***
Шатенка вяло передвигала ногами, шагая прямиком к порогу дома бабушки. Собраться на Рождество у нее было идеей отца, и поспорить у Мэйси просто не хватило смелости. Нет, она хотела увидеться с семьей — она безумно скучала по бабуле и малышу Чарли и, наверное, было бы неплохо поздравить маму Пенни с недавним днем рождения, на который она не попала из-за очередного экзамена. Вот только после небольшого разговора с Оливером — ссоры, первой крупной за два года отношений, если быть точнее, — произошедшего сегодня, развлекаться у девушки не было совершенно никакого желания. В данный момент она бы не отказалась опрокинуть стаканчик-другой в том самом баре через дорогу от Мунго, но, наверное, родня бы ее не поняла. Не успела она переступить порог дома и поднять руку, чтобы постучать, как дверь тут же отворилась, и перед девушкой предстала тепло ей улыбающаяся колдунья, как всегда облаченная в лучшее платье и с идеально уложенными рыжими волосами. В такие моменты Мэйси себя корила за то, что для семейных торжеств зачастую выбирала простенькие джинсы и толстовку, как сегодня, но пути назад уже не было. — Мэйси, дорогая, — женщина протянула руки, и девушка в тот же момент оказалась в ее объятьях. За что она любила свою мачеху, так это за то, что Хелен излучала какое-то невероятное тепло и радость, и даже на душе становилось спокойнее от одного лишь ее присутствия. — Ты хорошо добралась? Надо было все-таки тебя забрать. — Да нет, все хорошо, — неловко проходя в дом и сбрасывая с плеча рюкзак с подарками и прочими безделушками, отмахнулась шатенка. — Автобус даже почти не заносило на поворотах. Можно сказать, мне повезло. — Домой ты на этом точно не поедешь, — качая головой, заявила Хелен тоном, не терпящим возражений. — Не хватало тебе еще встречать наступающий год в больнице. Эй, а ты куда собрался? — внимание ее тут же переключилось на сына, который каким-то непонятным образом уже сидел возле рюкзака старшей сестры и оперативно орудовал застежкой. — Эй, Чарли, — рассмеялась шатенка и присела рядом с мальчиком на корточки. Нет, если кто и мог поднять ей сегодня настроение — так это определенно этот малец. — Для подарков слишком рано, разве нет? Вот, держи, — она порылась в кармане толстовки и протянула брату упаковку с шоколадной лягушкой. Очевидно довольный своим новым приобретением, мальчик, не говоря ни слова, устремился в сторону гостиной, вызывая приступ смеха у своих матери и сестры. — Прости, с вежливостью у нас пока трудно, — пояснила миссис Кроукворд и протянула падчерице руку, вынуждая ее снова встать на ноги. — А где же Оливер? Я думала, вы придете вместе. — Он… в общем-то, там же, где проводит девяносто пять процентов своего времени — на очередной тренировке, — Мэйси попыталась усмехнуться, но вышло это, мягко говоря, паршиво. Впрочем, мачеха, кажется, этого не заметила — или просто решила не усугублять? Святая женщина. — А что до остальных пяти? — в тот же момент не успевшая даже опомниться девушка оказалась в объятьях отца, судя по амбре от любимого виски, уже начавшего отмечать Рождество. — В остальное время он спит, — чмокнув мужчину в щеку и поморщившись — ох уж это его желание растить бороду, — ответила девушка. — Что обидно, не со мной. — Ну, как отцу мне безумно приятно это слышать, — отшутился мистер Кроукворд, вынуждая жену и дочь синхронно закатить глаза. Из-за двери, ведущей все в ту же гостиную, показалась знакомая блондинистая макушка, и Мэйси буквально вздохнула с облегчением. Слава богу, Пенни здесь и она избавит ее от необходимости и дальше отвечать на все эти неловкие вопросы. Говорить о Вуде сейчас совсем не хотелось, но, зная привязанность отца к «этому мальчонке Оливеру», данные разговоры казались скорее неизбежными. — Ты мне срочно нужна, — без лишних слов схватив подругу за руку, заявила пока-еще-мисс-Кристал и устремилась на второй этаж. Едва за девушками закрылась дверь, явно взволнованная Пенни усадила шатенку на кровать, сама принимаясь расхаживать по комнате. Первое время Мэйси вообще не хотела ее трогать, но навряд ли тишина продлилась бы долго… — Пенни? — Саймон не приедет. — Ужааасно, — протянула шатенка, устало потирая переносицу. — А кто это? Пенелопа возмущенно фыркнула, усаживаясь на край кровати рядом с ней. — Брат Мелоди, — пояснила она, однако, оценив недоуменный вид собеседницы, решила продолжить. — Которая дочь Офелии. Это кузина Беатрис. Бабушка Лорны. Та, что работала с Кеннеди, что лучшая подруга Аманды. — Ага… — вопросов после данного разъяснения стало только больше. — А Аманда — это у нас… — Ты вообще читала список, который я тебе присылала? — воскликнула Пенни. — Она моя будущая свекровь. Господи, Мэй, свадьба через месяц, ты должна это знать, ты же моя подружка невесты. — Я все это помню. Как раз собиралась прочитать на выходных, — отозвалась девушка, обхватывая голову руками — все же, недосып давал о себе знать, и в этот раз ноющей головной болью. — Пенни, я не спала последние дня три, сейчас ты мне все равно ничего не объяснишь. Почему этот Саймон так важен? — Он же шафер! — покачала головой экс-когтевранка. — Кто будет отвечать за банкет, и как мы все украсим — он же должен был в этом помогать. Я просто… просто с ума схожу, Мэй, — тяжело вздохнула блондинка, поворачиваясь к подруге. — Вуд точно придет? — Лучше спроси об этом у самого Вуда, — фыркнула Мэйси, оглядываясь в поисках графина с водой. Была у ее бабушки прекрасная, на ее взгляд, привычка, в комнате каждого гостя оставлять по одному такому. — Вы что, поссорились? Вы-то? — удивленно вопросила Пенни. — Сколько вы были вместе, ни разу не ругались. А причин была масса, — уже куда более уверенно заговорила она, и Мэйси даже немного обрадовалась тому, что подруга переключилась на что-то со своих проблем. — За один только его турнир в твой день рождения я уже готова была его четвертовать, но ты и слова не сказала. Что теперь? — Пенни… — шатенка устало выдохнула, откидываясь на спину. — Все так сложно. Этот его квиддич… Я с первого курса к нему не питаю особой любви, а уж теперь… — Это что, — ее подруга легла рядом, повернув голову набок. — Все из-за тренировок? Мэй поджала губки. Говорить об этом не хотелось — вообще-то, Оливер сказал, что этой информацией делиться в принципе не стоит, пока все окончательно не решится со временем и спонсорами. Но она же не собиралась рассказывать об этом всему магическому миру? Это же просто Пенни. — Он уезжает на год. Пенелопа приподнялась на локте, ошарашено глядя на подругу. — Он, прости, что? — У них там какой-то тур или типа того. Отправляются колесить по странам. Примерно на год, плюс-минус пара месяцев, — пока эта мысль не была озвучена, Мэйси даже не подозревала, насколько ей было на самом деле больно от одного только осознания этого факта. И самое обидное — он даже с ней не посоветовался, просто взял и согласился. А ведь ей казалось, что настолько важные решения им, как паре, следовало обсуждать вместе. — Я его две недели не видела. А он пришел и заявил об этом, как ни в чем не бывало, — девушка стала теребить завязки от своего капюшона. — Ну, я и сказала, чтобы собирал вещи и уматывал на свой квиддич. — И он ушел? — с явным недоверием в голосе спросила ее собеседница. — Ну конечно же нет, — Мэйси вздохнула и снова села на кровати, сцепляя руки перед собой в замок. — Ты же знаешь, да и он тоже, что я могу много чего ляпнуть в порыве гнева, и это никогда не надо воспринимать всерьез. Просто… — она запнулась. — Не знаю. От постоянных тренировок и игр никуда не деться, так же еще в школе было, и я вроде бы даже привыкла. Но сейчас… я не совсем понимаю, как на это реагировать. На некоторое время между подругами воцарилось молчание. Пенни, очевидно, обдумывала полученную информацию, а Мэй просто приходила в себя. Головная боль так никуда и не делась, и девушка всерьез начинала задумываться о том, чтобы попросить у мачехи какое-нибудь сильнодействующее зелье для сна, ведь обычные магловские лекарства ей уже совсем не помогали. — Ну, думаю, ты понимаешь, что моим первым и самым правильным, на мой взгляд, советом будет послать его куда подальше, — Мэйси подняла на подругу усталый взгляд и едва открыла рот, чтобы возразить, как блондинка выставила вперед ладошку, жестом призывая ее помолчать. — Я сказала первым. Но, беря во внимание тот факт, что мы говорим о Вуде — человеке, помешанном на своем квиддиче, — да и, к тому же, твоей любви всей жизни — ну, или чему-то очень близкому, — я бы сказала, что вам нужен перерыв. — Перерыв? — переспросила Мэйси и уже мысленно прокляла себя за то, что поделилась переживаниями с подругой. Только таких советов ей не хватало… — Все куда серьезнее, чем ты думаешь, — покачала головой блондинка. — Послушай, это может быть выходом. Кто его знает, что может произойти за год. Да и не будете же вы ругаться на расстоянии. Или станешь посылать ему кричалки? — Не говори глупостей, Пенни, — отмахнулась от нее шатенка. — Хорошо, можешь на год забросить учебу и носиться везде с ним. Уверена, вы безумно много времени проведете вместе. Шатенка хмуро поглядела на подругу и поднялась с кровати. Этот разговор только вгонял ее в еще большую депрессию — отличное рождественское настроение, ничего не скажешь! Спасением от безумно неловкого и, чего уж греха таить, раздражающего разговора, как ни странно, стала бабушка. Женщина в привычной для нее манере — без стука и с широкой улыбкой на лице — зашла в комнату и, ухватив обеих внучек за руки, бесцеремонно увлекла их в сторону гостиной. Уж что-что, а отвлекать бабуля Кроукворд определенно умела, и даже злиться на нее за такие выходки не хотелось. — Мы еще продолжим этот разговор, — шепнула Пенни, наклоняясь к подруге за спиной миссис Кроукворд. — И о свадьбе тоже! — Боже, Пенни, если хочешь меня замучить до смерти, то хотя бы выбери более гуманный способ! — страдальчески закатила глаза шатенка и рухнула на диван рядом с отцом. Что ж, по крайней мере, у нее есть хотя бы один вечер, чтобы расслабиться и не думать обо всех внезапно свалившихся на нее проблемах. И использовать его девушка собиралась по полной!***
Девушка толкнула за собой дверь, так, что та захлопнулась с весьма нехарактерным треском. Мэйси уже тысячу раз пожалела, что приехала сегодня сюда. Но, увы, Пенни проводила последние холостые деньки где-то за пределами страны, дабы не мешать будущему супругу спокойно работать дома, а бабушка вновь решила насладиться прелестями жизни, заведя себе новые отношения. Мешать ни одной, ни второй своей родственнице Мэй не хотела, а потому выбор «убежища» на время очередной ссоры вполне ожидаемо пал на дом отца. Но кто же знал, что Престон закатит дочери (а впоследствии и жене) знатный скандал из-за сокрытия истинной причины приезда шатенки? При всей любви мистера Кроукворда к Вуду, в данный момент мужчине хотелось хорошенько надавать нерадивому волшебнику по физиономии за то, что тот осмелился огорчить его дочурку. Все уговоры женской половины семейства он пропускал мимо ушей и яростно разыскивал ключи от машины по всему дому — путь был неблизкий, а супруга, как назло, отказывалась переносить его при помощи магии. — Перестань! — услышала девушка голос мачехи за дверью и зажала уши руками. Слезы не переставая катились по щекам, и Мэйси никак не могла заставить себя успокоиться, дабы помочь угомонить своего внезапно осмелевшего отца. — Ты все равно ничего не сделаешь, только испортишь. Хватит! — Это наши семейные дела, — грубо отозвался мистер Кроукворд, протопав прямо мимо двери детской комнаты Мэйси. — Не лезь. — Я тоже часть этой семьи, если ты не забыл, — стояла на своем его супруга, судя по звуку, выхватывая связку ключей из рук Престона. — Пойми же, наконец, они сами разберутся. Лучше останься и поговори с дочерью. — Ей мои разговоры ни к чему! — Ей ни к чему твои разборки! — выкрикнула миссис Кроукворд, быстрыми шагами пересекая коридор за дверью. — Я сказала, остановись. Не вынуждай меня применять магию! Шатенка зажмурилась и вся сжалась. В голове всплыли картинки, о которых она и думать забыла. Кажется, когда-то она уже слышала нечто подобное. Только вот было это совсем давно… — И куда ты сорвалась посреди ночи? — прошипел тридцатилетний Престон, одернув первую супругу за руку. — Твой братец, что, немощный, сам не разберется? — Перестань! — Луиза выдернула свое запястье из его цепкой хватки и стащила с вешалки легкое осеннее пальто. — Я должна быть рядом. — Ты должна быть рядом с дочерью, — недовольно отозвался мужчина, шагая следом за женой. — Не удивлюсь, если она уже и твой голос забыла, — он все говорил и говорил, совершенно не замечая девочку, спрятавшуюся за дверным косяком и во все глаза наблюдающую за разборками родителей. Малышка Мэйси не в первый раз замечала, что мама и папа ссорились, но раньше она не придавала этому особого значения — они очень быстро мирились, так к чему же занимать голову подобной ерундой, когда есть куда более интересные темы для размышления? Однако раньше мама никогда не убегала посреди ночи, тем более, ради какого-то там «брата», которого сама Мэйси в глаза никогда не видела. — Не преувеличивай. Я всегда рядом, — накидывая пальто на плечи, возразила женщина. Она, откровенно говоря, не понимала, с чего супруг затеял такой грандиозный скандал. Ведь она не уходит надолго — лишь собирается помочь брату, только и всего! — Физически. Не эмоционально, — мужчина устало вздохнул и опустился в излюбленное кресло. — Ты ведь не умрешь, если… — … просто поговоришь с ней! Ей это нужно, Престон, — раздался едва различимый женский голос с первого этажа. Шатенка резко вскинула голову, ошарашенно глядя перед собой. Нет… Нет же, все это — лишь ее выдумки, не более. Детские фантазии. Последствия нервного срыва. Что угодно! Ведь не может же все повторяться снова… Опираясь о дверь позади себя, девушка, наконец, поднялась с пола и прижалась лбом к деревянной поверхности, закрывая глаза и устало выдыхая. Что же она делает… Порой Мэйси казалось, что куда проще было бы попросить начальство завалить ее работой, чтобы не оставалось ни одной свободной минуты на размышления о жизни. А еще лучше, перевестись куда подальше, чтобы не видеть всех этих лиц и не мозолить глаза другим своим присутствием. По ту сторону двери раздался неуверенный стук, заставивший волшебницу вынырнуть из своих мыслей и сделать шаг назад. Неужели отец передумал и вернулся, решив-таки прочитать мораль об отношениях? Нет, едва ли он стал бы стучать, притом настолько тихо. Хелен? О, Мерлин, и что теперь говорить? Шатенка сделала глубокий вдох и дернула ручку на себя. Как она и подозревала, за дверью стояла мачеха, крутя какую-то безделушку в руках. Женщина тепло улыбнулась падчерице. — Не волнуйся, — она, как и всегда, перешла к делу без лишних предисловий, шагая за девушкой вглубь комнаты и присаживаясь на кровать. — Отец не натворит глупостей. Он просто хочет помочь. Мэйси нахмурилась, став неосознанно теребить край покрывала. Не натворит глупостей? Серьезно? Учитывая, в каком состоянии Престон вылетел из дома, в это верилось с огромным трудом. Только бы Вуду хватило ума не разговаривать с ним… — Не понимаю, зачем он лезет, — пускай ей и шел двадцать первый год, но по факту, находясь в кругу семьи, Мэй все чаще чувствовала себя маленькой девочкой — в особенности в окружении отца. Он будто бы не верил, что она могла сама принимать важные для ее жизни решения и решать свои собственные проблемы самостоятельно. Возможно, так мистер Кроукворд проявлял отцовскую любовь. Вот только его дочь с радостью бы променяла эти его попытки на холодное равнодушие. Лучше так, чем разгребать последствия его «помощи». Мэйси безгранично любила отца. Пускай большую часть своей сознательной жизни девушка и провела в Хогвартсе, но семья все еще была у нее в приоритете. Ей всегда нравилась легкость и непосредственность, которыми отличался характер отца. Однако со смертью ее матери Престон будто бы замкнулся в себе, и единственное, что хоть как-то держало его на плаву — дочь. Он старался проводить с ней как можно больше времени, в свое время даже пытался понять, как работают некоторые заклинания, в надежде помочь малышке Мэйси с учебой. Что угодно, лишь бы не потерять и ее. Но с годами его забота становилась все более навязчивой, и пускай девушка никогда не говорила об этом напрямую, ее, к своему огромному стыду, начинали напрягать попытки отца оставаться нужным. Он будто бы не понимал, что его ребенок вырос, и пускай шатенка не была умудрена жизненным опытом, как Престон или его матушка, она все же могла сама управлять своей судьбой. — Мы же обе понимаем, что он не может иначе, — Хелен вздохнула и притянула падчерицу в свои объятья. Она не всегда понимала, почему ее муж принимает те или иные решения, но в основном старалась не вмешиваться. Однако сегодняшний инцидент, по ее мнению, переходил все возможные границы. — Не расскажешь, что у вас произошло? Мэйси прикрыла глаза, утыкаясь носом в плечо женщине. А что она могла рассказать? Что в очередной раз поссорилась с парнем и на эмоциях прибежала в родительский дом? — Ничего серьезного, — сглотнув ком в горле, вскоре отозвалась бывшая пуффендуйка. — Мы просто разошлись во мнениях относительно одного вопроса, только и всего. — Такое у вас не впервые, — заметила рыжеволосая, и Мэйси мысленно чертыхнулась. Это что, было настолько заметно? Ей-то казалось, что она весьма успешно скрывала от семьи и знакомых некоторые аспекты своей личной жизни. — Однако раньше ты не прибегала сюда в слезах. Он тебя обидел или…? — Нет! — девушка резко выпрямилась и удивленно уставилась на мачеху. — Что ты, Оливер… Он никогда бы ничего такого не сделал, — у нее в голове просто не укладывалось то, что Хелен пришла на ум подобного рода идея. — Папа… тоже так подумал? — опасливо поинтересовалась она. — Не знаю, милая, — пожала плечами ее собеседница. — Что ему еще нужно было подумать? — Боже, да что угодно! Он же знает, что Оливер не такой, — Мэйси вдруг задумалась о том, что молодому человеку определенно не поздоровится, если ее разъяренный отец, накрученный ее же предистеричным состоянием, таки застанет Вуда дома. — Нужно его остановить! — девушка вскочила на ноги, оглядываясь по сторонам в поисках своей палочки. Нет, если что-то случится… — Не волнуйся, ничего такого не будет, — шатенка была почти насильно усажена обратно на кровать. — Я позвонила Фреду, попросила, чтобы он побыл рядом. На всякий случай. — О, Мерлин… — девушка закрыла лицо руками, откидываясь назад. Еще и жениха Пенни в это втянули, ну просто замечательно. Если подруга узнает, что его отвлекли от работы — ей определенно несдобровать. — Не нужно было, лучше я сама. Господи, я всем доставляю одни только проблемы! — вдруг воскликнула она и, не сдержавшись, дала волю слезам. Ну почему, почему все складывалось именно так? Неужели она была настолько беспомощной, что требовалась помощь буквально каждого человека в ее окружении, чтобы она могла просто сосуществовать с другими людьми? — Не говори глупостей! — вдруг достаточно резко отозвалась миссис Кроукворд, стукнув ладошкой по матрасу. — Просить помощи — нормально. Мы же понимаем, что вам обоим сейчас непросто. Ты после выпуска только и делаешь, что учишься, а Оливер занимается без продыху. Очевидно, что строить отношения в таких условиях непросто. И, конечно же, мы с папой за тебя волнуемся. Разве это плохо? — Я не знаю… — жалобно протянула шатенка, всхлипывая после каждого слова и упрямо стирая так и катящиеся по щекам слезы. Она чувствовала себя до ужаса глупо, устраивая здесь очередную истерику, но совершенно ничего не могла с собой поделать. — Я уже не понимаю… — Зато я понимаю. Поверь моему опыту, двадцать лет — самый тяжелый возраст, — женщина протянула руки к падчерице и уложила ее голову к себе на колени, став слегка покачиваться из стороны в сторону и напевать один давно знакомый мотив. Раньше она делала это, чтобы успокоить малышку Пенни, но раз уж дело приняло такой оборот, почему бы не обратиться к проверенным временем способам? — Если ты не хочешь говорить, что случилось, не надо. Просто знай, что мы всегда поможем. Я рядом и готова тебя выслушать, что бы ни произошло. Мэйси чувствовала, что все действия мачехи — тихое пение, непринужденное перебирание ее волос — возымели эффект, и девушка стала потихоньку успокаиваться и приходить в себя. Ей все еще было стыдно за свою слабость, за все доставленные им неудобства. В последнее время учеба, работа и проблемы в отношениях навалились на нее разом, не давая возможности разобраться со всеми трудностями постепенно, и шатенка начинала думать, что еще чуть-чуть, и она определенно сойдет из-за всего этого с ума. А потому она бы отдала все, лишь бы еще хоть немного полежать так под легкое пение Хелен, чтобы, наконец, расслабиться и не думать ни о чем…***
Увы, главной особенностью рождественских праздников являлось то, что они слишком уж быстро заканчивались, вырывая людей из атмосферы сказки и волшебства и возвращая в осточертевшую повседневную рутину. Мэйси не любила Рождество. С самого детства в это время ее буквально преследовали проблемы. Сперва постоянные переезды, выпадавшие, почему-то, именно на декабрь — и, как следствие, отсутствие праздничной атмосферы как таковой. Затем гибель мамы, после которой Рождество стало для их семьи табу на долгие годы. Да и Хогвартс мало изменил ситуацию. Рождественские каникулы были слишком коротки, чтобы устраивать что-то грандиозное, а потому девушка всегда старалась найти повод не ехать домой. Это время года приносило одни лишь страдания, и если была хоть малейшая возможность об этом забыть, шатенка непременно хваталась за нее как за спасательную соломинку. К ее огромному облегчению, на дворе было начало января, жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Если бы не тонны домашней работы, выполнение которой казалось девушке непосильной задачей при условии ее нескончаемых дежурств в Мунго, Мэйси даже могла бы сказать, что она была счастлива. Шатенка сидела в небольшой каморке, почему-то гордо именуемой местными колдомедиками комнатой отдыха, и пусто глядела на лист с заданием. В этом семестре им предстояло выполнение важного проекта, итоги которого непременно повлияют на годовой результат, и, конечно же, проект был парным. В школьные годы Мэйси обожала групповые проекты, ей нравилось работать с другими людьми — тогда пуффендуйке казалось, что это лучший способ понять материал и добиться хороших результатов, заведя при этом новых друзей. Выпустившись и проработав некоторое время в больнице, девушка стала думать, что для нее нет ничего лучше самостоятельной работы. Она была готова написать тонну эссе, провести бесчисленное количество экспериментов, но сделать это одна, не полагаясь ни на кого, кроме самой себя и своих собственных знаний. Увы, подобные желания студентов не учитывались преподавателями, и Мэй была вынуждена работать в паре с одним из своих одногруппников — коллегой по работе, по совместительству. Она не могла сказать о нем ничего плохого. Курт был сообразительным парнем, достаточно трудолюбивым, судя по тому, как о нем отзывались другие колдомедики, и определенно подавал большие надежды… Но Мэйси никак не могла заставить себя работать с ним в команде. По большей части потому, что Курт считал своим долгом узнать о ней все от и до. Такое пристальное внимание к своей скромной персоне немного настораживало шатенку, а со временем начало еще и надоедать. И ладно бы это касалось только профессиональной деятельности, но нет — товарищ поставил себе цель разрушить и ее личную жизнь. По крайней мере, так Мэйси казалось, ведь иначе объяснить его ухаживания и отчаянные попытки пригласить ее «на чашечку кофе» девушка не могла. Она пыталась намекать, что не испытывает интереса к нему как к мужчине. Она говорила напрямую, что не свободна и не желает более слышать от него о подобных глупостях. Она молила профессора сменить ей партнера. Но все тщетно. Однажды они даже умудрились поссориться из-за этого с Вудом, в какой-то момент решившим, что такое упорство не возникает из ниоткуда. Она даже не стала объясняться — банально не было сил. Просто собрала некоторые вещи, учебники и упросила начальство накинуть ей пару-тройку дежурств сверх нормы. Благо, Оливеру не понадобилось много времени, чтобы понять всю абсурдность сложившейся ситуации, и уже вскоре все вернулось на круги своя. Девушка устало вздохнула, когда позади послышались шаги. Ладно, возможно, если они сразу перейдут к делу, получится разобраться с этим проектом поскорее и забыть эту несчастную парную работу как страшный сон.***
Мэйси часто говорили, что она не знает меры — девушка могла работать сутками напролет, даже не замечая усталости. Знала, что это чревато последствиями, но все же продолжала. По мнению шатенки, пока недосып и переутомление не давали о себе знать, она могла с чистой совестью продолжать работать. Среди «сюрпризов», подкидываемых ее организмом, были постоянные бессонницы, но даже их Мэй смогла использовать с толком, набрав больше дежурств. Были и нервные срывы, которые девушка успешно глушила зельями и магловскими таблетками. Пару раз были даже обмороки, но, благо, среди новичков-колдомедиков это не редкость, а потому особо беспокоиться за нее никто не собирался. Однако наступали моменты, когда бороться с побочными эффектами своего губительного трудолюбия у волшебницы уже не получалось, и она, полагаясь на удачу, просто плыла по течению в надежде, что все не обернется катастрофой. Этим утром девушка вернулась домой впервые после недели практически беспрерывных дежурств. Обычно, как говорили ее старшие коллеги, такой наплыв пациентов случался во время праздников или школьных каникул. Почему это вдруг стало происходить сейчас, в феврале, для всех оставалось загадкой, но на особые размышления времени ни у кого не было. Этой же ночью Мэйси пришлось самолично вытаскивать крохотного на вид мальчонку буквально с того света: нерадивые родители не уследили за малышом, и тот вылетел со второго этажа прямо на высаженные по всему периметру дома кусты роз. Шатенка не понимала, как вообще можно быть настолько безалаберными, чтобы допустить такое, но списывала все на происхождение. Малыш Энтони был полукровкой, и мать, выросшая в магловском мире, просто-напросто не ожидала стихийного выброса магии у сына. Девушка нахмурилась сквозь сон, безуспешно пытаясь найти удобную для шеи позицию. Она была в шоке, что смогла вообще дойти сегодня до дома, но на большее сил просто не хватило, а потому она так и уснула в коридоре, сидя на холодном полу и опираясь спиной о так и не обклеенную обоями стену. Ей даже показалось, что она услышала где-то рядом шаги и приглушенное покашливание, но мозг тут же поспешил избавиться от этой мысли. Ну кому быть в ее доме, если Оливер уехал месяц назад и в ближайшее время не должен был вернуться? В какой-то момент она почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки, и горячее дыхание обожгло кожу. Нет, это просто не могло быть сном. Слишком уж… реалистично. Приоткрыв глаза, что стоило Мэйси огромных усилий, она вдруг увидела перед собой никого иного, как Оливера Вуда. Он, уложив девушку на кровать, собрался было уйти, чтобы не тревожить ее, но не успел. Шатенка крепко вцепилась пальчиками в ворот его свитера, не давая возможности подняться с кровати. — Что ты тут делаешь? — недоуменно пробормотала она, старательно отгоняя от себя остатки сна. — И тебе привет, — усмехнулся экс-гриффиндорец, выпрямляясь и расцепляя ее хватку на своей одежде. — Долго работала? — он удобно устроился у изголовья кровати, укладывая девушку себе на плечо. — Ты не ответил на вопрос, — нет, она действительно не понимала. По словам Вуда, эта поездка должна была продлиться около года. И какого, спрашивается, черта он сейчас здесь? Не то чтобы она не была рада (показать это у шатенки банально не хватало сил), но все же это выглядело очень и очень подозрительно… Может, она все еще спит? — Ты только не волнуйся, — нервно усмехнулся парень, и Кроукворд напряглась еще сильнее. Тааак… Это выражение лица она уже видела на третьем курсе. Тогда Вуд три месяца пролежал в Больничном Крыле — благо, тренировок по квиддичу было не так уж и много, иначе парень уже тогда бы взвыл от отчаяния. Но что произошло сейчас? Она выжидающе поглядела на молодого человека, в надежде услышать продолжение этой «занимательной» истории. — Нуу, мы были в Болгарии, там должно было состояться три матча. Шел второй, и я как-то пропустил этого болгарского загонщика. Сам, если честно, не понял, как так вышло. И, в общем, полетел с метлы прямо на поле и… — он извернулся, поморщившись от боли, и задрал край своего свитера, демонстрируя девушке россыпь синяков и зашитую рану на боку. Сон сняло как рукой. Мэйси подскочила на кровати, осторожно касаясь пальцами раны и своим профессиональным взглядом оценивая масштабы трагедии. — Как ты мог его не заметить? — нервно покусывая нижнюю губу, возмутилась шатенка. — И почему не трансгрессировал? Где ты вообще умудрился так пораниться на пустом поле? Боже, Олли, ну что ты за человек… — всхлипывая от накативших эмоций, протянула она. Усталость, недосып и переутомление не давали девушке возможности как следует контролировать свои эмоции, и она, к своему огромному стыду, почувствовала, как в глазах стали появляться слезы. Похоже, она слишком сильно перенервничала. — Да все в порядке, — отозвался Вуд, за что собеседница одарила его недовольным взглядом. Она совершенно не понимала, почему он был так спокоен. А вдруг это не просто рана, вдруг после удара у него были задеты какие-то органы? А если будут осложнения? Да и как же невозможность участвовать в матчах и играть в его излюбленный квиддич, черт бы побрал эту игру?! — Так искалечиться — это еще надо постараться, — у нее в голове возникла невольная мысль о том, что вся эта история вовсе не была одной большой случайностью, и Вуд знал куда больше, чем говорил. Мэйси вновь скосила взгляд на парня, став изучающе разглядывать его лицо. Да нет, он бы не стал так рисковать. На кону ведь была его жизнь, его карьера… Или стал бы? — И что тебе сказали? — Месяц побыть дома, никаких нагрузок, и тогда смогу быстро вернуться в команду, — пожал плечами брюнет, глядя на девушку с самым невинным на свете выражением лица. Мерлин… Нет, он все-таки что-то скрывал. Что ж, если раньше, еще в школе, Мэйси думала, что Оливер просто бесстрашный, то теперь она поняла, что глубоко заблуждалась. Этот парень определенно был идиотом, если пошел на такое! С другой стороны, она не могла не признать, что была довольна подобным исходом. Немного, совсем чуть-чуть. Она тяжело вздохнула и легла обратно на кровать, кладя голову на грудь парню и закрывая глаза. Тут же Мэйси почувствовала, как тяжелая рука Вуда легла ей на плечо, и парень прижал ее ближе к себе. Что ж, это было приятно. Давненько они не проводили время вот так, никуда не спеша, не будучи чем-то заняты и не ругаясь по пустякам. Мэйси скучала по тем временам, когда они были свободнее от учебы и тренировок, но после такого длительного перерыва, полного стресса и переживаний, все это ощущалось в разы приятнее, чем прежде. Пожалуй, она даже могла бы привыкнуть…