Сквозь пальцы

Вильгельмину вдохновлял зеленый. Он всегда казался ей цветом мудрости, аристократического величия, богатства. Цветом сверкающих изумрудов, которые ждали своей огранки в руках изысканного мастера, но ценных уже самих по себе, от природы, даже без вычурных излишеств и дополнений. Отчасти поэтому Белби нравилась эмблема Слизерина: раз за разом она находила в ее узорах нечто возвышенное, самобытное, внушающее трепет. Зеленая метка напоминала студентов факультета и его выпускников. Каждый из них менял мир своими талантами, умом, самобытностью, незаурядными способностями. Привносил в него что-то новое и великое. Нечто, оседающее в памяти поколений и учебниках истории на долгие годы. Пусть не всегда светлое, но самородки, несомненно, заслуживали истраченного на них времени и надлежащей огранки. Вопрос был только в мастерах, принимавшихся за столь тонкую и кропотливую работу — не каждый был способен обработать драгоценность должным образом, чтобы не обратить ее сокрытую силу в темноту. Зеленая эмблема Слизерина служила неиссякаемым источником для творчества Вильгельмины, но только не в этом учебном году. Как ни силилась девушка поймать ее ускользающее очарование за хвост, картины не получались. Точнее, нет, они получались, но вовсе не те, что Белби так жаждала завершить еще с июня месяца. Незаконченным стоял пейзаж с изображением Хогварца, семейный этюд в изумрудных тонах, срисованный со старой колдографии, зато… зато Вильма наносила на холст уже второй портрет Малфоя, и ни один, как ни странно, ей не нравился. «Агуаменти», — шепнула девушка, наполнив кувшин чистой водой, и окунула в него кисти. Какого черта, Белби, почему он? С белоснежного полотна взирали знакомые, кристально-серые глаза Драко. На черновых набросках все больше проявлялись его заостренные скулы, пикантная ямка купидона над верхней губой, точеные линии шеи и пара родинок на левой щеке, которые по неясной причине вгрызались в память и не желали уступить место другим образам. Рисовать, не имея перед глазами оригинала, было сложно. Но вовсе не потому, что девушка не помнила очертаний лица Малфоя. Видит Мерлин, она представляла их всякий раз, как смыкала веки. Непосильной задачей стало отразить реальность. Вспомнить каждую черточку, эмоцию, каждый маленький изъян на лице слизеринца, чтобы портрет на холсте не превратился в бездушный идеал, сплетенный по девичьим грезам. Он получился бы прекрасным, но это был бы… не Драко. Склонив голову набок, Вильгельмина прищурилась, коснулась палитры кистью и оставила на полотне аккуратный мазок. Не получалось. Как ни старалась Белби привести себя в чувства, в мыслях всплывала только чудесная улыбка, солнечные блики, играющие в светлых волосах и мраморная, безупречная кожа. С тоской отбросив инструмент художника, Вильма развернулась и тут же зацепилась взглядом за второй холст, на котором Драко стоял спиной, в дорогом черном костюме и вся его фигура отражала внутреннюю силу и напряжение. Казалось, еще секунда, и юный волшебник обернется, чтобы… что он мог сделать? Белби не желала этого знать, не желала видеть искаженное злобой лицо, искрящийся ненавистью взгляд и губы, произносящие запретное заклинание. Поэтому справа, в самом углу картины осталась бездушная белесая брешь, которую казалось немыслимым чем-то заполнить. Я боюсь тебя. Боюсь за тебя. И боюсь, что думаю об этих страхах слишком много. Идеи ускользали, кисти рук подрагивали от длительного напряжения. Время в мастерской Выручай-комнаты летело незаметно, но, как ни хотелось девушке задержаться здесь подольше, пора было возвращаться. Филч зорко следил за соблюдением комендантского часа в Хогварце и поблажек никому не давал, даже будущим великим художникам. Поэтому Вильгельмина поставила оба полотна с Малфоем на мольберт, накрыла невесомой белой вуалью, чтобы ни одна пылинка не коснулось ее творений, и тенью выскользнула в коридор замка. Немые картины смотрели на нее с показным равнодушием. Спустившись на один пролет, Белби зажмурилась от света факелов, непривычного после полумрака верхних этажей, и неспешной походкой направилась по проходам. Она старалась не создавать шума, дабы не привлекать внимания Пивза и других сумасбродных призраков. Почти на цыпочках миновала кабинет Флитвика, успешно обогнула громоздкие доспехи, с облегчением выдохнула, но вдруг заметила неподалеку старост Слизерина. И в этом не было бы ничего необычного (главы факультетов регулярно совершали вечерние обходы, в целях безопасности), если бы Пэнси не нарушала тишину своим игривым хихиканьем. — Драко, прекрати, — кокетничала Паркинсон, делая вид, что стремится вырваться из цепких объятий, — Нас заметят. Обещаю, ты получишь все, что захочешь, как только мы вернемся в подземелья. Ну Драко… Малфой не обращал внимания на протесты. Его руки бесстыдно блуждали по телу Пэнси, исследовали кожу под измятой тканью рубашки, подолом юбки, сжимали упругую грудь. Настойчивые губы оставляли заметные засосы на шее слизеринки, а корпусом блондин придавливал растрепанную Паркинсон к стене. Заметив столь пикантную сцену, Вильгельмина замерла, к щекам моментально прилила кровь, дыхание участилось от волнения. Она не знала, как реагировать на подобную эротику, ведь ей еще ни разу не довелось побыть на месте Пэнси. Ее никто и никогда не обнимал так страстно. Она не ощущала столь жарких касаний на коже, не позволяла парням так развратно тискать свою грудь и сжимать бедра, не знала чувственного наслаждения, которое заставляло Паркинсон изгибаться навстречу мужскому телу и постанывать от возбуждения. Вильгельмина смотрела на парочку, и не могла отвести взгляд. Понимала, что по нормам приличия ей определенно следует отвернуться; но кожа на шее Драко, горячая, с промокшими от испарины прядями, его наглые руки, нетерпеливые движения бедрами — все вместе притягивало внимание хуже магнита и будоражило девственную психику. — Белби, чего уставилась, — произнесла Пэнси, запустив пальцы в платиновую шевелюру Малфоя. — Маленьким девочкам давно пора спать, наступило время сказок для взрослых. Иди в свою комнату. — Вильгельмина? — обернулся Драко, не ожидавший увидеть свидетеля их с Паркинсон забав. — Что ты здесь забыла в такое время? — Ничего, — промямлила Вильма, заставив себя проглотить внушительный ком в горле. Почему-то очень хотелось заскулить, но она подавила свой странный позыв и продолжила. — Просто засиделась в библиотеке, — не важно, что читальный зал находился этажом ниже. Не важно… — Драко, ты все еще хочешь выкрасть зелье удачи у профессора Горация? Эта идея стала последним спасательным кругом, который помог бы Вильгельмине подняться из бездны отчаяния. Но и он оказался бессилен. — А, это, — протянул Малфой. — Пэнси мне поможет, раз ты боишься проблем со Слизнортом. Спокойной ночи, Белби. — Спокойной ночи. Пока ноги несли Вильму по направлению к подземельям, ее мысли без конца возвращались в тот вечер. В тот ужасный для нее вечер, когда компания со Слизерина решила прогулять травологию и душевно провести время в Хогсмиде. Помнится, настал уже самый конец сентября, и в один из учебных дней Драко совсем не вдохновила перспектива сражаться с цапнями на семинаре у Стебль. Он с легкостью подбил друзей в лице Блейза и Нотта сбежать с занятий в «Три метлы». Забини же хлебом не корми, дай только вляпаться во что-то запретное. Тео тоже был готов оказаться где угодно, лишь бы не слушать занудных речей профессора. Дафна прогуливать наотрез отказалась. А Вильма… Надо признаться, что весь прошедший месяц Вильгельмина Белби вела себя как полная дура. Слушала бредни Драко, потакала его капризам, радовалась малейшим проявлениям внимания со стороны главного красавчика факультета и втайне злорадствовала, что его отношения с Пэнси разладились. Теперь Вильгельмина проклинала себя за отсутствие мозгов. Ей стоило задуматься, с чего бы вдруг Малфой так резко изменил к ней свое отношение. Белби догадывалась, конечно, что его манипуляции, улыбки и намеки служили лишь одной цели — уговорить ее втереться в доверие к Слизнорту и выкрасть заветный Феликс Фелицис из покоев профессора, не рискуя при этом собственной шеей. Но в тот вечер Вильгельмине размышлять не хотелось. Ведь Малфою каким-то чудом удалось подкупить охранника, и воодушевленная компания побежала прямиком в Хогсмид, наложив на себя дезиллюминационные чары. Вильгельмина едва не оступилась на лестнице и съежилась, опять ощутив приступ колючей пустоты внутри. Она вспоминала, как из кожи вон лезла, чтобы понравиться Драко. Как фальшиво хохотала над шуточками Забини и пропускала мимо ушей пошлые намеки Нотта. Как три стакана теплого пива ударили ей в голову, и мир предательски поплыл перед глазами. А Малфой через слово вспоминал об их уговоре и между делом заигрывал с Белби. Она сама, правда, тоже вела себя не лучше. Не отдернула руку, когда Драко коснулся ее ладони. Не отвернулась, когда он позволил себе кончиками пальцев стереть пенку над губой Вильмы. Дразнила его, шептала что-то на ушко и совсем не возражала против настойчивого внимания. Весь месяц, с самого квиддичного отбора, ей казалось, что Драко сражен ее обаянием. Но это была иллюзия. Только сейчас Вильгельмина осознала, что во время их дружеских посиделок в Хогсмиде блондину было совсем не до веселья. Парень нервничал, был сосредоточен до предела, и, похоже, совсем не пьян. Ей следовало задуматься над происходящим, понаблюдать и, по крайней мере, придержать эмоции, но… Буря разразилась, когда Драко поплелся к барной стойке за новой порцией спиртного, и Розмерта удостоилась небывалого внимания. Слизеринец так ворковал с барменшей и так откровенно таращился в ее декольте, что Белби захотелось взвыть от ревности. Не долго думая (после трех-то стаканов), Вильма украдкой послала Импедимента в сторону бара. Метила она в Розмерту, но попала прямиком в Малфоя. Парень споткнулся, ласточкой растянулся по полу и опрокинул на себя напитки. Со всех сторон послышался пьяный хохот посетителей, и Драко, конечно же, взбесился. Сняв заклятие, он быстро вскочил на ноги и обвел зорким взглядом питейное заведение. Компания слизеринцев за столиком примолкла, но, глядя как с дорогой мантии Малфоя методично стекают остатки пива, Вильгельмина не выдержала и прыснула со смеху. Проклятые градусы, они выдали ее с потрохами. Вильма и Драко поссорились вдрызг, и всю дорогу до Хогварца сохраняли угрюмое молчание. Забини, как мог, успокаивал друзей, метаясь по тропинке от одного к другому, но Вильма ничего не желала слушать. Нотт посмеивался в голос и лишь подначивал одноклассников своим острым языком. Малфой злился, но все еще можно было исправить, если бы Блейз тоже не оказался слишком пьян. Желая успокоить, он взял Вильгельмину за руку, громко назвал ее «своей девочкой» и похоронил всякую надежду на примирение с Драко, потому что блондин тут же послал всех к черту и почти бегом направился к замку. Вильма с опаской наблюдала, как напряглись его плечи, как участились шаги, с какой яростью он пинал ни в чем не повинные камешки на тропинке. А у самых ворот Хогварца Драко вдруг обернулся и каким-то пустым взглядом посмотрел на Вильгельмину. — Ты поможешь мне со Слизнортом? — отчеканил Малфой. — Хотя какой смысл спрашивать. У тебя все и так в шоколаде, — тут он перевел взор на Блейза, а тот даже не понял, где нагрешил. — Наслаждайтесь друг другом, до встречи. Так погасла робкая искра симпатии, и с тех пор одноклассники почти не общались, разве что в общей компании. Вильма занималась самоедством, Малфой погрузился в свои мысли, забив на друзей и учебу. А теперь… Теперь это. Судя по всему, мажор окончательно помирился с Паркинсон и нашел, как скоротать вечера. Проклятый Хогсмид. Мерлин, лучше бы я осталась тогда с Дафной и узнала что-то скучное о цапнях. Под тяжестью своих мыслей Вильгельмина сама не заметила, как пришла к покоям Слизерина. Назвав пароль, дождалась, пока массивная дверь отъедет в сторону, и сразу помчалась в спальню. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Хотелось забыться мертвым сном и, очнувшись утром, выбросить из мыслей Малфоя, а еще лучше, Малфоя вместе с Пэнси. Белби долго лежала поверх простыней, бесцельно разглядывая зеленую мантию балдахина, и впервые за все время в Хогварце не чувствовала приятного успокоения. — Вильма, тебе записка, — спустя полчаса в комнату заглянула Гринграсс и упала на кровать рядом с Белби. — От самого Малфоя, представляешь. Эй, а ты чего такая кислая? — Устала до чертиков, — соврала ее подруга, чувствуя, как внутренности скрутило судорогой. — Что еще понадобилось этому зазнайке, дай взглянуть. Дафна покорно протянула клочок бумаги и с еще большим подозрением посмотрела на девушку. — Ты вздрогнула, — отметила растерянная Гринграсс. — И почему зазнайке, вы поссорились? Или… — сердце Вильгельмины замерло, готовое выслушать суровый приговор, — Ты влюбилась в этого пижона. — о, это был уже не вопрос, а констатация факта, — Подожди, а как же Блейз? Вильгельмина сглотнула, но нашла в себе толику самообладания и специально поморщилась, забирая послание. Не влюбилась она, н-е в-л-ю-б-и-л-а-с-ь. Пока что. На куске пергамента аккуратным почерком было написано: «Если ты правда готова помочь, то лучше завтра. Пэнси посодействует». Зашибись, Малфой все же добился своего. И кому, интересно, он настолько сильно не доверял, ей или Пэнси? Снарядил к Слизнорту целый отряд своих поклонниц. Вильгельмина скомкала записку и отбросила ее под кровать. — Не будем обо мне, — сказала Вильма, возвращая свое внимание подруге, и сжала ее ладонь в доверительном жесте. — А вот тебе, по-моему, нравится Забини. Ты слишком много о нем говоришь в последнее время. — Ну что ты, — встрепенулась Дафна. — Ты же знаешь, я бы никогда… — Не беспокойся, мы просто друзья, — оборвала ее Белби. — Так что? Вопрос-то простой, нравится тебе кто-то или нет. — В нем что-то есть, — мечтательно протянула Гринграсс, удобнее устраиваясь на подушке Вильмы. — Поначалу он раздражал меня своей назойливостью, но после того случая с Асторией… Не знаю, он изменился как-то. Наверное, нравится. — Это классно, — ухмыльнулась Вильгельмина, поставив себе твердое Великолепно за роль сводницы. — Тогда иди и пожелай ему спокойной ночи. А я действительно хочу спать, Дафна. Давай перемоем парням косточки завтра, ок? — Договорились! — воодушевилась подруга и побежала в гостиную, вероятно, в поисках Блейза. — Спокойной ночи. Спокойной. О спокойной ночи Белби могла лишь мечтать. Она старательно задернула балдахин, облачилась в свой шелковый пеньюар, удобнее устроилась на подушке. Ей даже удалось провалиться в сон, но не сказать, что это подарило хоть толику спокойствия. Кошмары сменялись один другим, и, если к видениям о Пожирателях смерти, мракоборцах и своем путешествии в будущее девушка хоть как-то попривыкла, то один… кошмар?.. окончательно подкосил ее моральные силы. Вильгельмине приснились коридоры Хогварца. Будто это она была на месте Пэнси и ощущала на себе страстные ласки Драко. Будто это их языки сплетались в том чувственном танце. И тело горело по-настоящему. Низ живота скручивало желанием, пока во сне ее руки расстегивали ремень на брюках Малфоя. С губ беспорядочно срывались стоны. Ее нежная кожа горела от собственных ночных фантазий, а шелковая майка терлась о напряженные бугорки на груди и порождала новый виток сна, еще более развратный и ошеломляющий. Она не ведала, каким бывает настоящий секс, но во сне он показался великолепным. Настолько, что Белби проснулась почти в бреду, и едва не задушила от тоски свое одеяло. Неужели она правда хотела оказаться на месте Пэнси? Неужели ей правда нравится Малфой? Простые вопросы… Они, как стая пикси, кружились в голове, но хуже всего, что ответы на них были совершенно очевидными. *** За обедом все разговоры крутились вокруг предстоящего похода в Хогсмид. Студенты готовились поразвлечься по полной программе: пройтись по магазинам, навестить визжащую хижину, вдоволь отдохнуть в Трех метлах и Кабаньей голове и не возвращаться в Хогварц до самого вечера. Но общее воодушевление коснулось не всех. — Почему ты не хочешь развеяться? — восклицал Блейз, с непониманием глядя на Вильгельмину. — Мы могли бы неплохо провести время. — Нужно заниматься, — буркнула Белби, в пятнадцатый раз проклиная записку Малфоя. — У нас штрафное задание по травологии, забыл? Если я не отработаю пропуск, Снейп окопает меня в теплицах до прихода Рождества. — Что ж, жаль, — пожала плечами Дафна. — Просто все пойдут: мы, Милисента, Нотт, Астория, даже эти два гомодрила, которые не в состоянии отличить мандрагору от беладонны. И ничего, выживают как-то. — Вот именно, как-то, — ухмыльнулась Вильгельмина. — А мне отец голову снесет, если узнает о прогуле. Кстати, Драко тоже идет, не знаешь? — Нет, у него отработка у Макгонагалл, — поспешил ответить Блейз. — Он уже дважды не сдал ей домашку, настоящий смертник, не иначе. А почему ты спрашиваешь? — Да так, забудь, — промямлила Вильгельмина, сделав вид, что нашла нечто интересное в пустой тарелке. — Оторвитесь за меня в Хогсмиде. — Постараемся, — чмокнула ее в щеку Дафна и прошептала слишком громко, — А ты перестань так откровенно пялиться на Драко и заливаться краской. Спалишься. Белби хотела от души покусать подругу, но та ловко соскочила со скамейки, улыбнулась и бабочкой упорхнула по проходу. Блейз поспешил за предметом своих мечтаний, за ними потянулись остальные. Вильгельмина осталась почти что в одиночестве, если не считать Малфоя, который — она не сомневалась — слышал каждое слово, произнесенное Дафной. И теперь смотрел на Белби так, словно впервые видел. — Малфой, ешь уже, — процедила Вильма, понимая, что ей самой теперь ни один кусок в горло не полезет. — Нечего подслушивать. — Прости, — опустил голову Драко, поковырял остывающее мясо и, сжав зубы, добавил. — За Хогсмид тоже. Он посмотрел на Вильму своими амиантовыми глазами. Снова. — Извинения приняты, — кивнула слизеринка. — И не слушай Гринграсс, она не то имела в виду. В смысле… Ну в общем, у нас свои шифрованные разговорчики. — Я так и понял, — кивнул Драко, засмущался, но все равно смотрел. Теперь еще и улыбался уголками губ. — Что насчет моей записки, пойдешь с нами? — Малфой вдруг занервничал. — Говорят, Слизнорт позвал своих любимчиков попить пива в Хогсмиде. Хотя, полагаю, ты в курсе. Так что если собираемся выкрасть зелье, сейчас самое время. — Я это затеяла, мне и отдуваться, — сказала Вильгельмина, покрываясь мурашками до кончиков пальцев. — А кстати, где моя сообщница, Пэнси? — Она ждет у дверей зала, — сказал Малфой, неловко потирая шею. — Мне нужно закончить с Макгонагалл, но после я сразу присоединюсь. — Нет, постарайся задержать ее подольше, — воспротивилась Белби и тут же отругала себя за излишнее благородство. — Не хватало еще, чтоб старая кошка нас застукала. Меня и Пэнси вполне хватит. А тебе… тебе помощь не нужна? Малфой как-то странно отреагировал, и Белби мысленно поздравила себя с тем, что сморозила очередную глупость. — Я в порядке, — еще шире улыбнулся Малфой (ладно, глупость стоила его улыбки). — Только поспешите, я не знаю, как долго Слизнорт пробудет в Хогсмиде. — Уж постараемся, — вздохнула Вильма и направилась к выходу. Пэнси действительно ждала ее у дверей зала, переминаясь с ноги на ногу. — А Драко? — сразу спросила брюнетка. — Без него не пойду, оно мне не надо. — Прекрати, Паркинсон, — Вильма притянула ее за рукав. — Для всех будет лучше, если Малфой останется на виду Макгонагалл. Его излишнее рвение и подмоченная репутация грозят погубить нас всех. Есть желание попасться на сомнительных делишках с сыном Пожирателя? Вот и у меня нет. Пошли. Напарницы обменялись многозначительными взглядами и бок о бок направились вверх по лестнице, как парочка заядлых воров-рецидивистов. — Алохомора, — шепнула Паркинсон, как только они оказались у покоев профессора. На удивление, замок поддался. Из дверей комнаты не выпорхнул разъяренный призрак, не сработали колдовские капканы; казалось, Слизнорт вообще не сильно заботился о сохранности своего имущества. Может, потому что несведущим ученикам-магам и красть здесь было особо нечего: на столе пылились груды вполне заурядных книг, содержимое сундуков с тряпьем тоже не представляло ценности, а старинные картины и так украшали все стены Хогварца, каждый свободный миллиметр. — Что нужно искать? — спросила Пэнси, переставляя стеклянные колбы на секретере с помощью палочки. — Тут столько хлама, что мы к утру не управимся. — Ищи маленькие флаконы с желтоватой жидкостью, — ответила Вильма, — Но только не срывай колпачки. Зелья могут быть столетней давности и оттого весьма опасными. Не хотелось бы потом переехать в покои Помфри. — Не умничай, — огрызнулась Паркинсон, — Если бы не Драко, мне вообще не пришлось бы забивать голову этой чушью и слушать твои наставления. Но он же мой парень, — Пэнси показательно вздохнула, желая уесть Вильму, — Он будет тааак благодарен, когда я добуду для него зелье. — Конечно-конечно, — тихо прошептала Вильма сама себе и ухмыльнулась, открывая очередной шкаф. После слов Пэнси она очень надеялась обнаружить там Феликс Фелицис, но, к несчастью, нашла только старые котлы с прикипевшими останками насекомых. Метр за метром они сканировали, обыскивали и осматривали покои Слизнорта. Казалось, прошло уже больше двух часов, а их поиски так и не увенчались успехом. В глазах начало двоиться от тусклого света камина, легкие наполнились пылью, спину и ноги сводило от постоянных наклонов и приседаний. — Нет здесь ничего! — заскулила Паркинсон, закрывая огромный сундук, заваленный безразмерными мантиями. — Ты ошиблась, признай это. — Проверяй лучше. Должен быть тайник, я чувствую. Вильма врала. Она давно уже ничего не чувствовала, особенно пальцев рук, сжимающих палочку. — Ага! — вдруг прокричала Пэнси, обнаружив потайную нишу на одной из книжный полок. — Это оно, Вильгельмина, я нашла! От неожиданности Белби едва не разбила напольную вазу позади себя, но вовремя подхватила реликвию магией. А Паркинсон уже вовсю извлекала из хранилища пузырьки с заветным напитком. Не особо задумываясь, слизеринка собирала хрупкие флакончики в пригоршню ладони и победоносно скалилась на соперницу. Вильгельмина отвернулась и зацепилась взглядом за настольные песочные часы, редкий артефакт, которым так дорожил Слизнорт и не раз хвастался на собраниях клуба. Песочные часы. Такие же, как сердцевина на том злосчастном времяповороте, который Белби имела честь сжимать в своей руке. В голове ожили воспоминания: суд над Малфоем, их недолгий разговор в подземельях Министерства и обещание. Дурацкое обещание, которое девушка должна была сдержать. Что делать, Мерлин, помочь Драко с зельем удачи или… помочь Драко? Мысли путались, желания сражались в смертельной битве, пока рука сама собою дернулась и указала вишневым древком на Паркинсон. — Редукто минима, — прошептала Вильгельмина раньше, чем успела сторговаться с совестью. Стекляшки взорвались в руках Паркинсон. Зелье вылилось на клетчатую юбку Пэнси, забрызгало жилет и дорогие туфли. Колючие осколки разлетелись по ковру и миллионами ножей вонзились в ладони слизеринки. — Мамочки! — заверещала брюнетка, скривившись от боли. — Что случилось? Вильма, это ты сделала?! — Вот еще, — ужаснулась Белби, пряча свою палочку. — Сказала же, будь осторожнее! Наверняка там имелись защитные чары, которых ты, тупица, не заметила. Вильгельмина в который раз себя возненавидела. Да, она не испытывала симпатии к Пэнси, но сейчас, наблюдая ее искалеченные руки и алые капли крови, оседавшие на полу, Белби чувствовала себя настоящим монстром. — Зажми ладони подолом рубашки, постарайся остановить кровь, — крикнула она напарнице и устремилась к тайнику. Почти все зелья разбились. Собрав осколки стекла заклинанием, Вильма спрятала их обратно в тайник и вылила сверху «удачу» из двух уцелевших флаконов. — Что ты… что ты делаешь? — задыхалась от страха Паркинсон. — Это же последние Феликс Фелицис. А как же Драко? — Перетерпит, — остановила ее причитания Белби. — Слизнорт обязан уверовать, что флаконы взорвались без нашей помощи. — Вильма в последний раз окинула взглядом остатки стекляшек, запечатала тайник и придала покоям первоначальный облик, — Ты как, в порядке? — Кровь не останавливается, — заскулила Паркинсон. — Мерлин, как больно! Наложив еще парочку заклинаний для устранения следов взлома, Вильгельмина силой вытолкала одноклассницу из комнат и заперла дверь. — Пошли, надо достать осколки, — сказала она Пэнси. — Иначе раны не залечить. Оказавшись в покоях Слизерина, девчонки нос к носу столкнулись с взволнованным Малфоем. — О боги, Пэнси, твои руки! — воскликнул парень, кидаясь к ним из противоположного конца комнаты. — Что случилось? — Ловушка Слизнорта, — ответила Вильма и сразу повела напарницу к камину, желая осмотреть царапины при свете огня. — Все зелья взорвались в руках, мы еле ноги унесли. Малфой застыл и с подозрением взглянул на Белби. В отличие от Пэнси, он прекрасно разбирался в чарах и, похоже, знал, что флаконы почти нереально заколдовать подобным образом. По крайней мере, Слизнорт навряд ли обладал талантами особого агента в стане мракоборцев. — Займись осколками, Малфой, — рыкнула на него Вильгельмина. На всякий случай, чтобы отвлечь от опасных мыслей. — А я принесу из спальни энциклопедию по врачеванию. Она у меня в сундуке, Мерлин, только бы помогла… — Вот вы где! — прокричал ворвавшийся в гостиную Забини, едва Вильма успела подняться с колен. — Там такое случилось, такое! Вслед за ним в подземелья вбежала Дафна, Астория, подоспели другие слизеринцы. Началась настоящая неразбериха. Сквозь шквал голосов, стремившихся перекричать друг друга, Белби с трудом уловила суть произошедшего. Кэти Белл пытались убить. Кто или что, никто не знает. Говорили, что ей вручили проклятое украшение, а она, в свою очередь, должна была отнести его Дамблдору, а Поттер с друзьями ее нашли, Хагрид принес в замок, Снейп пытался вылечить, Помфри вызвала колдомедиков из Мунго… Голоса не стихали. Но сквозь общую панику Вильма заметила, как Малфой изменился в лице, передал Паркинсон на попечение Нотту и спотыкаясь, выбежал из гостиной. Никто не обратил внимания. Вокруг сновало слишком много учеников, колыхалось слишком много мантий, проливалось слишком много эмоций. — Принеси энциклопедию по колдомедицине из моего сундука, — кинула Белби обеспокоенной Гринграсс, уже срываясь с места вслед за Драко. — Не тормози, Дафни, скорее! Вильгельмина махнула рукой в сторону Паркинсон, которая все еще сидела у камина с окровавленными ладонями. — Что, ты куда? — опешила Гринграсс. — Что с ней случилось, Вильма? Вильма! Голос Дафны потонул в суматохе комнат. А Белби без оглядки выскочила в коридор и, стараясь расслышать звук шагов, поспешила вверх по лестницам. Пролет, еще один… Сердце трепыхалось в груди, как подстреленная птица. Вильгельмина растолкала локтями озадаченных студентов, вихрем пробежала мимо профессоров, пытаясь лишь не потерять белесую макушку в людском море. Она чувствовала, что Малфой сотворил нечто ужасное, только пока не понимала, что именно. Почему он удирал в недра Хогварца с такой бешеной скоростью? Что напугало слизеринца и спровоцировало беду с Кэти? В том, что Малфой причастен к покушению, Вильгельмина уже не сомневалась. Погоня привела ее на третий этаж, прямиком к покинутому женскому туалету. Тому самому, в котором многие годы изливала горе плакса Миртл. Глубоко вздохнув, Белби толкнула массивные двери, просочилась внутрь и тут же наложила запирающее заклинание. Как и ожидалось, Драко оказался здесь. Лохматый, в выбившейся из брюк рубашке и абсолютно разобранный. — Какого дракла ты творишь, Малфой? — зашипела Вильма. — Не ври, что ни при чем, все равно не поверю. Что ты сотворил с Кэти? — Отвали, Белби, у тебя нет доказательств, — озверел Драко, наградив девушку свирепым взглядом. Он выглядел, как волчонок, загнанный стаей гончих на край обрыва. — Они мне не нужны. Достаточно того, что есть глаза, — девушка не узнавала свой стальной голос, но отступать было поздно. Казалось, еще немного, и броня Малфоя треснет. — И что же ты видела, позволь узнать? — парень подошел к ней вплотную и оперся ладонью о кабинку. Вильгельмина задумалась. Словно по волшебству (а скорее, от страха) в ее сознании возникли размытые образы: они сидят в библиотеке, корпят над эссе по Трансфигурации. В поисках нужной книги Белби заглядывает за стеллаж и видит, как Драко колдует над каким-то предметом. Кажется, это были… монеты. А тот случай в баре, с Розмертой. Драко расплачивался монетами, это точно. Проклятое украшение, вероятно, чей-то Империус… Протеевы чары! Мерлин, вот почему Драко не сдал задания Макгонагалл: магия уровня Ж.А.Б.А. требует много времени на освоение. Картинка неожиданно сложилась, и Белби в ужасе взглянула на Драко. Убийство? Нет, на такое она не подписывалась… — Где монета? — отчеканила Вильма, возвращаясь на грешную землю. — А ты умная девочка, Бэлби, — ухмыльнулся Малфой и извлек золотистый жетон из кармана. — Что теперь, сдашь меня? Слизеринец игрался с огнем, но почему-то совсем не боялся наказания. Словно устал от постоянного страха. — Нет, — тихо ответила Вильма. — Но ты в опасности, Драко. Избавься от монеты, избавься как можно скорее. Малфой попятился, распахнул ближайшую дверцу и послушно выбросил зачарованный металл в унитаз. — Надеюсь, ты довольна, — сказал парень. Его голос успокоился, глаза помрачнели. — Теперь проваливай, Белби. Я не просил тебя стать моим личным ангелом-хранителем. Драко приблизился к окну, уселся на подоконник, подогнув ногу, и уставился в размытое дождем небо за мутными стеклами. — Зачем ты это сделал? — проигнорировала его слова Вильма и подошла ближе. — Не могу ответить, — посмотрел на нее Малфой. — Если тебе станет легче, скажу, что не хотел навредить Кэти. — А кому хотел? — еще тише шепнула Вильма, сделав новый шаг навстречу. Драко внимательно заглянул ей в глаза. С самого квиддичного просмотра, с момента их дурацкой вылазки в Хогсмид общение между Вильмой и Драко напоминало нелепые попытки двух пятиклашек совершить свой первый поцелуй. Когда оба одновременно склоняются в одну сторону, потом в другую и никак не могут действовать в унисон, чтобы наконец соприкоснуться. — Ты не отстанешь, верно? — ответил парень и без слов усадил Вильму рядом. Сгреб в объятия, прижимая спиной к своей груди, и зарылся лицом в ее темные волосы. — Почему ты обо мне беспокоишься? — Не могу сказать, — откликнулась Вильма, повторяя его слова. — Но ты должен мне поверить. Кажется, мнимые губы влюбленных все же совпали в робком порыве. — Ок, верю, — согласился Драко. — Но раз нам нечего сказать друг другу, Вильма, давай помолчим. Мне очень нужно кое-что обдумать. Он обессиленно склонился к щеке Белби, она ласково погладила его шею и сильнее прижала чужие руки к своей талии. Помолчим, как скажешь.