Четверг 21.01.21
Элирина проснулась по-прежнему переполненная счастьем. Все разумные доводы, страхи и сомнения улетучились, стоило представить грозный взгляд голубых глаз ее любимого. Хотелось петь. И она, распластавшись на постели, запела ту самую арию Джиневры, которую так и не исполнила на новогоднем концерте. — Дана Пречистая! Леди Элира, что это на вас нашло с утра пораньше?! — Маргарет вошла в комнату с завтраком. Элира поперхнулась словами о любви и благовоспитанно уселась, подложив под спину подушки. — Простите, Маргарет! Леди Элизабет вчера предложила мне исполнить арию Джиневры на концерте в честь весеннего бала, вот я решила вспомнить слова и немного увлеклась. Маргарет принялась расставлять на переносном столике посуду с угощениями, что-то ворча. А Элире пришло в голову, что спеть проклятую арию теперь будет… Боги! В прошлом ей казалось такой глупой эта песня! А теперь… Теперь ей хотелось кричать эти слова и так, чтобы он услышал. Как он там, интересно? Проснулся ли? — О боги! Что за безобразие?! — воскликнула Маргарет, открыв шторы. — Не смотрите в окно, моя леди! Но Элира уже отставляла столик и мчалась посмотреть, что там увидела ее компаньонка. Под окнами женского общежития прямо в сугробе огромными неровными буквами было вытоптано: «Элира, я тебя люблю!» — И куда, интересно, смотрела охрана? И почему до сих пор это не убрали?! — возмущалась Маргарет. — Что за безобразие! Что за бесстыдство! Элирина не смогла удержаться от смеха. — Это не смешно, ваша светлость! Если это сделал граф Роберт!.. — О, нет-нет, Маргарет! У Роберта уже новые отношения, но даже если бы это было не так, уверена, что он не стал бы вытворять такое… «безобразие»! Элира снова залилась хохотом, а потом добавила. — Да и мало ли Элир в нашем общежитии? Может быть, это вовсе и не для меня написали. — Да уж, слава богам, что у этого, хм, гражданина хватило ума не написать фамилию! — Или времени не хватило, — снова захихикала девушка, — пока охрана не пришла. Надпись на снегу вызвала заметное оживление среди молодых дам. Девушки, чьи имена каким бы то ни было образом сокращались до «Элиры» хихикая кивали друг другу с веселым вопросом в глазах. Кто-то из студентов строил предположения об адресате, кто-то — об авторе послания. Размышляли, как ему удалось обойти охрану и в какое время, ведь совершенно точно вечером ничего подобного не было. Элира могла сказать это наверняка, поскольку перед сном долго глядела на звездное небо, пытаясь надышаться чудесным и радостным морозным воздухом. Никакой надписи на снегу тогда не было. Неужели Лесьяр пришел посреди ночи и оставил ей такое послание? Или это все же был не он? Вместе с леди Агнес Элира спустилась в обеденный зал. Она уже позавтракала, поскольку планировала провести утро в библиотеке, но ноги сами принесли ее туда, где она могла бы столкнуться с Лесьяром. Вот бы его увидеть! Ой! Вот он идет! — Леди Агнес, я была рада сопроводить вас к завтраку, но я планировала провести утро в библиотеке! Всего доброго! Испугавшись непонятно чего (возможно того, что лопнет от счастья, если пробудет с Лесем в одном помещении еще хоть пару секунд), Элира помчалась прочь. Когда она стояла у стеллажа со справочниками в поисках нужного тома социологической энциклопедии, за спиной у нее раздался усталый голос: — Что я опять сделал не так? — Господин Громов, доброе утро! Я так рада вас видеть… в добром здравии! Как поживает ваша сестра? — Э-э-э… доброе. Утро. Соя в порядке вроде была. А что? — он забеспокоился. — Это просто вопрос. Так принято в обществе: спрашивать о здоровье родных, о новостях из вашего края… Кстати, вы слышали, что ночью кто-то написал на снегу признание в любви? — Нет, не слышал. — А у нас все общежитие говорит об этом… Элира смущенно отвернулась от Громова и взяла в руки огромный фолиант. В целях безопасности она не стала углубляться в ряды стеллажей, и выбрала один из заметных столов. — Знаете, это очень вызывающий поступок. — Вызывающий? — Громов цапнул в руки первую попавшуюся книгу и сел напротив Элиры. — Это значит неприличный, да? — Вроде того. — Тогда хорошо, что это написал не я. — Не вы? — Элире показалось, что разочарование в ее голосе можно было ложкой зачерпнуть. — Не-а, я что совсем дурак топать среди ночи по сугробам! — Громов усмехнулся. — Господин Громов, не выражайтесь, прошу вас. Это… — Неприлично… — вздохнул он. — Хм… Может быть, это для леди Аналиры? Кажется, она живет с той же стороны, что и я… Хотя неважно. Она беспомощно посмотрела на Лесьяра. Может быть, выбрать стол на виду было ошибкой? Теперь все увидят ее глупое влюбленное лицо! Элира постаралась успокоиться. Она вдохнула поглубже и почувствовала запах Громова. Этот его странный парфюм. Скорее всего, просто дешевый дезодорант. Хотя, если честно, она не разбиралась в мужских запахах. — Так ты не злишься на меня? — тихонько спросил Лесь. — Нет! Я на ВАС не злюсь, господин Громов. За что? — Ты так стремительно сбежала, заметив меня. Я подумал, передумала. — Не «ты», а «вы», господин Громов! Я прошу вас, соблюдайте приличия. Он нахмурился. — Я не передумала. Конечно, я займусь вашим обучением. У бедняги Лесьяра глаза на лоб полезли от полного непонимания происходящего. А Элира просто не знала, как ему просигнализировать, что несколько пар любопытных ушей настроилось на их разговор. — С господином Котовым мы уже условились заниматься по четвергам. Вы можете к нам присоединиться. Думаю, если у господина Коневодова, есть схожие проблемы с литературой и этикетом, его мы тоже можем позвать. Герцог Вильгельм, господин Карпов, здравствуйте! Мне показалось или вы хотели что-то мне сказать? — Доброе утро, ваша светлость! — хором ответили молодые люди, топтавшиеся неподалеку. — Мы хотели просто поздороваться. — Что ж, это очень мило с вашей стороны. Вильгельм перевел взгляд на Громова: — Громов… не ожидали встретить тебя в библиотеке! Ты разве умеешь читать? — Представь себе, — буркнул Громов, даже не скрывая раздражения. — Так может быть, это ты накатал на снегу признание в любви? Хотя нет, для этого тебе надо уметь писать?! — герцог Вильгельм рассмеялся. У Элиры лицо изменилось так, словно вместо герцога перед ней образовался по меньшей мере змееног. Вильгельм поперхнулся смешком и нервно сглотнул: — Это просто шутка, леди Элирина! — Ваша светлость, это не смешно. Подобные шутки лишь укрепляют в сознании общества представление о том, что люди, не имеющие титула, по природе своей безграмотны. А ведь мы с вами прекрасно осведомлены, что на самом деле это не так. Более того, многие представители благороднейших родов порой проявляют удивительную невоспитанность и неосведомленность в простейших областях науки. — Тут Элирина так пронзительно посмотрела на Вильгельма, что он втянул голову в плечи, кажется вспомнив все свои промахи в обучении. — Разумеется, леди Элирина. Эм, просим прощения, но нам пора. Скоро занятия начнутся. Всего вам доброго! — герцог с подручным удалились. — Доброго вам дня! — Элира проводила взглядом и милой улыбкой парочку любопытных, но стоило им скрыться пробормотала: «Индюки большеухие». — Что? — Ничего, — она мило улыбнулась Громову. — Так что если вы хотите улучшить успеваемость по литературе, то приходите сегодня в два часа. Подробности можете узнать у господина Котова. И мне тоже пора на занятия, господин Громов. Я ничего не успела повторить… — Простите! — Громов выглядел совершенно растерянно. — Вы не виноваты! Это я… Летаю мыслями в облаках, знаете ли! — Леди Элира, позвольте вас проводить? — Не стоит, господин Громов. Из-за этой надписи кто-то может пустить про нас с вами слухи… Видите, даже герцог Вильгельм не удержался от комментария. Возможно, кто-то мне это признание написал, понимаете? Не хотелось бы оказаться в центре очередного скандала. Доброго дня, господин Громов! — Доброго дня! Она умчалась.***
Громов чувствовал себя полным болваном. Зачем он вытоптал это дурацкое признание? Романтик херов, бля! И надо же было так… Просто он не смог спокойно уйти спать в свое общежитие, после того как его девочка призналась-таки в любви! Нет, конечно, он все и так прекрасно понимал! Но… иногда казалось, что он ни черта не понимает. Она так затрахала ему мозги, что разобраться в ее странных действиях было совсем не просто. Иногда Грому казалось, что у Элиры в голове какое-то устройство, то и дело выдающее случайную мысль и одновременно с этим совершенно случайную эмоцию. Но вчера все сошлось. И он был счастлив, как придурок. Пошел опять любоваться на ее окно и увидел Элиру снова, такую мечтательную, смущенную и счастливую… Он должен был что-то сделать, дать какой-то выход своим чувствам. Номера ее телефона по-прежнему не было, вот он и решил написать смску другим способом. И дернул же черт этих охранников куда-то свалить! Почему именно в этот день и в этот час, когда мозг Грома совершенно оплавился от избытка эмоций? Черт! Теперь она чего доброго начнет его избегать, чтобы не вышло скандала. Идиот. Хотя нет. Это все аристократические заморочки — полный идиотизм. Что такого в том, чтобы признаться любимой в чувствах? Ну, вот что? Хорошо хоть она поверила, что это не Гром написал. На одной из перемен Громов выцепил Рыжего. — Здорова! Ты ничего не хочешь мне сказать, дружище? — положив руку на плечи друга так, что тот пригнулся под ее тяжестью, спросил Громов. — Э-э-э, нет? — Уверен? — Ты о чем? — Об Элире? Она говорит, что вы совместно учиться задумали. — А, да. Я совсем забыл! — актерская игра Рыжего оставляла желать лучшего, и он быстро сдался: — Я думал, что вы типа в контрах. — Мы помирились. — Правда? — просиял Рыжий. — Будем заниматься вместе. Так что, Рыжий, держи язык за зубами, не сболтни чего лишнего. Ты меня понял? — Брат! Я — могила! — Ага, раскопанная тремя поколениями мародеров. Ладно, давай. Встретимся в библиотеке.***
Рыжий задерживался. Гром был ему благодарен, поскольку мог единолично наслаждаться едва заметными смущенными улыбками Элиры. Пока он, развалившись на стуле, наблюдал за ней, девушка аккуратно раскладывала на столе листочки с маленькими текстами для анализа. Наконец, заявился Рыжий. — Извините, мама звонила. — Все нормально? Деньги получила? — тут же спросил Гром. — Надеюсь все здоровы? — одновременно с ним задала вопрос Элира. — Да, все нормально, деньги получила, все здоровы. А еще Маринэ разводится, прикинь! — А меня по какой причине это должно интересовать? — холодно спросил Гром, про себя ругая Рыжего распоследними словами: какого хера он удумал болтать про бывшую Грома?! — Э, это так. К слову. — Если вы все обсудили, может быть приступим к занятию? — подчеркнуто вежливо предложила Элира. Громов был чертовски рад, что она не стала спрашивать, кто такая Маринэ. Врать своей нынешней девушке он не хотел, а рассказывать ей о предыдущей — тем более. Элира принялась объяснять принципы анализа текста: начать нужно с названия, потом определить тему и идею (чем они отличаются-то?) туда-сюда и пятое-десятое. — Чтобы определить идею… главные слова… бла-бла-бла… одиночество… Сосредоточиться было чертовски тяжело. Нос улавливал ее запах. Она нервничает. И в то же время… Черт! Как же он ее хочет! Усиленное зрение подмечало каждую деталь: мурашки, возникающие на ее коже, от нечаянного касания, кончик языка едва облизнувший пересохшие губы, пульсация крови на шее, выдающая учащенный пульс. Фантазия разыгралась… — Все понятно? — спросила она. — Я не понял… — начал было Громов. — Чего? Все же ясно, как… — начал было Рыжий, но спохватился и продолжил: — …то есть ясно, что ничего не ясно! Я понял даже меньше, чем он! — актерская игра Рыжего как всегда бесподобна! Элира расстроенно вздохнула. — Ладно, давайте еще раз. Что именно было непонятно? — Что именно непонятно, Гром? — Я не понял про слова. Как понять относятся они к теме или не относятся? И зачем их вообще считать? — Их считать необязательно. Но это поможет, если вам непонятно, о чем текст или если вы хотите убедиться, что правильно определили его тему, то постарайтесь обратить внимание на лексику… на слова, господин Громов. Например, в этом коротком тексте очень много слов, связанных с одиночеством: «один», «не слышно слов», «никого нет рядом» и так далее. Значит, тема — одиночество. Теперь понятно? «То есть я вот это объяснение только что не понял?» — вопросительно посмотрел Громов на Рыжего. Тот едва заметно наморщил нос. Громов понял, что выглядит как совершенный идиот. Элира еще несколько раз объясняла парням очевидные вещи, которые почему-то до ее объяснений такими уж очевидными не казались. — Тема — это о чем идет речь, а идея — как именно об этом рассказано. Например, тема — одиночество. Но идея в том, чтобы показать это одиночество определенным образом. Как спасение от суеты или, наоборот, как пытку или наказание за недостойное поведение. Тема — нечто общее, абстрактное. Идея — конкретное воплощение темы… — А если вообще непонятно, о чем идет речь? — Если совсем непонятно… То, скорее всего, перед вами философская лирика, — хихикнула Элира. Время шло. Нужно было собираться на тренировку по аэроболу. — Вы сегодня придете? — спросил Рыжий. — Нет. Тренер Клаус устроил для дам тренировки только по вторникам и субботам. Чтобы не было чрезмерных нагрузок. Громову показалось, что Элира едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Но, — продолжала она, — возможно, я вас немного провожу, если вы сейчас на стадион? Парни кивнули. — У меня репетиция с ребятами из «Безумного шляпника». — Как вы все успеваете, леди Элира? — восхитился Рыжий. — Никак, господин Котов, — сникла девушка. — Я ничего не успеваю! Боюсь, что мой средний балл в этом семестре может сильно снизиться. — А какие у вас были оценки в прошлом семестре? — Я все экзамены сдала на отлично. — Круто. — Благодарю, я стараюсь изо всех сил. А у вас как дела с оценками?.. Так болтая о всякой ерунде, они вышли из библиотеки. Им все-таки к неудовольствию Грома пришлось разойтись, чтобы взять верхнюю одежду, так что на стадион он шел в персональном сопровождении Рыжего. — Какого хрена, ты начал болтать про Маринэ? — возмутился Гром. — Ну, так… к слову пришлось. А что? Мама сказала, она вроде не против восстановить отношения с тобой. — С чего это? — Не знаю. Чё думаешь? — Думаю, что мне до нее нет дела. — До Маринэ или до моей мамы? — Рыжий, не тупи. — Ну, ты ж ее любил. — Как полюбил, так и разлюбил. — И вообще не хочешь все вернуть? — Ты че ко мне пристал? Не хочу я ее возвращать! Все, что она делала — это ебала мне мозги по поводу и без повода, а потом пошла трахаться с этим богатеньким полукастрированным ослом! — Ну да… Но… — Рыжий, заткнись. Рыжий хотел еще что-то сказать, но передумал. А потом все-таки сказал: — А Элира не трахает тебе мозг? Гром молча посмотрел на друга. — Все сложно, — сказал он. — У тебя всегда все сложно, — хмыкнул Рыжий. — Может, для разнообразия стоит поискать вариант попроще, не?***
Элира вошла в репетиционный гараж. Марти как обычно подлетел к ней, принимая пальто. — Ваша благовоспитанность делает вам честь, господин Борн, — улыбнулась ему Элира. Марти смутился. — Что за хмурые лица? — спросила она остальных. — Почитай, — протянул ей бумагу Киан. — Что это? — Это текст песни, которую мы должны исполнить на весеннем празднике. Помощник Волана сказал: или мы поем это дерьмо, или ищем другое общественно полезное занятие. Черт бы побрал это все! Элира растерянно пробежала глазами по тексту. Кажется, она слышала эту песню мимолетом пару раз. Что-то из современной танцевальной попсы, на первый взгляд без особого смысла. — Мы же не сраные попсари! — ругался Грогги, пока Элира читала «Я — синий, ты — синий… Синее небо… Синие скалы… Синие руки меня ласкали…» — Ерунда какая! — пробормотала Элира. — А мы про что! — поддержал Киан. — Может быть здесь обыгрывается эльфийская традиция? — Элира посмотрела на Пепла, демонстративно витающего в облаках. — Какая? — прохрипел он. — Кажется… Если я не ошибаюсь, у эльфов есть сопоставление синего и грустного? Мы иногда говорим так о сером или тусклом: серый день — то есть грустный день, тусклый взгляд — то есть усталый, грустный взгляд, а у эльфов то же самое с синим. — Даже если так, ты текст читала? Ты эту песню вообще слышала? — спросил Киан. — Это голимая попса! — пытался донести до нее Грогги. — А мы не… — Да-да. «Мы не сраные попсари», я слышала, — задумчиво вздохнула Элира, кажется, даже не заметив, что сказала. Парни уставились на нее с недоумением. Киан хохотнул. — Я не стану нарушать принципы Мора! — нахмурился Грогги. — Я не буду исполнять эту хуйню! — Грогги, прошу вас! Не нужно так выражаться! — Извините, леди Лира, но это же пиздец! — ГРО! — рявкнул на гнома Киан. Тот втянул рыжую голову в плечи и скрылся за барабанной установкой. — Мы ведь можем придумать аранжировку в рок-стиле? — спросила она. — Можем. — Может быть… я не знаю… может быть, нам попробовать высмеять эту ситуацию? — Как именно? — заинтересовался Пепел. — Пока не придумала. — Эх, если бы кто-то из нас мог петь, как в опере… — мечтательно вздохнул эльф. — Это еще зачем?! — рявкнул из-за барабанов Грогги. — Представь, как бы звучало: «Я — си-и-и-и-ини-и-и-ий!» — Пепел максимально карикатурно изобразил повадки оперного певца, а от его попыток тянуть сиплым голосом высокие ноты становилось вдвойне смешно. — Ты ни в одну ноту не попал, дружище, — посмеиваясь, заметил Киан. — Можно подумать, ты у нас идеальный вокалист, — ответил эльф. — Я могу попробовать, — сказала Элира. — Что? — Я могу попробовать. — Элира прокашлялась, расправила плечи, гордо вытянулась и: «Я-а-а-а-а си-и-ии-и-иний!» Получилось не очень, она понимала. Парни издевательски зааплодировали. — Но уж лучше, чем у Пепла! — заметил Грогги. — Я тоже попробую! Все стали пытаться пропеть дурацкие слова на манер академических исполнителей. — И что нам это дает? — после очередной попытки, вызвавшей истерический смех, спросил Киан. — Ну, я подумал, что было бы забавно, исполнить такую дрянь в, знаете, высоком стиле, — ответил Пепел. — Да, было бы весьма иронично, — согласилась Элира. — Я могу попробовать связаться со своим наставником из академии Вагнеро, — тут она поморщилась, представив, что ко всем ее занятиям добавятся еще и онлайн уроки по академическому вокалу. — Может быть, мы сможем немного потренироваться… — Ну даже если и так, — снова заворчал Грогги, — мы что просто пафосно споем дебильную песню? — Можно подобрать еще и пафосные костюмы, — задумалась Элира. — Что-то в стиле оперы. Вы бывали в опере? Парни отрицательно покачали головами. — Например, я могла бы надеть пышное бальное платье и дурацкий здоровенный парик, а вы — смокинги и цилиндры. Как будто мы ставим произведение двухсотлетней давности. Надо нам с вами сходить на что-нибудь в театр, чтобы вы прониклись атмосферой. — А такой номер пропустят? — А почему нет? — На всякий случай, можно подготовить две версии. Одну для комиссии, а другую для выступления… Еще какое-то время обсуждали концепт выступления, потом попробовали наиграть мелодию на своих инструментах. Творческий процесс разгорелся.***
Войдя в свои покои, Элира устало стянула шубку и ботинки. Ноги запели арии ангелов, наконец оказавшись без каблуков. Девушка дико устала, а еще предстояло выполнить кучу домашних заданий. Хорошо хоть у нее была Маргарет, тут же окружившая леди своими заботами. Попивая свежезаваренный чай, Элира быстро написала и отправила электронное письмо одному из своих учителей, которых мама нанимала для занятий вокалом. Потом взялась за решение задач по социологии, еще нужно было подготовиться к семинару по политологии и сделать конспект по философии. В какой-то момент, Элира поняла, что больше не способна понять ни слова из того, что написано в учебнике. Вместо этого в ее выжатом мозгу всплывала странная фраза Луки Котова: «Мринэ разводится!» Она бы не обратила внимания, мало ли какие есть родственники у этих двоих, но по тому, как напрягся Громов и неловко замер Лука, она поняла, что это не просто какая-то родственница. Почему, по мнению Луки, Лесьяра могло заинтересовать, что она разводится? Она его любовница? Боги, какой же бред лезет в голову! Наверняка какая-нибудь дальняя кузина, которая скандально вышла замуж и это просто глупая семейная байка. А если нет? — Кажется, мне нужно немного подышать, — сказала Элира Маргарет и подошла к своему любимому окну. Холодный воздух тут же коснулся пальцами ее лица. — Ваша светлость, быть может, вам следует отправиться спать? Уже поздно. — Да, Маргарет, спасибо! Закончу, пожалуй, завтра утром. Разбудите меня на час раньше, пожалуйста! — Ваша светлость желает принять ванну? Элира принялась готовиться ко сну. Надышавшись вдоволь свежего воздуха, а потом окунувшись в теплую воду, она уже едва разлепляла глаза. Элире казалось, что, как только голова коснется подушки, она тут же уснет. Пожелав леди доброй ночи, Маргарет ушла. Элира свернулась в клубочек под одеялом и закрыла глаза, представляя Громова. Вот бы он ей приснился. «Маринэ!» Зарычав, Элира уселась в постели. Что так мешает ей спать? Неужели это ревность? Ревность. К имени. И как выяснить, кто такая эта Маринэ? Спросить? Так он ей и скажет, если она его бывшая… а если не бывшая? Вдруг она его любовница? И теперь эта Маринэ разведется, и он к ней уйдет? А Элира ему просто так, для забавы? Нужно срочно это выяснить! Иначе она не уснет! Элирина достала телефон. Половина второго ночи. Сое не позвонишь, а номера Громова у нее до сих пор нет. Да и что это был бы за звонок посреди ночи? Привет, милый, скажи, пожалуйста, кто такая Маринэ? Вот уж он бы ее на смех поднял! Особенно, если окажется, что это какая-нибудь его престарелая тетушка. Что же делать? Элира теребила в руках смартфон, и ее взгляд упал на значок соцсети. Она не вела своих страниц: как-то времени не было, да и не интересно. Иногда они переписывались с Анной, но это было давно. Но, может быть, у Леся есть аккаунт? Если верить фильмам, то в соцсетях может найтись какая-нибудь информация. Чувствуя себя полной дурой, Элира вошла в свой аккаунт и принялась искать страницу Громова. Он, к ее удивлению, нашелся быстро. Был онлайн два часа назад. Сердце почему-то сжималось от волнения и любопытства. Элира даже почувствовала себя немного шпионом. Потом посмотрела на валькирийский кулон, по-прежнему болтавшийся на запястье. Она шпион и есть. Вот только сейчас ей нужна информация о Громове, а не о подозрительных искажениях пространства! Элира принялась просматривать фотографии. На самой свежей он счастливо улыбался вместе с товарищами по аэробольной команде. Это фотография после финала, парни еще не сняли форму, а на усталых счастливых лицах блестели капли пота. Элире стало не по себе: через несколько часов после того, как сделали это фото, она разобьет ему сердце своим «Я вас не люблю!» Она пролистнула дольше. На большинстве фотографий Громов веселился с друзьями, чаще всего с Лукой Котовым. Бутылки с алкоголем и сигареты то и дело мелькали в руках. Несколько более приличных фото с сестрой. Элира пролистывала и пролистывала, пока не дошла до одной из самых первых картинок. Громов совсем молодой, наверное еще подросток держал в руке за хвост подстреленную птицу, улыбаясь этой своей широкой наглой улыбкой, а рядом, опустив руку ему на голову, стоял мужчина. Наверняка отец. Они были удивительно похожи. Это было ужасно грустно. Знать, что мальчик с фотографии совсем скоро потеряет отца. А она, Элира, никогда не сможет познакомиться с его родителями. Лесь не приведет ее к ним в дом и не скажет: «Знакомьтесь, это моя девушка». Он вообще ничего и никогда им уже сказать не сможет. Интересно, они бы одобрили его выбор? Согласились бы с ним или с ней? Решили бы, что она принесет ему радость или лишь несчастья? Элира представила, что было бы с ней, если бы ее родителей не стало. Нет, это слишком тяжело! А он живет с этим уже столько лет! Как же ей захотелось обнять его сейчас! Сказать, что она его любит! Чтобы он знал, что он не один. Она открыла текстовое сообщение и написала «Я люблю тебя, Лесь!» Но не отправила. Он уже спит. И вообще все это как-то глупо. Элира вытерла слезы, бездумно пролистнула ленту фотографий и уже хотела снова лечь, как взгляд зацепился за одно изображение. В толпе народу Лесь обнимал какую-то девушку. В комментариях мелькнуло имя Маринэ: кто-то написал, что у Грома девушка -огонь, а она благодарила. Элира перешла на страницу этой Маринэ. И сразу же наткнулась на ее пост: «Как больно от того, что ты больше не рядом. Жаль, что поняла это так поздно!» И фото, на котором Лесьяр целует ее в висок, а она строит жеманное личико. Элира впала в ярость. Это еще что за херня?! Он это видел? Может быть, оставил комментарий? Кажется, его комментария нет. Зато других полным-полно: кто-то писал, что она поздновато одумалась, кто-то выражал надежды, что ей удастся помириться с Громом. Элира злобно жевала губы, сидя на кровати. И вот что ей теперь делать с этой информацией? Невольно она принялась разглядывать эту вертихвостку. Воспаленный мозг выдал: «Черноглаза, черноброва, нрава кроткого такого…» Ага, кроткого. По ее вульгарным нарядам можно подумать, что это девушка, торгующая телом! А Элира еще свое красное платье считала откровенным! Но фигура у нее, конечно… Элира опустила взгляд на свою грудь. Оставалось надеяться, что Громову нравятся более субтильные девушки. Распсиховавшись, Элира убрала смартфон куда подальше и укрылась одеялом с головой, почти не надеясь заснуть.