От ненависти к вечности

Декабрь, 2000 год. Нью-Йорк Месяц нашего с Джошем знакомства пролетел незаметно. То ли от того, что само время быстротечно и проносится со скоростью света, то ли от того, что мы практически каждый день виделись: ходили в лучшие рестораны по приглашениям, которые когда-то Джош получил на их открытии, гуляли по паркам днем, а по улицам Нью-Йорка - ночью. Наши с Джошем вкусы были очень разные, но при этом мы каким-то образом находили общий язык даже в тех темах, которые кто-то из нас двоих не понимал. Каждый раз, когда мы беседовали о чем-то, я задавал себе вопрос: как такой, на первый взгляд, неприятный и мерзкий человек мог оказаться таким интересным и веселым? Я никогда ни с кем не дружил, с самого детства я был белой вороной, причем сам же от этого не страдал. Мне было комфортно в одиночестве, и я почему-то был уверен, что всегда буду один. У меня была моя кухня, моя готовка, уютная квартирка - и большего не надо. Из самых близких людей у меня был Донни - но он скорее был просто хорошим коллегой, с которым мы прошли вместе огонь и воду, но не другом - мы никогда не обсуждали личную жизнь, не вели светских разговоров, тем более - никуда вместе не ходили. Многие репортеры из кулинарных журналов нередко задавали мне вопросы о личной жизни, но и тут вряд ли я мог их осчастливить интересными подробностями, даже если бы хотел. Найти вторую половинку в таком рабочем ритме крайне сложно, а если и выдавался свободный момент, то любые попытки в виде свиданий заканчивались как-то неловко и пресно. Когда-то давно я встречался с девушками, но даже тогда до секса дошло всего один раз - и я, мягко говоря, остался не в восторге: после пары минут пыхтений моя избранница стремительно собрала вещи и ушла, бросив напоследок что-то вроде "свидимся еще", хотя, судя по ее взгляду, видеться повторно она явно не собиралась - так и произошло. Но, как я уже говорил, одиночество не было для меня клеймом, оно не было тяжким крестом, который я нес, оно не причиняло мне страданий или неудобств. Мне было хорошо одному. Было, пока не появился Джош. После встречи с ним моя жизнь приобрела новый, яркий оттенок. С ним я узнал, что можно гулять по ночному городу, что можно рассматривать абстракции в музее и искать в них скрытый смысл. С Джошем я узнал, что не все книги скучные, как я сам ранее думал. С ним я узнал, что виниловые пластинки гораздо лучше дисков и кассет. Джош был настоящим кладезем интересных фактов, и любой наш разговор приносил мне десяток новых жизненных открытий, о которых я раньше не подозревал, хотя все это находилось вокруг меня ежедневно. С собой Джош будто принес какой-то новый мир, красочный и полный впечатлений, куда я мог зайти в любой момент и пополнить свои впечатления, и все эти разговоры, факты, информация о каких-то вещах которых я не знал, казались мне бесконечным, нескончаемыми. И как же это было здорово. В середине декабря я пригласил его в кино на "Гладиатора" Ридли Скотта. Я обожал боевики. Сидя в зале, в полной темноте, освещенные лишь светом экрана, мы жевали попкорн. На одной из самых эпических сцен я поглядел на Джоша - тот сидел, зажмурившись, с ведерком попкорна в обнимку. - Тебе не понравился фильм? - ухмыльнулся я, когда мы шли из кинотеатра. Улицы города уже были наполнены предрождественской суетой, повсюду горели огоньки и сновали суетливые прохожие, несущие в руках елки, красочные пакеты или гирлянды. На секунду показалось, что мы сами - герои рождественского фильма. - С чего ты взял? - Джош повернулся ко мне. На нем было светло-бежевое пальто с высоким воротником и бардовое кашне, а на голове красовалась черная фетровая шляпа, которую почему-то не сдувал ветер. - Ты сидел с закрытыми глазами, - я ехидно подтолкнул его локтем,- думаешь, я не заметил? Джош поморщился, как от зубной боли, а через мгновение на его щеках загорелся румянец. Он виновато посмотрел на меня. - Люк, дело в том, что я... Что я не могу выносить фильмы, где присутствует насилие. И он при этом добровольно пошел со мной на двухчасовой боевик? - Серьезно? - я был страшно удивлен его признанием, - А что ж ты мне не сказал? Я же предлагал выбрать фильм, и ты выбрал боевик. - Ну да, - Джош еще сильнее покраснел, и мне показалось, что еще немного - и его шляпа будет светиться изнутри, - но я знаю, что ты любишь боевики. - Не только! - я рассмеялся и обнял его за плечи, - Слушай, если в следующий раз мы пойдем в кино, то я буду тщательно следить за твоим выбором фильма - еще раз смотреть боевики я тебе не позволю. А какие фильмы тебе нравятся? - Да я, вообще-то, не смотрю кино. - Не смотришь кино? - я остановился. - Вообще. - Как? - изумленно вскрикнул я. То, что Джош не смотрит кино, казалось мне чем-то невообразимым. Это в наше-то время, когда снимают столько всего интересного? - Ну вот так. Не смотрю, вообще ничего. - А сериалы? - Не смотрю. - А документалки? - Люк, давай сменим тему, пожалуйста? - А когда ты в последний раз смотрел что-либо? - Сегодня, с тобой. - Нет, а до меня? Что ты смотрел до меня? Ты же не мог вообще никогда в жизни не смотреть телек! - Не помню... Да и давно это было. Люк, серьезно, давай не об этом. - Нет, погоди. Почему ты не смотришь кино? Это же странно! Ты такой чудак! - холотнул я, но тут осекся. Джош стоял передо мной, опустив голову, как провинившийся мальчишка на перемене. Я решил, что он придуривается, и попытался до него дотронуться, но тот отстранился. Когда он поднял на меня глаза, я увидел в них серьезность и... боль? Секунд пять мы молча смотрели друг на друга, после чего Джош заговорил: - Я могу тебе кое-что рассказать? Его голос дрожал. - Да, конечно, - я подошел к нему. Джош поежился. - Я замерз. - Пошли, возьмем себе кофе? - я положил руку на его плечо. Джош дрожал, хотя на улице было не так холодно для того, чтобы мерзнуть. Мы пошли в ближайшую кофейню. Несмотря на предрождественскую суету, там почти никого не было. Нас с Джошем это порадовало - одной из немногих наших общих черт была нелюдимость. Взяв себе по чашке латте с корицей, мы сели за столик возле окна. Джош отпил из чашки и повернулся в сторону улицы. Оконное стекло было немного матовым из-за инея, и все проходящие мимо люди казались разноцветными пятнами. - Джош? В чем дело? - я внимательно смотрел на своего собеседника. Джош еще какое-то время смотрел в окно, по его глазам я видел, что он явно обдумывает что-то. И еще я понял, что наш разговор вряд ли будет о чем-то праздном. Джош наконец повернулся ко мне. - Я долго думал, как тебе сказать об этом, - он горько усмехнулся и опустил глаза, - и даже не мог представить, что этот разговор начнется из-за какого-то боевика. Дело в том, что я... - он осекся. Длинные черные ресницы подрагивали, тонкие руки сжимали чашку так сильно, что побелели костяшки пальцев. - Что? - я сел к нему поближе, и мы оказались плечом к плечу. Я смотрел на Джоша, не отрываясь. Его глаза поднялись от кружки с кофе к окну. - Помнишь, ты в самом начале нашего знакомства, когда мы сидели в ресторане, спросил про мою прошлую работу? - Да. Джош снова замолчал. Я видел, с каким трудом ему дается этот разговор, таким сосредоточенным и серьезным я его еще никогда не видел. - Джош, слушай, ты можешь не рассказывать мне, если не хочешь. Да я же просто пошутил про фильмы. Знаешь, даже хорошо, что ты не смотришь кино, зато ты много читаешь и знаешь гораздо больше, чем я! - я взглянул в окно, любуясь вечерним пейзажем, - А сейчас столько всего снимают, но среди всех этих картин так трудно найти хороший... - Я занимался проституцией. Эта фраза застала меня врасплох. Я отрешенно смотрел в окно, но мой взгляд уже был сфокусирован в одной точке, я смотрел куда-то в пустоту. - Когда я вырос и ушел из приюта, я во что бы то ни стало решил найти работу... Я мечтал устроиться в редакцию журнала или газеты, писал очерки и статьи просто так, чтобы пополнить портфолио. Сразу же после выпуска я стал бегать по редакциям, по офисам, я был готов на любую должность, я был готов даже не писать некоторое время, работать курьером, уборщиком, официантом - кем угодно. Но меня никуда не брали, потому что у меня не было образования, а я на тот момент не мог позволить себе такую роскошь. При этом мне нужно было как-то существовать, где-то жить, чем-то питаться... В какой-то момент я встретил одного уважаемого человека... Ну, я тогда так думал. Он был главой редакции одного журнала. И он предложил мне высокооплачиваемое место... При условии, что я пересплю с ним. Я тогда не ел почти неделю, а все деньги ушли на оплату хостела, в котором я жил. Других вариантов у меня не было. - И ты согласился? - пробормотал я, все еще глядя в окно. - Согласился, иначе бы я умер от голода, - горько произнес Джош, - это был мой первый опыт, Люк. И он был хуже некуда - даже в снафф-видео такого, по-моему, нет... А когда все кончилось, он сказал, чтобы я сваливал. Да, чтобы я собрал свои шмотки и сваливал. Как ты понял, меня дико нагнули - в прямом и переносном смысле... А потом еще выяснилось, что у него в спальне стояла скрытая камера, и он заснял весь этот процесс. Представляешь?.. - я услышал, как он усмехнулся, - Некоторое время после мне приходилось зарабатывать на жизнь только так. Я пользовался популярностью у успешных людей, таких же, как он... Им, видимо, всем нравятся белокурые мальчики. Меня могли снять на ночь, а то и на неделю, и это были адские моменты моей жизни. Я долго хотел умереть, потому что жить так, как жил я, нереально - можно свихнуться. Я даже пытался покончить с собой, но, как видишь, не вышло. И со временем решил, что, раз я жив, то должен отомстить. На тот момент у меня было достаточно клиентов, которые могли платить мне хорошие деньги. Я занимался этим три года, и за тот период мне удалось накопить хорошую сумму для того, чтобы взять кредит на образование и окончить школу журналистики. После диплома меня приняли в Carbons Fusion. И первая моя статья была как раз про того человека. Через два дня его сместили с должности, а в СМИ появилась куча обличающих текстов, которые были написаны при участии его жертв. Оказалось, я был не один... Хотя это и неудивительно. Я, наконец, сумел отвести взгляд от окна и глянуть на Джоша. Он сидел, сгорбившись, на скулах ходили желваки. Джош все еще смотрел в кружку, а в кофе падали прозрачные капли. - Поэтому, когда... Когда вижу убийства, удары, жестокий секс - по телевизору, в кинотеатре - не важно, где... Я вспоминаю свою прошлую жизнь. И она так ярко мелькает перед моими глазами, будто это все было пару минут назад. И я не могу простить себя за это. Именно поэтому я не смотрю кино, любой кадр напоминает мне о нем, об этом человеке, об этой боли... О том, как он... - его голос сорвался. Джош зажмурился, и из его век скатилось еще несколько больших слезинок. - Я пойму, если ты не захочешь больше со мной общаться, Люк. Правда, пойму. То, что я делал - грязь, и тот, кто мог упасть настолько низко, вряд ли отмоется от этого когда-нибудь, - он поднял на меня глаза, - но причина, по которой я рассказал тебе все это, кроется в том, что я больше не хочу, чтобы между нами были секреты. Мне кажется, что тебе можно доверять, потому что… Потому что такого тепла я не получал никогда. Я попытался что-то ответить, но язык будто прилип к гортани, поэтому получились лишь хрипы. Взгляд Джоша был настолько острым, его красные от слез глаза будто топили меня, жгли меня своей болью, и мне так захотелось сказать ему что-нибудь хорошее, подбодрить его, сделать так, чтобы эти воспоминания навсегда ушли из его головы, чтобы не мешали ему спать и жить. Но какие бы я фразы не подбирал, все они казались мне ничтожными. -Джош… Джош, я… -Нет, Люк. Ничего не говори. Я понимаю, что мой рассказ - это не пустая болтовня о погоде. Я вижу, что смутил тебя. -Нет, ты не… -Помолчи, - Джош поднял руку,- Я хочу дать тебе время. Время, чтобы ты все обдумал. Я могу быть не тем человеком, с которым тебе полезно общаться, поэтому даю тебе возможность сделать выбор, не основанный на эмоциях. -Джош!.. Он встал, надевая пальто. -У тебя будет два дня. В среду я буду ждать твоего звонка. И, прошу, не жалей меня. Я пойму, если больше тебя не увижу, Люк, - он пригладил свои волосы и надел шляпу, - но хочу сказать: этот месяц, который мы провели, был лучшим в моей жизни, потому что я наконец нашел друга. Спасибо тебе. Не дожидаясь моего ответа, Джош вышел за дверь и скрылся в пестрой толпе.