Петербургские истории

Во вторник я вернулась домой из колледжа и застала в кухне интересную картину: посередине Аннушка с выражением рассказывала Димитрию, что сама видела в комнатах Писецких большие сундуки: – Вот те крест, Димка, там у них клад хранится! Небось, на мильены золота спрятано! За диваном, под ковром, стоят аж три штуки, и пара в кладовке спрятана, где у Писецкой шубы висят!.. Понятненько, у соседки острый приступ вредности. Вот с чего ей на Писецких напраслину возводить? – Дура ты, Аннушка, и врешь безбожно. Откуда тебе знать, что и как у Писецких, если ты у них в прихожей-то не бывала, не то, что в комнатах или кладовке! Я невольно кивнула: правильно Димка рассуждает. – Да я сама, вот этими глазами видела!!! – Ты у Писецких не бывала никогда, так что, и видеть не могла, что у них и как. Не ври, не позорься. Анна плюнула и вымелась из кухни. К счастью, я успела отойти обратно к входу и сделала вид, что только вошла. – Привет, – как ни в чем не бывало, поздоровалась с соседкой. – Вот хоть ты скажи! – вслед за Варфоломеевной в коридор вышел Димитрий, так что она тут же тыкнула в меня пальцем. – Что сказать? – прикинулась я незнающей. – Что у Писецких полные комнаты сокровищ! Сундуки и шкафы стоят набитые!! Я повертела пальцем у виска: – Варфоломеевна, тебе к доктору надо! Ты в своем уме?! Нет у них никаких сокровищ! Не бедняки, это да, но на уровне меня с бабушкой, не более. Меня же нищебродкой не назовешь? – Не назову, – вынуждено согласилась баба. – Ну вот. И нечего выдумывать ерунду всякую! – А на какие шиши они тогда бизнес начали?!! Не ларек голимый какой-нибудь, а сразу торговые ряды отгрохали! – А мне какое дело? И тебе – тоже. Добром прошу, угомонись! Бабушка была дома: у нее несколько групп отправились «на картошку» и образовались свободные деньки посреди недели. Я поздоровалась и сообщила о новой фанаберии соседки. Ба покачала головой: – Вот… глупая! Весь дом знает, что Аннушку приличные люди на порог не пускают, и что ей веры нет. А все равно болтает упорно. – Ба, – я кинула в кресло сумку и задумчиво села рядом, – знаешь, она сейчас какая-то странная была. – В смысле? – Не похожая на себя. Какая-то… слишком дура. – Ты думаешь, это неспроста? – Она, конечно, жадная, вредная и любопытная, – я сняла уличную одежду и надела халатик, – но не до такой же крайности? Чтобы нести заведомую ложь и так напористо? – Хм, – бабушка подумала и поднялась, – пойду-ка я, сама погляжу. Заодно тебе суп разогрею. Как в колледже прошел день? – Интересно. Сегодня проходили принципы тайской кухни. Оказывается, цитрусовых намного больше, чем известно в России! А еще Петрова сумела побить собственный рекорд по кервингу – вырезала из картофелины китайского дракончика. Такого классного!.. – Встречались сегодня с Мироном? – Нет. Их группа сегодня отрабатывает практику по стандартизации и мясоведение, а это вообще другой корпус. Пообедав, мы обсудили ситуацию. – Да, Анна действительно под воздействием, – бабушка положила мне добавку пюре, – я думаю, это гипноз или что-то похожее. – Кто и когда, а главное – зачем?.. – я благодарно кивнула, пододвигая тарелку поближе. – Посмотрим. Думаю, скоро мы все узнаем. – Ясненько… ба, ты деньги пересчитывала?.. Она усмехнулась: – По моим расчетам, впритык уже хватает, если брать по средним ценам того района. Но ты не забудь про ремонт и прочие сопутствующие расходы. Да еще и неизвестно, какую именно цену запросит тот хозяин. Вполне может зарядить по верхней границе. – Эх… нам бы еще парочку таких же заказчиков, как первые два!.. – Не беспокойся, Криста, все будет. Вот сама увидишь. Вечером я вышла на кухню разогреть ужин и обнаружила Аннушку, с понтами что-то готовившую в новенькой, ярко-зеленой кастрюльке. – Вау, – я решила отметить обнову, – да ты, никак приподнялась? – Подарили! – соседка с гордостью повертела посудину, – вот сегодня утром и подарили! – За что это тебе такая радость? – Да вот, в шестнадцатую новый сосед вселялся, я ему помогла немного, а он мне – раз! – и эту кастрюльку подарил! У него таких целых пять штук! – О, как!.. Что ж ты, ему, что ли, диван затащила? – Да куда там!.. – она немного смутилась, – пару сумок поднесла, и только. – А он? – Да… – она помахала ложкой в воздухе, – просто расспрашивал, какие люди живут, да где какие магазины, да что и как тут… ерунда, в общем! – А что за сосед? – Артист! – Аннушка пыжилась гордостью, – сказал, в цирке и всяких больших ресторанах выступает. – Певец или танцор? – Нет, вроде. Сказал, что показывает чудеса. – А, фокусник. Одинокий? С семьей? А дети есть? Откуда приехал? Анна только пожала плечами. Вот еще одна странность: чтобы она, да не вызнала всю-всю подноготную?! Я пожарила капустные шницели и вернулась в комнату. Рассказала бабушке новость и уточнила: – Фокусники же могут владеть гипнозом? – Не исключено. Тебе крупно повезло, что Аннушка все сразу рассказала. – Ну, вот так вот, – я пожала плечом, – будем с кетчупом есть шницели, или какой-нибудь соус сделать? Может, итальянский – мясной с томатами? Фарш есть. Делов-то на десять минут. Бабушка осмотрела стол и согласилась: – Да, немного мяса, пожалуй, не помешает, а то что-то у нас сегодня совсем вегетарианское меню. Достала из холодильника порцию фарша и остальные продукты и снова отправилась на кухню. Там вместе с Анной крутилась Люська: резала неизменные овощи и чистила картошку. – Привет, – Люся сосредоточенно махала ножом. – Привет, – поставила сковородку на огонь, накрошила луковицу, подготовила томатную пасту и специи. Аннушка подхватила кастрюлю полотенцем и вышла. – Ты слышала? – тут же оживилась Люська, – Анка собственными глазами видела, какие у Писецких сокровища спрятаны! – Ты что, дура?! – я покрутила пальцем у виска, – да кто в здравом уме эту прошмандовку на порог пустит?! Вот ты, например! – показала лопаткой на соседку, – представь, что ты богата: огромная квартира, дом – полная чаша, пара шубок в шкафу и вообще, все путем. Люся кивнула и зажмурилась. Через минуту на ее физиономии расплылась блаженная улыбка. – Ну вот. А теперь представь, ты что, совершенно чужую бабу с дурной репутацией в квартиру пустишь, и все свои вещи показывать будешь? Она резко распахнула глаза и отчаянно покрутила головой. – Во-от! Так ты что, теперь веришь в то, что эта идиотка тут втюхивала?! – Нет!! – от осознания подставы Люся даже вспотела и грязной ладонью вытерла лоб. Фарш обжарился и зашкворчал. Я высыпала лук и продолжила помешивание. – Вот и думай, кто тебе говорит, что и зачем. Она поставила целую кастрюлю на плиту и кивнула своим мыслям: – А действительно, зачем это Аньке?.. Я пожала плечами, добавляя в сковороду томатную пасту и специи: – А хрен ее знает… Потом поразмыслила и добавила: – А видела, какая у нее кастрюлька новая? – Ага. Модная, зелененькая! – Ну вот. Эту кастрюльку ей новый сосед из квартиры напротив подарил, когда Анка ему все-все про соседей рассказала. – А что за сосед? – Артист какой-то вроде, Анна сказала. – Вот как? То есть, она ему информацию, а он ей – кастрюлю? Так, что ли? – Именно. И сразу после этого ченча Варфоломеевна и начала чудить. Так что, делай выводы. Собрала готовый соус в соусник, залила водой грязную сковородку и отправилась ужинать. Бабушке поведала о разговоре в кухне. Та только кивнула: – Я, пожалуй, предупрежу Писецких, пусть знают о такой проблеме. Мы мирно ужинали, когда в дверь постучались. – Юдифь Георгиевна, – в голосе Димы сквозило неприкрытое почтение, – вас к телефону, некто Мельников. – О, – мы удивленно переглянулись, и бабушка встала, – иду, спасибо. Она вышла, а я продолжила трапезу, теперь размышляя, что понадобилось следователю и что на всякий случай надо что-нибудь испечь. Майор Мельников нанес нам визит на следующий день, вечером. Поздоровался, принял приглашение выпить чаю. Когда последняя ватрушка была съедена, гость перешел к делу: – У школьного друга проблемка образовалась, как раз по вашей части. Мужик хороший, надежный, а дела там такие, что даже мне, признаться, боязно. – А что за дела? – Деда его сразу после войны расстреляли, как полицая. После этого отец стал куролесить, наркотой промышлять и на людей кидаться. Его, по причине найденного диагноза, расстреливать не стали, а упекли в специальную психушку для преступников. Все было нормально, друган выучился на лесника, работал себе на лесопилке. После Перестройки бизнес открыл, не бедствует. А тут недавно батя его помер внезапно. Говорят, скрытый туберкулез и какое-то осложнение. И вот после этого в его доме началась чертовщина: предметы летают, вещи сами собой загораются, причем, такие, что гореть не могут по своей сути. Я думал, ему бабло в голову ударило, отчего белочку словил, но нет. Сидим мы с ним на кухне, чай пьем, общаемся, и вдруг с полки ваза в меня – бац! – слетает. В миллиметре от уха просвистела. Полка широкая, ваза небольшая. Стояла прочно аж десять лет, и вдруг такое. Попробовали священника звать – бесполезно, еще хуже стало. А друг потом признался, что ему как будто голоса чудятся, и какие-то мысли приходят… нехорошие, греховные. И в доме стало опасно. Сынишку его чуть в ванной не утопило, на жену картина упала, чуть-чуть не в висок. Вот он ко мне и кинулся. А я – к вам. Человек он правильный, не жадный, не завистливый, в меру верующий, но без фанатизма. Мы переглянулись и кивнули. Бабушка сообщила: – Вот вам адресок, в субботу рано утром пусть подъедет, – пододвинула ему бумагу со схемой проезда к нашему алтарю, – посмотрим его. Да предупредите, что б схему заучил и уничтожил. Не должна она у него храниться. Мельников кивнул и убрал листок в бумажник: – Передам, благодарствую. Мы проводили гостя. – Криста, приготовь ритуальный набор и некромантские вещи из третьего ящика. Чую, с Каиновой печатью бороться будем. – А что это? – Проклятие родовое, старинное. Кладется священником или монахом. Его еще первые христиане делали. Проявляется на теле как странная родинка или иная метка, а по результату действия – в точности, как майор и рассказывал. – Ого!.. Но его снять можно же? – В принципе, можно, стрегам такое под силу. Но всегда есть вопрос справедливости: иному стоит помочь, а иному – еще сверх печати свое проклятие привесить. – Хорошо. Перекус нужен будет? – Просто фруктов с собой возьмем. Впрочем, я сейчас по звездам посчитаю. Итак, рано-рано утром в субботу мы приехали на наше заветное место. Разложились, приготовились. Провели малый очистительный ритуал и ритуал благословения рода – стандартную подготовку к серьезной работе. Комары, кстати, меня почти перестали беспокоить – так, облетят разок, да убираются. А ведь я тогда обратила внимание, что в мою первую поездку бабушка меня всю намазала, а сама себе только по рукам пару раз мазнула. Обратила, но отвлеклась и забыла. А теперь вот и я сделала так же. В общем, осенние комары нам почти не мешали, а когда мы первый ритуал провели – и вовсе исчезли. Где-то в девятом часу, судя по Солнцу, на тропинку вышел крепкий дядька с обветренным лицом. Одет прилично, но без изысков, стрижка короткая, но не как у бандитов. Вместо сумки или портфеля – кожаный черный рюкзак, как сейчас модно. В общем – приподнявшийся работяга. Вышел на поляну, остановился. Осмотрелся. Улыбнулся: – Доброго дня, сударыни. О, как!.. Вежливый. – И тебе, человече, – кивнула ему бабушка, – с чем пожаловал? – Беда у меня. Вам про нее Кирилл недавно рассказывал. Кирилл?! Ах, да! Мельникова же Кирилл Юрьевич зовут!.. Я и забыла. Выдохнула, сосредотачиваясь: не время рефлексировать, надо работать. – Как же, помним, помним. Проходи, садись. Мы расселись на бревнышке. Бабушка по-особому посмотрела на мужчину: – Твою беду Каиновой печатью называют. Проклятие старинное, родилось, когда первые христиане появились. А до них, говорят, еще иудеи подобное накладывали. – Это можно убрать? Бабушка чуток подумала и кивнула: – В твоем случае – можно. Похоже, на отце твоем гниль в крови закончилась. Впрочем, сейчас все посмотрим. Снимай все до белья, включая украшения и крестик, и ложись на алтарь. Мужик без возражений разделся и лег на камень. Поворочался, устраиваясь: – Ух, ты! Теплый!.. Я расставила статуэтки богов и прочие предметы, подкинула угля в жаровню. – Алтарь холодным не бывает, – бабушка окурила его по часовой стрелке пучком трав, кивнула мне и начала ритуал: – Invoco gli dei e i poteri superiori! Lascia che la verità sia rivelata in questo luogo, che i misteri ei segreti siano rivelati... – … Nascosto dal tempo, dimenticato dalla memoria umana , – я подхватила речитатив заклятия, сливаясь с примой в единый ритм, – noi, i discendenti degli dèi, ci appelliamo alla memoria del sangue, ci appelliamo ai signori del Tempo! Si apra il nascosto, si ricordi il dimenticato!. Бабушка нарисовала на теле мужчины знаки вопрошения, окропила вином и плеснула немного в огонь. Появилось уже знакомое ощущение присутствия высших сил. – Aiuto, grande del grande! Questo mortale ha espiato la colpa della famiglia, chiede misericordia e purificazione. Я почти увидела, как на распростертого на алтаре человека направилась мощная волна энергии: бедняга словно расплющился, но не шевельнулся. Прошло несколько долгих минут ожидания: боги решали, стоит ли помогать несчастному. Наконец, давление схлынуло, сменившись мощным водопадом очищающей энергии. Мужчина выгнулся, вокруг запахло озоном, как после грозы. И внезапно, как это бывает, все исчезло: внимание богов, давление энергий, все. Осталась только осенняя поляна, заполненная мягким солнцем, запахами травы и первых желтых листьев, негромким щебетом птиц и шелестом деревьев. Мы устало присели на бревно: – Можете вставать. Он полежал, прислушиваясь к ощущениям, потом поднялся и осторожно встал. – Одевайтесь, а то теперь простудитесь. Мужчина выпрямился и засмеялся: – Не беспокойтесь, я закаленный. Нас еще в Лесной академии каждое утро полуголыми по плацу гоняли. – Как в армии, что ли? – Ну, почти. Строевой не было. А так – лесник многое должен уметь. Я до сих пор ледяной водой по утрам обливаюсь, – он начал одеваться. Я достала фрукты и протянула яблоко: – Съешьте. После такого ритуала стоит заземлиться. Он послушно сел и взял плод. Откусил и зажмурился: – Какое вкусное! Сроду таких не пробовал! Ба усмехнулась: – Вы, считайте, заново сейчас родились. И род ваш – тоже. Оттого и ощущения такие яркие. Через пару деньков пройдет. Он кивнул, все так же улыбаясь: – То есть, сегодня у меня второй день рождения, выходит? – Вроде того. Он доел яблоко, улыбнулся. Потом вынул из рюкзака и положил на бревно возле бабушки пакет размером с четверть кирпича: – От чистого сердца, желая только добра, – в пояс поклонился. – Благодарствуем, – мы глубоко кивнули, вроде поклонившись, но сидя, как хозяйки места. Он еще раз поклонился и ушел. – Криста, – бабушка показала на алтарь, напоминая об обязанностях младшей жрицы. Да-да-да, уборка, как же без нее. Когда-нибудь, это будет делать моя дочка, а пока приходится мне. После возвращения домой бабушка вскрыла пакет и пересчитала гонорар: лесник в самом деле оказался очень щедрым человеком, так что теперь нам хватит на покупку, даже если еврей задерет цену, да и на ремонт домика останется. Бабушка потерла руки и постановила: – Завтра, пожалуй, еще рано, но на следующую субботу ничего не планируй: чувствую, завершится наше дело! – Ух, ты! – я зажмурилась, – пойти, что ли, в библиотеку после лекций? Посмотрю, что там есть про сельское хозяйство. – Ну, посмотри, посмотри, – бабушка усмехнулась. В понедельник я витала в облаках, обдумывая, что искать в библиотеке, так что важную новость обнаружила Нина: – Криста, смотри, у Мирона в книге та самая закладка!. – Да?.. – я посмотрела и убедилась, что подруга права, – ладно, тогда я в библиотеку в обед схожу. – Ты уже прочла ту нудятину про стандарты охраны труда? – Да, еще в воскресенье. И даже кое-что себе выписала. – Ну, ты героиня!.. – А то. Так что теперь хочу, наконец, взять тот справочник по мясоведению, что нам тогда не достался, да и вообще, что-нибудь еще почитать возьму. Что-нибудь совсем не по нашему профилю, для переключения мозгов. – А, понятно. Ладно, тогда теперь я возьму стандарты, тоже себе попытаюсь конспекты сделать. На экзамене точно пригодится. В библиотеке я сдала книгу по охране труда и направилась в картотеку, пока Нина переоформляла ее на себя. Быстро заполнила карточку на справочник по технологии мясных полуфабрикатов и отправилась дальше, любопытствовать. По сельскому хозяйству вообще и садоводству в частности в нашей библиотеке было не так уж мало, но и не слишком много литературы. Так, по мелочи и самое распространенное, всего на одном стеллаже. Впрочем, мне больше и не надо пока. Взяла для начала «Энциклопедию садовода-любителя» с большим количеством картинок и полу-художественной манерой изложения. Подойдет, и как легенда-прикрытие сгодится. Вечером отправились на место встречи. Мирон нас ждал – у его группы занятия закончились раньше, чем у нас. – Привет! – Привет! – Что-то случилось? – Нинка стремилась домой, поэтому оставила пустые разговоры сразу. – Я приглашаю вас к нам в гости, в воскресенье, – Мирон подал нам две хорошеньких открытки-приглашения. – Ой, спасибо! – Нина зарумянилась, разглядывая карточку. – Спасибо, – я прочитала и убрала свою, – непременно буду. – И я! – Кстати, – видимо, он хотел встретиться только для этого, потому что остался стоять, – ко мне сегодня ваша Вульф подкатила, в столовой на обеде. Несла какую-то чушь и все пыталась выяснить, зачем я вам записку писал. – Ага, синяки прошли, а любопытство проснулось, понятненько, – Луговая покивала, – мы ее послали, так что она решила подойти к тебе. – И что ты сказал? – Что ее это не касается. Потом намекнул, что ее внешность совсем не в моем вкусе. – Надеюсь, она обиделась. Что для нее, что для Зиминой, внешность – больной вопрос. – Я тоже. Мне они не интересны. Я задумчиво постучала приглашением по руке: – Как бы мстить не начали. – Плевать! – решительно отрезала Нина, – отобьемся. С тем мы и разошлись по домам. На этот раз Мирон ушел первым с места встречи, а мы чуток задержались. Нинка присела пока на парту и задумчиво подергала себя за косу. – Знаешь, я тут подумала… – Что? – Помнишь, что у нас в колледже большой недобор парней?.. – И что? – Думаю, девки решили, что у Мирона есть именно романтический интерес к одной из нас. Вернее, к тебе. – Почему такие выводы? – Записка адресована именно тебе. Значит, меня тут прицепом. Это раз. Судя по его ответу Гальке, расспрашивала она именно с упором на романтику, раз ответил он ей про внешность. Это два. В-третьих, этим двум курицам романтика вообще не светит, так что тема для них больная. Я согласно покивала: рассуждения подруги более, чем логичны. Потом тоже поразмыслила и добавила: – Знаешь, это даже хорошо. Зато бизнес-идея в безопасности будет. А романтика – это всем понятно, это все вопросы снимет. Кстати, ты не в курсах, у Федосеева подружка есть? Нинка задумалась. Я убрала открытку в сумку и присела рядом. – Нет! У нас в колледже – точно нет. Да и не дурак он, сразу бы сообщил нам о подруге, а ее известил, что и как у нас на самом деле. Зачем ему война баб под носом? – Ты права. Ну что, домой? – Да, пора. Мне мама велела не задерживаться, там варенье надо доварить. Дома бабушка прочитала открытку и кивнула: – Замечательно. Значит, у него действительно все серьезно, раз парень сообщил родителям о своих планах. Естественно, что они сразу захотели на вас взглянуть. – Но, как же наши планы на выходные? – Не беспокойся, в субботу все начнется, а там уже разберемся по ходу дела. Недвижимость – это тебе не морковка, за один раз не покупается. Пока суть, да дело, месяц пролетит, не заметишь. – Ух, ты!.. Целый месяц?! – Не беспокойся, – бабуля засмеялась, – пусть все идет так, как идет. Все успеется. Вторник прошел спокойно, но, когда я вернулась домой вечером (вся в творческом угаре от перспектив азиатской кухни), то застала в квартире настоящий конец света: все гудят, бегают, посреди коридора торчит участковый, а на кухне тетя Оля отпаивает дядю Илью «Корвалолом». – И что у нас случилось? – Аннушку в полицию забрали, – тихо сообщил Дима. У меня отвалилась челюсть. Сосед правильно понял мою реакцию и добавил: – Попыталась ворваться к Писецким силой, те вызвали полицию, и вот. Но если что, то лучше свою бабушку расспроси, я только полчаса назад вернулся и ничего больше не знаю, а она понятой была. – Ясненько, – я рванула домой. Бабушка сидела за столом, пила чай и читала научный журнал. – Ба?!! – А, Криста, ты вернулась? Ты сегодня поздно. – Азиатскую сделали дополнительную, я прямо в восторге! Но… Она все сразу поняла и пояснила: – Днем Аннушка попыталась силой ворваться к Писецким. Дома была только Алевтина, даже без соседей. Все на работе, ты понимаешь. Я кивнула. – Так вот, Алевтина воевать не стала, а просто вызвала полицию. Те приехали, повязали Варфоломеевну, кстати, с ножом и палкой в руках, и пошли по квартирам, искать свидетелей. А во всем подъезде дома оказались только я и тот самый сосед. Бабушка многозначительно приподняла бровь и указала в сторону. – Тот самый, артист?! – Именно. – И что?!! – Посмотрела я на него. Поболтала, прощупала по-нашему… скользкий, хитрый, жадный. Но не профессиональный преступник, а так, по случаю. – Потому и действовал через Аннушку? – Ну да. Сразу понял ее суть и решил использовать. Кстати, так к Алевтине подкатывать начал, еще при полиции!.. Фу!.. – Но ты ведь защитила Писецкую? – Разумеется. И позже, наедине, рассказала про гипноз. – Ой! А она?.. – Сказала, что предупредит мужа и запретит с ним разговаривать своим жильцам. – Это правильно. Ужинать будем? – Конечно, только тебя и жду.