У любви другое имя

      Проще не стало ни утром, ни через неделю. Томми готовился к экзаменам и не знал, как разорваться, чтобы успеть везде. Он метался по дому, хватался за плейстейшен, гитару, на спор с Вик прыгал в бассейн, то вцеплялся в учебники и отбрасывал их в сторону, и в целом выглядел так, будто уехать обратно в Рим и больше никогда сюда не возвращаться — его самая большая мечта в жизни. Хорошо хоть удалось уговорить его не метаться между Гарласко и Римом и уехать сразу на несколько дней — от заявленного было им графика охренел даже Фабриццио.       — Всё, не могу больше, — Томас в очередной раз отбросил учебник по химии в сторону, завалился на кровать и накрыл лицо ладонями. — Лучше музыку послушаю…       Он потянулся к тумбочке, чтобы достать оттуда наушники, но вдруг хлопнул себя по лбу.       — Блядь, забыл купить новые. Одолжишь? Или давай вместе. Феррагузо свел демку Torna a Casa.       — Не одолжу, — покачал головой Итан. — Химия, Томас.       — На хрен химию, в жизни не собираюсь ничего смешивать в пробирках, выпаривать в колбах и чем там еще занимаются все эти психи в халатиках.       — Например, создают лекарства от бессонницы, — заметил Итан. Подхватил брошенный учебник, вложил закладку между нужных страниц и отложил его на тумбочку. — Томас, немного потерпеть осталось. Альбом почти готов, экзамены ты сдашь, я уверен. Потом запишемся и разъедемся, отдохнем друг от друга хотя бы пару месяцев.       — Тоже готов уже задушить Дамиано? — хмыкнул Томас, руки от лица всё же убирая.       — Немного, — улыбнулся ему в ответ Итан. — Но мне его жалко, если честно. Я слышал, как он вчера плакал. Он слишком много на себя взваливает и думает, что мы дети, за которым нужен контроль.       — Я говорил с ним об этом. Бесполезно. Лео обещал вывезти его к семье и не выпускать до начала тура. Кстати об этом — уже решил, как проведешь наши каникулы?       — Тоже поеду к семье.       — В Рим или… в эту свою деревню? — на последнем Томас даже рассмеялся, видимо, припомнив в очередной раз некоторые привычки Итана, за что пришлось ткнуть его кулаком в плечо. Не сильно, но для профилактики.       — В эту свою деревню. В Колли. Там сейчас красиво, скоро зацветут апельсины. Надо будет вас взять туда как-нибудь.       Вообще-то, взять с собой ему хотелось только Томаса. Прогуляться по саду, сходить вместе с ним на речку, показать ему место, в котором Итан частенько зависал в детстве. Лукреции понравились Дамиано с Викторией, и вся семья, безусловно будет рада приветствовать его друзей, но ему не хотелось делиться с ними чем-то настолько личным, как дом, в котором прошло его детство. Хотелось оставить это только для Томаса.       — У тебя там хоть телевизор есть? Или только книги, животные и никаких благ цивилизации? — прыснул Томас.       — И туалет на улице! — заверил его Итан, силясь не засмеяться в голос.       — Так ты поэтому носил носки под сандалии? Чтобы ноги не мерзли, пока ты ходишь отлить?       Итан все-таки не смог удержать хохот. Не то, чтобы он стыдился своего тогдашнего вида, но сейчас, после всех этих невероятных костюмов, он мог признать, что это выглядело максимально нелепо. К тому же подколки Томаса всегда были беззлобными, в отличие от того же Дамиано, не раз и не два прошедшемуся по его стилю еще на Х-факторе.       — Что-то вроде того, — отсмеявшись, ответил Итан. — Я мог бы выдать тебе парочку, если ты забудешь свои. Негоже, чтобы гости мерзли. А теперь хватит отлынивать, расскажи мне про атомные связи.       Экзамены Томас всё же сдал. Поди пойми, то ли благодаря Итану, то ли Лео, ответственно отгонявшего его от плэйстейшена и Вик, то ли благодаря его собственным мозгам и хорошей памяти. Но сдал, хоть и поклялся в жизни больше не браться за химию и математику, потому что “видит бог, я умру с гитарой в руках!”. Не повезло Томасу с экзаменом на права, который тот тоже решил сдать во время отъезда — измотанный долгой поездкой, экзаменами в школе, записью альбома, он потерял концентрацию и едва не въехал в бордюр. Разумеется, такому горе-водителю водить машину не доверили бы и в Индии, а потому в Гарласко Томас вернулся расстроенный, злой и немного ненавидящий их всех за то, что целый месяц доводили его шуточками про криворукого водителя. Итан вполне понимал его чувства, старался поддержать, но Тому явно было не до него, да и вообще ни до кого бы то ни было. И это расстраивало и злило уже Итана, просто потому, что помочь хотелось, но он не знал как.       — Да что с вами обоими? — недоуменно поинтересовался Дамиано, когда репетиция в третий раз пошла не по плану. Сначала сам он не дотянул ноту, потом Томас дернул не ту струну, устроив диссонанс, теперь Итан сбился с ритма.       — Прости, я слишком задумался, — покаялся Итан, выходя из своего угла.       Он думал о Томасе. О том, с каким потерянным видом тот сидит в своем кресле и как рассеянно перебирает струны. Итану было видно его со своего места, но сделать он ничего не мог, потому что Томас не позволял. Было больно от того, что он его отталкивает. И мысленно Итан то и дело прокручивал в голове разговор, которого все-таки добьется сегодня. Нужно было что-то делать с апатией Томаса.       Нужно сказать ему, что Итан в него влюблен. Скорее всего, это будет шоком, быть может, Томас даже не поверит или обсмеет, или, скорее всего, скажет, что ему это не нужно. Вряд ли это нужно им обоим, но зато, быть может самую капельку, но Томасу будет приятно это узнать. Люди любят, когда они нравятся кому-то. Итану в симпатии признавались всего один раз, и та девочка ему даже не слишком нравилась, но ему было приятно. Они даже сходили на свидание — смешное, глупое, потому что он слишком стеснялся, а у неё уже были парни до него, и она наверняка ждала от него чего-то большего, чем прогулки по парку с мороженым. Их отношения сошли на нет даже не начавшись, но все равно то её признание до сих пор отдавалось теплом в сердце.       — Один выпадает из реальности, второй не может собраться! — продолжал разоряться Дамиано. — Я понимаю, что ты расстроен, ты устал и провалил гребанный экзамен на вождение, которым мы так долго тебя доставали. Ты вправе злиться и будь моя воля, я бы оставил тебя в комнате заполненной тарелками и прочей посудой, чтобы ты мог ее перебить, а не дергал сюда. Но нам надо писать альбом, осталось не так много времени до отъезда и мне нужно, чтобы вы все, — он обвел взглядом всю студию, — выложились по полной.       — Прости, — выдохнул Итан одновременно с Томасом. В этот раз Дамиано был прав, им нужно записать эту песню, иначе никакого альбома и никакой славы не будет.       Удивительно, но подействовало. В смысле, на Дамиано — он вдруг выдохнул, потер пальцами переносицу и махнул рукой.       — Ладно, перерыв. Я пока приготовлю нам что-нибудь.       — Пойдемте пока к бассейну, — тяжело вздохнув, позвала их Виктория, на ходу стянула футболку, оставаясь в одном лифчике и коротеньких шортах.       — Вик красивая, правда? — произнес вдруг Томас тихо, когда она вышла вслед за Дамиано.       — А? — Итан перевел на друга недоуменный взгляд, но тот уже успел выйти.       Итан никогда не рассматривал Викторию в таком ключе. Впрочем, он и Томаса в таком ключе не рассматривал, но поди ж ты. То есть да, он считал Вик красивой, как считал таковыми почти всех девушек, с которыми был знаком, но мнение это было несколько… отстраненным, словно он смотрел на них через стекло, которым закрывают музейные экспонаты. Да, красиво, в некоторых случаях хочется рассматривать подольше, восхищаться даже, но не более того.       Следуя через гостиную к двери во внутренний двор, он гадал, с чего вдруг Томас обратил внимание на Викторию.       Когда он вышел, Томас уже плескался, а Вик сняла с себя шорты, заняла один из шезлонгов и теперь загорала в нижнем белье. Итан отвел взгляд. Неприлично разглядывать полуобнаженную девушку. Подругу. Томас такими моральными принципами, видимо не обладал. Выбравшись из воды и присев рядом с Итаном прямо на газон, он то и дело поворачивал голову в сторону Виктории.       — Кажется, она мне нравится, — вдруг выдал он.       — И мне.       — В смысле? — вытаращился на него Томас и как будто моментом сник. — И… И давно?       — Ну да, — всё ещё не слишком понимая, с чего вдруг Томасу понадобилось озвучивать очевидные вещи, вроде красоты и бесспорной интересности их басистки, пожал плечами Итан. — С прослушивания. Я тогда сразу понял, что она крутая, когда Дами выпендривался, а она сказала, что я подхожу. Хотя я явно, ну… не подходил. Ты знаешь.       — А! — просиял Томас. — Я не про то. Мне она нравится как девушка. Кажется, у нее что-то не клеится с той девчонкой, вчера они громко ругались по телефону. Как думаешь, у меня есть шанс?       — О! — только и смог выдавить Итан, потому что горло вдруг словно сдавило невидимой рукой. И слова вмиг позабылись. — Да. Да, я думаю, у тебя есть шанс. Ты же классный, и вы так давно знаете друг друга...       … интересно, это вот как-то так чувствуют себя люди, которых бросают под поезд? Или те, кто падают вниз с высоченного небоскреба? Хотя нет, в тех случаях, перед внезапной смертью оно, наверное, несколько проще. Потому что пытаешься вспомнить за короткие секунды всю свою жизнь, мысленно попрощаться с теми, с кем уже никогда не сможешь. Ну и боишься, естественно, потому что умирать мало кому хочется.       Итана смерть, увы, не ждала. Только поезд, бесконечно проезжающийся по сердцу. Или асфальт, раздирающий своей поверхностью то, что от него осталось. Неожиданно. И больно. И плевать, что рано или поздно что-то такое все равно бы произошло. Будь то Виктория, фанатка, какая-нибудь другая случайная девчонка, в которую бы Томас влюбился бы без оглядки.       А он, дурак, всего каких-то пятнадцать минут назад собирался признаться ему в своих чувствах… Глупых, неуместных, никому не нужных. Итан только и смог, что сглотнуть горечь, подступившую к горлу и обнадеживающе улыбнуться Томми, хотя внутри все просто стонало от безнадежности. Разочарования. Обиды, на него, себя, Вик.       Он слишком долго тянул. Но, может, оно и к лучшему? Он никому не испортит жизнь своими неуместными чувствами. Собственные же… пройдут, рано или поздно. Сойдут на нет, сотрутся за выступлениями, записью песен, за ритмом бьющих по барабанам палочек. Наверное.       — О, чую запах лазаньи Дамиано! — Томас рядом потянул носом, толкнул его в бок. — Идешь? Блин, жрать хочу, сил нет. Вик!       — Идите, я еще посижу тут. Оставьте мне немного, ладно?       — Ничего не обещаем, — весело пропела услышавшая его Вик. Подскочила к Томасу, напрыгнула ему на спину. — Вези меня, раб!       — На водопой?       — Нахуй мне вода, тут её вон, — она отцепила руку от чужой шеи, махнула в сторону бассейна, — сколько. На лазанью Дамиано! Да побыстрее, терпеть не могу, когда сыр не тянется!       Они ушли, а Итан уставился на ярко-голубую из-за хлорки воду в бассейне. По ней шла рябь из-за легкого ветерка, а по поверхности плавали лепестки расцветших недавно азалий. Красиво. И безжизненно.       Он не знал, сколько просидел вот так, замерев на яркой летней зелени травы. Просто сидел, наблюдая за тем, как лепестки падают один за другим на воду, становится трудно-различимыми, когда ветер относит их на другой конец бассейна. Или это ему кажется из-за вдруг опустившейся темноты?       — Тебя все потеряли, — услышал он за спиной голос Дамиано.       — Но ты пришел один. Значит, не все.       — Вик и Томас покушались на твою порцию, но Лео им не дал. И сейчас они играют в Tekken на плойке. Вик пока уделывает Томми, — рукава рубашки коснулась чужая рука, дернула несильно. — Что-то случилось, Ит?       — Нет, — Итан покачал головой. Никто не должен узнать о его чувствах. Никто и никогда. — Нет, всё нормально. Просто захотел побыть один.       Намеков Дамиано, кажется, не понимал, а потому, вместо того чтобы свалить уже восвояси, он сел рядом, невольно скопировал его позу и тоже уставился на воду в бассейне. А потом и вовсе закурил, заставляя поморщиться — Итан не слишком любил запах табака, да и в целом не понимал этой привычки, как и того, почему Дамиано так много курит. Испортит себе голос же, и что они будут делать? Выступать под фанеру? Отличная рок-группа, ничего не скажешь.       — Это из-за меня, да? — снова подал он голос, на что Итану захотелось закатить глаза — ну разумеется, их Дами всегда считает себя центром вселенной.       — Нет, ты ни при чем.       — Просто… я знаю, что часто перегибаю. С тобой и Томасом. Давлю на вас. Но это не потому, что я недоволен вами или типа строю из себя главного. Я просто хочу, чтобы мы все стали лучше. Чтобы группа стала лучше, а альбом был идеальным. Чтобы мы все добрались до тех вершин, о которых так мечтаем.       — Я тоже, Дамиа, мы все этого хотим. Правда. Я знаю, что ты чувствуешь за нас ответственность. Да совсем недавно ты был единственным совершеннолетним среди нас! Ну, не считая Лео, — на душе было горько, но Дамиано не при чем. И Итан постарался выдавить из себя улыбку. — Томас тоже это понимает. Просто с Вик ты проводишь больше времени, больше советуешься, и это кажется ему… несправедливым.       — А тебе?       — Мне нет. Это её группа, она её создала, они с Томасом. Логично, что Виктория больше вовлечена во все это. К тому же она единственная девушка среди нас, поэтому ей уделяется больше внимания.       Он хотел бы добавить, что ему было достаточно внимания Томаса, но теперь это не так. Видимо это отразилось у него на лице.       — Итан, ты же знаешь, что всегда можешь поговорить с любым из нас? Или с Лео, если с нами по какой-то причине не хочется. Ты не один и ты не должен чувствовать… несправедливости. Если тебе грустно, плохо, обидно, не нужно молчать или прятаться тут.       — Я не прячусь, — отозвался Итан.       Подумав, посмотрел на Дамиано — тот сейчас казался неожиданно искренним и не зацикленным на себе, как обычно. Быть может, и правда, стоит… поделиться с ним? Он поймет, у Дамиано больше опыта, чем у любого из них. — И мне не грустно, просто...       Нет. Он тряхнул головой, прогоняя глупые мысли. Никому не сдалась эта откровенность, а Дамиано только сейчас такой, а утром вспомнит, какой он придурок, растреплет всем о его дурацкой влюбленности и примется издеваться. Итан до сих пор помнит X-фактор.       — Просто?..       — Рука болит, — соврал Итан. Точнее, почти соврал, потому что левая рука и впрямь чуть побаливала — повернул неудачно во время проигрыша и теперь немного сводило пальцы. — Мы много играли, и я…       — И ты ничего не сказал, потому что решил, что я буду ругаться, — закончил за него Дамиано. Ну да, примерно так Итан и решил, хотя дело было совсем не в этом. Он поднялся, протянул ладонь, предлагая помощь. — Никаких больше репетиций на сегодня. Пойдем, поешь, пока наша блондинистая парочка не добралась.       — Хорошо, пойдем. Ты вкусно готовишь.       Итан покорно отправился на кухню вслед за Дамиано. Поесть и правда бы не мешало — с обеда прошло достаточно времени, но на самом деле ему не слишком хотелось.       Еда не излечит болящее сердце. Как мороженое в мелодрамах не помогает, от того, что героиню бросил парень. Итана никто не бросал, но почему-то сейчас он чувствовал себя так же. Лениво ковыряясь в тарелке, он думал о том, что в морозилке, вероятно, завалялось ведерко с мороженым. И может быть… может быть, он закроется с ним в комнате, включит музыку и уничтожит полностью. Просто потому, что почему бы и нет. Их жизнь, в конце концов, не ромком. А значит и счастливый финал по сценарию не обязателен.