От ненависти к вечности

10 октября, 2005 год. Нью-Йорк, США -Может, мы всё-таки нормально поговорим, и ты скажешь, в чем дело? Вцепившись рукой в письменный стол, я навис над Джошем, который безуспешно старался прикрыть лицо ладонью, чтобы я не заметил его окровавленный нос. Хотя я уже давно все заметил. Последние три месяца Джош вёл себя странно. По ночам он стал часто вставать, мало ел. Бывало, что, проснувшись раньше, я замечал, что он сильно потный, и одежда на нем буквально вымокла до нитки. А на улице, между прочим, был далеко не май. И вот сейчас… мы были в центре на открытии нового ресторана, когда мой муж кинулся в туалет, а оттуда пулей вылетел на мороз, забыв пальто и прикрывая нос рукой. -Люк, не стоит. Все нормально, я просто заработался… -Не пудри мне мозги, Джош. Ты считаешь, что я в конец отупел и не вижу, что с тобой творится?! Ты сам не свой уже больше месяца! Ты что, что-то принимаешь? У тебя проблемы? -Совсем рехнулся? -Не знаю, Джош, ты мне ничего не рассказываешь. Ты думаешь, я не вижу? Думаешь, я не замечаю, что мы уже полгода не спим? Думаешь, я не вижу, что ты не ешь ничего, хотя раньше тебе нравилось все, что я готовлю? Думаешь, я… В горле что-то надорвалось, я запнулся и замолчал. Джош мелко трясся, сидя рядом с нашей кроватью, и кровь с его руки медленно капала на ковёр, образуя большое, красное пятно, которое уже вряд ли чем-то отстираешь, но мне было не до него. Больше всего меня пугало опасение, о котором было страшно даже думать, но оно настойчиво лезло в голову. -Джош…. -собственный голос показался мне каким-то искаженным, словно пленка на кассете заела. -Скажи мне..Ты.. ты болен? Молчание. Глухое молчание. Слышится лишь сбившееся дыхание и тихие всхлипы. -Это что-то серьёзное, Джош? Молчание. Прижав окровавленные руки к своему лицу, худой мужчина, мой мужчина, весь посеревший, сидит в луже крови возле нашей кровати и смотрит в одну точку. Мои вопросы остаются без ответа, и это приводит меня в отчаяние. Я порываюсь к Джошу и встряхиваю его за плечи. Мне хочется, чтобы он проснулся, очухался, чтобы ответил, что все в порядке, чтобы сказал, что ничего с ним не случилось, а самое большее, чего я хотел - это чтобы я ему поверил. Но Джош уже давно не вызывал во мне доверия, и я понимал, что действительно что-то произошло, и вовсе не на бытовом уровне. Волнение и паника душили меня по мере того, как растягивалось молчание. -В чем дело, твою мать?! Я тряс его за плечи, непроизвольно все сильнее и сильнее сжимая их, и не заметил, как лицо моего мужчины медленно, страдальчески искривилось от боли. -Отпусти! Он скинул мои руки, вскочил на ноги и проорал: -Да! Да! Да! Я болен, Люк! Болен! Я болен раком уже полгода! -он орал это в исступлении, а кровавые брызги с его лица разлетались в разные стороны.- И он не лечится, вообще никак, и я не знаю, как тебе сказать об этом, и как жить, и как мне… Тело Джоша ослабевает и медленно падает на пол. Я еле успеваю его подхватить. Кровь из носа продолжает течь, и я не знаю, за что хвататься: успокоить Джоша, сходить за водой или за полотенцем. Мой любимый мужчина, скорчившись, прижимается к моей груди и, пачкая красными разводами мою рубашку, взрывается громкими рыданиями. А я.. А я не знаю, что мне делать. Единственное решение, которое поступило в заторможенный мозг - нужно остановить кровь. Усадив Джоша обратно к кровати, я бегу на кухню. Набрав из холодильника льда и положив его в полотенце, я иду в спальню и прикладываю к носу Джоша лёд. Кровь остановить удаётся не сразу, но в итоге это выходит. Мой мужчина сидит у меня на коленях и тихо всхлипывает, комкая свою и без того грязную футболку. -Ну все, все… - я прижимаю его к себе и только сейчас понимаю, насколько исхудало его тело. -Тихо… Укачивая Джоша, я замечаю, что он потихоньку успокаивается, его дыхание выравнивается, и он только изредка дергается. Я поднимаю его на руки и укладываю в кровать. Джош интуитивно прижимает к себе мою подушку. Выходя из комнаты, я последний раз бросаю на него взгляд. Джош настолько исхудал, что очертания его тела практически не разглядеть под массивом одеяла. Зайдя на кухню, я машинально открываю шкаф и наливаю себе виски. Руки дрожат, струя не попадает в бокал, но я не замечаю. Залпом выпиваю все, что есть. Крепкий алкоголь обжигает желудок - я ничего не ел с самого утра - и, вместо опьянения, отрезвляет. В голове забилась одна мысль. Джош болен. Неужели это правда? Получается, что, у Джоша - рак? У моего Джоша? У Джоша, который ни разу сигареты в рот не взял и пил только вино? Это у него рак? И он умирает? Последний мысленный вопрос будто пощечиной прошёлся по моему лицу. Было полное ощущение, будто это страшный сон. Будто не было этих разговоров и этого рака тоже нет. Я наливаю себе по второй. И снова выпиваю залпом. Желудок уже не так обжигает, но сознание все ещё ясное. А мне нужно его затуманить. Как же так? Мы ещё толком не пожили вместе, а вселенная уже забирает его у меня? Прошло уже пять лет с того дня, как я встретил Джоша МакГивена. Это, конечно немало, но для меня эти пять лет пролетели со скоростью света. Поэтому мне так больно. Да причём тут время? Мне было бы так же больно, проживи мы и больше.