***
На следующий же день, после неоднозначного диалога с соседкой, я всерьез задумавшись о ее словах насчёт восприятия вампиризма, соизволила покинуть стены знатно осточертелой за проведённое там время комнаты. По-началу, мне слабо верилось в то, что контакт с цивилизацией поможет хоть как-то исправить положение, но оказалось это правда отвлекает от некоторых вещей, давящих на меня с того момента, как я оказалась наедине со своими мыслями. До начала учёбы оставалось ещё полтора часа, которые можно было провести с как эмоциональной, так и физической пользой для моего усовершенствованного организма. И поэтому, с трудом поднявшись с постели в районе шести утра, я для начала своего возвращения, предпочла вновь позаниматься у озера с любимым дядей. Получив вчера от меня тонну раскаяний за содеянное с ним мной, он даже сам предложил провести немного времени вместе, заставляя встать в такую рань и встретиться на том же месте, что и тогда. Скорее всего, в любой другой ситуации, я бы с недовольством отказалась делать что-либо утром, но сейчас это было уже совершенно неважно на фоне облегчения после незаслуженного прощения Стефана перед моими ужасными поступками. В течении целого часа, он, пребывая в роли моего тренера по применению всех приобретённых способностей, лишь изредка ронял какие-то наставления и советы, безжалостно мучая меня всякого рода активностями, в которых я скоро нашла способ забыться и выпустить все копившиеся внутри эмоции через силу. Посреди лесной местности школьных владений, колыхала приятная утренняя прохлада, пока просторная древесная платформа под нами почти начинала дрожать из-за тяжелых движений от наших сражений. Мои глаза уже начинало слепить восходящее солнце, которое отражалось на поверхности воды и чуть влажном лбу мужчины, превосходящим порядочно взмокшую меня по силе и физическим возможностям. Теперь занятия по черлидингу показались просто цветочками в сравнении с тем, что происходило сейчас. — Откуда столько пыла? — с усмешкой и тяжелым дыханием вдруг оборвал постукивания вытянутых палок друг о друга дядя. — Я просто выпускаю пар. — уклоняясь от одного столкновения и тут же встречая второе, процедила я. Удар за ударом. Скачок за скачком. Мои движения всё чаще становились чрезмерно бурными под влиянием смешанных эмоций возникших из-за незвано всплывающих воспоминаний о бесчеловечности и связанных с ней моментов. — Дай угадаю, это из-за отца? — послышался очередной вопрос после моего резкого разворота по собственной оси. — И из-за него тоже. — с трудом справляясь с защищающимся перед всеми изученными махинациями Стефаном, хмуро ответила я. Пока мы продолжали атаковать друг друга, я чуть больше задумалась об отце. В голове на секунду всплыло то событие, вновь вынуждая прочувствовать все былые эмоции. Я сильно злилась на него за убийство дорогого мне человека, и это то, что гложет и ранит меня на равне с гнетущей тоской после тяжёлого расставания, от которого мне не скоро удасться оправиться с вечными напоминаниями об этом. — Ты в перенапряжении и легко теряешь бдительность. — подчеркнул вампир поведя бровями. Все произошло неожиданно быстро, что я не успела даже ахнуть, а уж тем более воспротивиться чему-либо. За один миг, расплывчатый силуэт, обогнув меня перед лицом, оказался за спиной. Свободно пользуясь обманным манёвром и временным отсутствием моей реакции, Стефан, одним воздушным движением освободившихся рук, возвысил ничего не соображающую меня над собой, чтобы потом так же легко повалить на землю. Невероятным магическим образом, ему удалось максимально смягчить неизбежный удар, поэтому, я оправляясь больше от растерянности, нежели чем от быстро затухшего дискомфорта в районе спины, пребывала в полной обескураженности, даже не сразу распахнув глаза. Меня на самом деле подставили лишние переживания. Отчётливо слыша собственные торопливые и глубокие вдохи свежего воздуха, я ориентируясь только на тактильных ощущениях, раскинула измотанные руки по древесной платформе, выпуская из них тут же укатывающееся куда-то в сторону орудие. Постепенно приводя состояние тела в норму, я невольно заострила внимание на окружающих звуках природы, которые прежде, при наличии лишь человеческого слуха, было невозможно различить. Трели нескольких видов птиц, шелест листьев и шорохи мелких лесных зверьков слышались совершенно иначе, улавливаясь даже за сотни метров. В этом было что-то и в правду удивительное и мало обузданное. Все же устало распахнув веки, я сразу перевела взор с малооблачного неба, на сразившего меня дядю. Любезно заграждая мое скривлённое недоумением лицо от яркого солнца, он победно усмехнувшись, опустился рядом со мной на корточках, испытывая изучающим и чуть обеспокоенным взглядом. Я же, чувствуя как быстро дыхание стало мирным, а по спине пробежал холодок, тяжело вздохнула, кладя ладонь поверх вздымающейся груди, параллельно воображая то, что будучи человеком, вряд ли бы смогла пережить нагрузку так легко. Одна рука Стефана, выручающе протянулась ко мне в призывающем жесте, на который я лениво откликнулась, хватаясь за тёплую ладонь и поднимая корпус в положение сидя. Следуя моему примеру, мужчина так же уселся рядом, взъерошивая копну своих коротких темно-русых волос, переливающихся разными оттенками под светом, и смотрел куда-то в воду, возле которой мы расположились. — Я правда просто слишком бешусь на папу и беспокоюсь о том, что сделала с тобой и родителями, и не могу перестать винить и ненавидеть себя. — согнув ноги в коленях и посмотрев на тут же отозвавшегося дядю, начала пояснять я причины беспокоящего того напряжения с моей стороны. Демонстрируя свою вовлечённость в диалог, он кратко кивнул ожидая подоспевающее продолжение. Сосредоточившись над тем, как правильно преподнести ему свои мысли, я раздражаясь от лезущих на лоб, когда-то идеально собранных в хвост волос, резко сорвала с них резинку, оказываясь по поясницу укрытой их внушающей длиной. Убрав пару прядей за ухо, я склонив на сложённую на коленях руку, тяжёлую голову, засмотрелась в блестящее озеро. — Ещё переживаю, как там мама. Потому что каждый раз, когда я думаю о ней, то вижу перед глазами тот расстроенный вид им… Боже, мне кажется, я так сильно ее обидела. — виновато сдвигая брови и поджимая губы продолжила я. — Все мы иногда говорим и делаем глупости даже с включёнными чувствами. — странно сощурившись, попытался развеять мои страхи Стефан. — Я вижу, что твои эмоции сейчас нестабильны и сильны, но Она твоя мама и как все мы будет любить тебя ни смотря ни на что. Понимаешь? То каким взглядом он смотрел на меня, заставило всерьез осмыслить сказанное. Все таки, в некоторых моментах, и в силу более чем столетнего возраста, он знает маму гораздо лучше меня, и может смело оспорить все мои сомнения. — Наверное. — вскинула я плечи. — Просто все произошедшее, все равно пожирает меня изнутри. — Вампирам привыкать к чувствам всегда трудно. И возможно ты мне не веришь, но тебе станет немного легче, если ты перестанешь ее избегать и просто обсудишь всё это с ней лично, а не со мной. — высказал он, казалось разумные вещи. В этом я конечно была немного не уверена. Я даже не знаю, за что беспокоюсь больше: за то, какие слова ей подобрать или за то, какую реакцию я получу. Но видимо другого выхода кроме как встречи нет. Когда я задумчиво начала кусать нижнюю губу и обвила обеими руками колени перед собой, Стефан чуть придвинулся ко мне. За ухом послышался тяжёлый выдох, а затем, его большая тёплая рука легла на мою спину, обнимая и бережно поглаживая предплечье. Чувствуя, как по телу начинает расплываться тепло от сей близости, я прижавшись к нему, положила свою голову на его широкое плечо, потираясь щекой о ткань футболки и прикрывая уставшие веки. Пока мы молча сидели в таком положении, что-то умиротворяюще сосредоточившиеся вокруг, заставило меня впервые за долгое время ощутить тот покой и комфорт, которого так не хватало со всеми мучающими проблемами и вечной тревогой внутри. Но к сожалению наше уединение продлилось не так долго, как хотелось, потому что где-то за деревьями зазвучали осторожные шорохи пары чьих-то ног. Неохотно отодвинувшись от Стефана, я пребывая, как и он в смятении, нахмурила лицо, собираясь обернуться, на встрявший знакомый девичий лепет. Это была Хоуп. — Стефан, я не сильно отвлекаю? — дрожаще вежливо спросила она. — Нужно кое-что… обсудить. Девушка остановилась у ближнего дерева, и облокачиваясь на него, как-то виновато посмотрела в нашу сторону, поджав заметно задрожавшие розовые губы с приветственно поднятой ладонью. Она выглядела чем-то встревоженной. Удивившись ее присутствию здесь, я следуя за подскочившим дядей, поднялась на ноги, только больше хмуря брови от неожиданной встречи. — Нет, мы как разу же заканчиваем. — отрицательно помотал головой мужчина. — Подожди меня у мельницы. Махнув рукой в сторону, он тут же принялся собирать раскиданные палки и вскоре уже стоял в готовности удалиться за вдруг вторгнувшейся сюда Майклсон. Все ещё не понимая, на кой черт ее сюда принесло, я вопросительно переглянулась с ним, ожидая следующих действий. — Стефани, я серьезно, иди поговори с родителями. — твёрдо посоветовал мне дядя, завершая наш последний диалог и изучая обеспокоенным взглядом. — Всё будет хорошо. Легко сказать, но проблема в том, что я не хочу видеть их. Одного — потому что он знатно облажался и я не готова даже думать о прощениии, а другую — из-за своей провинности перед ней. Вряд ли что-то может быть хорошим. Напоследок, его ладонь погладила меня по затылку, а губы расплылись в добродушной улыбке, от чего я не могла сдержать чуть заметной своей, благодарно кивая и махая всё же покинувшему меня Стефану. Оставшись без каких-либо объяснений такого резкого появления соседки с ее ярким интересом к моему дяде, и вновь угнетающими чувствами, я в раздумьях и растерянности потёрла лоб, чуть позже вернувшись в пансионат до начала занятий, до которых мне тогда было меньше всего дела.***
Получив дозу воодушевления и решимости, я насыщенная после тёплой беседы со Стефаном, собралась с силами, чтобы сегодняшним же днём встретиться с мамой. Переосмыслив все разумные советы, мне показалось и в правду необходимой личная беседа с ней, ведь только от неё я могла бы узнать не злиться ли она больше на меня. И, как и уверял дядя -нет. За проверенной компанией сладкой выпечки мы с ней прогулочным шагом прошлись вокруг обширной территории школы, притормозив у одной из вычурных скамеек. За то время, я успела раскаяться разными способами, приобретя столько же требований расслабиться. Что было не так легко, потому что прежде я ни разу не доходила до столь значимых язвительностей в сторону мамы и семьи, и понятия не имела, как к этому отнестись. В первые минуты нашей встречи она развеяла все мои излишние переживания, заставляя поверить в то, что то, что ей наговорила не было столь кошмарным, тем более с учётом моей бесчеловечности и полным отсутствием жалости и сознательности. Тогда я почувствовала максимальное облегчения от спавшего груза, который я сама же и создала исключительно в своей голове, что теперь казалось просто абсурдным и даже несколько забавным. — Почему ты так улыбаешься? — вымученно спросила я у мамы, смотря, на то, с каким выражением лица та глядела на недоумевающую меня. Стряхнув с пальцев остатки рассыпчатой пудры от недоеденной слойки, она оставив лакомство в стороне, растаяла в большей поджатой улыбке. К моему и без того скверному отношению к своей новой сущности и потребностям, я обнаружила то, что прежняя «человеческая» пища не только не приносит совершенно никакого насыщения, но и местами вызывает отвращение, которое, как объяснила мне мама, вскоре должно пройти. А пока, я вынуждена смириться ещё и с этим. — Ты просто так мило волнуешься за все. — расточая своим ласкающим голосом теплоту начала пояснять вампирша. — Я честно даже не думала на тебя обижаться, милая. Ты же не сделала ничего криминального. И эта женщина серьезно думала, что я ей поверю. — Ну почти. — уточнила она, с усмешкой припустив голову в бок. Когда я сомнительно покосилась на неё, выдавливая из себя смирённую улыбку, ее тонкие пальцы заботливо заскользили по моим распущенным волосам заводя их мне за ухо, унося тем перенапряжение. Ей все же удалось доказать то, как сильно я оказывается могла накрутить свой и без того переживший многое разум. И думаю сейчас самое подходящее время, чтобы объяснить всё случившееся. — Я не собиралась отключать чувства. — вдохнув побольше воздуха готовилась собраться с кучей беспорядочных мыслей я. Наскоро воспроизведя в сознание отрывки того ракового дня, у меня тут же сжалась грудь, а вместе с тем, опустошенных глаз коснулось жжение от обыкновенного избытка слез, после стольких сильнейших истерик по причине болезненнейшего расставания в своей жизни. Одного выхода эмоций через плачь было недостаточно с самого начала, и сложилось даже впечатление, что теперь все сдерживается безмолвным отчаянием, которое нужно только суметь принять и пережить, как и каждую из усиленных эмоций. Лицо ныне источающей мягкость и радостность матери, обрело серьезные вдумчивые оттенки. Оторопев и прекратив приятные телодвижения рукой у моей головы, она размеренно закивала, искренне демонстрируя своё участие. — И я не рассказывала тебе об этом, но мои чувства отключились сразу после нашей ссоры с Ником. — сдерживая дрожь в своём голосе делилась я с матерью о наболевшем. — Так вот в чем дело… — жалостливо схмурила лоб она. — И помнишь, ты ещё предложила стереть ему воспоминания после того случая? — с трудом спокойно смотря в глаза собеседницы, уточняла я. — Я заставила его забыть о себе. На последних словах мое дыхание отяжелело, а почти сомкнутые губы затряслись. И вот я снова прочувствовала это болезненное опустошение, от осознания сказанного и всего, что пришлось совершить и чем пожертвовать. Я не хотела и всё ещё не могла отпустить человека, которого полюбила лишь сильнее, и знание того, из-за кого это произошло добивало и просто выводило из себя от разочарования. — О, золотце, мне жаль, что твой отец так резко обошёлся с тобой. — раскаянно залепетала мама, поворачивая мое опущенное к земле лицо и поглаживая напряженную щеку. — Как ты так легко прощаешь его за такое? — тронуто пожелала я понять это. Задумчиво вскинув брови и тяжело вздохнув видимо от неожиданности моего вопроса, она засмотрелась на окружающий нас школьный двор, будто в поисках ответа. По озеленённой местности, друг за другой бегала кучка учеников младшего звена, заливаясь задористым звонким смехом. Совсем юные ведьмы периодически исполняли безобидные фокусы, и было в этом что-то совершенно невинное и умиротворяющее, а так же напоминающее мое счастливое детство здесь. — Задаюсь эти вопросом уже 18 лет. — с поднявшимся уголком губ усмехнулась себе под нос мама. — Но знаешь, что я тебе скажу, умение прощать очень важное качество. Вновь обернувшись ко мне, она пристально заглянула в бегающие зрачки, легко приподнимая указательным пальцем кончик моего опущенного подбородка в свою сторону. — Каким бы гнилым не был человек, если у него есть семья и способность любить — он уже имеет шанс на искупление. — объяснила женщина свои мудрые мысли. — Позволь ему хотя бы попытаться. Я знала, как мама была искренна и постоянна в своих убеждениях касающихся отца, но то, что я чувствовала к нему, просто не позволяло изменить мои взгляды или хотя бы подумать о том, чтобы найти ему оправдание. — А что если я не хочу? — Он конечно точно заслужил, чтобы на него позлились, но не будь столь категоричной и не сердись слишком долго. Я прекрасно понимаю какого тебе сейчас и поверь мне, папа правда старается быть лучше и поступать правильно, и ему тоже не все равно. — сыпала она выгораживания отцовских деяний. — Если убивать людей это правильно то… — не смогла не прицепиться к ней я, театрально кривляясь. Мне точно удалось немного взбесить её, судя по прожигающему недовольством и хмуростью взгляду, на который я ответила лишь невинным пожиманием плеч. — Стеф… попробуй хотя бы ради меня. — вооружившись беспроигрышной манипуляцией, вымаливала из меня нежеланное прощение мама. Едва ли не запыхтев от испытываемого в тот момент негодования и демонстративно закатив глаза, под звонкое поцокивание, как можно глубже, я с укором обернулась к матери, чье лицо сосредоточилось в призывающей к действию мимике. В такие моменты она просто невыносима. — Окей. Но только потому что ты так просишь! — выдвинула я своё условие, размахиваясь указательным пальцем, приходя к осознанию об отныне неизбежно предстоящей встречей со зловредным отцом…