Воскресенье 1.11.20
Обеденный зал в университете был огромным. Даже Элирина, привыкшая к просторным помещениям поместьев своей родни, не могла не оценить его величия. Она и оценила пару месяцев назад, когда впервые оказалась здесь. Правда ее восхищение быстро сменилось недовольством, как только она поняла, что зал поделен незримой эфемерной интуитивной чертой на половину знати и половину простолюдинов. Точнее деление было скорее два к одному, но это дела не меняло. За нерушимостью невидимой границы зорко следили охранники. Вот тебе и равноправие, и равные возможности… Элита рассаживалась по своей части зала за отдельные столики (какие-то были больше, какие-то меньше), а простолюдины размещались за одним гигантским столом. Этот стол был плохо виден аристократам, но Элира не поленилась несколько раз подойти и посмотреть поближе. На их еду девушке было противно смотреть: размазанная по тарелкам каша (она надеялась, что это была каша), суп из воды и трех картошин, разваренные до состояния теста макароны, мутный компот… Ей становилось дурно при мысли, что кто-то может такое есть, но необеспеченные студенты каким-то неведомым образом это проглатывали. Элира тут же решила поговорить об этом с отцом, поскольку он был одним из главных спонсоров программы по обучению студентов из социально необеспеченных семей. Должен же он разобраться, на что уходят выделенные им деньги! Элира позвонила отцу, он обещал все выяснить, но пока рацион простолюдинов изменений не претерпел. Придется еще раз поговорить с отцом, наверное. Что-то же он должен был узнать? — … вы представляете?! — восклицала леди Софи. — Совершенно непостижимо! Что он в ней нашел? Леди Элира и леди Агнес вежливо закивали головами. Трио соседок сидело за завтраком в обеденном зале. Леди Софи рассказывала подругам свежие сплетни, которые услышала вчера на собрании клуба. — Кстати, вы слышали, что леди Виолетта тоже выходит замуж? — Вот как! И за кого же? — спросила Элира, скользя взглядом по снующим туда-сюда социально необеспеченным студентам и пытаясь отыскать знакомые лица. Киан и Пепел, поймав ее взгляд, помахали. Она ответила вежливой улыбкой. Софии не было видно, наверное, она уже в библиотеке. Так хорошо вчера посидели! София пришла в восторг от «Магнолии», но удивилась размеру порций: ей казалось, что за такие деньги можно купить целый таз салата, а не маленькую тарелочку. Но, в целом, Элире понравилось, как ведет себя эта девушка. Можно сказать, что Элира была даже удивлена: в Софии сочетались образованность, ум, хорошие манеры. В отличие от своего брата (а София рассказала Элире, что Громов — ее брат) она хорошо разбиралась в литературе, могла легко поддержать разговор, не отвечая нелепым «Ну, да»… Кроме того, Элира обрадовалась, что Громов согласился участвовать в ее проекте. Стоило о нем подумать, как он появился в обеденном зале, окруженный группой товарищей. Кажется, Громов кого-то искал. И быстро нашел. Это был какой-то щуплый мальчишка. Громов что-то сказал ему и замахнулся на парнишку кулаком. Тот упал, зацепив стоящие на столе тарелки. Их отвратительное содержимое перепачкало бедолагу с ног до головы. Чуть не всхлипывая, он поднялся с пола и ринулся прочь под гогот и обидные комментарии Громова, его подпевал и некоторых других студентов. Тут Громов заметил ее взгляд и дерзко улыбнулся. Она ответила вежливым кивком и отвернулась. Элире было противно. И мерзко. Она не понимала, почему охрана не отреагировала на это. Никто даже не шелохнулся. Преподаватели сделали вид, что не заметили (хотя, может, и в правду не заметили?). Элире стало не по себе. Даже есть перехотелось. — А у вас сегодня собрание клуба? — спросила ее леди Агнес. — Да. У нас сегодня литературный вечер. Будем обсуждать «Липовый утес» Аманды Романти. — О, я еще не читала. А вы? — обратилась леди Агнес к леди Софи. — Нет, все собираюсь, но времени так мало… Как все успеть! Но, насколько я знаю, книга наделала много шума? — Да. Но, как мне кажется, лишь благодаря провокационному тексту, а не из-за художественной ценности, — ответила Элира. — Не думаю, что вы много потеряете, если так ее и не прочтете. — Отчего же «Лазурные птицы» решили обсудить такую книгу? — удивилась леди Агнес. — Так ведь мы не знали, что именно скрывается под обложкой, — улыбнулась Элира. — Теперь знаем. Но, возможно, мне лишь показалось, что книга так плоха. Если хотите, я поделюсь с вами выводами, к которым мы придем сегодня на собрании клуба. — О, это было бы замечательно, леди Элира! Хотелось бы знать наверняка, стоит ли тратить на эту книгу свое время! Его ведь и так не хватает! Как все успеть?! — вновь запричитала леди Софи. Тут к ним подошел Роберт. — Леди Агнс, леди Софи, — поклонился он дамам. — Позвольте я украду у вас леди Элиру на пару слов. — Разумеется! — учтиво ответила леди Агнес. — С удовольствием! — воскликнула леди Софи, широко улыбаясь и хихикая. Элира встала из-за стола и под руку с Робертом вышла из обеденного зала. Они остановились в укромном месте у лестницы. — Сегодня такой чудесный день! Не хочешь куда-нибудь прогуляться? — спросил Роберт. — Я сегодня занята… — Опять? — перебил он, возмущенно вскинув брови. — Да, — растерялась Элира. — Но разве я часто вам отказываю в прогулке? — А разве нет? — Мне казалось… Мы ведь ужинали в пятницу, и вчера гуляли перед вашей тренировкой… — Но этого так мало! В чем дело? Ты меня игнорируешь? Элира недоумевала: что значит «мало»? Она что целыми днями должна с ним гулять? — Я вовсе не игнорирую вас, Роберт. Наоборот… — Тогда почему же я постоянно слышу, что ты занята?! — Потому что это правда: у меня много занятий, заданий для самостоятельной работы, кроме того теперь я состою в клубе и реализую свой социально-исследовательский проект. — Можно подумать, тебя интересует одна лишь учеба! — Разумеется. А для чего еще я поступала в университет? — Элира недоумевала все больше. — Леди Элира, не нужно этого лицемерия! Дамы поступают в университет не для того, чтобы учиться, а для того, чтобы найти мужа. — Роберт, извините, что разочаровала, но я не отношусь к категории упомянутых вами дам! — холодно ответила Элира. — А теперь прошу меня извинить. Я вынуждена удалиться, чтобы заняться насущными делами. — И каким на этот раз? — Подготовиться к репетиции. Я участвую в музыкальном конкурсе. Полагаю, вы о нем слышали? — Слышал, — хмуро проговорил Роберт. — Всего хорошего. Элира умчалась обратно в обеденный зал, попрощалась с леди и поспешила в свою комнату. Нужно было до конца выучить текст песни, который ей дал Киан. Будет крайне безответственным заявиться на репетицию неподготовленной! Кроме того, сегодня у нее репетиция сольного номера. Леди Элизабет очень надеется на нее, так что стоит повторить пару раз свою песню. Лишним не будет. Это было странно, но размолвка с Робертом ее почти не волновала. Неприятно, конечно. Она не любила ссориться с людьми. Но несколько успокоительных вдохов и рациональное мышление быстро сняли напряжение. Она Элира де Беллатор. Ее не вывести из равновесия глупыми претензиями. Если ее поведение не соответствует ожиданиям Роберта, то это его проблемы.***
— А почему для вас так важно участвовать в конкурсе? — спросила Элира музыкантов после репетиции. Они, к счастью, остались ею довольны. — Так ведь это участие в общественной жизни, — ответил ей басист Марти, поправляя очки. — И? — Элира по-прежнему не понимала. — Если не будем выступать, нас лишат соцобеспечения, — ответил Киан. — Это одно из условий: нельзя иметь хвостов по предметам, ну несданных зачетов и экзаменов, и обязательно нужно участвовать в общественной жизни. — Но ведь не все соц. необеспеченные студенты выступают на музыкальном конкурсе… — Ну так они чем-нибудь другим занимаются. Музыкантов не так много, вы правы, миледи, в основном все идут в спорт, но также есть те, кто пишет статьи для университетских газет и блога, дизайнеры разрабатывают костюмы и декорации для выступлений студенческих театров и танцоров. Вот еще, кстати, в театре играют, танцами занимаются. Я знаю девчонку, которая фотографии мероприятий делает. Короче крутимся, как можем. Кто куда горазд. — Понятно… А почему вы выбрали музыку, а не спорт? — Душа больше к музыке лежит. — Простите, глупый был вопрос. — Да не, — проговорил гном Грогги, — не глупый. На самом деле мы все охотники, поэтому и так спортом занимаемся. Хочешь не хочешь — физ. подготовка, ёб ты. Короче, зае… надоедает спорт этот бесконечный. Хотя в аэробол все равно круто было бы засунуться, но никто из нас им не занимался, да и по комплекции только Киан подходит. — Могу я задать еще один вопрос? Вы давно дружите? — Не, мы в универе познакомились, — ответил гном, — когда в группу на прослушивание пришли. Нас Мор собрал. Он до этого создал группу, но остальные участники были старше и выпустились. Он решил собрать новую. Забавно получилось, что все первогодки пришли. Тогда мы были первогодками. — А сейчас на втором курсе? — Ага. — А Мор? Он уже выпустился? — Не, он умер. На учебном задании. Тоже охотником был. А мы, получается, хранители его наследия. Элира осмотрела музыкантов. Судя по их лицам, Грогги сказал правду. От осознания того, что она, получается, стала продолжателем дела погибшего музыканта, у нее по телу побежали мурашки. — А Мор был вокалистом? — осторожно спросила она. — Ага. И на гитаре играл. И тексты писал. И музыку. Потом нас этому учил. Классный был год… — А почему же вы решили взять нового вокалиста? Я так поняла вы тоже петь можете? — Я пою, — ответил Киан. — Остальные на подпевке. Элира многозначительно посмотрела на Пепла, который почему-то все время молчал. — Что, — просипел он. — Неужели вы тоже подвержены стереотипам, леди Элира? Если это так, то не обессудьте, вынужден вас разочаровать: не все эльфы обладают хрустальными голосами. — Пепел развел руками, усмехнувшись. — Но, — недовольно продолжал Киан, — мой вокал не устроил нашего куратора по общественной работе госпожу Барабас. Слышали про нее? Элира покачала головой. — Сказала, типа нужно что-то помелодичнее. Иначе к конкурсу не допустит. Так что во вторник должны ей показаться. Надеюсь, ваш вокал, миледи, покажется ей достаточно мелодичным. — А если нет? — забеспокоилась Элира. — Что тогда? — Тогда прощай универ, — сморщился Марти. — Ну, уж нет! — воскликнула Элира. — Найдем вам другое общественно полезное занятие! — Договорились, — усмехнулся Киан, — но лучше все-таки поучаствовать в конкурсе. — А вам нужно обязательно попасть в новогоднюю программу? — призадумалась Элира. Ей пришла в голову мысль, что для программы новогоднего концерта рок едва ли выберут. — Не, нам главное в главном отборочном концерте поучаствовать. Мор говорил, что дальше из нищебродов еще никто не проходил. — Из нищебродов? — повторила Элира. — Ну, из социально необеспеченных, — закатил глаза Киан. — Понятно. Не называйте себя так, пожалуйста, — мягко попросила Элира. — Почему? — Мне кажется, это унижает ваше достоинство. — Достоинство? — Грогги почему-то посмотрел вниз. Марти хихикнул, а Пепел закатил глаза. — Она не про это достоинство, придурок, — пробормотал Киан. Элира сделала вид, что ничего не услышала. — Что ж, господа, мне пора. Спасибо за приятно проведенное время и за беседу. Увидимся во вторник? — Да, все верно. — Всего доброго, господа. — До скорого, миледи. — До свидания. — Прощайте, миледи. — С нетерпением ждем новой встречи, — величественно просипел Пепел и отвесил церемониальный эльфийский поклон. Элира поспешила в репетиционный зал университета. Леди Элизабет отметила Элиру во время прослушивания первокурсников перед осенним концертом. Элира была одной из тех, кому доверили выступление на этом концерте и леди Элизабет осталась довольна результатом. Как только начался конкурс для выступлений на новогоднем концерте, она тут же предложила Элире в нем поучаствовать. Как поняла Элира, такова была традиция университета: творческие коллективы предлагали свои номера кураторам, те давали рекомендации и пропускали коллектив в следующий этап, или же не пропускали, если не видели потенциала. На следующем этапе куратор отсматривал номера уже вместе с составителем концерта (точнее с одним из составителей). Далее следовал публичный этап: артисты выступали на сцене в обеденном зале перед группой кураторов, составителей концерта, и студентами, пришедшими на это посмотреть. Правда, выступали лишь те коллективы, в которых оставались сомнения. Или, как казалось Элире, те, кому, скорее всего, не дадут войти в основной концерт, поэтому давали шанс выступить хотя бы так. Но часть все же проходила этот этап и присоединялась к основной группе. Затем следовали репетиции, корректировки, во время которых опять можно было вылететь из концерта, и, собственно, сам главный концерт. Поступая в университет, Элира не планировала участвовать в концертной деятельности. Она мечтала сосредоточиться на учебе и отвлекаться лишь на деятельность клуба. Но леди Софи уговорила ее пойти на прослушивания просто за компанию. И теперь Элире от этого уже не отделаться, поскольку леди Элизабет взяла ее на заметку. Что ж, может, это к лучшему? Хотя теперь, когда Элира стала участницей группы… (А как называется их группа? Вот глупость! Почему она не спросила?) Теперь получается, что она стала соперницей самой себе? Или же у нее двойной шанс? Это честно? Что, если ей придется выбирать только одно выступление? Если так, то выбор она уже сделала: она будет выступать с группой. Репетиционный зал выглядел совершенно иначе, нежели «гараж», в котором только что пела Элира. Конечно, здесь тоже царил бардак: декорации, костюмы, музыкальные инструменты, какие-то папки со сценариями были разбросаны по помещению. Вот только в отличие от унылого запустения «гаража», репетиционный зал сиял изысканным блеском разукрашенных стен, паркета и фресок на потолке. Элира знала, что здесь не только репетиции проходят, и время от времени ряды мягких кресел у стен превращаются в настоящий зрительный зал. Здесь проводились маленькие, камерные выступления, для ламповой атмосферы которых огромный актовый зал стал бы губительным. Почему-то Элире здесь нравилось… сам запах старого лакированного дерева, пухлая мягкость кресел и бархатная драпировка занавеса у сцены… суета артистов… Здесь было уютно и комфортно. Элира подошла к леди Элизабет, активно руководящей процессом репетиции, и, поздоровавшись, поделилась своими опасениями по поводу участия в двух номерах. Леди Элизабет объяснила Элире, что выступать с несколькими номерами не запрещено, но удивилась тому, что Элира решила петь вместе с простолюдинами, и попросила ее не тратить на это время: с тех пор, как составителем концертов стал профессор Волан, никто из музыкантов-простолюдинов отбор в концерт не проходил. — Но почему? — спокойно поинтересовалась Элира, хотя внутри у нее все вскипело! Получается, что все знают о дискриминации, но считают это не заслуживающим внимания?! — Не знаю. Просто так сложилось, наверное. По его словам, никто из студентов не показал должного музыкального вкуса и хотя бы минимального профессионального уровня. — Вот как. Что ж, это все объясняет, — мило ответила Элира. — Но мы с ребятами все же попробуем. Кажется, эти слова леди Элизабет пропустила мимо ушей, поскольку ее отвлекли студенты. Элира пошла готовиться к своему номеру, поговорила со звукорежиссером, повторила слова. Почему-то ей предложили спеть песню о любви. Но Элире было все равно, по большому счету, так что она не сопротивлялась, хотя и было странно признаваться в любви пустому месту. Наверное, ее смущало то, что спеть искренне не получалось. «Ты мой единственный, навсегда в моем сердце…». Посвятить эту песню Нине? Нет, так не получится: песня слишком банальна. Роберт? Роберт только друг, и, честно говоря, едва ли на всю жизнь. Эвану? Что ж, Эвана она любит, конечно, и очень сильно, но в песне недвусмысленно идет разговор о романтике, так что если подумать об Эване, то дело запахнет инцестом. Элиру передернуло. «Можешь спеть это мне», — зазвучал в голове усмехающийся рокочущий бас. «И не мечтай!» — фыркнула Элира, выгоняя из головы образ нахально улыбающегося полуголого мужчины. Тут же вспомнилась утренняя драка. Элире снова стало противно. Как София могла быть сестрой этого неотесанного чурбана?! Может, Элира что-то не так поняла? Или… неужели София одобрила бы этот поступок? Наверное, нужно будет спросить. — О, леди Элирина, вы удивительно хорошо поете! — восклицала леди Элизабет после того, как Элира выступила. Самой Элире, правда, показалось, что спела она без особого вдохновения, неэмоционально как-то… — Я очень довольна! Социально-политическому факультету очень с вами повезло! Удивительно, почему вы не поступили в консерваторию с такими способностями? — Откровенно говоря, леди Элизабет, моя мама горела желанием отправить меня в академию Вагнеро, но я отдала предпочтение нашему университету, — мило улыбнувшись, ответила Элира. — В Вагнеро? Весьма престижное заведение для музыкантов… Насколько мне известно, туда не так просто поступить… — Да, но мама считала, что у меня есть все шансы, поскольку вокалу меня учили с детства, в том числе и преподаватели из Вагнеро. — Надо же… А вы выбрали политику. — Верно. — А пение? Вы что же хотели его забросить? — Я всегда пела, скажем так, для души. Это помогало расслабиться, сбросить напряжение. Так что не думаю, что я бы совсем забросила… просто не планировала выставлять это на показ. — Но это было бы преступлением! Какое счастье, что леди Софи привела вас к нам. Кстати где она? Леди Софи? Леди Софи! Ваша очередь! Вы готовы? Элира немного постояла на месте, думая, как поступить: стоило бы попрощаться с леди Элизабет и поблагодарить за добрые слова, но она уже умчалась и была занята, так что отвлекать ее было бы невежливо. Что же, пожалуй, нужно присесть куда-нибудь в уголочек и подождать леди Софи. Потом, возможно, выпадет момент попрощаться. Слушая пение своей подруги, Элира размышляла о словах леди Элизабет: неужели она и правда считает Элиру столь талантливой? Едва ли. Скорее всего, это лишь дань уважения фамилии де Беллатор. Сама леди Элизабет не принадлежала к сливкам аристократического общества, потому, видимо, старалась произвести хорошее впечатление, засыпая Элиру комплиментами. Несмотря на то, что Элире всегда нравилось петь и что ее окружали хорошими преподавателями, певческий талант у нее был весьма скромный. Да и намного больше сил она отдавала развитию своих магических навыков. А потом травма угробила все: ни тебе боевой магии, ни пения. Три года реабилитации. Настоящая боевая магия теперь под запретом (жалкие приемы самообороны не в счет), а пение… Как только легкие восстановились она снова могла петь. Тогда-то родители и пригласили учителей из Вагнеро. Вот только Элира в тот момент петь не хотела. Она хотела орать. Преподаватели разводили руками, ничего выдающегося она не показывала. Забавно, что после поступления в университет, ее вокал сам собой улучшился, хотя по-прежнему был далек от совершенства. Когда леди Софи завершила свой номер и выслушала рекомендации леди Элизабет, они вместе с Элирой отправились в общежитие. До собрания «Лазурных птиц» оставалось не так много времени, а Элира хотела еще выполнить задания по экономике.***
— Лесь, скажи, ты что долбанутый? Гром сидел на своей койке и переписывал конспект по маг. обороне, когда в комнату ворвалась Соя и начала на него орать. Он удивленно посмотрел на сестру, а Рыжий, сидевший за столом у грязного окна, чуть со стула не грохнулся от неожиданности. — Чего? — протянул Гром в ответ на претензию. — Какого черта ты подрался с Виком? Еще и на глазах у всех! Ты что, хочешь, чтоб тебя исключили? — То есть я, по-твоему, совсем идиот, — прорычал Гром. — Не дрался я с ним! — Мне Кэрри все рассказала! — Я не дрался с ним! Буду еще руки марать! Максимум, что он заслуживает, — пинок под жопу! — Тогда какого черта? Я же просила просто с ним поговорить! — Я и хотел просто с ним поговорить. Он меня увидел и попытался свалить. Я показал кулак. Он обосрался от страха. Я его предупредил, чтоб он больше к тебе не лез. Все. Бить его я не собирался. Ну только в крайнем случае. Соя вздохнула и села рядом с ним на кровать. — Не надо было тебя просить, самой пора решать проблемы… — Нет, надо. У тебя есть я. Я должен тебя защищать. — Я уже не маленькая, Лесь. — И что? Если еще один такой козел появится, сразу беги ко мне. Ты поняла? — Лесь… — ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ? — Поняла, — вздохнула Соя. — Вот и молодец. — Ладно, я пойду к себе. Мне надо готовиться к контрольной по типографике. Не делай больше глупостей, ладно? Не хватало опять в каталажку попасть! — Не попаду. — Вот и молодец, — улыбнулась Соя. — Пока. Она ушла. — Нормально… — протянул Рыжий. — Заступаешься за нее, а она еще и недовольна! — Пиши конспект, давай! — буркнул Гром. И сам снова принялся чирикать в тетради.