Красный , темно-красный , бордовый

Гермиона очнулась на холодном полу в тускло-освещенном месте. Последнее, что она помнила – это красный луч, посланный Беллатрикс, потом веки её стали тяжелее и глаза закрылись. Гермиона предположила, что она могла находиться у Беллатрикс, а та просто ждёт, когда она очнется. Гермиона сквозь пульсирующую боль в висках вспомнила, что Беллатрикс говорила, что добьется того, чтобы она принадлежала ей. И тогда Лестрейндж закончит с ней. От этого становилось невыносимо страшно и в груди образовывался тяжелый камень. Опасные глаза Беллатрикс вселяли уйму страха и безысходность от того, что не можешь противостоять такой могущественной ведьме. Если бы Гермионе дали в руки ножик, то она не задумываясь перерезала бы себе горло или вскрыла вены. Это намного лучше, чем быть подверженной пыткам Беллатрикс. Когда лежать стало невыносимо холодно, то Гермиона попыталась отлипнуть от пола и встать на ноги. Она никогда не могла подумать, что будет настолько сложно это сделать. Голова ужасно болела, всё вокруг плыло и двоилось, а в камере даже не было стула или какой-нибудь старой койки. Облокотившись о стену, Гермиона вдыхала холодный воздух камеры, пытаясь снова не свалиться в обморок. Спустя пару минут Гермиона смогла оглядеть камеру и обнаружила, что кроме тусклой лампочки больше ничего не было. Дверь была плотно заперта и за ней ничего не было слышно. Абсолютно ничего. Мертвая тишина. Гермиона не знала сколько просидела на холодном полу. Но неожиданно послышался звук вставляющегося ключа, Гермиона быстро вскочила на ноги и чуть было не упала от сильного головокружения. В пороге стоял высокий и крупного телосложения мужчина. Гермиона с помощью тусклого освещения в камере и такого же света в коридоре , смогла разглядеть грубые черты лица и большой кривой нос, на котором виднелась бородавка. Мысленно Гермиона испытала отвращение от такой внешности. – Сегодня за тобой придет твой владелец, – сказал грубый мужской голос, – а сейчас тебя переведут в другую камеру, где ты сможешь увидеться с такими же отбросами как и ты, – послышался издевающийся смех. Гермиона сжала зубы от прилевающей злости, а в висках от этого запульсировало ещё больше. Мужчина в свою очередь достал из кармана джинс палочку и наставил её на Гермиону. Та лишь замерла в ожидании нового проклятия. Гермиона думала, что сейчас в неё бросят проклятие, чтобы она корчилась от боли, но наоборот почувствовала магические нити , которые окутывали её тело теплом. Она не могла вспомнить , что это за заклинание, но очевидно, что оно для снятия физической и моральной боли, потому что Гермиона сразу почувствовала утихающую боль в голове и по всему телу, а также на душе стало немного спокойнее. Это заклинание не давало ей занервничать или устроить в голове панику. – Сейчас тебя переведут в другую камеру. Там ты сможешь поговорить с такими же отбросами, как и ты, – мужчина взмахнул палочкой и тугие веревки связали руки Гермионы. Гермиона попыталась пошевелить руками, но веревки ещё крепче стягивали руки, – ты сейчас конечно же начнёшь подбирать все возможные варианты, чтобы отсюда выбраться, но у тебя ничего не получится. Ты не первая , кто пытался совершить побег, а тех , кто совершали – жестоко наказывали, – он издевательски рассмеялся. Гермионе мысленно захотелось его придушить. – Чё встала? Пошли давай, – он вышел из камеры, а Гермиона последовала за ним. Тусклый свет лишь слегка освещал дороги в коридоре , стены были обычного серого цвета. Гермиона смотрела по сторонам, надеясь что-то да увидеть. Пока Гермиона осматривала стены здания, они успели пройти два коридора, в которых тоже ничего особенного не было. Всё это время мужчина молчал. Они спустили по вьющейся лестнице и остановились возле большой железной двери. Мужчина проговорив что-то невнятное и взмахнув палочкой, открыл дверь. Яркий свет ударил в глаза. Спустя тридцать секунд , глаза более-менее привыкли к свету, и Гермиона смогла осмотреть помощнее. Вокруг всё было белым, белые стены, белая плитка и белый свет. По бокам в длину располагались камеры с железными, массивными дверьми. Гермиона не могла сказать точную цифру , но наверное здесь было больше пятидесяти камер. – Камеры все открыты. И ты можешь войти в любую из них, – взгляд Гермионы быстро скользнул к мужчине ,а потом она вновь уставилась на все эти двери, – развлекайся, – сказал мужчина и после вышел, закрыв за собой дверь. Гермиона стояла в абсолютной тишине, казалось, что здесь никого нет. Гермиона решила открыть первую попавшуюся дверь, когда она открывала её, то боялась, что увидит что-то ужасное, что вгонит в её дикий ужас и ступор. Открыв дверь полность, взгляду Гермионы предстали девушки , которые плотно стояли друг другу: они были одеты в разную одежду , у них были разные прически , можно было разглядеть у них разные телесные повреждения, но всё их объединяли похожие между собой цвета – красный, темно-красный, бордовый. Они смотрели на неё, а она на них. Среди них она узнала Ханну Аббот. Ханна была одета в темно-красное платье, на её длинной худой шеи был виден шрам, а взгляд был уставшим и полон боли, огромные круги под глазами только ещё больше предавали печали и сожаление. Ханна сделала шаг вперёд в сторону Гермионы, они никогда не были друзьями и даже воевали будучи старостами, но сейчас это было неважно. Вгзяд девушки показывал всю ту боль, которую она испытала находясь в плену. Гермионе даже показалось,что она готова разреветься прямо сейчас, потому что в глазах блеснули слёзы. – Привет, – это всё , что смогла сказать Гермиона, она понимала, что это прозвучало очень глупо и заметила непонимающие взгляды других девушек. Ханна слегка улыбнулась ей и тоже сказала: «Привет». Гермиона решила подойти ближе и когда расстояние между ними было полностью преодалено , то они обнялись, как старые друзья, которые не виделись лет так десять. Ханна прекрасно помнила, что означало привет от Гермионы, когда они учились в Хогвартсе: Гермиона делала это лишь из вежливости, не более. Наверное, теперь впервые за всё то время после войны, Гермиона рада этому простому «привет». — Почему на вас всех похожие платья? – отстранившись спросила Гермиона. — Волан-де-Морт издал указ, что теперь все волшебники и волшебницы будут носить определенный цвет одежды, зависящий от чистоты их крови. Но пожиратели смерти могут просто одевать украшения красного цвета или красить пряди волос. — Ханна опустила глаза вниз и поправила лямку своего темно-красного платья. — За некоторыми владельцы приходят этим же вечером, возможно, за тобой придут сегодня, — сказала Ханна, глядя в карие глаза Гермионы. — Кому принадлежите вы? — нахмурившись, спросила Гермиона. — Драко Малфой, — сказала девушка. «Драко Малфой», неужели он так поднялся в рядах пожирателей смерти? По-любому, они все продавались или же кого-то отдавали в подарок за хорошую службу. Эти твари могли творить с беззащитными девушками что угодно. Гермиона была уверена, что даже Драко удовлетворял себя с помощью этих девушек. Он же жестокий, просто отвратительный, а его папаша ещё хуже. Насчёт Нарциссы Гермиона не могла что-либо с уверенностью утверждать, но вряд ли она защищала своих слуг. — Позже тебе выдадут одежду, в которой тебя захочет видеть владелец, также тебя могут перепродать или обменять. «Так я и думала» – подтвердила про себя Гермиона. – Что он с тобой сделал? – спросила Гермиона, вглядываясь в шрам Ханны. – Малфой не трогал меня ни разу. Это всё сотворил Долохов со своим дружком,– голос Ханны дрогнул, – они ждали , когда Малфой вернётся, а пока его не было дома, Долохов со своим дружком решили поиздеваться надо мной. Они ворвались в мою комнату, дружок Долохова сразу впился в моё горло, грубо целуя, проталкивая свой язык. Долохов начал быстро стягивать с меня одежду... В тот день на мне были штаны и кофта, он быстро стянул всю одежду с меня. Я пыталась сопротивляться и кричать, но Малфоя не было дома. Да я даже не могла тогда утверждать ,что он поможет мне, может, он присоединится к ним. Потом Долохов ввёл свой член в мою промежность, этот урод двигался так быстро и жёстко, что у меня почернело в глазах от боли. – Ханна усмехнулась с горечью. – А тот урод начал лизать мою грудь и кусать до крови соски, я орала во всё горло, но это только возбуждало их. Потом они поменялись и так продолжалось в течение пяти минут, а потом они ушли, бросив меня обнаженную. Я не знаю сколько времени прошло с того момента, когда они ушли, но очнулась я уже одетая в кровати. Никого в комнате не было. Возможно меня обнаружили домовые эльфы. – Гермиона молча смотрела на Ханну, она не знала , что ответить на весь этот ужас. Ей тоже пришлось однажды столкнуться с Долоховым, и впечатления он оставил не самые приятные. – Гермиона, кто тебя поймал? – спросила Ханна после длительного молчания. – Беллатрикс Лестрейндж. Мы столкнулись с ней на поле во время сильного дождя, – Гермиона мысленно поморщилась от тех воспоминаниях. – Боже, Гермиона, она теперь не оставит тебя в покое. Она захочет отыграться на тебе за всё. –Я знаю, – уже безразлично ответила Гермиона, понимая, что вряд-ли она избежит эту учесть. Неожиданно в камере появился домой эльф. — Ханна , Элис, Алиса, Мисса , Роуз, пройдёмте со мной, ваши хозяева уже вернулись, – пропищал он и поманил рукой за собой. Ханна в последний раз крепко обняла Гермиону, а потом, переступив порог, исчезла. Домовой эльф повернулся к Гермионе и сказал: « А вы ждите. Ваш владелец явится к вам через пару минут». Затем эльф тоже растворился в темноте. Гермиона сидела и ждала своей участи. По крайне мере, она увидела Ханну. Может новый владелец захочет её долго пытать, а потом просто убьёт. Ах, как это подходит Беллатрикс, подумала Гермиона. Через пару секунд послышался тяжёлый стук каблуков. А потом за её дверью послышался щелчок, скрип открывающийся железной двери, и порог перешагнула она — Беллатрикс Лестрейндж. Все внутренности Гермионы разом сжались, дышать стало трудно. Перед ней стояла уже не та Беллатрикс Лестрейндж, с которой она виделась последний раз на поле. Облокотившись, в дверном проеме стояла Беллатрикс в красном облегающем платье, поверх платья был затянут черный корсет, а на голове осталось всё тоже гнездо. На её лице сияла ядовитая улыбка. Тебе конец, Грейнджер. – Я же обещала тебе, что теперь ты будешь принадлежать мне, — выпучив безумные глаза, говорила Беллатрикс. Она приближалась к Гермионе и улыбалась во весь рот, сверкая своими гниющими зубами. На время Гермиона забыла, как дышать. Лучше бы она забыла навсегда. — Теперь, ты боишься, Грейнджер. Боишься меня. — Беллатрикс подошла к ней вплотную. — И правильно делаешь, так и должно быть, не забывай. — Женщина схватила её за подбородок, она долго вглядывалась в неё, потом резко оттолкнула от себя. Мурашки пробежались по коже Гермионы, она знала, что от этой женщины можно ожидать всё, что угодно, но внезапно Гермиона осознала , какой Беллатрикс Лестрейндж была красивой в этом платье с корсетом, а платье очень чётко подчеркивало её широкие сильные бедра. Но ведь Беллатрикс была красивой и без этого красного платья и корсета, тогда Гермиона вспомнила их встречу на поле: тогда Беллатрикс хоть и была промокшей, и со спутанными волосами, но она всё равно была красивой в тот момент. Если бы Гермиона не знала, что Беллатрикс такая жестокая женщина, то она бы подумала, что она очень хороший человек. Тут в комнате появился эльф. Он положил на кровать Гермионы черный пакет и испарился. — Чего встала? — Беллатриса по-прежнему смотрела на неё своими безумными глазами, а в руках держала палочку. — Тебе круцио для разгона подбавить? — Уже крутя палочку между пальцев, хихикнула Беллатриса. Гермиона взяла пакет в руки. Раскрыв пакет, она достала оттуда бордового цвета рубашку и брюки, и серые туфли на небольшом каблуке. Гермиона стала аккуратно снимать с себя свою.Черную мантию, клетчатую оранжевую рубашку и синие джинсы.Низ быстро оголился и были видны плотные трусы на её ягодицах. На груди был туго застегнут лифчик, который плотно прилегал и подчеркивал небольшую грудь. — Мне вот интересно, — раздался голос Беллатрисы, — тебя уже успел кто-нибудь трахнуть из твоих дружков? Например, Уизли? О, нет! Нет! Нет! — Или он просто не захотел марать об тебя свой член, потому что ты грязная, Грейнджер? Гермиона вдохнула холодный воздух, чтобы не заплакать о воспоминаниях о Роне, про которые рассказала ей Беллатрикс. Гермионе не хотелось представлять о том, как умирал Рон. На Беллатрикс всё ещё была её поганая улыбка, она играла ей, как марионеткой. Только веревочек не хватает, но Беллатрикс явно справляется без них. — Я — не вы! — Вырвалось у Гермионы. Раздался громкий и истерический смех. — Ты себя слышишь? Что ты говоришь, Грейнджер? Гермиона нервно сглотнула, — моя кровь чистая, Грейнджер.— Беллатрикс подошла к Гермионе и ткнула палочкой в шею. — В отличие от твоей. Ты навсегда останешься грязнокровкой, Грейнджер. Навсегда. Таких как ты не любят, вас втирают ногами в асфальт, а потом ходят по вам, я не буду говорить про твоего больного дружка, который считал полукровок и грязнокровок нормальными. Видимо поэтому он так сильно брендил тобой, не так ли , Грязнокровка? – с лица Беллатрикс не сходила улыбка, она чувствовала, как Гермиона закипает, как пытается сделать вид, что не слышит слова. Видит, как Грейнджер отводит голову в сторону, чуть ли не ломая шею, чтобы не видеть Беллатрикс с направленной в её шею палочкой, — ну что ты? — сделав грустное лицо, спросила Беллатриса, — неужели я тебя обидела?– из глаз Гермионы хлынули слёзы и она отрицательно замотала головой. — Тогда не смей отворачиваться от меня, Грейнджер! — заорала Беллатрикс и силой повернула её на себя. Она ощущала тёплое дыхание Беллатрикс на себе, та сверлила её своим злобным взглядом, проникая в каждую частичку её души, постепенно ломая её. Ненавижу! Ненавижу! Гермиона и раньше ненавидела Беллатрикс , но сейчас ей просто хотелось жестоко расправиться с ней: кровь будет медленно стекать с её лица, шеи, рук, ног, живота. Ей хочется бить её, бить, пока не появится краснота на коже, да и потом тоже бить, бить, всем, что попадётся под руку или просто бить руками и ногами. Гермиона хочет втоптать её в грязь, она хочет втоптать её в грязь будучи самой грязной. Хочет измазать в своей крови её лицо, хочет увидеть страх в её глазах. Беллатрикс убрала палочку от Гермионы. — Пошли, — произнесла Беллатрикс . Они вышли из темницы. Беллатрикс шла впереди, грозно шагая, держа палочку в руках, а Гермиона шла сзади. Они вышли через ту же дверь, через которую Гермиона попала в это помещение, прошли через те же коридоры , а потом уже шли по другим более темным. Вскоре они вышли на улицу и Гермиона увидела огромную территорию , которая была ограждена высоким чёрным забором. Обернувшись, Гермиона увидела огромное возвышающиеся шестиэтажное здание. Оно было темно-серого цвета, на окнах были поставлены решетки, а на стенах здания были какие-то непонятные узоры. Гермиона заметила , что Беллатрикс наколдовала кожаный мешочек , когда Беллатрикс открыла его, то Гермиона увидела в нём знакомый порошок– летучий порошок, был блестящим магическим порошком, используемым ведьмами и волшебниками для путешествий. – Это для тебя, – сказала Беллатрикс и протянула мешок Гермионе. Гермиона взяла его в руки и посмотрела на Беллатрикс. – Грейнджер, просто скажешь « Дом Лестрейндж». Если ты облажаешься, то я посмеюсь над тобой, – насмешливо улыбнулась Беллатрикс и трансгрессировала. Гермиона осталась стоять одна, держа летучий порох. Беллатрикс оставила её одну, а значит она не боится , что та может сбежать. Очевидно что здесь есть сильные барьерные чары, которые с первого раза не снимешь. Гермиона понимала, что если она будет долго здесь стоять, то может разозлить Беллатрикс, и поэтому взяв летучий порох , сказала: «Дом Лестрейндж». Через секунду Гермиона почувствовала, как её отрывает от земли и перед глазами всё кружится , и плывёт с бешеной скоростью, и боль начинает разрывать её голову на маленькие кусочки. Гермиона мечтает , чтобы это всё поскорее закончилось, потому что чувствует, как рвота подступает к горлу. И вот её выбрасывает на холодный пол, и её вырывает прямо в ту же секунду. Гермиона корчилась на полу минут пять и через каждые сорок секунд рвало по-новой. Ей казалось, что она вытошнит свои органы, а только потом её перестанет рвать. Ещё больше Гермиона представляла гнев Беллатрикс, когда она увидит всю эту «красоту». Когда Гермиону перестало тошнить, она решила встать , чтобы окончательно не утонуть в собственной жидкости. Поморщившись от неприятной горечи во рту, Гермиона просто стояла на месте и не знала что делать. Произошел хлопок и перед ней появились домовые эльфы. Двое принялись убирать рвоту Гермионы. От этого Гермиона чувствовала себя очень виноватой, у неё раньше никогда такого не случалось, видимо, круциатус даёт о себе знать. – Я провожу вас в свою комнату. Мадам Лестрейндж дала такое распоряжение. – сказал третий эльф и пошёл в сторону лестницы. Только тогда Гермиона смогла осмотреть помещение. Очевидно она находилась в прихожей, но это прихожая была очень большой и просторной, стены были светлых кофейных оттенков , а на стенах висели несколько портретов мужчин. Когда Гермиона посмотрела на них, то они недовольно закатили глаза и ушли. Не удивительно. Это же дом Беллатрикс Лестрейндж. Здесь всё пропитано негативной энергией, подумала Гермиона. Когда они поднялись на второй этаж, то Гермиона увидела просторный коридор с дверями, но этот коридор был не единственным, он развлетвлялся ещё на несколько, стены этих коридоров на несколько тонов отличались от стен внизу, на стенках уже не было ни одного портрета. Эльф завернул на право и пройдя три двери, остановился возле белой. Эльф повернул ручку двери и открыв её, показал жестом Гермионе, чтобы та зашла. – Теперь это ваша комната. В шкафу есть одежда , если будет нужно, то вы сможете её поменять. – сказал эльф, потом он последний раз посмотрел на Гермиону и вышел. Стены комнаты были выполнены в белых оттенках , шкаф был молочного цвета, кровать самая обычная с голубым бельём, возле кровати стояла маленькая тумбочка светлого оттенка, на окнах висели прозрачные занавески, а у окна стоял небольшого размера стол и стул молочных оттенков. Гермиона подошла к кровати и легла , наверное, сейчас лучше всего для неё – это сон. Начав прокручивать все последние события, она не заметила как уснула. Проснулась Гермиона уже утром. Тело безумно ныло, будто в него входит тысяча иголок. Ноги начали дрожать из-за судорог, которые начинались через каждые пять секунд. Гермиона хотела приподнять голову, но из-за сильных пульсаций в ней, оставила эту идею. В комнату вошла молоденькая девушка в белом халате. — О, как хорошо, что ВЫ уже не спите, — девушка поставила свой небольшой чемодан на тумбочку. Открыв его, она достала оттуда белые перчатки. — Мне придётся вас осмотреть, — взяв в руки палочку, девушка пустила заклинание на ноги Гермионы и они перестали биться в судорогах и дрожать. — Мне нужно, чтобы вы согнули ноги в коленях. Это требуется для осмотра. Если вы откажетесь, то мне придётся заставить вас с помощью империо, — девушка кивнула Гермионе и улыбнулась. Гермиона через боль в теле согнула ноги, глаза заслезились из-за боли. Девушка с помощью палочки проводила осмотр и параллельно что-то записывала в тетрадь. Пока она делала запись в тетради, Гермиона заметила красную верёвочку на её руке. — Вам повезло, у вас всё хорошо, — девушка сняла перчатки и бросила в рядом стоящее мусорное ведро. Потом взяв из чемодана зелье поставила его на тумбу, а следом ещё три таблетки. — Сейчас я сниму все отеки и боли с твоего тела, потом ты выпьешь это зелье и таблетки. Каждый день тебе будут приносить их для скорейшего выздоровления. — Гермиона кивнула, после чего девушка начала проводить палочкой по её телу. Гермиона чувствовала лишь некое покалывание первые пару секунд. — Я закончила, сейчас аккуратно встаёшь и принимаешь всё, что я дала. Графин с водой стоит у тебя на столе, — после чего девушка закрыла чемодан и вышла из комнаты, закрыв дверь на замок. Гермиона аккуратно села на кровать и взяв с тумбы зелье, начала вертеть его в руках. Ей был знаком цвет этого зелья. Мадам Помфи давала каждый раз такое зелье Гарри, когда он падал с метлы и лежал в госпитале в обмороке. Оно помогает организму лучше прийти в себя и заживляет внутренние ушибы тела. А что за таблетки она понятия не имела. Может от боли в голове и судорог. Выпив всё, что ей дали, Гермиона несколько секунд стояла по среди комнаты, а потом пошла в сторону кровати. Гермиона просто не знала, что ей делать, она боялась столкнуться с Беллатрикс и подвергнуть себя опасности. Щелчок. Этот щелчок заставил Гермиону вздрогнуть. Дверь щёлкнула, но никто так и не вошёл. Это заставило девушку напрячься, сердце застучало сильнее. Гермиона ждала пять, десять, двадцать минут, но никто не появился. Как будто кто-то услышал её боязнь выходить и специально открыл дверь, чтобы всё таки выманить её. Внутренний голос твердил ей: давай, Гермиона, выйди и посмотри что там. Ты не сможешь вечно сидеть здесь. Тебе нужно побороть свой страх. Ты же раньше и не с таким справлялась. Девушка выдохнула. Гермиона приоткрыла дверь, оставив небольшую щель, предварительно зажмурив глаза, но удара заклинанием не последовало. Сердце всё равно продолжало бешено биться. Через несколько минут Гермиона вышла за пределы своей комнаты. И первое, что бросилось в глаза — ваза с жёлтыми тюльпанами. «Странно, но вчера здесь этого не было» – , подумала про себя Гермиона. Гермиона попыталась сделать шаг, чтобы дойти до поворота, но не смогла. Страх, резкая боль в голове и пульсации дали о себе знать. Но я же только недавно приняла зелье и таблетки. Появилось чувство невозможности вдохнуть воздуха, Гермионе казалось, что её может снова стошнить. Внутренний голос кричал Гермионе: « ДАВАЙ! СДЕЛАЙ ЭТО! НЕ СТОЙ НА МЕСТЕ, ПРОБУЙ ХОТЬ КАКИЕ-ТО ПОПЫТКИ!» Что ж, Гермионе удалось сделать шаг. Не более. Она приняла решение вернуться в комнату. Гермиона легла в кровать и укрылась с головы до ног голубым одеялом. Она сжалась, как котёнок, который попал на улицу и боится шума машин. Гермиона тут же вспомнила о своем любимом коте-живоглоте, которого она приобрела на третьем курсе обучения. Вспомнила, какие ссоры происходили у них с Роном из-за кота и крысы. Потом она гордилась своим котом, что он помогал Сириусу поймать Петтигрю. Гермиона души не чаяла в этом коте, но он ушёл гулять на пятом курсе и не вернулся. Потом, конечно, он пришел в конце курса, не один, а с кошкой и котятами. Гермионе, Гарри и Рону пришлось раздавать этих пушистых котят. Двух котят взяли сразу — это были Анжелика и Лаванда. Сейчас Живоглота уже давно не было в живых, она нашла его тельце в обломках школы, когда ВоландеМорт на время отступил, дав им шанс подумать обо всем. Гермиона помнит, как разрыдалась из-за этого. – Глупая. Тут гибли люди, а ты предпочла ныть из-за кота. – услышала она тогда голос пожилой женщины. Да. Она плакала из-за смерти своего кота. Своего любимого кота, потому что она она любила его и он был ей дорог. Гермиона плакала над смертью Фреда, профессора Стебля, Анжелики и ещё много кого,а потом она решила оплакать своего любимого питомца. Ей было плевать как неё смотрели остальные в тот момент. И если бы она поссорилась с Гарри и Роном, то он бы остался её единственным другом.