повязал его на девичьем запястье, игнорируя её неподдельное удивление и смятение. Длинные пальцы француженки обжигали своим холодом. Молодой Тао равнодушно отпустил её руку и прошёл к выходу. — Где Анна? — Рен обернулся перед уходом, в последний раз осмотрев эту странную девчонку. — Она поехала к своему другу — Йо. — Саито протянула брюнету букет тёмно-красных роз. Некоторые лепестки отлетели, листья помялись, обёртка криво съехала в некоторых местах. — Выброси, — молодой Тао вышел за порог, более не оборачиваясь. — Куплю новые. Жанна сильнее сжала букет, обводя пальцем контур стеблей. Из головы не выходили его слова. Пустая и бездушная кукла? Девушка упёрлась подушечкой в острый шип цветка. Проявилась росинка, точно сливающаяся с цветом её глаз. Капля крови упала на белоснежный шёлк. Ей не уйти от своей природы и судьбы. Обречённое на вечные муки, её сердце разобьётся с последним опавшим лепестком. И как не беги — не спасёт ни одна из подаренных роз. Крупный букет с глухим шорохом падает в мусор. Для этих цветов нет спасения — они мертвы. Она тоже.***
Свист шин о шершавый асфальт, он небрежно припарковал внедорожник у небольшого дома. Молодой Тао не любил этот район. Много людей, шумно. Маленькие домики, соседи, выхлопные газы. Будто в ловушке. Высокий широкоплечий брюнет поправил костюм и подошёл к двери. Короткий звонок, шум внутри, негромкие шаги. Рен ожидает увидеть Йо, но дверь открывает незнакомый длинноволосый шатен. Он остаётся невозмутим. — Чем обязан? — ирония в голосе, в ответ на которую глава семьи Тао равнодушно произносит в ответ: — Я за Анной. — брюнет чувствует, как закипает изнутри. Его девушка посреди ночи с каким-то непонятным парнем и ветреным Йо. Рен никогда не воспринимал младшего Асакуру всерьёз. Хао усмехнулся, заглядывая внутрь. Киояма узнала родной и знакомый голос, поспешив увидеть любимого. Он оказался как глоток свежего воздуха в пучине всего, что на неё свалилось в этот день. — Рен, — с любовью выдыхает блондинка, мгновенно забыв обо всех обидах. Он здесь, рядом. С ней. Тао молча обнимает за плечи свою спутницу, кивнув Йо в знак приветствия. — Ещё увидимся, — девушка благодарно осмотрела лучшего друга, абсолютно игнорируя старшего брата. Словно его не существовало. — Спасибо за ужин. Доброй ночи. — Ты знаешь, мы всегда тебе рады, — шатен запнулся на собственных словах, словив на себе недовольных взгляд Хао. — Заходите вместе как-нибудь. Пара возлюбленных вышла на улицу, голову дурманил холодный и свежий воздух. Несильный ветер играл с белыми волосами Киоямы. Её кожа покрылась мурашками, Рен накинул на девушку свой пиджак. — Кстати, — раздался до боли знакомый голос старшего Асакуры. Блондинка резко вздрогнула, оборачиваясь. — Следи за своей девушкой лучше. Негоже врываться в ванную к парням, находясь в отношениях. Не так ли, Анна? — Хао облокотился о косяк двери. Он безучастно смотрел вслед уходящей паре. Киояма подавлено промолчала, обменявшись коротким взглядом с Реном. Брюнет молча посадил любимую внутрь машины, захлопнув за ней дверь. Яростный взгляд китайца столкнулся с горящими глазами шатена. — Разберусь. Не трудись раздавать советы. — Тао сел за руль и резко подорвался с места. Звёзды горели столь же ярко, как и фары его автомобиля. Внутри Тао сгорал от злости на слова старшего Асакуры, но умело скрывал чувства. Анна молча смотрела в окно на сменяющие друг друга городские пейзажи. Вскоре Рен припарковался на большом пустыре. Киояма в непонимании взглянула на него. — То, что он сказал — правда? — китаец сжал пальцами руль. Он не мог смотреть на возлюбленную — был риск потерять контроль и самообладание. — Рен, я не собираюсь перед тобой оправдываться. — блондинка была огорчена. И не только неприятным вопросом. — Ты сам прекрасно знаешь, что я не стала бы заниматься подобной ерундой из мести. — Я и не спрашивал тебя о подробностях этого потрясающего «ужина». — буркнул брюнет. В отражении зеркала он видел Анну. Невыносимо смотреть на её грустное и унылое выражение лица. — Он сказал правду? Да или нет? — Нет. — Киояма поджала губы, пытаясь скрыть досаду в голосе. — Это была случайность. Отсюда недалеко до моего дома. Я пойду. Доброй ночи. — девушка дёрнула ручку, но дверь оказалась заблокированной. В стиле молодого Тао. Эффективно, без лишнего шума и споров. Широкая мужская рука плавно обхватывает тонкую талию, притягивая блондинку к себе. — Ты всерьёз решила, что я отпущу тебя ночью одну домой? Сегодня ты ночуешь у меня. — его горячий шёпот обжигал бархатную кожу девушки. Рен медленно убрал белые локоны за ухо, наконец-то встретившись с возлюбленной взглядом. — То, что я поехала с тобой, — Киояма прижалась к нему ближе, полностью расслабившись в его объятиях. Она провела ладонями по мужской шее и плечам. — Вовсе не значит, что простила. — Я хотел перезвонить. — будто читая мысли, отвечает на немой вопрос. Запах её кожи и духов сводит с ума, дурманит голову. — Но как ты посмела не ответить на мой звонок? Рен провёл шершавой ладонью по женскому бедру, проскользнув под платье. Киояма сжала в пальцах его рубашку и сдержала рванный вздох. Брюнет приподнял девушку и посадил на себя так, что её поясница упёрлась в руль. — Ах! — срывается с её уст, в то время как мужские пальцы очерчивают контур половых губ через кружевное бельё. — Так что, Анна? — Слишком близко. Воздух накаляется до предела. Его горячие губы скользят по девичьей шее. — Иди к чёрту, Тао. — произносит с неким восхищением, перехватывая руками его лицо. Мгновение, он накрывает её нежные губы в жарком, мокром поцелуе. Тянущее чувство внизу живота и сердце, что вот-вот пробьёт грудную клетку. Она любила его всегда и несмотря ни на что. Обожала целовать, растворяться в этом человеке, любила царапать его широкую спину и кричать от удовольствия. Рен грубо сжимает её ягодицы, не разрывая зрительный контакт. Он любил её острые плечи и небольшую, аккуратную грудь. Любил срывать с неё бельё и целовать, кусать, облизывать затвердевшие соски. Она стала для него панацеей, любовницей, другом… Анна нетерпеливо расстёгивает пуговицы на его рубашке, царапая мужскую шею. Негромкий вскрик, Тао резко входит в неё двумя пальцами. Девушка прогибается в спине, кусает губы, насаживается на его руку. Ладони зарываются в чёрных волосах, оттягивают их, хватают. Невозможно находиться с ней рядом и не иметь возможности полностью себе подчинить. Заставить стонать и извиваться от нарастающего удовольствия. — Как же я хочу тебя… — Тао накрывает искусанные губы своими, сминая их вновь и вновь. Обводя контур языком и скользя дорожкой поцелуев по всему лицу. Она принадлежала ему. От и до — ему одному. И никто во всём мире не мог заменить этих томно смотрящих, карих глаз, прекрасного голоса, что каждый раз ласкал его слух, её тонкой талии и длинных ног. Он любил её. Любил физически и во всех позах. Любил? Анна отрывается от страстных поцелуев, тяжело дыша и расстёгивая ремень его брюк. Одно резкое движение — он насаживает девушку на себя. Эхом разлетается протяжный женский стон и облегчённый мужской выдох. Она любила быть с ним. И ей хотелось принимать чувство похоти и страсти за любовь. Ей нравилось следовать за ним каждый раз, каждый раз быть обманутой им и самой собой. Невозможно устоять перед искушением быть ближе, чем это только возможно. Он — её личный демон. Тот, что губит душу в жарком танце на углях. Тот, что спасает каждый день, наполняет жизнь слепой верой в чувства.«Кто-то скажет — неправильно. То ложное, а ты должна искать настоящее. Только вот — я никому ничего не должна. И сейчас, в этот миг звёзды будут свидетелями — я счастлива быть с ним и жить, наслаждаясь моментом».
«Это ведь тебе по нраву, не так ли?»
***
Рен укрыл Анну одеялом, с умилением наблюдая за тем, как сладко она спит. У него дома холодно, она часто мёрзла и всё время раскрывалась во сне. Девушка любила засыпать на его плече, в обнимку, но сам Тао чувствовал себя некомфортно, хоть никогда и не говорил об этом вслух. Он уходил от неё ночами — в спортзал или другую спальню. Всегда считал, что она не замечает. И всегда ошибался. Ничего не менялось. Брюнет ушёл к себе в кабинет, доделывая то, что не успел на работе. На глаза всё время попадалась небольшая коробка, которую передала Джун. Будто нехотя юноша открыл крышку, подтвердив свои домыслы. Он взял в руки небольшой, но тяжёлый золотой нож. Его ручка обрамлена витиеватой прорезью с изумрудом на конце. У каждого свой долг. Своё бремя. И как бы он не противился — пути назад скоро может не стать.***
Дом Асакура этим вечером наполнила небывалая тишина. Время позднее, а Хао, как обычно, не спит. Йо совсем недавно вышел из душа, накинув на плечи махровое полотенце. Входная дверь открыта, ужасный сквозняк — его брат сидит на крыльце. Йо вышел на улицу, застыв в дверном проёме. Небо этой ночью прекрасно, но шатен всё равно не понимал, что так упорно разглядывает Асакура старший. Да и не хотел понимать. — Не спится? — парень присел рядом, но Хао застыл, будто каменный, не обращая внимания на младшего. — Как всегда, — непривычно тихо отвечает, заранее зная следующую реплику брата. — Если ты пришёл с нравоучениями, то крайне не вовремя. — Нет, — Йо грустно улыбнулся. — Ты и сам знаешь, что поступил паршиво. В их отношениях и без того всё непросто. — Мне это не интересно. — парень поднялся с места, отряхивая джинсы. — Куда ты? — юноша в недоумении наблюдал за тем, как Хао движется в направлении выхода. Йо никогда не мог до конца его понять, а он, в свою очередь, никого не впускал в душу. — Пройдусь. А ты иди спи. Порой ночь влечёт за собой ощущение одиночества. Всё то же небо, та же земля, но уже более холодная, бездушная. Позднее время суток чем-то похоже на реальную жизнь — позволяет жить в сказочных грёзах и надуманных иллюзиях, оставляет тёплые воспоминания утра и непременно требует осознания себя. Одинокие люди не спят. Они бродят в этой темноте, отчаянно ищут тот самый кусочек, что от них однажды оторвали. Своего человека, своё безмятежное, призрачное счастье. Его невозможно забыть, испытав однажды. От этого становится лишь больнее. Не он один не спал. Девушка, чьё сердце изувечено гораздо страшнее, чем тело, стоя на мостовой и вглядываясь в потерянный горизонт, уже знала человека, что остановился рядом с ней. — Рад встрече, госпожа Саито. — Жанна узнала его голос. — Как быстро вы меня нашли, — отчаяние смешивается с доброй грустью. — Дорогой Фауст, пожалуйста, дай мне ещё пару минут. Я никогда не видела огней ночного города. Они так прекрасны… — в кроваво-красных глазах отражались сотни судеб и надежд. Они жили в зажжённых фонарях. Она увидела светлячков в непроглядной тьме. Он смотрел лишь под ноги и не видел света. Горький дым наполняет лёгкие, Хао докуривает сигарету. Связанные общим прошлым и одной безнадёжной ночью, они прошли мимо друг друга и отныне никогда не узнают, что в этот час находились так близко к разгадке запутанного механизма. Жизни людей рассыпаются, будто пепел на губах.«Я всегда буду освещать твой путь, Хао»
Он кинул фильтр на асфальт, втаптывая его в грязь. Погасли последние искры. — Сегодня небывало темно.