Солнце в цепях

Сано Такемучи понял, что сидеть в инвалидном кресле в роли Ханагаки Такемичи порой довольно сложно. Он не мог быть таким незаметным, как ему хотелось бы, и, конечно, не помогало то, что у двадцатишестилетнего мужчины было довольно много друзей. Это означало, что его навещали слишком часто, чем это было бы удобно Такемучи. Он не привык к тому, чтобы люди искренне проверяли, хорошо ли он ест или спит. Это было странно – чувствовать, что о тебе заботятся без скрытых мотивов. Как Сано Такемучи, он привык к двойному смыслу, скрытому за ласками руководителей и старшего брата. Он знал, что их прикосновения всегда несли в себе определенный смысл, все они либо хотели поиздеваться над ним, либо сломать его. Он привык к фальшивым улыбкам клиентов и деловых партнёров Бонтена, все они несли в себе оттенок обмана, жадности и злобы. Слова, которыми обменивались люди из преступного мира, были колкими, безжалостными и нечестными. Никогда не говорить о чувствах, никогда не показывать слабости, всегда быть начеку – таковы были предупреждения, которых придерживался Такемучи во время своего пребывания у Бонтена. Ну, или пытался придерживаться. Однако, став Ханагаки Такемичи, мальчику пришлось забыть о том, чем он жил раньше. Чтобы быть Такемичи, он должен был искренне улыбаться в присутствии своих добрых друзей и родственников. Люди навещали его исключительно ради того, чтобы узнать, всё ли у него хорошо и нужна ли ему компания. Их разговоры никогда не касались кровавых дел, теневых сделок и казни предателей самыми жестокими способами. Ханагаки Такемичи – обычный человек, не тронутый ужасами подземного мира Японии и блаженно живущий на поверхности. И это была ещё одна причина для Такемучи работать изо всех сил, чтобы вернуть тело, в котором он находился, его первоначальному владельцу. Установив контакт с владельцем тела, Такемучи уже давно догадался, что ему придётся совершить множество неблаговидных поступков, чтобы начать работать над достижением своих целей. Вернуться в свои первоначальные тела, а также искупить грехи Сано Такемучи смертью. Обладая полным доступом к воспоминаниям благодаря здоровому телу Ханагаки Такемичи, самый маленький руководитель Бонтена мог в совершенстве вспоминать важные детали, которые могли бы помочь ему выручить двадцатишестилетнего парня из Бонтена. Конечно, информация, которая была ему известна, могла оказаться бесполезной, учитывая, что прошло уже более полугода с тех пор, как он в последний раз непосредственно слышал разговор о Бонтене. Он даже не был уверен, что системы безопасности некоторых их предприятий по всей Японии остались прежними, но без риска нет награды. И вот, младший Бонтена возился в полумраке одной из гостевых комнат, полностью запомнив расписание госпожи Ханагаки и поддерживая связь с ней или с теми, с кем Такемичи был особенно близок, чтобы они случайно его не застукали. Некоторые вещи были припрятаны благодаря его покойному сидельцу Альберту. На самом видном месте лежал прочный ноутбук Latitude, небольшой кейс с USB-накопителями, спутниковый телефон, телефонный диктофон roland военного образца и спрятанная за большим отделением глушилка спутниковых телефонов. Такемучи вспомнил о нескольких пистолетах, расположенных в разных уголках комнаты, но счёл ненужным их держать рядом с собой в данный момент. В конце концов, он не хотел случайно убить кого-нибудь из дорогих людей Такемичи. Хотя домик, который оставили его помощники, предназначался в качестве награды за побег из Бонтена, Такемучи, Альберт и Микото знали, что жизнь, не зависящая от влияния Бонтена, никогда не наступит, и поэтому им нужно было принять меры предосторожности, чтобы полностью не потерять связь. Альберт занимался всем, что было связано с цифровыми технологиями, и проектированием домика, обеспечивая наличие потайных комнат и укрытий на случай непредвиденных ситуаций, в то время как Микото отвечала за то, чтобы достать огнестрельное оружие и спрятать его по всему дому. Он был уверен, что в каждой комнате где-то лежало как минимум по два пистолета и несколько ножей. Дом мечты Такемучи был далёк от того, что он представлял себе вначале. В идеальном мире он мечтал о простом коттедже на берегу моря и без грязи своего прошлого. Даже когда он оставался в Бонтене... Когда Хами, Микото и Альберт были ещё живы и находились рядом с ним, он желал, чтобы все они стали свободными и жили в мире, не думая о том, будет ли сегодняшний день для них последним. Он помнил время, когда, ещё не зная, насколько гнилыми были его брат и его руководители, тоже желал им добра. Это был короткий период наивности мальчика, когда он ещё не знал, на какие ужасы они способны. Глаза мальчишки по-прежнему были остры, в них больше не было места ошибкам. Его опекуны и Хами заплатили цену за эту беспечность, за то, что он был уязвим. Все они погибли, потому что он был слишком слаб. Тело было слишком хрупким, а разум восприимчивым к наркотикам, которые его заставляли принимать снова и снова. Вступать в контакт с врагами Бонтена в теле Такемичи было рискованно, но других вариантов у Такемучи попросту не было. Крепко сжимая телефон, Такемучи набрал номер и терпеливо ждал, пока собеседник снимет трубку, а голосовой преобразователь активируется. Настало время проверить, по-прежнему ли остались пригодны его знания о сделках и тайниках Бонтена. Если он ещё не потерял своё преимущество. "Кто это?" Ответил хрипловатый голос на другом конце, Такемучи уже давно собрался с мыслями - взгляд ровный, лицо лишено эмоций, он спокойно открыл рот, но вместо голоса Такемичи - раздался глубокий женский. "Симадзаки Джиро. Кумичо из Тайки Гуми?" Мужчина на другом конце провода на мгновение замолчал, а затем утвердительно ответил «да». "У вас довольно восхитительное положение в Тояме и Нисиваседе, судя по тому, что многие из тех, кто живёт в подпольном мире, поют вам дифирамбы." "Хмф, может быть, ты и чужачка, но, по крайней мере, хорошо владеешь манерами." Высокомерие в его голосе не ускользнуло от внимания Такемучи, но мальчик лишь холодно взглянул на дверь гостевой спальни, растянув губы в тонкой улыбке. Хорошо, что старый дурак, как всегда, оказался восприимчив к лести. У Альберта была склонность одаривать его эгоцентризмом, им всегда было особенно легко управлять. "А вот чего я не люблю, так это когда случайный номер связывается со мной и срывает моё расписание, а я как раз сейчас наслаждаюсь игрой в картишки, понимаете?" "Прошу прощения за бестактность, но с тех пор, как я услышала о вашей группе, мне очень хотелось установить контакт с уважаемым Кумичо из Тайки Гуми." Взгляд Такемичи переместился на окно, небесно-голубые глаза стали пустыми и расчётливыми, а в его голосе звучали искренние извинения и нетерпение, но вежливый энтузиазм. "Я не смею больше тратить ваше драгоценное время. Я сразу перейду к делу, уважаемый господин." Любезность угасла, и Такемучи убедился, что в голосе чувствовался контролируемый намёк на гнев. "В ночь на 7 апреля 2017 года ваш тогдашний второй командир, Сайто Мамору, импульсивно возглавил крупную операцию по захвату Сано Такемучи в плен, чтобы предъявить ультиматум лидеру Бонтена, Майки. Эта операция стоила вам жизни сотни человек. Шестьдесят были казнены, а остальные... Ну, их судьбы, конечно, неизвестны, но мы все можем сделать вывод, что они в аду, независимо от обстоятельств." "Вопреки всему, ваша банда осталась многочисленной, несмотря на то, что заслужила гнев Майки. Впечатляющий подвиг, смею сказать. Я могу только с завистью наблюдать, как вам удалось выйти невредимыми из битвы с таким противником. Ваша логика и принятие решений, безусловно, вызывают моё восхищение. Я подумала: 'Несомненно, этот человек должен быть тем единственным истинно благородным созданием, которое должно следить за тенями Токио.'" Он уловил, как шестерёнки в мозгу старика начали работать, когда услышал, как тот запыхтел от гордости. "В свете этого откровения я хочу поделиться с вами довольно... полезной информацией о Бонтене." Информация, которая может повредить вашему самому ненавистному врагу. Информация, которая может помочь вам пробиться на вершину. "Ты можешь продолжать петь мне дифирамбы день и ночь, женщина. Но ты ведь знаешь, что вмешательство в дела Бонтена может навлечь на меня беду? Почему я должен тебя слушать?" "Я всего лишь обычная женщина, не обладающая властью и статусом столь уважаемого человека, как вы, или даже близким к таковому. Однако у меня есть внутренняя информация о Бонтене. Что вы решите с ней делать, зависит от желания вашей милости, конечно. Я просто даю информацию тем, кто, по моему мнению, будет использовать её с умом." Мгновение тишины, и Такемучи неслышно вздохнул с облегчением, услышав, как главарь банды Тайка Гуми разразился смехом. "Может, ты и молода, но ты талантливая девочка! Очень хорошо, я побалую тебя своим вниманием. Наслаждайся им, женщина." "Тысяча благодарностей единственному истинному лидеру Токио." Рассказав достаточно подробностей о наркохранилище Бонтена, Такемучи завершил разговор, похвалив лидера ещё парой комплиментов. Как только звонок закончился, его улыбка померкла. Человеческая жадность – это то, с чем он был знаком, а прожорливые эгоисты вроде Симадзаки Джиро были теми фигурами, которыми он мог легко управлять как одноразовыми пешками. Он сделал ещё несколько телефонных звонков нескольким главарям и членам банды, поделившись с ними информацией так же, как с лидером Тайка Гуми. Если его информация осталась точной, он сможет начать создавать проблемы для Бонтена. Достаточно неприятностей, чтобы даже Майки был вынужден покинуть свой пентхаус. Лидеры банд, имеющиеся в его распоряжении, на данный момент, может быть, мелковаты, но при достаточном количестве, Такемучи сможет создать достаточно большую волну, чтобы привлечь внимание крупных рыб. Эти банды были лишь ступеньками на пути к достижению его целей. Умрут они или нет – не его забота. Путь к искуплению для таких, как он, кровав и неумолим. 'Всё в порядке', - подумал он в пустоту. 'Что с того, что к моему списку трупов добавится ещё один?' Даже если мальчику придется ещё не раз манипулировать и обманывать всех подряд, он сделает это без колебаний. В конце концов, он был чудовищем, и он замарает себя настолько, насколько потребуется. От начала и до конца он умрёт, как жил, не заслуживая тепла. По крайней мере, на этот раз его отвратительные действия и неизбежная смерть принесут пользу одному человеку. Для Такемучи это был более чем достаточный стимул.

***

Неделю спустя приманка Такемучи воплотилась в жизнь. А ещё через неделю он воссоединится с Такемичи в их снах. Сказать, что он был встревожен, когда вместо обычного живописного пляжа, на котором они с Такемичи часто встречались, он увидел интерьер пентхауса Майки, было бы преуменьшением. Такемучи был в ужасе. Оказавшись снова в этом адском месте, которое он был вынужден называть своим домом, мальчик был в ужасе. Что-то было не так, и мальчик начал действовать, обшаривая все комнаты в поисках двадцатишестилетнего парня. Все гостевые комнаты были пусты, его спальня тоже, и в особенности спальня Майки. Что привело к выводу, что Такемучи либо снился кошмар.... либо Такемичи был в той комнате. В комнате для сеансов. Такемучи презирал эту комнату всем своим существом, боялся её всем, что пока не мог заставить себя проверить. Он не мог позволить себе... не сможет выдержать, если кто-то вроде Такемичи окажется в той комнате и испытает те ужасы, которым подвергся он. И вот, с трудом переводя дух, Такемучи отправился на второй этаж, в потайной коридор, ведущий в тупик, где находилась зловещая красная дверь. Он уже чувствовал, как участилось его дыхание, как громко стучало сердце в груди, как он нахмурил брови, покрывшись холодным потом. Непрошеные воспоминания о времени, проведенном в этой проклятой комнате, обо всём том разврате, в котором он участвовал. И всё же мальчик осторожно открыл дверь, пытаясь преодолеть свой страх. Как только он включил свет, Такемучи почувствовал, как его сердце ухнуло вниз. На кровати лежал бессознательный Такемичи, руки и ноги которого были прикованы к столбикам кровати. Не думая, Такемучи бросился к нему и осмотрел тело на наличие повреждений - следов уколов на руках и шее. Не найдя таковых, он облегчённо вздохнул, после чего младший тряхнул его за плечи, приводя в чувства. "Такемичи-сан! Такемичи-сан!" Судорожно соображая, Такемичи проснулся. Когда Такемучи увидел, что те же небесно-голубые глаза по-прежнему ярки и полны жизни, только тогда мальчик почувствовал, как напряжение покинуло его маленькое тело. "Слава... Слава богу, они ничего с вами не сделали.... В-вы не..." Такемучи был хорошо знаком с бездушным взглядом тех, кого мучили и насиловали. В конце концов, он сам был одним из них. Глядя на себя в зеркало после очередного сеанса с Майки или руководителями, он знал, в какую шелуху превратился. У Такемичи остались его светлые глаза, и даже появилось беспокойство за него, что принесло Такемучи огромное облегчение от осознания того, что он всё ещё остался личностью. "А? Такемучи-кун? Как ты вообще узнал, что что-то случилось?" Обеспокоенно нахмурив брови, Такемичи потянулся к мальчику, но замер, услышав знакомый звон цепей. "Ах да, Майки запер меня в этой комнате...." "Он... он что-нибудь сделал с вами?" спросил Такемучи, страх снова заскрёбся внутри живота.... Он не мог... не смог бы принять это должным образом, если бы узнал, что подверг кого-то столь невинного, как Такемичи, ужасам, которые он испытал в комнате для сеансов... Снова.... Ещё один человек, о котором он заботился, снова будет страдать, и всё из-за него. Всё потому, что он не смог умереть правильно. Такемичи забеспокоился, заметив, как мальчик начал дрожать, но затем ободряюще улыбнулся - Такемучи стало теплей и спокойнее от того, что искренность доброты старшего юноши осталась прежней. "Я в порядке, Такемучи-кун, этот ублюдок запер меня в комнате, но, похоже, что-то случилось в Тояме и Нисиваседе в Синдзюку.... Настолько серьёзное, что он должен был срочно туда отправиться." Вздохнув, Такемичи огляделся вокруг, опустив взгляд. "Послушай, Такемучи. Мне... мне жаль, это моя вина, что я вообще сюда попал." Такемичи рассказал ему о своей неожиданной встрече с его матерью, о том, как всё быстро пошло наперекосяк и как Майки был страшно зол, увидев, что он общался со своей биологической матерью. У Такемучи не хватило духу отругать старшего, поскольку он знал, что Такемичи всегда действовал только с добрыми намерениями. "Спасибо, Такемичи-сан." Вместо этого мальчик слегка улыбнулся, опустив взгляд. "Я... я, честно говоря, и подумать не мог, что моя мать будет жива и тем более узнает меня, учитывая её... сложную ситуацию." Его мать много лет злоупотребляла наркотиками, и Такемучи не видел ничего необычного в том, чтобы она забыла своего собственного сына. "Спасибо, что успокоили её. Но... я был бы признателен, если бы вы продолжали общаться только с Майки-нии и руководителями." Его тон был мягким, но слова, вылетающие из его уст, были полны решимости. "Ваша миссия – заслужить их доверие, взаимодействие с теми, кого они не одобряют, приведет лишь к обратному результату того, чего мы пытаемся достичь." "Но... Она твоя мать, он не имел права-" "-Такемичи-сан." От такого тона лицо Такемичи скривилось, а плечи опустились в знак покорности. "У нас с матерью с самого начала не было близких отношений, я ценю ваши усилия и ваше возмущение, но ваше выживание приоритетнее такого рода вопросов. В качестве следующих действий я рекомендую вам извиниться перед Майки-нии и обнять его, в конце концов, он особенно любит физическую ласку. Если его прижать к себе и прошептать слова заверения, что я не уйду, он забудет об этом промахе-" "-Ты имеешь значение!" Такемучи вздрогнул от внезапно повысившегося голоса старшего мужчины. "Твои мысли и чувства имеют значение! Я знаю, что вы не самые близкие друг другу люди, но я знаю, что ты заботился о ней!" Его слова отозвались в глубине груди Такемучи, затронув место, которое он хорошо скрывал долгие годы. "Когда я взял руку Майки вместо её руки, я почувствовал это." На глаза Такемичи навернулись слёзы, и он заплакал за них обоих. За Такемучи и его мать "Я почувствовал тоску, когда взял не её за руку, а его." Старший мужчина всхлипывал, протягивая руки к маленькому мальчику. "Ты скучаешь по ней, не так ли? Твоя мать, ты скучал по ней так же, как и по остальным." Остановись. "В тот день, когда она оставила тебя в додзё Сано, ты хотел, чтобы она продолжала держать тебя за руку, верно? Чтобы никогда не отпускала." Стоп. "Эй, Такемучи," - обнимая Такемучи, Такемичи дрожал от рыданий, уткнувшись в плечо мальчика. "Ты всего лишь человек, это нормально – плакать и желать быть со своими любимыми. Ками... ты.. Ты должен быть самым счастливым во всём мире. Ты заслуживаешь того, чтобы получить всё тепло, которое только может предложить этот мир." "Ты дорог многим людям, Сано Такемучи. Ты самый добрый и сильный мальчик, которого я когда-либо знал, и ты важен!" Такемучи чувствовал, что его глаза блестели от непролитых слёз, пока он изо всех сил старался сдержать кипящее буйство эмоций. Его руки, неловко болтающиеся и сильно дрожащие, крепко вцепились в спину старшего мужчины. Сглатывая рыдания, которые грозили вырваться на поверхность, Такемучи начал быстро моргать, выравнивая дыхание. Он не мог позволить себе выглядеть уязвимым больше, чем нужно. Он не мог сделать это снова, не тогда, когда это стоило ему жизни Хами, Альберта и Микото. У него была своя роль, и плакать перед Такемичи было не в его духе. Отстранившись, Такемучи ободряюще улыбнулся старшему мужчине, прищурив глаза. "Спасибо, Такемичи-сан." Он лишь вздохнул, когда Такемичи продолжил плакать: "Мне более чем достаточно видеть, как ты плачешь. Ты много чего сделал для меня, и я не смогу отблагодарить тебя." Протянув руки к старшему мужчине, взгляд Такемучи ожесточился. "Однако я хочу, чтобы ты понял, что у нас ещё много дел. И ничто не сделает меня счастливее, чем видеть, что ты по-прежнему не находишься под влиянием наркотиков, и что ты любой ценой держишься подальше от этой комнаты." Его взгляд задержался на Такемичи: "Пообещайте мне, Такемичи-сан, что вы больше не сделаете ничего такого безрассудного, не ради меня, во всяком случае." Когда старший мужчина нерешительно кивнул, Такемучи снова вздохнул. "Тогда мне этого более чем достаточно." Вопреки желанию обоих, тело Такемичи начало рассеиваться, и младшему осталось только наблюдать нечитаемым взглядом, как старший в неистовстве попытался снова дотянуться до него. Конечно, к тому времени, когда его руки дотянулись до Такемучи, от него уже ничего не осталось. Такемучи в одиночестве сидел на кровати в комнате для сеансов. Он сделал глубокий вдох- -и разрыдался. Закрыв рот рукой, мальчик изо всех сил старался заглушить прерывистые всхлипы. Это было ужасно, что кто-то получил настолько интимный доступ к его воспоминаниям, но этот кто-то был не кто иной, как Ханагаки Такемичи. Такемичи, который искренне заботился о нём и видел в нём ребёнка, а не монстра, которым он был на самом деле. Который заботился о нём так же, как Альберт и Микото. Он действительно не мог позволить себе греться в тёплых объятиях Ханагаки Такемичи, ведь это означало бы, что он потеряет ещё одного дорогого ему человека. Таковы были судьбы его опекунов, его питомца и его матери. Он был абсолютно уверен, что Майки уже начал замышлять её убийство. Рано или поздно труп его матери всплывёт - Майки об этом позаботится. С трудом пробираясь к выходу, вороноволосый мальчик направился к балкону и встал на перила. "Боже... я... я возьму на себя ответственность за всё." Он начал с полушёпота, сцепив руки вместе, пока холодный ветер обдувал его лицо. "Мои грехи, все люди, которых я использовал и буду использовать, смерти от моего имени, я искуплю их все. Вся боль и все слишком кровавые решения – всё это я возьму на себя." Его губы скривились в изломанной улыбке. "Так что, пожалуйста, не дай ещё одному важному для меня человеку умереть снова." Он вспомнил о своих дорогих близких; Красивый золотистый мех Хами, беззаботную ухмылку Микото, ласковый взгляд Альберта, Тёплая рука его матери. Повернувшись на пятках, Такемучи откинулся назад, его глаза блестели, несмотря на слёзы, текущие по лицу. "Давайте сделаем это, все!" Он сорвался с перил, падая в глубину. Падая на свою 'смерть'.