Пятница 22.01.21
— Давай-давай-давай! — кричал Элире Киан. Девушка швыряла в него голубые молнии одну за одной, в то время как остальные шляпники уже сидели, отдыхая от тренировки, на краю открытого заснеженного стадиона. Вчера, после репетиции, она попросила Киана возобновить дополнительные занятия по самообороне. — Зачем? — спросил он. — Не хочу думать, что слова «Я могу постоять за себя» — это пустой звук. Киан с подозрением посмотрел на нее. — А от кого ты собралась защищаться? — Мало ли… Я все-таки дочь Великого лорда, богатая наследница. В любой момент может появиться кто-то, считающий, что за меня можно получить хороший выкуп. — А Георг тебе на что? — Киан кивнул на ее охранное кольцо. — Не люблю подвергать других опасности. — Он твой охранник. Это ж его работа. — И что? Будет лучше, если я смогу постоять за себя сама! — У твоей семьи что какие-то проблемы? Тебе поступали угрозы? — Нет. — Что-то ты недоговариваешь! — Ты потренируешь меня или нет? — Потренирую, куда ж я денусь. В пятницу утром мы с ребятами на свободном стадионе занимаемся. — Значит, до завтра? Утром Маргарет разбудила ее пораньше, как Элира и просила. Девушка, заглотив, наверное, литр чая, пыталась доделать учебные задания, а потом понеслась на тренировку со шляпниками. При этом в голове у нее продолжали крутиться унылые мысли про Маринэ. Ее швыряло от благородных порывов уступить Громова (на которого она не имела особых прав, так-то) до сумасбродных идей бороться за него всеми известными ей методами. И то и другое злило Элиру, и она выплескивала свою ярость, усиленную раздражением от недосыпа, на товарищей по тренировке. — Ну, это что все? — дразнил ее Киан, стараясь раскрутить ее силу на полную катушку. — А тебе мало?! — в уже почти неконтролируемом бешенстве заорала Элира, запуская в него очередную молнию. Та неожиданно сверкнула золотом. Элира замерла. — Ты чего? — весело ей крикнул парень. — Погоди! Она принялась зажигать в ладонях золотые искры. — Это… это магия моего рода! — наконец объяснила она недоумевающим парням. — Я, конечно, умею кое-что, но настоящими золотыми молниями никогда не владела! — Как это? — подошли все ребята, наблюдая за странными пламенно-золотыми всполохами. — Меня обучали на валькирию с пяти лет. Магия валькирий — это нечто особенное, она необычная, некоторые называют ее антимагией. — Да, помним мы… — Обычно эта «антимагия» подавляет родовое волшебство. Хотя, скорее всего, дело в том, что мы толком не изучали, как им пользоваться. С тех пор, как я вступила в валькират, отец ни разу не заикнулся об обучении. Я, конечно, заставила Эвана показать мне пару приемов, но аннигилирующие молнии… Парни, до этих слов склонившиеся над ее искрящимися ладонями, со вздохами ужаса отскочили от нее подальше. — … аннигилирующие молнии я так и не освоила. Это, если что, не они. Судя по длительности и частоте… — Не аннигилирующие? — Нет. Золотые молнии ведь разные бывают. Скорее всего это оглушающий разряд: если попадет, то сразу вырубит. Ну или поджарит. — Очень мило. — Благодарю. Элира выпустила несколько полноценных разрядов в стоящие неподалеку тренировочные манекены: первые две молнии не долетели, а вот третья попала и, вызвав сноп искр, была поглощена магическим столбом, призванным впитывать боевые заклинания. — А каким трюкам обучил тебя Эван? — спросил Киан, пока Элира пыталась отдышаться. Едва успокоившись, она снова взбесилась, поскольку почувствовала боль в спине от магического перенапряжения. Ох, как же ее достала эта травма! — «Светлячки». — Она щелкнула пальцами и по воздуху разлетелись светящиеся искры. — Подчиняющий кнут… — Что это? — Да так, ничего особенного. И еще Эван обучал меня приему «Яростный боец». — А это что? — Ну-у-у… знаешь байки про берсерков? — Про медведей-оборотней? — Нет, про воинов, впадающих в ярость и от этого становящихся сильнее. — А, ну слыхал. — Ну, вот вроде того. — То есть ты — берсерк? — Нет, конечно! Я сто лет не пользовалась этим приемом, да мне и не положено. — Почему? — Потому что я дама, Киан! Неприлично носиться с дикими воплями и крушить все подряд! — раздраженно пояснила Элира. — Да? — Да! — Уверена? А если так? — и он шлепнул ее по ягодице. Зрачки Элиры сузились. Янтарные звездочки вокруг них загорелись золотой плазмой. — ТЫ ТРУП! — издала она дикий звериный рык. Киан бросился наутек. Ему вдогонку полетели золотые молнии и сама Элира, бегущая по заснеженному стадиону с невероятной скоростью. Мышцы во всем ее теле словно раздулись, вены набухли. Марти, Грогги и Пепел еще долгое время наблюдали, как их лучший друг, словно заяц, мечется по стадиону, пытаясь укрыться от обезумевшей аристократки, внезапно ставшей похожей на стероидного бодибилдера и поливающей парня золотыми молниями.***
Гром устало прислонился лбом к библиотечному окну. Уже вечерело. Парни из «Черного дракона» уносили последний ящик с бухлом, который он здесь спрятал. Сегодня у них сходка после матча. А у Грома первый матч аж через две недели. Парень вздохнул, думая о предстоящей игре. Подготовка к ней шла из рук вон плохо из-за дамочек, перенервничавшего тренера и отсутствия свежей крови в команде. А ведь уже совсем скоро… Он услышал женские шаги. Напрягся: вдруг Соя? Но нет. Прошли мимо. Сегодня ночью ему приснилась мама. Она лежала в постели обессилевшая, кашляющая кровью, никого не узнающая, как тогда перед смертью. Он хотел обнять ее, попросить прощения за то, что не уберег, но стоило коснуться мамы, как ее тело загорелось. Этот едкий запах паленой плоти до сих пор сидел у него в носу. Громов в который раз за день фыркнул, пытаясь прогнать эту вонь, но не вышло. Он устало бухнулся за свой любимый стол, достал телефон. В соцсети очередной его кореш репостнул запись Маринэ с комментом: «Видел?». Видел. И что? Да, когда-то он ее любил, долго ее добивался, несмотря на то, что ее родители были против, ну и что? Думать о Маринэ вообще не хотелось. Громов обвел глазами стеллажи. Взгляд зацепился за томик Шекспириуса. Парень взял книгу в руки и принялся читать первые попавшиеся стихи. Все, что он понял, — ни черта в стихах он не начал разбираться. Зря Элира с ним столько билась… Не для него вся эта поэзия интеллигентная. Громов вздохнул. Вот бы ее сейчас увидеть. Его маленькую девочку. Его солнышко. Так хотелось ласки и нежности. Не человек он что ли? Неужели не имеет права на это? Громов вдохнул поглубже и по телу пронесся разряд: она рядом. Парень недоверчиво принюхался, достал свой побитый телефон, взглянул на время — почти восемь. Зачем она пришла так поздно? Громов пошел на запах любимой девушки, но остановился, посмотрел на себя. М-да, видок не для свидания, конечно… Но так хотелось ее увидеть! Громов аккуратно продвигался дальше, стараясь не шуметь, выглянул из-за стеллажа… Судя по запаху она здесь, но глаза его обманывают что ли? Чего это она такая ненарядная? Элира закрыла лицо руками и зевнула, а потом со вздохом прислонилась спиной к книжному шкафу. Ну, до чего же миленькая!***
Элира тупо смотрела на корешки книг, перестав даже пытаться выбрать что-нибудь для легкого чтения. Справившись с зевотой, она прислонилась спиной к книжному шкафу, а потом и вовсе сползла к его подножию и уселась прямо на полу. Сегодняшний день ее совершенно вымотал: на тренировке с Кианом она так разошлась, что переборщила с магией, от чего у нее жутко разболелась спина, а вдобавок к этому Элира еще и лодыжку потянула. Ночные изыскания в социальных сетях вместо успокоения принесли ей новые причины для переживаний и сомнений: что значит для Лесьяра эта Маринэ? Почему столько людей считает, что они были хорошей парой и хотят, чтобы они снова были вместе? Стоит ли ей, Элире, бороться за Громова? И что она, Элира, может дать Лесю, чтобы он был счастлив с ней, а не с Маринэ? Она еще несколько раз проверила записи на странице этой девицы, но ни Громов, ни кто-то из его близких, которых Элирина знала, ничего не написал. Измученная и эмоционально, и физически, она жутко хотела спать, так что, вернувшись в комнату после занятий, девушка, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и тут же отключилась. Маргарет разбудила ее к ужину. Элира решила, что не хочет заморачиваться, выбирая наряд и новую прическу, а потому будет лучше перекусить в своей комнате. Когда Маргарет отправилась на кухню за едой, Лира умылась, переоделась в удобные джинсы и просторную белую футболку и заплела волосы в свободную косу. Занимаясь столь обыденными вещами, Элира подошла к окну и выглянула на улицу. Она посмотрела на то место, где кто-то вытоптал в снегу надпись, и улыбнулась, вспомнив, как подумала, что это сделал Лесьяр. Как бы ей хотелось, чтобы это на самом деле был он! Дурацкое, глупое желание… — Как планируете провести сегодняшний вечер, ваша светлость? — спросила Элиру Маргарет, накрывавшая стол в гостиной. — Я еще не решила. — Если позволите, я порекомендовала бы вам отдохнуть. — Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом, Маргарет. — Желаете послушать музыку? — Я лучше почитаю что-нибудь… Маргарет посмотрела на талмуды, расставленные по книжным полкам. — Возьму что-нибудь простое в библиотеке. — Я могу сходить, только скажите, что взять. Элира задумалась и приступила к еде. Закончив ужин, прошедший в молчании, она сказала: — Я лучше сама прогуляюсь, Маргарет. — Куда это? — В библиотеку. За книжкой для легкого чтения. — Уже поздно. — Библиотека работает до десяти часов, так что успею. — Но вы что пойдете в таком виде? — Все прикрыто, все прилично. Да и кому есть до меня дело? Натянув кеды, Элира задумчиво поплелась в библиотеку. Зайдя в книжный лабиринт, она с удовольствием вдохнула запах бумажных страниц. Здесь так тихо, так спокойно. Девушка лениво разглядывала корешки знакомых и незнакомых книг, но ничто не привлекало внимания, а мысли блуждали где-то далеко без особой цели. Усевшись на пол, она закрыла глаза и попыталась отстраниться от всех забот, которые навалились на нее в последнее время. Но их было слишком много. Выбросив из головы Маринэ, Элира тут же подумала о задании валькирата. Ни одного пространственного искажения она пока не обнаружила. Вообще тишь да гладь, все спокойно. Интересно, почему валькирии решили, что в университете что-то такое происходит? Хоть бы какую-нибудь зацепку оставили! А то ищи не знаю что не знаю где… Тут она заметила за стеллажами, стоящими напротив, подозрительную тень. Кто-то за ней наблюдает? — Добрый вечер, — мягко произнесла она, поднимаясь с пола и готовясь к атаке. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — Вы можете меня развлечь приятной беседой. — Из-за стеллажа на свет выглянул Лесьяр. Радостное волнение тут же вышвырнуло тревогу прочь. Элира поняла, что губы растягиваются в улыбке. А потом она вдруг сообразила, что… — Ой! — Элира отвернулась, закрывая лицо руками. — Ты чего? — посмеиваясь, подошел к ней Лесь. — Я не… я не одета… Я без макияжа… — залепетала она, тут же проклиная себя за длинный язык. — В смысле не одета? — Это… это неподобающий вид… — Неподобающий? — В том смысле, что… Ай, ладно! Ты меня видел в спортивном костюме, потную и растрепанную после тренировки! Едва ли сейчас я выгляжу хуже. — Ты такая милая. Элира внимательно посмотрела на Лесьяра. Он почему-то выглядел жутко довольным. Может, из-за того, что застал ее врасплох? — А ты небритый, — буркнула она. Он растерялся. Элира хихикнула. — Что ты здесь делаешь так поздно? — спросила она. — Опять занимаешься? — Элира взглянула на книгу, которую Лесь все еще держал в руке. — Ага. — Не говорить же, что он тут контрабандой подрабатывает. — А ты? — Я хотела что-нибудь почитать для души, но так устала, что даже на это сил нет. — Так отдохни, малышка, — проворковал Громов. Он провел кончиками пальцев по ее щеке, убрал непослушную прядь волос и наклонился… — Нельзя. — Элира приложила пальчики к его губам. — Никто же не увидит. — И что? Мы не в тех отношениях! — А в каких мы отношениях? — опешил Громов. — Целоваться можно было бы, если бы ты был моим кавалером. А это не так. — Никто же не узнает, Лира. — Я узнаю. И кто-нибудь еще узнать может. Не удивлюсь, если за мной следят. — Кто? — насторожился Громов. — Папарацци или Георг, например. Присматривать за мной входит в его обязанности. Громов вздохнул. Они вместе с Лирой медленно шли к облюбованному обоими столу. Парень бухнулся на стул и открыл перед собой книгу. — Мне кажется, тебе тоже стоит отдохнуть, — сказала Элира, садясь рядом, закрывая книжку и откладывая ее в сторону. — Ты тоже выглядишь усталым. — Да ну, тебе кажется! — Громов как ни в чем не бывало откинулся на спинку стула, заложив руки за голову и сверкнув самодовольной улыбкой. — Ладно, — она пожала плечами. Между ними возникло приятное молчание. Громов не стесняясь разглядывал Лиру, а она улыбалась, поглаживая столешницу и думая о чем-то своем. — Я так рада, что ты сейчас рядом, — вдруг сказала она. — И я ра… — Грому пришлось прочитстить горло. — И я рад. Он перестал позерствовать и взял Лиру за руку. Она не сопротивлялась, позволив ему поглаживать ее ладошку, а потом сама стала ласково перебирать его пальцы. Постепенно поглаживания усложнялись, пальцы переплетались и расплетались, ладони одного оказывались в ладонях другого, а потом наоборот. — Мы как будто проводим магический ритуал, — сказала Элира, наблюдая как большой палец Лесьяра обводит линии на ее ладони. Вскоре она проделала то же самое с его руками. Для Громова происходящее было совершенно диковинным опытом, он даже не стал это комментировать: обычно наедине с девушкой Лесьяр мог позволить себе намного больше, но Элира установила такие правила игры, что касаться ее рук — все, на что он сейчас мог рассчитывать. Вот только каждое прикосновение дико будоражило воображение и заставляло тело бурно реагировать, разбегаясь электрическими мурашками по коже и разгоняя сердце. Волк у него внутри словно увеличился в размерах, ловя каждое мгновение и заставляя Грома сходить с ума. Парень уже собирался выкинуть что-нибудь из ряда вон: встать на колени перед ней, признаться в вечной любви, прочитать стихи о ее красоте, но не успел. Элира взяла его правую руку и поднесла поближе к лицу, внимательно ее разглядывая. Потом проделала то же самое с левой. Потом взяла обе и принялась их сравнивать. — Что ты делаешь? — спросил Гром. — А вы, похоже, хороший воин, господин Громов, — без тени улыбки ответила Элира. — Что? — У тебя столько мозолей и трещинок на коже… А здесь она совсем грубая. Сразу видно, что ты много тренировался. — Мало ли… Это ведь и от спорта, и… — В вас проснулась неожиданная скромность, господин Громов? Я от вас этого не ожидала! — Элира широко улыбнулась, продолжая любоваться на его руки. Громову стало неловко. Он перехватил ее ладошки и сжал их в своих руках. Элирин вздох разнеся в абсолютной тишине коридора, вызывая у Громова дикий восторг и желание действовать. Вот только, словно прочтя его мысли, Элира отшатнулась назад, пытаясь выдернуть из его захвата свои руки и шепча: — Лесь, нам нельзя! Милый, пожалуйста, не надо! Он потянул ее к себе. Элира уперлась ногой ему в грудь. Мышцы Грома дрожали от напряжения, сохраняя сложный баланс между стремлением притащить к себе эту маленькую упрямую женщину и опасностью слишком сильно сдавить ее руки и сделать ей больно. Волчара у него внутри бесновался, рыча и раздирая изнутри: «Схвати! Возьми! Хочу! Хочу!» — Отпусти меня, пожалуйста. Гром аккуратно расслабил пальцы, показывая, что больше не удерживает Лиру, но совсем не отпустил, иначе она бы упала. — Извини, не хотел тебя пугать. Они снова аккуратно уселись на стульчиках рядом друг с другом, глядя в стол. Громов ругал свою несдержанность. За это он дорого поплатится. Удивительно, что Элира уже сейчас не закатила ему истерику и не обвинила в попытке изнасилования. — Кажется, мы затеяли не лучшую игру, — сказала она. — Ты о чем? — О том, что тебе сложно. Ты обещал соблюдать приличия, но все время пытаешься их нарушить. — Я просто не привык к этим твоим приличиям. Мне непонятно, почему я не могу даже поцеловать тебя, если мы встречаемся. — Громов старался говорить спокойно и уверенно. — Может быть, тогда нам будет лучше… — Нет! — он даже слушать не стал. — Я тебя не отдам! Волчара внутри грозно зарычал. — Но чего ты ждешь от наших отношений? — В смысле? — Ты хочешь секса, это очевидно, — она махнула в сторону его паха. — Член может встать не только от этого. — И от чего же он стоит сейчас? — Это ненормально по-твоему? То, что я хочу тебя? — Нормально. Но в нашем сумасшедшем обществе удовлетворить твое желание невозможно. — Почему? — Ты забыл? — Элира сняла широкий кожаный напульсник с левой руки, продемонстрировав серебристое тату, блеснувшее в свете библиотечных ламп. — У нас вообще нет вариантов. — Что будет, если мы нарушим твой целебат? — Полагаю, репутационные потери моей семьи тебя едва ли волнуют, так что… Меня по-быстренькому выдадут замуж за первого встречного аристократа. Но поскольку это поставит мою семью в положение должника перед семьей потенциального жениха, который будет прикрывать мою оплошность, скорее меня просто отправят в закрытый женский монастырь. Слышал о белой тюрьме? Вот туда. А тебе… если не узнают, что это сделал ты, то тебе ничего не будет. А если узнают и захотят отомстить… Могут отправить тебя в горячую точку, в Айд, например. Надо говорить, что оттуда мало кто возвращается целым и невредимым? Громов сидел молча, переваривая информацию. — Надо было обсудить это до того, как мы решили встречаться, — заключила Элира, уставившись в стол. — А что это меняет в общем? — резко спросил Громов. — Тебе намного лучше будет с кем-нибудь другим, а не со мной. Наверняка есть девушка, которая может дать тебе все… — Нет такой девушки. И хочу я тебя. Ну?! — потребовал Громов. — Ну? — растерялась Элира. — Давай, говори дальше! — Что? — То, что ты хотела сказать. — Я просто подумала, что, может быть другая… — Другая мне не нужна. Я тебя люблю. — Но какое же нас ждет будущее, Лесь? Громов почувствовал себя идиотом. А какое их ждет будущее? Он об этом задумывался всего пару раз, да и то мельком. Главное было завоевать, чтоб была его, чтоб никто не увел из-под носа и сама себе шею не свернула, а дальше что? Такой простой вопрос… — Я не знаю, что будет дальше, Лира. Я не могу тебе сейчас ответить. Просто хочу, чтобы ты была рядом. Элира вздохнула. — Что ты во мне такого нашел, не пойму, — пробормотала она, и накрыла ладошками сцепленные на столе в замок руки Громова. Он же пытался разобраться в навалившейся на него внезапно гурьбе вопросов, но эта простая поддержка, это простое прикосновение заставили его улыбнуться. И стало легче. — Я придумаю, что нам делать, — сказал он. — Я все время об этом думаю, — ответила Элира. — И ни одного простого пути не нахожу. — Значит, пойдем по сложному пути. Я для тебя все что угодно сделаю, обещаю. — Даже напишешь для меня послание на снегу? — улыбнулась Элира. — А тебе одного мало было? — Ты же сказал, что это кто-то другой написал… — Я решил, раз это «неприлично», ты закатишь мне сцену. — Сцену? Я что истеричка по-твоему? Я… я не такая! Громов расхохотался. — Почему ты смеешься? — Может быть в этом все дело? — Ты меня запутал. — Ты спросила, чего я к тебе пристал. — Я такого не спрашивала, кажется. Я сказала: «Что ты во мне нашел». — Вот это и нашел — рядом с тобой хорошо, даже когда хреново. — Правда? — Правда. — А мне с тобой хорошо. Я, если честно, столько всего никогда в своей жизни не чувствовала. Они еще какое-то время сидели в тишине, поглаживая друг другу пальцы, пока Элира не заговорила: — Я, кстати, тут подумала, что нам стоит обменяться номерами телефонов. Лесьяр снова рассмеялся: — Неужели мы, наконец-то, достаточно для этого знакомы?