В любви как на войне

      Если бы дух Рождества был человеком, она бы заперла его в клетке и на своей спине притащила к тому, кто прячется от Рождества, как от чумной крысы. Звучит не слишком миролюбиво, но такова реальность.       Рождество для Севена оставалось тёмным и безрадостным. Он не говорил почему, но чем больше уходил в себя, избегая праздничной атмосферы, тем меньше хотелось праздновать и ей, девушке, которая не имела к нему никакого отношения.       Лишь на словах.       В общем чате она признала, что, вероятно, сама предпочтёт остаться дома и не праздновать в этом году. Конечно, её попытались отговорить.       ЗЕН: Признавайся, это на тебя Севен так влияет?       ЗЕН: Не стоит переживать, он будет в порядке.       Юсон☆: Это же Рождество! Да и ты обещала, что поможешь с организацией ярмарки, разве нет? ТТ       Через силу, боль и тяжкие вздохи ей пришлось согласиться. Ведь она и правда обещала, но в последнее время голова не на месте. Голова и сердце, точнее сказать. Даже удивительно, что разум в такой критической ситуации решил просто уйти в отключку, не сделав и попытки пожурить нерадивое сердечко.       Ужасно. Ничего не помогало.       В конце концов, подготовка к благотворительной рождественской ярмарке RFA вполне могла заставить проникнуться рождественским настроением. Не повод же сидеть и хандрить, когда дорогой тебе человек, не открывая причин, не любит один из самых тёплых и чудесных праздников. Верно? Верно.       МС: Джехи, я подъеду пораньше, ничего страшного?       Джехи Кан: Конечно, подъезжай. Лишние руки не помешают.       Джехи Кан: Но ты точно в порядке?       МС: В полном! Не переживай.       И она действительно собралась и приехала. Помогать Джехи было приятно — вообще, загрузить себя работой ощущалось здорово, ведь то было нечто значимое, исполняемое не для себя, а для людей. Однако труд проблему не решил. Сколько бы украшений, мишуры и праздничных огней ей ни пришлось повесить, надолго отвлечься не получилось.       — Отстой, Севен, — пропыхтела она, устало заваливаясь на кровать поздним вечером. — Ты полный отстой.       Сколько там до Рождества? Ещё два дня. Отлично. Будет время обработать рыжего пришельца, может, что-то из этого и выйдет.       МС: Севен!       707: МС!       МС: Ты просто не можешь пропустить эту ярмарку.       МС: Знал бы, как мы стараемся!       707: Знаю, но работа (-_-;)       707: Я ведь всего лишь раб денег…       707: ¯\_(ツ)_/¯       707: Но эй, Севени всегда с вами.       707: У тебя в голове (//▽//)       Невыносимый пришелец. Она хмурится в полумраке чужой комнаты, закусывает губу с боевым настроем и печатает.       МС: Да брось.       МС: Уверена, у тебя появится настроение, как только мы встретимся.       МС: Я об этом позабочусь :))       707: Даже если я украду тебя на космический корабль и увезу на другую планету?       МС: Я умею справляться с пришельцами (◕‿◕)♡       МС: Отправимся в открытый космос и запустим там фейерверки.       707: Если я заберу тебя, праздник обречён.       707: Я не могу так поступить!       МС: RFA справятся, моя роль не настолько грандиозна.       707: И всё же будь там со всеми, координатор.       Она сделала несколько глубоких вдохов. Его присутствие на ярмарке не могло быть такой проблемой. Севен просто раздувал из мухи слона, и ей стоило лишь чуть поднажать. Самую малость.       МС: Да что ты имеешь против Рождества?       Тишина. Невыносимо долгая, но Севен всё ещё здесь, в чате. Она подтолкнула.       МС: Это праздник близких.       МС: Семейный праздник.       707: Вот именно.       МС: И? RFA тебе не семья?       707: Ты ничего не знаешь, так что лучше молчи.       МС: Да я даже не понимаю, что должна знать!       МС: Ты ничего не говоришь…       707: И не собирался.       707: Подумай лучше о себе, моя жизнь тебя никак не касается.       МС: Но…       707 покинул чат.       Она выдохнула и откинулась на подушку. Всё вышло намного хуже, чем представлялось. Нет, всё вышло просто ужасно, и из-за чего? Какой-то полной ерунды! Ладно, может, не совсем ерунды, потому что её слова явно задели Севена за живое.       Полная противоречивых чувств, она отложила телефон и прикрыла глаза, сдерживая слёзы. Наверное, она действительно не разбиралась в жизни и людях. Не стоило ей становиться координатором благотворительных вечеринок — только всех гостей с таким уровнем эмпатии разгонит. Ещё и пинка вслед отвесит.       Надо было извиниться. Не сейчас, так утром точно.       Помириться до Рождества… Не хотелось бы так встречать праздники.              Юсон☆: Ну вот, они, кажется, поругались Т_Т       Юсон☆: Что вообще нашло на Севена?       Джумин Хан: Будь объективен.       Джумин Хан: У некоторых людей есть границы, которые нужно замечать.       ЗЕН: Да что ты говоришь ー_ー       ЗЕН: Перестань делать вид, что понимаешь что-то в человеческих чувствах, придурок.       Джумин Хан: Не отрицаю, что не вижу смысла реагировать так темпераментно.       ЗЕН: Вот так-то лучше.       ЗЕН: Не притворяйся человеком.       День предрождественского утра начался солнечно. Так ярко, что ослепил, возмутил и заставил задвинуть занавески.       — Ладно, координатор, — пробурчала она себе под нос. — Ещё полчасика полежи — и за работу.       Полчасика ожидаемо превратились в пару часов, но никто не пытался её вызвонить и не искал с собаками по городу. При том чат едва ли замолкал хоть на две минуты, только Севен так и не появился.       Их перепалку обсуждали недолго, разборки быстро решили предоставить непосредственным участникам. Как сказал Джумин, лучше позволить буре успокоиться. Каждый готовился к ярмарке. Джехи, как и ожидалось, суетилась и работала больше всех, из-за чего редко заглядывала в мессенджер. Стоило скорее собраться и поторопиться помочь — всяко лучше, чем сокрушаться о неверных решениях и сказанных словах.       Информировать и курировать гостей — её привычная обязанность, но сосредоточиться выходило плохо. Вернее сказать, не выходило совсем.       Сегодня канун Рождества. А потенциальная любовь всей её жизни, возможно, теперь её ненавидит. Ладно, вряд ли ненавидит, но точно недолюбливает. Ничего не скажешь, сама виновата.       Пора бы позвонить, извиниться, но непослушные пальцы вновь отказывались набирать номер, и она отложила телефон в сторону. Побарабанила пальцами по столу и попыталась — совсем не раздражаясь! — ответить очередному гостю на письмо. Нет, ну правда, мероприятие уже вечером, а ей до сих продолжали задавать глупые вопросы. Знали бы, насколько ей не до них.              МС: Через пять минут выхожу. Всё по плану?       Джехи Кан: Здесь всё в порядке.       Джехи Кан: Почти все на месте, ждём тебя и мистера Хана.       Она собрала сумку, проверила, чтобы в квартире всё было выключено, по привычке оглянулась в прихожей и начала обуваться. Совсем рядом послышалась чья-то возня. Девушка замерла и прислушалась.       Показалось? Наверное, всё от нервов.       Она выпрямилась, подхватила ключи и открыла дверь.       — Сюрприз.       — Какого?..       Сходу чуть не налетев на незнакомого человека, она шагнула назад и запнулась о порог. Упасть ей не дал всё тот же незнакомец: перехватил за локоть и потянул на себя. От неожиданности она напрочь забыла о социальной дистанции и застыла на такой близости, что могла ощутить его дыхание. Пока она тупо таращилась на него растерянным взглядом, он заглянул ей за плечо, проверяя, нет ли кого ещё в квартире, а потом сказал:       — Оставь телефон дома. Он тебе не понадобится.       — Вот ещё, — она стряхнула с себя ступор и наконец восстановила дистанцию. — Если ты собираешься куда-то меня тащить, телефон мне понадобится больше всего.       Он недобро ухмыльнулся.       — Если бы я собрался тащить тебя куда-то силой, принцесса, ты бы и слова сказать не успела.       Что-то в его тоне заставило сердце пропустить удар. Голос парня звучал вкрадчиво. Вполне возможно, что она сейчас в опасности. Только она себя так не чувствовала. Конечно, надо быть поосторожнее с ним, но интуиция подсказывала, что он пришёл не с целью угрожать или причинить вред.       Белые выжженые волосы с проглядывающими кое-где бледно-розовыми прядками падали ему на лицо. Мятно-зелёные глаза смотрели холодно и цепко, но с интересом. Было в молодом человеке нечто знакомое, однако это нечто ускользало прытко, не давая ухватиться. И одет странно: кожаный ошейник, кожаная куртка, шипастые браслеты…       — Силой, значит, не потащишь.       — По крайней мере, если не будешь провоцировать. Чего делать не стоит.       Она вздохнула. Незнакомец не выглядел впечатляющим: невысокий и худой, — но всё равно, что она могла против него?       — Вообще-то, у меня дела. Мне на благотворительную ярмарку ехать.       — Надо же, какая преданность делу, — он хохотнул. — Подумай, ты поработала достаточно. А со мной будет куда веселее, чем с кучкой этих идиотов.       — Говоришь так, как будто у тебя личные счёты с RFA, — скептически заметила она, в то же время, сама не зная зачем, вынимая телефон из кармана.       Открыла мессенджер и быстро пролистала сообщения. Севен так и не зашёл. Собирался ли он хоть что-то написать сегодня?       «Ты правда хочешь провести Рождество в одиночестве?»       — Не стоит полагаться на этого рыжеголового. Он всего лишь предатель и лицемер с горой скелетов в шкафу.       Незнакомец выплюнул эти слова с такой ненавистью, что у девушки по спине прошли мурашки.       — Хочешь, чтобы я ушла с тобой?       — Именно. Только, повторяю, оставь телефон.       Она поджала губы.       — Хорошо. А ты…       — Не задавай идиотских вопросов, принцесса. Ты уже знаешь, кто я.       — И ты мне, конечно, ничего больше не объяснишь. Например, зачем привёл меня сюда.       — Не сегодня. Я верну тебя в эту же квартиру, можешь не дрожать.       — Я и не дрожала, — возмутилась она. Ответом ей стал звенящий издевательский смех.       Помедлив ещё пару секунд, она вернулась в квартиру и оставила телефон. Решение было настолько спонтанным и необдуманным, что будоражило и пьянило. Словно пузырьки от шампанского в голову ударили.       Как знать, не врёт ли ей Неизвестный. Ей не хотелось задаваться этим вопросом, потому что куда яснее для неё было другое — хоть убей, не тянет на ярмарку. К чёрту всю эту благотворительность, не такая уж она и альтруистка.       — Поехали.       Они спустились к ожидавшей у подъезда машине. Всё происходящее ощущалось сюрреалистично, как во сне. Неизвестный не сводил с неё глаз, разглядывая и изучая. Она молчала, избегая зрительного контакта.       — Надень, — скомандовал он, протягивая ей повязку из плотной ткани.       — Извини?       — Надень, я сказал. Не заставляй меня повторять дважды. Я скажу, когда можно будет снять.       — Отлично, сейчас завяжешь мне глаза и отвезёшь с лес, о чём я только думала, — пробурчала она, забираясь на сиденье машины.       Её руки не дрожали, когда она прикладывала ткань к лицу и завязывала узел на затылке. Это странное чувство нездорового доверия к подозрительному парню пугало её саму. Но она решила пустить всё на самотёк.       Мотор загудел. Машина тронулась, и они поехали. В полной тишине. Она ни о чём не спрашивала, лишь прислушивалась к шуму на улице, к дыханию сидящего рядом человека. Который по-прежнему не собирался ей ничего разъяснять.       Прошло полчаса, или час, или двадцать минут, когда послышался голос:       — Мы за городом. Можешь снять.       Она моргнула несколько раз, привыкая к тому, что снова может видеть. За окном проплывали деревья, переливался изумрудной палитрой лесной массив.       — Долго нам ещё?       — Не раздражай меня тупыми вопросами.       — Ладно, — она откинулась на спинку сиденья, прижалась лбом к стеклу. — Могу и помолчать.       Когда за окном показалось многоэтажное здание с зелёной крышей, Неизвестный остановился.       — Неплохой особняк, — бросила она, наблюдая за реакцией Неизвестного, но он промолчал.       Несколько минут он продолжал сидеть, уставившись на здание из окна. Вышел, резко распахнув дверь, обошёл машину и помог девушке выйти.       — Надевай обратно.       — Ты издеваешься?       — Надевай, я сказал.       — Да пошёл ты.       И всё равно надела. И всё равно позволила худой тёплой ладони с длинными пальцами взять её за руку и повести за собой. Она цеплялась за него, как за последнюю надежду в своей жизни, и чувствовала, как он крепко сжимает её руку в ответ.       Полный абсурд.       Он провёл её по нескольким лестницам. Каждый раз, проходя через очередной этаж, она слышала чьи-то отдалённые голоса, но не могла разобрать слова.       — А тут оживлённо, — пробормотала она, но не получила ответа.       Только надёжную опору в виде чужой руки. Неизвестный не разговаривал с ней, лишь предупреждал о ступенях и порогах.       Когда ветер коснулся её шеи, она поёжилась. И в следующий момент вздрогнула. Обожжённая кончиками его пальцев кожа запульсировала, Неизвестный лёгким касанием провёл дорожку ей до затылка, мягко потянул за концы повязки. Узел развалился, и ткань легко слетела с её глаз.       От вида, раскинувшегося перед ними, перехватило дыхание.       — Это… горы.       Она шагнула вперёд, к бортику находящегося под самой крышей балкона, на котором они стояли. Горы рисовались на горизонте неровными тенями — пульсом природы. Над хребтом раскинулся звёздный купол. Ни разу в своей жизни она не видела такого яркого ночного неба. Оно поражало и восхищало куда больше той огромной усыпанной огнями ёлки на ярмарке RFA.       Пока она любовалась видом, Неизвестный осторожно вложил что-то ей в ладонь. Она опустила взгляд и улыбнулась.       — Бенгальские огни.       — Зажжём их прямо сейчас, если хочешь. До Рождества ещё час.       — Зажигай, — она протянула ему одну палочку.       Неизвестный ухмыльнулся и достал зажигалку.       — А ты любишь Рождество?       Не успев поджечь маленький фейерверк в её руке, он выронил зажигалку и вскинул голову. От взгляда Неизвестного — дикого и напуганного — она растерялась.       — Извини, я не хотела…       — Мне плевать.       — А?       — Мне плевать на Рождество. Оно не имеет значения. Разве что для таких, как ты.       — Каких это? — она прищурилась.       — Таких… Неважно. Забудь об этом, и не зли меня.       Она закусила губу и отвернулась. Сейчас, глядя вниз, она поняла, как высоко они стояли. И от этого невольно бросало в дрожь. В общем-то, дрожь вызывала вся ситуация. Два человека — девушка и парень без имён — ходили по краю. Но почва под ногами внезапно обрела твёрдость, когда тишину разрезал его тихий бархатный голос:       — Какая ты… послушная. Поразительно.       — Ты думаешь? Тогда мне придётся немного нарушить твои границы.       Она быстро скользнула пальцами ему под ошейник и потянула на себя. Он задохнулся, когда она коснулась своими губами его, из горла вырвался гулкий, сдавленный звук.       — Ты… — прохрипел он, отрываясь, но так и не закончил фразу.       — Помолчи, — выдохнула она между поцелуями. — Я приехала с тобой неизвестно куда. Теперь твоя очередь подчиниться мне всего на пару минут.       — Подчинять здесь… могу только я.       Руки, удивительно крепкие для такого тощего парня, прошлись по её позвоночнику, обхватили тонкую талию. Бежать было некуда. Бежать не хотелось. Только взлетать и падать, кружиться и целовать до потери пульса и сознания. Встречать его горячие губы, язык, вдыхать пьянящий цветочный аромат и задыхаться.       Даже если он её уничтожит.       Иного она не ждала.              Джехи Кан: *вложение*       Юсон☆: Хорошее фото, но…       Юсон☆: Без нашего координатора Т_Т       ЗЕН: Она так и не приехала. Севен, это всё твоё дурное влияние!!!       Джехи Кан: Может быть, но… Я всё же переживаю.       Джехи Кан: Она говорила, что выходит через пять минут…       Джумин Хан: Подождём до утра. Если не объявится, у Севена есть адрес.              Севен не был уверен, что поступил правильно. Но всё же нельзя было иначе. Подпускать кого-то слишком близко, рассказывать о своём прошлом — не то, что он мог себе позволить. Живи он иной жизнью, смог бы признать, что эта девушка ему нравится. И рассказать ей всё, что её интересовало. Но в этой жизни его прошлое, его настоящее, его будущее, которого не было, — всё это не позволяло ему открываться. Ограничивало. Душило.       Сами его отношения с членами RFA были чем-то опасным и ненадёжном. О чём-то ещё более интимном запрещалось и думать.       Только вот он звонит. Мысленно подбирает слова и отсчитывает гудки, которым вторят удары сердца. Он ведь не должен извиняться. Потому что оттолкнуть — значит обезопасить. Это было самое верное решение.       Но он всё ещё ждёт, когда ему ответит самый чудесный на свете голос.       Этого не происходит. Раздаются короткие гудки, и Севен кладёт телефон обратно на стол. Циферблат на экране меняет числа.       00:00       Раздаётся звон входящего сообщения.       Неизвестный: Я победил. С Рождеством, 707.