***
Убеждение Майки посетить похороны деда едва не стоило Санзу глаза и ноги. Однако не было ничего такого, что розоволосый мужчина не сделал бы для своего короля. Акаши полагает, что должен поблагодарить второго в Бонтене за такую набожную преданность. По крайней мере, это избавит его от необходимости убеждать Майки, который в последнее время слишком часто становился триггером на счастье. Похороны уже начались, и посещение дома его самого дорогого друга вызвало у мужчины чувство ностальгии. Казалось, что время в доме Сано остановилось, всё было на своих местах. И, честно говоря, казалось, что Шиничиро вот-вот выскочит из одной из комнат, чтобы тепло и дружелюбно поприветствовать их. 'Я скучаю по тебе, старый друг.' Акаши не сводит с него каменного взгляда, упорно следуя за лидером Бонтена по коридорам с татами. Войдя в комнату, где проходили похороны они увидели, что там уже находились несколько стариков, которые были друзьями покойного Сано. Их присутствие насторожило стариков, и все они бросили на Майки и его свиту настороженные взгляды. Их реакция была понятна, учитывая их внешность и пугающую ауру, которую они излучали. Однако только одна душа не повернулась при их появлении. Один конкретный ребёнок, чья спина оставалась обращённой к ним. Ребёнок, который продолжал молиться за умершего Сано. Несмотря на вздохи и ропот, мальчик не обернулся, пока не закончил. Майки не произносит ни слова приветствия никому поблизости, а направляется к единственному ребёнку в комнате. Санзу и Акаши следуют за ним по пятам. Пока они дошли до него, ребёнок медленно поворачивается к ним, завершая последний похоронный обряд. Первое, что думает Акаши, это то, что фотографии не оправдали его глаз. 'Если это не самые голубые глаза, которые я когда-либо видел в своей жизни, то я не знаю, что это.' Перед ними стоял маленький тощий мальчик с пушистыми волосами цвета воронова крыла и сверкающими голубыми глазами. Его юношеские черты были неразборчивы, если не считать свежих слёз, стекающих с его скорбных глаз. Остальные посетители обменялись обеспокоенными взглядами и шёпотом, но Акаши сосредоточился только на двух Сано, стоящих друг напротив друга. Сано Такемучи смотрит на Сано "Майки" Манджиро и мягко улыбается. Глаза закрываются, а губы приподнимаются, чтобы улыбнуться так нежно и тепло, совсем как Шиничиро. Ребёнок, которому едва исполнилось восемь лет и который полон невинности, открывает рот. Акаши замечает, что в глазах мальчика не было ни следа страха, он лишь дружелюбно воспринимал их появление. "Здравствуйте." Судя по отсутствию бурной реакции со стороны их лидера, Акаши знает, что они нашли лекарство, способное положить конец попыткам самоубийства Майки. Он издал неслышный вздох облегчения, когда старший Сано ответил ему. "Ты пойдёшь со мной."***
Сано Такемучи был странным ребёнком. Он никогда не сопротивлялся и не проявлял никаких признаков тревоги по поводу окружавших его пугающих фигур. Когда ему в лицо сказали, что его навсегда переведут в другое место, мальчик лишь улыбнулся и вежливо кивнул в ответ. Когда мальчика привели в главную резиденцию самых важных членов Бонтена, он лишь поклонился каждому из них в знак приветствия с той же доброй улыбкой. Он даже благодарит их за то, что они выделили ему собственную комнату, пусть и без убранства. Вот так мальчик незаметно для себя вписывается в Бонтен. Майки дал ему эксклюзивное право бродить по роскошному пентхаусу Бонтена. Руководителям было странно наблюдать, как маленький ребёнок с любопытством прогуливается по коридорам и балконам, всегда встречаясь взглядом с мягкой улыбкой. Такемучи получал более чем достаточно денег, чтобы покупать всё, что он хотел, но мальчик предавался только искусству. Часто его можно было увидеть рисующим и раскрашивающим в случайных местах пентхауса в течение дня, если его не звал старший брат. Кстати говоря, с появлением младшего Сано склонность Майки к суициду значительно снизилась. Лишь однажды вечером руководители Бонтена по-настоящему осознали ценность Сано Такемучи, когда не смогли найти обоих Сано на их обычных местах. Обеспокоенные тем, что их лидер снова пытается совершить самоубийство, и на этот раз, возможно, к этому списку добавился его младший брат, все искали его в пентхаусе, отчаянно пытаясь остановить Майки, лишавшего себя жизни. Представьте себе их удивление, когда они находят пропавших двоих в ванной комнате Такемучи, со спящим Майки, крепко прижимающим к себе младшего брата. От их внимания не ускользают бритвенные лезвия и упаковки из-под таблеток, разбросанные по кафельному полу. Несмотря на неудобное положение, в котором они находились, Такемучи смотрит на их шокированные выражения только со спокойной улыбкой, так не вязавшейся с выражением лица восьмилетнего ребёнка. "Майки-нии спит, не могли бы вы отнести его в кровать?" Это первое, что вырывается из уст маленького мальчика. Даже когда Майки был успешно перенесён обратно в свою спальню, Такемучи оставался рядом со своим старшим братом, проводя маленькими пальчиками по белым волосам цвета слоновой кости и наблюдая нежным взглядом, как старший Сано расслабляется от прикосновений. С тех пор Майки больше никогда не пытался совершить самоубийство. Майки всегда требовал присутствия Такемучи, в чём младший брат ему никогда не отказывал. Старшего Сано всегда можно было увидеть сидящим рядом с младшим братом и исполняющим все желания его маленького сердца. Когда глава Бонтена не был занят делами группировки, он был похож на сдержанного, но заботливого старшего брата. Такемучи оставался весёлым и медленно, но верно начинал вести себя как ребёнок, по мере того как его отношения со старшим братом укреплялись. И всё же его желания были такими простыми. "Я хочу провести день с Майки-нии." "Можно мы будем есть все вместе?" "Можно мне больше художественных принадлежностей?" Эти три вещи – всё, о чём он когда-либо просил, и руководители Бонтена не знали, радоваться или недоумевать по поводу бескорыстия мальчика. Возможно, они уже делали и то, и другое. Такемучи стал идеальным стабилизатором для Майки и Бонтена. Он был идеальным ребёнком, которого всегда любят, что бы он ни делал. Он никогда не закатывал истерик и проявлял лишь достаточно игривости, чтобы окружающие его взрослые могли терпеть. Ребёнок, который хотел только трёх вещей: провести время со старшим братом, поесть со всеми и художественные принадлежности. Мальчик, который никогда не стремился к власти, желая быть лишь успокаивающим спутником лидера Бонтена. Они не замечают тоски на лице Такемучи, когда он в одиночестве сидит на подоконнике в своей комнате. Они не комментируют слёзы боли, текущие по щекам мальчика, когда на шее восьмилетнего мальчика насильно вытатуирован знак Бонтена. Они не произносят ни слова, когда им приходится будить мальчика от ужасных кошмаров, которые снятся ему от количества крови и ужасов, которым они его жестоко подвергли. Бонтен, к лучшему или худшему, нуждался в Такемучи, чтобы сохранить организацию. И вот, пока он дышит, судьба Сано Такемучи прикована к Бонтену. К его руководителям. К его лидеру. К Сано Манджиро.