Судьба

      С того дня Дин больше не трогал рану Асоки, Тано меняла на ней повязки как-то сама, вроде бы, всё шло хорошо, потому не стоило лишний раз беспокоиться. Несмотря на то, что Джарин уже не помогал тогруте ухаживать за её повреждением, она согласилась ещё на некоторое время остаться, пока окончательно не поправится. На время, за которое собиралась как можно больше обучить Грогу перед своим отлётом.       Вот и сейчас, расположившись на яркой солнечной поляне и усадив малыша на высокий камень, чтобы он был с женщиной, примерно, на одном уровне, Асока усиленно тренировала его каким-то джедайским штучкам, пока Дим с любопытством и недоумением наблюдал за ними со стороны.       Для мандалорца вся эта Сила и прочий духовный бред форсъюзеров были чем-то малопонятным, да и маловероятным тоже, но, несмотря на то, что Грогу долгое время провёл с Джарином и, похоже, вообще ни у кого ничему такому не обучаясь, Тано он слушался беспрекословно.       Вот малыш удачно выполнил какое-то из заданий своего мастера, вот, улыбаясь она подняла его на руки, вот он потянулся маленькими когтистыми кистями, чтобы обнять Тано и резво ухватил за один из лекку… Тот самый, больной!       Громкий вскрик тогруты звонко отдался внутри шлема Дина, и, увидев, что от прикосновения малыша лицо женщины исказилось в гримасе боли, а сама она резко качнулась вперёд, едва не выронив Грогу наземь, Джарин молниеносно рванулся к ней.       — Ты в порядке? — ловко подхватив Асоку под руку и не дав упасть вместе с малышом, который тут же сам спрыгнул обратно на камень и виновато опустил голову, поинтересовался мандалорец.       — Всё нормально, — уже через пару секунд придя в себя, попыталась отмахнуться от него Тано, но её новое хаотичное движение заставило тогруту опять невольно поморщиться.       Их взгляды с Джарином встретились, заставив на секунду обоих замереть в противоречивом, но безмолвном бездействии, как будто весь мир остановился вокруг. Однако мандалорец так и не потерял контроль над ситуацией.       — Я посмотрю, — резко и твёрдо заявил он, всем своим видом давая понять, чтобы Тано следовала к месту оказания первой медицинской помощи.       И тем не менее, тогрута не спешила подчиняться.       — Дин… — почему-то в этот раз чётко выделив имя, по которому к мандалорцу она обращалась не так часто, начала было дерзко сопротивляться женщина, — Я же сказала…       — Ты хочешь умереть или вообще лишиться лекку? — безапелляционно перебил её Джарин, — Это не обсуждается! — как бы в подтверждение своим словам, мандалорец чётко, будто в армии, ткнул пальцем в сторону корабля, про себя тяжело вздыхая, чтобы Асока не стала снова артачиться.       На удивление Дина, Тано согласилась без слов, очевидно приняв весомыми его аргументы, хоть и крайне недовольно отвела от Джарина взгляд.       Уже спустя пару минут, тогрута вновь восседала в салоне своего корабля, как тогда, в их самый первый раз, абсолютно доверчиво повернувшись к почти незнакомому мужчине спиной. С одной стороны, могло показаться, что она была не против очередного осмотра в целях собственного же выздоровления, с другой стороны, взрослая, серьёзная женщина, воин, сейчас кривилась и фыркала, словно четырнадцатилетняя девчонка.       Чуть приблизившись к ней, мандалорец тоже подрастерял свою решимость. Взгляд Дина невольно упал на задний лекку Асоки, такой мягкий, такой гладкий, с изящными плавными изгибами, такой нежный, покрытый причудливыми сине-белыми полосками, и грубые кисти Джарина замерли всего в паре десятков сантиметров от повязки. С одной стороны, в этом не было ничего такого постыдного, с другой, из головы никак не шли слова тогруты. И ведь действительно, по своей нежности и чувствительности поверхности, лекку действительно походили на грудь. Наверное, потому, прежде чем предпринимать какие-то действия, мандалорец решил объясниться.       — Пойми, я прикасаюсь к тебе, не как мужчина, а как целитель, врач. Я мало знаком с физиологией твоей расы, и слава этой вашей Силе. Тебе нужна помощь, лечение, а у врача подобные вещи не должны вызывать возбуждение. И… У меня не вызывают. Совсем, ничуть.       Мандалорец старался говорить убедительно, чтобы Асока поверила ему, оставив всякие сомнения, чтобы он сам поверил себе, но от чего же так предательски дрожали пальцы, разоблачённые от толстых кожаных перчаток и обильно облитые антисептиком.       Прошло мгновение, другое, третье… Которые длились бесконечно долго, и тогрута, наконец-то, сдалась.       — Хорошо, — тяжело и безысходно вздохнув, чуть опустила голову в знак согласия она.       Больше преград для лечения не было, кроме… Так сильно и волнительно бьющихся в груди сердец их обоих.       Стараясь преодолевать общее смущение, Дин аккуратно развязал повязку. Белые бинты легко соскользнули вниз, оголяя довольно крупное повреждение.       Кажется, с того момента, как Джарин видел рану в последний раз она стала чуточку больше и явно изменила цвет, внутри и по краям покрытая запёкшейся время от времени сочащейся кое-где кровью и тёмной слизью из-за начавшегося воспалительного процесса.       Общее состояние повреждения значительно ухудшилось, и, если это произошло за такой короткий срок, дела были плохи, совсем плохи. Джарин не хотел пугать Тано своими откровениями и доводами, стараясь даже для себя списать подобный регресс на плохой уход за раной, потому и не стал говорить ничего женщине, а вот действовать нужно было незамедлительно.       — Потерпи, будет немного больно, — резко собравшись и взяв волю в кулак, предупредил мандалорец.       Сейчас уже было не до стеснения или каких-то нелепых пошлостей.       Взяв в руки большой острый походный нож, Дин хорошенько обработал его антисептиком, и достаточно цепко ухватившись за лекку свободной кистью, так что Асока вся аж сжалась от боли, стал чётко и умело прочищать рану от скопившейся внутри грязи лезвием.       От дикого, резкого, болезненного проникновения острого метала внутрь, Тано едва сдержала неистовый крик боли, чувствуя, как по щекам побежали невольные слёзы, а зубы стойко закусили нижнюю губу.       Ощущение скобления в открытой ране было почти невыносимым, тем более, в таком чувствительном месте, но Тано мужественно терпела все испытания, выпавшие на её долю.       — Ничего себе «немного больно», ты что решил выколупать всё содержимое моих отростков головы наружу? — в процессе столь радикального лечения, недовольно фыркнула, чтобы отвлечься, тогрута.       — Нет, только ту грязь и те инфицированные ткани, которые появились там по твоей же вине, — чётко парировал «нападение» Джарин, обработав ножом последний загрязнённый участок раны.       — Между прочим, я из-за тебя вообще сунулась в этом город и ввязалась в бой… — от боли уже явно не соображая в чём и кого обвиняет, изо всех сил старалась стойко держаться в своих огрызаниях женщина.       — Стоп! Это кто кого вообще попросил с ним помочь? — пытаясь поддерживать её игру, активно ввязался в перепалку мандалорец, при этом обильно смочив вату антисептиком и хорошенько обрабатывая повреждение.       — Хватит! — в какой-то момент громко выкрикнула Асока, попытавшись вырваться, но Дин резко ухватил её одной рукой за локоть, не давая подняться с дивана, а второй, с особой тщательностью приложил дезинфицирующее средство к ране, как будто намертво прижигая её.       Тано вновь вскрикнула от острого пекущего ощущения на спинном лекку и так и не смогла встать, в то время, как Джарин, спокойно и твёрдо добавил ей на самый монтрал:       — Я ещё не закончил. Нужно перевязать.       — Ну так действуй побыстрее, — уже второй раз задень резко выдернув из сильной кисти мандалорца свой локоть, ещё более недовольно нахмурилась женщина.       Лечение продолжилось до соответствующего завершающего этапа.       Спустя какое-то время, за которое Дин, по-прежнему стал обрабатывать рану Асоки, попутно всё больше и больше сближаясь с Тано в разговорах, и, казалось бы, всё пошло на лад, Джарин вновь решил тщательно проверить состояние повреждения, однако…       Оно оставляло желать лучшего.       Не смотря на крайне тщательное лечение и все усилия и познания мандалорца в медицине, состояние раны стремительно становилось всё хуже. И, увидев то, что предстало перед его глазами в этот раз, Дин окончательно понял, что сами они не справятся. Срочно требовалась помощь из вне, от более знающих людей, или…       Ведь они сейчас как раз так удачно находились на родине тогрут. А кто мог лучше знать, как лечить Асоку, чем представители её расы?       В виду плохого самочувствия Тано и не желания лишний раз светиться на публике, тем более вместе — джедай и мандалорец, Джарину пришлось отправиться в ближайшее поселение одному, строго-настрого наказав Грогу, хорошенько следить за своим мастером.       И вот уже через пару часов, Дин сидел на небольшом пуфике в крохотной старинной комнатёнке, увешанной разнообразными травами, некой пожилой местной лекарки с деревянной палкой в руках.       — Значит, говоришь всё так… Ранили во время боя… Плохо заживает… — медлительно протянула целительница, постукивая острыми коготками по толстому краю своего посоха, — Посмотрим, что тут можно сделать.       Старая маленькая тогрута, довольно резво для своего возраста, соскочила с небольшой подставки-лесенки, на которой пребывала до сих пор, мгновенно забралась на другую и стала хаотично рыться на полках, попутно поясняя ничего не понимающему мандалорцу ситуацию.       — Дело не в особенности расы и даже не в конкретном участке, куда именно ранили твою подружку…       От данного двусмысленного слова целительницы Джарина всего аж перекосило.       — Рана не заживает потому, что это специфическое воздействие бескара на открытую плоть. Она и не заживёт сама по себе, нужно особое лечение. Вот… Держи, рыцарь в мандалорских доспехах.       Ехидно хихикнув при сеем выражении, не молодая тогрута разложила перед Дином несколько пакетиков разнообразных сухих трав и поставила небольшую баночку с каким-то снадобьем.       — Это, лекарство для того, чтобы обрабатывать рану. Достаточно одного раза в день. А это целебные чаи. Смешивай и заваривай их своей подружке, как можно чаще. Улучшение состояния будет не быстрым, но она поправиться. Если ты, как следует, будешь за ней ухаживать…       Последние слова эхом отдавались в ушах Джарина всю дорогу до их «тайной базы» и резким звоном звенели в сознании. Вроде бы старая лекарка сказала всё по делу, но было что-то в её фразах настораживающе двусмысленное.       Прошло несколько дней с того момента, как мандалорец побывал в местном поселении и начал лечить Асоку по указаниям целительницы. Вроде бы, он делал всё правильно, и рана выглядела более-менее хорошо поначалу, однако, Тано в общей сложности не становилось лучше, а как раз наоборот, её состояние, можно сказать, ухудшалось.       Тогрута достаточно ослабла, и с каждым новым днём ей всё труднее и труднее было передвигаться самой, голова кружилась, а повреждение на лекку вызывало такую неистовую боль, что даже лёгкое прикосновение к нему в зоне ранения заставляло тогруту громко вскрикивать в голос, отчаянным воплем страдания, прорезающим реальность. И мандалорец, откровенно говоря, уже и не знал, что делать.       В данный момент Дин находился на стилизованной под небольшой пищеблок части корабля Асоки, усиленно заваривая очередной чай, в то время, как сама Тано, не в состоянии долго стоять, устало сидя на трапе своего транспорта, обучала Грогу каким-то джедайским премудростям.       Джарин поглядывал на тогруту, сквозь стекло шлема, казалось бы, сия женщина была для него абсолютно чужой, почти незнакомой, так почему же он так сильно волновался об её здоровье?       Положить этой травы, затем этой, залить кипятком, потом добавить этой, немного подождать…       Мандалорец уже наизусть выучил каждый этап действий при приготовлении лекарства, от чего делал всё идеально и чётко. Но даже это не могло отвлечь его от тревожных мыслей о сией тогруте.       Выждать две минуты и можно подавать…       Дин ещё раз внимательно взглянул на Асоку, та легко качнулась на трапе, и на какой-то миг Джарину показалось, что ей стало хуже. Сердце как будто ёкнуло в груди, и мандалорец едва не уронил стакан с целебным отваром. Благо, ему почудилось. Но ощущение некого волнительного предостережения осталось.       С одной стороны, Дин был точно уверен, что ничего не испытывал к этой женщине, он её едва знал, с другой же, сейчас анализируя свои последние действия по отношению к ней, понимал, что окружил её такой заботой, как никого на свете, не только физической, но и моральной.       «Нет, это всего лишь помощь! Необходимая помощь в лечении!» — резко оборвал поток абсолютно не правильных мыслей мужчина и, поняв, что чай уже был готов, направился за Тано.       — Пора принимать лекарство. Пошли, — произнося эти слова, мандалорец медленно наклонился и аккуратно взял Асоку под руку.       Вроде бы в данный момент он не трогал никаких её тогрутских эрогенных зон, просто придерживал за талию, чтобы облокотившаяся на него Тано не упала, но и это было приятно, очень приятно.       Асока медленно поднялась с трапа, позволяя Дину себе помочь и опереться на его мужественное плечо. Обычно, даже в самых тяжёлых ситуациях, тогрута была сильной, но почему же здесь и сейчас, с ним, она, бравый воин, сильный джедай, чувствовала себя такой слабой и беззащитной, нуждающейся в чьей-то поддержке? И почему именно ему она позволяла оказывать себе эту самую поддержку, которую долгие годы женщина не принимала ни от кого?       На один краткий миг их взгляды вновь, уже во второй раз, встретились в замершей реальности, когда Дин помогал Асоке перекинуть руку через его плечо, чтобы удобнее было идти, и тут же Тано отвела глаза в сторону, как будто чем-то была перед ним виновата. Мандалорец и джедай двинулись по направлению пищеблока.       Тогрута и сама не заметила, с каких пор ей стало так тяжело перемещаться, казалось, она не шла резвым и бодрым шагом, а просто ползла, как самая ленивая медленная маленькая хаттиха в Галактике, и это до безумия раздражало женщину.       — Пока мы дойдём, сто лет пройдёт, — попыталась было то ли пошутить, то ли сыронизировать, Асока, хотя её пухлых губ легко коснулась улыбка.       — А ты ещё собиралась остаться и справляться одна, — бойко отозвался в ответ Дин, явно уловивший тон её настроения.       — Я давно справляюсь со своими проблемами сама. С тех самых пор, как ушла из Ордена. Не маленькая… — относительно откровенно призналась Тано, абсолютно не скрывая довольно важную деталь её прошлого, — С детства ненавижу этот целебный тогрутский чай!       — А говоришь, что не маленькая, — задиристо усмехнулся Джарин, — Его надо выпить. Иначе ты так никогда и не поправишься.       — Ты и мёртвого заставишь, — слегка недовольно парировала подкол, не желая оставаться в долгу, Тано.       — Мёртвого, нет. А вот живого, но упёртого… В прочем, с тобой ещё легко. Но был у меня, помнится, друг… Казалось, он мог потерять сознание только от одного запаха спирта, однако я и его заставил принимать необходимые лекарства. Вроде, это было задание на Рилоте… — мандалорец также упустил момент, когда в их общении подробности и его прошлой жизни перестали быть для Асоки тайной.       Разговор, отнюдь не первый «по душам», лился бы рекой и дальше, если бы маленький проказливый Грогу что-то не учудил на улице. Раздался громкий шум, и птицы, до сих пор прятавшиеся в высокой густой траве, хаотично вспорхнули в небо. Асока и Дин, уже почти дошли до небольшого столика в крохотном пищеблоке, когда Джарин, убедившись, что Тано может самостоятельно стоять, опираясь на его крышку, рванулся наружу на помощь мелкому проказнику.       — Сколько раз я тебе говорил… — голос мандалорца постепенно удалялся от оставшееся абсолютно наедине тогруты.       До стакана с чаем был всего шаг и всего пару сантиметров, нужно было приложить лишь маленькое усилье, чтобы самостоятельно взять целебный отвар и выпить.       «Неужели я не смогу сделать этого сама?» — ехидно подтолкнула к активным действиям себя гордая и никогда не сдающаяся женщина, резко дёрнувшись вперёд и потянувшая руку к стакану.       Но, Асока явно не рассчитала свои силы, так как это единственное самостоятельное движение резкой болью отдалось по всему спинному лекуу, от самой раны и во все стороны до самых краёв. Перед глазами помутнело, голова закружилась, и реальность медленно начала погружаться во тьму, пока абсолютно беспомощное тело Тано ни рухнуло наземь.       Хорошенько отчитавший за проказы Грогу, Дин нашёл тогруту в бессознательном состоянии на полу. И с того момента, как они всего на пару минут расстались, женщина больше не приходила во вменяемое состояние.       Слишком обеспокоенные её самочувствием, Джарин и мелкий зелёный гуманоид тут же предприняли все возможные меры по спасению: уложили Асоку в кровать, хорошенько укутали одеялом, более тщательно обработали рану и даже попытались напоить её так и не тронутым отваром, но это не помогало.       У тогруты начался жар и бред. И что дело совсем плохо, Дин окончательно осознал, снимая с её невероятно горячего оранжевого лба, уже третью, не помогающую сбить температуру мокрую повязку…