***
Это были трудные времена. Но даже так, семья Кусакабэ, которая и поставляла оружие собственной армии, всегда была при деньгах. И после столь тяжёлых моментов, которые они пережили, уже немолодой генерал и инженер ещё был востребован в собственной стране. Каору Кусакабэ — желанный ребёнок, цветок для собственного отца, что уже успел повидать ужасы войны. Он хотел оградить собственную дочь от любого влияния, порою даже от самого себя. Даже несмотря на то, что Каору родилась после всех этих ужасов, а точнее в 1946, семья переехала в Италию, и всё её детство практически было проведено именно там. Всё-таки, психологические последствия у мужчины возникли, с годами он стал строже, будто таким образом наказывал сам себя. Они всегда жили в достатке, но любви в семье Кусакабэ не было. — Каору! — Послышался юношеский голос, когда девушка уже спускалась по огромной лестнице особняка. Они жили в большом доме, который мог себе позволить генерал в отставке. Двое братьев девушки всегда собачились между собой, за многие годы так и не найдя между собой язык. Им уже было по двадцать лет, но со стороны казалось, что они ещё подростки. — Хватит, Рю, ты же знаешь, как я не люблю сюрпризы. К тому же, мне исполняется восемнадцать, и я уже не маленькая девочка, которая тащится от огромных шаров, — более чем уверенно произнесла юная особа, повернувшись к брату лицом. Тот же осуждающе и вместе с этим раздражённо стоял на лестнице, аккуратно спустившись к сестре только через минуту после её слов. — Ладно тебе, Рю, не смотри так, будто съесть её собираешься, это ведь наша любимая сестрёнка… — Прозвучал голос старшего брата, который мгновенно появился у девушки за спиной и уже аккуратно упёрся подбородком в женскую макушку, парень был выше, поэтому часто позволял себе подобные действия. В отличие от Рю, этот парень имел убийственное спокойствие, был полной копией отца, именно поэтому между ними часто случались стычки именно по инициативе среднего ребёнка. Они будто две стороны одной медали, если ссорятся, то это может и до драки дойти. Со стороны могли сказать, что эти двое — замечательные родственники, ведь каждый раз, когда их видели другие, Рю и Юудэй жали друг другу руки и даже обнимались, желая показаться истинными сыновьями своего культурного и воспитанного отца. Но необузданный юношеский характер так или иначе давал о себе знать. — Ты поди забыл о её дне рождении, на её шестнадцатилетние мне пришлось напоминать кое-кому… — Сказал Юудэй, словив на себе раздражённый взгляд младшего брата. Время идёт, а они не менялись. Каору в некоторые моменты задумывалась, родные ли они вообще? Ведь эти двое — полные противоположности и ужиться им не дано с рождения. — Cazzo di cane («Гребанная собака») — да, если говорить о характере Рю, он был настоящим пламенем, способным обжечь даже собственную семью. — Кроме оскорбления на итальянском ничего больше придумать не можешь? Мы все его прекрасно знаем, всё-таки прожили там почти всю жизнь, — усмехаясь, вновь говорил Юудэй. В какой-то момент эти двое начали докучать Каору, потому и она умудрилась вставить собственную копейку в эту «битву умов». — Both fell silent («Оба замолчали») — повернув голову в сторону, та смахнула подбородок брата с собственной макушки и развернулась к ним лицом, — каждый раз как заклятые враги, не хочу за этим наблюдать и портить себе настроение! — Каору расстраивалась каждый раз, когда эти двое начинали выяснять отношения, ведь раньше всё было иначе. Можно было списать подобное поведение на подростковое взросление, но ведь это не играло в подобных отношениях главную роль. Каждый сын в подобных аристократических семьях — наследник. Унаследовать дело главы семейства, к сожалению, мог только один. Это всё было в порядке вещей, и лишь одна Каору была против подобного расклада. Часто обсуждала это с матерью, но та же никак не могла повлиять на какие-то определённые правила их семьи. Всё, что касалось бизнеса, никак не затрагивало правовое поле жены. Эти двое получили образование и всё, о чём только могли мечтать, но вот любви им не досталось. — Ну вот видишь, ты её расстроил, Рю, — мгновенно оправдался Юудэй, быстрым шагом направляясь на выход из дома. В отличие от младшего брата, у него было ещё много дел. Эти двое любили сестру, ведь она полная копия их матери, такая же нежная и ранимая. Отец не зря сравнивал Каору с цветком. Но даже так, они ведь не могут ввязывать её в собственные конфликты, а прекратить их тоже не представляется возможным. Каждый из них хочет получить максимум от того, что может поиметь. И если Каору хочет обычной семьи, братьев можно назвать более «дальновидными» людьми. Её день рождения должен наступить через два дня. Пока подготовка праздника идёт по полной, и все приглашения уже разосланы, Каору снова жалуется своему дворецкому. — Этим двоим уже есть восемнадцать, а ведут себя как будто им и четырнадцати нет. Ну и как мне быть? Они ведь не сомневаются в том, что говорят, — опёршись щекой на ладонь, девушка начинает рассматривать собственное запястье, после чего переводит взгляд на веранду, что стояла недалеко от столика, где находилась она сама, — а мама ничего с этим не делает… — Мисс, вы же знаете, что она пыталась с ними совладать, но... — Слишком рано сдалась! — время от времени именно Каору чувствует себя их матерью, стараясь помирить две противоположные стороны, — она ведь не для красоты находится здесь, она образованная женщина, но материнской любви никто из нас так и не получил, понимаешь? И если я это переживу, то эти оба не осознают собственного положения, думая, что подобные отношения между братьями — это в порядке вещей. — Понимая, что в ней начинает закипать злоба, Кусакабэ медленно выдыхает, начиная думать о предстоящем празднике. Хоть она и не любила сюрпризы, но вот праздники казались для неё искусством, она считала, что именно праздники должны сближать людей между собой, на праздниках все должны забывать собственные обиды. — Нужно помирить их на этом празднике… — тихо произнесла Каору, начиная придумывать что-то наподобие плана, дабы всё не обернулось ещё большим кошмаром. Эти размышления продлились около тридцати минут, девушка сидела неподвижно и задумчиво глядела в сторону сада, а после в её голову наконец пришло озарение, — помирить их не получится, но… — когда дворецкий уже поник, понимая, что за столь огромное количество времени его госпоже ничего не пришло в голову, она снова заговорила, —… нам нужно найти им друга, который воспитан совершенно иначе. А точнее… не очень воспитан. — Но… — тот было хотел возразить, на что девушка не стала противится, — Вам не кажется, что с характером Рю, дать им в друзья необразованного мальчишку — самоубийство. Да и на таком празднике, как Ваш явно не будет необразованных молодых людей, стоит придумать что-то менее безумное, мисс… На самом деле, даже если на дворе сейчас 1964 год и, вроде бы, много времени прошло с тех ужасных событий, всё это до сих пор является отголоском в сердцах многих людей. В том числе это касается и воспитания детей, немногие из них получили должного ухода и вынуждены были воровать всё подряд и расти в детских домах. — Если мы не найдём такого человека, они будут ссорится, пока не перегрызут друг другу глотки, ты ведь это прекрасно знаешь. Нам нужно найти между ними дзэн, именно этим «дзэном» может стать простой мальчишка. Для отца важна дисциплина, а мать ни во что не вмешивается, удобно, не правда ли? Умная женщина, которая вышла замуж не по любви, но, чтобы выжить, сделала вид, что влюблена. До глубины души простая и одновременно сложная ситуация, из которой вряд ли был выход. Глава семьи Кусакабэ уже не питает интереса к собственной жене, но и любовницы ему были неинтересны. Скорее, после некоторых моментов в жизни, этот мужчина полностью разочаровался в любви и для него теперь существовала лишь работа. В отличие от матери, которая то и дело не могла себя развлечь, поэтому иногда уходила к собственным любовникам. Женщина была не против, чтобы муж тоже завёл себе кого-нибудь, но он этого так и не сделал. Знал, что изменяет, знал, что не любит. — Какая же это семья? — обращаясь к своему дворецкому, та знала ответ на свой вопрос. Никакая. Их нельзя было назвать семьей. Сожители. Псевдородственники. Кто угодно. Но мужчине не было положено обсуждать такие темы, именно поэтому Каору уже ответила сама себе, знала, что их мнение совпадает. — Даже так, это Ваша семья, пожалуй, сейчас от денег бы никто не отказался, — сказал мужчина, на что получил неодобрительный взгляд со стороны Каору. Но тут же последовал и смягчающийся вздох, ведь дворецкий говорил правду. Всё завязано на деньгах и, пожалуй, это и есть та самая главная проблема. Многие люди готовы ради них на всё, это их способ выжить. Быть парикмахером или клоуном, всё равно люди при деньгах всегда найдут что обсудить, будь то недостатки необеспеченных лиц или их внешний вид. И, пожалуй, единственный кто никогда не касался этой темы, был её отец. Он знал, что такое жить в нищете, именно поэтому считал, что имеет право на то, чтобы заставить замолчать подобных зевак. Каору не могла сказать, что её жизнь была бы лучше, если бы не положение отца. Ведь именно оно позволило ей получить заграничное образование, к тому же обрести много связей и поддержку со стороны таких же влиятельных людей. А точнее эти люди как правило поддерживали не её одну, а всю семью Кусакабэ. На данный момент в Японии существовало множество мест, где царила преступность, и лозунг «сильнейший выживает» главенствовал. Ей же никогда не давали туда проходу, ведь у столь юной и образованной девушки нет дел в кругу хулиганов и беспризорников. Именно в этих районах находились детские дома и тюрьмы, как правило, там можно было найти дешёвую одежду и еду, конечно, о качестве никто не беспокоится, и выбирать не приходилось.***
— Чёрт! Бежим! — с куском хлеба во рту и пакетами в руках, что были набиты едой, двое мальчишек прыгали через ящики с фруктами, пока озлобленный мужчина пытался их догнать. Мичихару — парень, что готов на что угодно, чтобы выжить. С малых лет он знал о том, что мир не может быть к тебе добр всегда, и когда-то сказка должна кончиться. Ещё в прошлом году он сбежал из приюта, где проживал и познакомился с несколькими мальчишками своего возраста и вот, чтобы не попасться и не быть мишенью для более суровых обитателей этого района, они решили держаться вместе. Мичихару парень рукастый и ловкий, поэтому он нередко мог зарабатывать себе на жизнь, обманывая на деньги в каких-то играх или изобретая фокусы, чтобы отвлечь толпу зевак, пока их кошельки обворовывают друзья. Вместе эти дети были для друг друга поддержкой. Каждый подставлял друг другу спину, чтобы подняться наверх. Они старались для более младших ребят, что толком и от взрослых убежать пока не могли. Попадали за решётку и освобождались. Но всё это должно когда-то достигнуть своего предела? Шум прохожих отдавал в ушах звоном, ноги на секунду подкосились, но Мичихару не из тех, кто мог так просто упасть, поэтому, найдя равновесие, мальчишка на секунду остановился, попятившись вперёд. — Хороший улов сегодня! — Проговорил напарник Мичихару, который сопровождал его во время кражи. Они были самыми старшими в своей «семье», именно поэтому только эти двое ходили на столь опасное «задание». Прошло минут двадцать и молодые люди уже оказались в заброшенном доме, где проживали не только они, но ещё двое детей что были гораздо меньше. Среди них также была и девушка, которая пыталась хозяйничать по дому. Они все — дети, которых бросила судьба. Всё добытое на улице ребята делили между собой, хоть Мичихару иногда ел гораздо больше, чем остальные, но всегда извинялся за это после. — Что бы мы делали без вас… — с улыбкой оглядывая парочку, девчушка с блондинистыми волосами, начала разбирать пакеты, на звук которых прибежали ещё двое детей. Мичихару даже смутился от таких слов. Они с Лемой были знакомы давно, но в последнее время он стал замечать, что не может спокойно разговаривать с ней. Может, ему стоит поменьше думать перед сном? — Дэхо, ты как обычно переборщил… — смотря на несколько кошельков, что были набиты деньгами, Лема на секунду выдохнула, а после отодвинула их от парня. Честно говоря, она знала, что Дэхо иногда бывает необузданным и слишком перебарщивает на вылазках. Такими темпами их снова заметит охрана, которая иногда расхаживает по районам, и кто-то точно попадётся. — Опять украл у людей?.. — недовольно спросил Мичихару, поворачиваясь к другу, на что получил такой же недовольный взгляд. Да, они воруют, но во всём стоит знать меру, ведь практически все люди здесь живут в одинаковых условиях. — Чёрт, снова началось… — закатывая глаза Дэхо стукнул по столу этим самым кошельком, отчего рядом стоящие дети вздрогнули от внезапного звука. — Да, я спиздил парочку кошельков. А что нам ещё делать? Вряд ли этот дядька снова позволит так легко набрать продуктов и сбежать. Скоро нас перестанут пускать везде, раз мы встали на эту дорожку, чего теперь-то переживать?! Каждый думает своей головой, и тут нет безгрешных, Мичихару, — подытожил он, прежде чем с громким стуком направится к себе. Его комната находилась на чердаке, отдельно ото всех. Пожалуй, Дэхо всегда был таким нелюдимым. В то время как Лема и Мичихару проживали в комнатах по соседству, лишь один Дэхо мучился от собственных кошмаров один. Раньше, когда вся тройка находилась в детском доме, Лема помогала Дэхо их предотвратить, будила и чаще разговаривала с ним. Но время шло, Дэхо стал закрываться в себе, а Лема не могла открыть железную дверь, стоявшую между ними, именно поэтому ей ничего не оставалось, кроме как общаться с Мичихару, который по своему обыкновению был очень рад этому. Ведь когда мальчишка начал взрослеть вместе с остальными, начал по-другому смотреть на вещи и на людей вокруг, именно Лема попалась под этот любовный «дзинь», но парень так и не мог сказать, что же на самом деле чувствует к Леме. — Кику, Нобуо… — уже обращаясь к детям, Мичихару стал заметно мягче. Присев на корточки, он огладил двух детей по плечам, слегка хлопая по ним ладонью, — он просто устал, ничего в этом страшного нет. Мичихару уже давно осознавал, что их отношения с Дэхо стали ухудшаться. Пусть они и не спорили откровенно, но и подобные ситуации уже были звонком для беспокойства. С другой стороны, они все являются людьми, а люди, как правило, способны найти какой-то компромисс. Но это при условии, что обе стороны хотят этого. Временами этот дом был дружелюбным местом, о котором так мечтали эти ребята, но, когда Дэхо в очередной раз отдаляется от них, ощущения возникают не самые приятные. Возможно, ему стоило обратиться к психологу, вот только где такого найти? И единственное, что не давало Мичихару высказать другу всё то дерьмо, что накопилось у него по отношению к другу, это Лема. Именно она была той самой преградой, которая сдерживала столь необузданные и противоположные стороны. Сейчас Мичихару должен проветрить голову, чтобы не говорить гадостей ещё и Леме, уж она должна быть последним человеком, слышащим ругательства в свою сторону. — Уверен, что хочешь сейчас уйти? — с обеспокоенностью в голосе проговорила Лема, на что получила кивок. И, всё-таки, ей не хотелось сейчас отпускать его в таком подвешенном состоянии. Девушка доверяла ему, но всё-таки знала, что Мичихару способен найти приключения на собственную задницу сгоряча. Поэтому, пара в конечном итоге решила прогуляться вдвоём. К тому же, дома находился Дэхо, поэтому Кику и Нобуо ничего особо не могло угрожать. На улице вечерело быстро, именно поэтому Мичихару как настоящий джентльмен подал куртку своей подруге, а сам пронзительно смотрел вперёд, в очередной раз утопая в собственных мыслях. — Я думал найти работу, — тихо и медленно проговаривает молодой человек, привлекая к себе внимание Лемы. — Когда-то нам всем придётся через это пройти. Хочу перевести вас в безопасное место, но пока мы живём вот так, ничего не выйдет… — он прекрасно понимал, как подобных им воспринимает общество. Скорее всего, если Мичихару и найдёт работу, то пробудет там недолго. Но попробовать никогда не поздно, ведь от этого зависит не только его жизнь, но и жизнь Лемы, Кику и Нобуо. Больше всего парень беспокоился именно о них. Первое время всё и правда было хорошо, они гуляли, о чём-то говорили. Мичихару рассказывал о своих планах, мечтах, целях. Он не знал, кем хочет стать, но прекрасно знал, чего хочет достичь упорной работой. У мальчишки не было цели стать кем-то определённым, полицейским или прокурором, художником или писателем, главное, что из этого он мог получить. А после желал это вложить в других, а если быть точнее в тех двух детей, что проживали с ними в одном заброшенном доме. — Мне всё равно кем быть, главное, чтобы мы не голодали. Мне бы хотелось обеспечить для вас такую жизнь, которую я бы хотел создать сам для себя. Жизнь мечты. Много денег, большой дом, куча вещей, которые невозможно распихать по шкафам. Общение, авторитет… — задумчиво продолжал перечислять парнишка, пока Лема слушала его и улыбалась. Улыбалась так, будто это нечто недостижимое. Пока они обсуждали дальнейшую жизнь, недалеко послышались крики и звон стекла. Кажется, кто-то дрался. Мичихару на секунду остановился и осмотрелся вокруг, пока Лема схватилась за локоть друга и обеспокоенно начала звать парня по имени. Тот недолго думая направился в сторону звука и увидел четверых людей, одного из которых окружили, причём не хилые дрыщи, а довольно спортивные ребята, явно старше самого пострадавшего. — Вы что, так на жизнь зарабатываете? — С усмешкой спросил Мичихару, его тон был уверенным и даже наглым, видимо, он хотел их спровоцировать, чтобы переключить их внимание. Но пока рядом была Лема, драться было нельзя. Двое из тех самых парней обернулись к нему и засмеялись. — Только не говори, что ты так же не зарабатываешь. Точно такой же отброс, чем ты лучше нас, парень? — Пока те обсуждали столь безрассудный поступок Мичихару, незнакомец отполз назад. Лицо его было избито, а нога, судя по всему, сломана. «Вот же…» — цыкая, Мичихару на пару секунд отвернул голову, думая о том, что, может быть, он и зря влез в столь бурное выяснение отношений. «Это мне ещё аукнется…» — и всё же, блондин не отступил от желания прекратить неравное «разбирательство». — Ну, в общем, парни… у вас будет два пути. Либо уйти мирно, либо убить меня, — такое заявление повергло всех присутствующих в шок, а особенно сильно обеспокоились Лема и незнакомец, к которому она подбежала, чтобы помочь подняться. Но, кажется, Мичихару был настроен более серьёзно, и полностью уверен в том, что сможет победить. — Давай лучше так, сможешь очухаться от наших ударов, мы уйдём, а если умрёшь, то труп твой до нитки обдерём, да и мальчишка целым не уйдёт. Согласен? На слова одного из них парень лишь натянул ухмылку и подозвал их пальцем, но прежде произнёс. — Будешь позволять себя бить, сдохнешь раньше всех. Меня зовут Мичихару Хагивара, если не откинусь, возьму с тебя плату за свои услуги!..***
Каору привыкла к многим вещам, но по-настоящему задевала женское сердце лишь ругань братьев. Как бы ей хотелось вернуть те самые времена, где каждый мог прикрыть и помочь, а теперь… каждый обрёл свою сторону. Кусакабэ правда не желала такого будущего для своих защитников. Не понимала, какое зло привело их к подобному исходу. Младший брат видит угрозу в старшем. Можно обвинять в этом множество факторов, но желание помирить две враждующие стороны остаётся неизменным. Только говорить об этом гораздо проще, чем сделать. Человеческий разум иногда даже непонятен для самого человека не то, что для его окружения. И как бы Каору не пыталась выяснить желания обоих братьев, всё сводилось к ним самим. Но внезапно появилась ещё одна не менее живая проблема. Родственники, что приехали к ней на день рождения. Не то, чтобы Кусакабэ не любила их, но каждый раз она сталкивается с двоюродной сестрой, и из этого не выходит что-то хорошее. Пока она сидела в собственной комнате, раздался стук в дверь. «Вот же, похоже моё спокойствие подошло к концу,» — такие мысли сопровождались вполне логичными доводами. Мию — двоюродная сестра, что была младше Каору на год, но уже имела вагон желающих стать её парой на всю жизнь. Последнее решение, конечно же, было за родителями, но все они были обеспечены и приличны, чего ещё хотеть молодой даме из аристократических кругов? Надоедливый стук продолжался до того времени, пока это не достало саму Каору, только поэтому её дверь открылась перед младшей сестрой, которая в то время уже возмущённо оглядывала «любимую» сестрёнку. — Ты что, заснула?! «Лучше бы не открывала…» — в мыслях было одно, а на лице отражалось вовсе другое. Такое лицемерие помогало держать статус воспитанной семьи. Именно поэтому Каору даже не могла показательно выдохнуть, дабы не обидеть сестру. — Нет, что ты… я очень рада видеть тебя! — Да уж, задушила бы её Кусакабэ от радости, вот только свидетелей в доме было многовато. Девушка тут же прошла в саму комнату и небрежно протянула Каору подарок, кажется, это были украшения, но даже так, особого желания открывать маленькую коробку у блондинки не возникло. — Вы ведь готовились к свадьбе, думала, что ты не сможешь приехать… — всё так же с интересом и улыбкой говорила Кусакабэ, на что получила прищуренный взгляд Мию. Каору сделала резкий вдох и замахала руками, начиная извиняться, — нет-нет, я вовсе не хотела, чтобы ты оставалась дома в столь прекрасный день, просто… свадьба явно отнимает много сил. Мию недовольно осмотрелась и кивнула головой, кажется, настроение у неё совсем пропало. Каору знала, что Мию не любит её, как сестру, и это было взаимно. Тогда оставался вопрос, почему же младшая сестра всё-таки согласилась на поездку? — Говорят, что ты наотрез отказываешься от всех своих женихов, — Каору подняла глаза на сестру и изогнула бровь, желая послушать, что же эта синица напоёт ей дальше, — так вот, не думаешь, что упускаешь что-то? Просто тебе уже восемнадцать. Пора бы задуматься о собственной семье, верно? Иметь под боком мужчину не так плохо, а любовь приходит со временем, поверь мне, — Мию говорила это настолько уверено, что можно было подумать, будто девушка какой-то психолог, что разбирается в отношениях между людьми, но зная её характер и возможные мотивы, этот вариант быстро отметается. — Не знала, что ты такой эксперт, сестра, — спокойно ответила блондинка, аккуратно усаживаясь на край собственной кровати, — вот только не верится мне, что я найду понимание хотя бы с одним из подобранных для меня мужчин, — слегка скорчив лицо в задумчивом виде, Каору прищурилась, но не переводила взгляд на собеседницу, —…а ты? Будет ли это твоим желанием или же твоё желание приравнивается к семейному долгу? — Эй, не переходи границы, Каору, — начиная напрягаться, ответила младшая сестра, но получила в ответ лишь невинную усмешку, что так и била по самомнению юной особы. «Её всегда было легко вывести из себя…» — Кусакабэ замолчала, закивав головой. Но вот молчания надолго не хватило. — Дам тебе совет, не поднимайся по головам других. Ветром скинет. А как мы знаем, катится вниз намного быстрее, чем подыматься, — та медленно встаёт, чем заставляет сестру ещё больше напрячь не только разум, но и тело, —…справишься ли ты с этим или как неумелая птица разобьёшься о скалы — не моё дело. Но за всё в жизни приходится платить: слова, действия, даже мысли… время покажет, к чему приведёт этот брак, но я всё же предпочту выбирать сердцем. Кажется, Мию поняла к чему клонила Каору, и её это очень задело. Возможно, она впервые услышала правду, и не смогла принять тот факт, что от брака с ней мужчинам ничего кроме утех и статуса не нужно. Ведь, судя по источникам, знакома Мию была с женихом всего несколько недель, а выбор девушка сделала исходя из его материального положения. Через какое-то время в комнату снова раздаётся стук, и, кажется, это была отнюдь не её младшая сестра. — Госпожа, что Вы сказали своей сестре? Она незамедлительно решила уехать в отчий дом и отложила свадьбу! Ваша тётя ничего не понимает, ох… — мужчина прикрывает рот рукой, слыша от девушки повторение собственных слов, — но ведь она — не Вы! — слегка повышая голос, мужчина прикрыл глаза, понимая, что, если эта ссора вскроется, с его госпожой может случиться неприятное. — Дорогой мой… тот факт, что она уехала, греет мне душу. А в её отношения с женихом я не лезла, только… дала совет, причём довольно логичный, ведь мужчины имеют свойство обманывать. Впрочем, женщины тоже не безгрешны, — она знала, как её называют в обществе: «ведьма», «капризная принцесса», «проклятая», — всё это пошло из-за трёх расстроенных ею самой помолвок. Первый жених страдал раздутым самомнением, второго она уличила в незаконных схемах, с чем связываться молодой и перспективной даме не очень хотелось, а третьего просто опозорила разговором, после чего он сам расторгнул сие чудесный будущий брак. — Видимо, до старости лет мы доживём вдвоём, Шихаку, — на эти слова мужчина недовольно выдохнул и снова начал смотреть на девчушку. Ему не нравилось её отношение ко всему. Неужели Каору и правда не может понять, что брак — это единственный способ стать уважаемой и самостоятельной? Безусловно, Шихаку будет всегда находится рядом, но человек не бессмертен, и когда-нибудь Каору останется одна без какой-либо поддержки и с кучей прозвищ и слухов. Отца не станет, братья тоже разойдутся, и девушка так и будет одиночкой, которую заклеймят проклятой. — Не верю я в проклятия, но, если оно и правда существует, в Вас оно есть. Слишком Вы много складываете на свои плечи. Семья не может состоять лишь из одной Вас… — Господи, да знаю я, не объясняй мне физиологию… — раздражённо отвечала Кусакабэ, на что дворецкий лишь устало вздохнул, —…я не говорила о том, что у меня вообще не будет мужа, он будет. Вот только прежде чем давать согласие и позволять ему надеть кольцо мне на палец, хотелось бы узнать о нём лучше. Финансовая составляющая мне безразлична, потому что деньги уходят и приходят, а вот мотивы, мысли и привычки — остаются до самого гроба, пускай и терпят небольшие изменения с течением какого-то времени, — но внезапно Каору махнула ладонью за спину и хмуро покачала головой, —…теперь к главному, все приглашения разослали? Я бы хотела видеть сына нашего прокурора, мы с Джуном дружим уже много лет, поэтому не забудь и ему весточку послать. Я понимаю, он человек занятой, всё-таки идёт по отцовским стопам, но время на друзей тоже надо находить. «Кто бы говорил…» — думает Шихаку, кивая головой на слова своей госпожи. Он прекрасно знал, что ей говорить точно нельзя, именно поэтому многое держал при себе, но в мыслях подобные высказывания звучали неоднократно. За свой многолетний стаж работы дворецким, Шихаку никогда ещё не видал подобного рода дам. Точнее тех, кто сопротивляется богатой жизни и не по праздникам использует мозги. Но вместе с этим Каору очень сильно ограничивала семья, к которой та неизбежно привязана. Может быть, когда-нибудь Кусакабэ сможет вылезти из этой золотой клетки и увидеть настоящий мир, но это точно будет не сегодня. — Да, господин Юмаэки приглашён на Ваш праздник. Думаю, зная его, в этот замечательный день Вас как всегда ждёт сюрприз, — Шихаку не мог долго злится на Каору, слишком уж она запала ему в душу. Человек она с характером, но и поговорить с ней есть о чём. Очень сообразительна, но одновременно с этим упряма. Пожалуй, если бы она родилась мужчиной, а не женщиной, могла бы получить в руки наследство, ведь отец по правде не чаял в ней души, считал, что Каору действительно способна стать достойным человеком и прожить эту жизнь так, как говорит ей собственное сердце. Именно поэтому глава семьи Кусакабэ не ругал её за расстраивание помолвки, скорее наоборот мысленно выдыхал, ведь был не готов к женихам, которых выбирала для неё мать.***
— Ну что, ублюдки?! — со смехом завалившись на землю Мичихару зажал глаз, в который во время драки прилетел нож, но даже так он смог отбиться от ребят, которые так же, как и «главный герой» пытались отдышаться. Лема, как и незнакомец с округлёнными глазами, подбежали к своему спасителю и начали его оглядывать. — Ему глаз повредили, чёрт… — пытаясь оторвать тряпку от собственного платья, та взволнованно вдыхала воздух, но было ощущение, что дышать вовсе было нечем. Мичихару испытывал жуткую боль, но кричать он не начинал. Это уже вошло в привычку. Боль — это вечная спутница жизни, нужно научиться воспринимать её достойно. Так он думал. Второй глаз был в полном порядке, именно поэтому он схватился за женскую руку, что пыталась оторвать кусок ткани от нового платья. — Мы купили его тебе совсем недавно, тебе оно нравилось, так что… — Лема услышала это и тут же перевела взгляд на своего отчаянного друга. Неужели он так привязан к этим тряпкам? Неужели и правда не боится кровью истечь из-за какой-то вещи, которую ей подарили? — Ты дурак что ли?! — уже не скрывая возмущения и испуга, девушка резко вырвала руку и всё-таки оторвала ткань, чтобы остановить кровь. Пока Лема пыталась помочь Мичихару, незнакомый юноша пытался оглядеться вокруг, а после раздражённо посмотрел на этих двоих. — Ну и кто тебя просил лезть? — протягивая руку Мичихару, он крепко сжимает её, чтобы дать раненому опору, а после подставляет собственное плечо. — Да ладно тебе, раной больше, раной меньше… всё равно я крут, скажи Лема, — кажется, Мичихару хотел перевести тему, поэтому не заметил сторону, в которую троица шла. Девушка помогала, так же подставляя для Мичихару собственное плечо, посматривая за тем, чтобы тот не упал или не потерял сознание. Но судя по его речи, он совсем не обеспокоен произошедшим. — Я отведу вас к себе, а потом вызовем медика, твоя рана — серьёзная. Могу сказать, что глаз ты точно потерял, главное, чтобы это не вызывало ухудшения, — довольно с серьёзным лицом говорил юноша, временами и его нога давала о себе знать. «А ведь скоро день рождения Каору, теперь со всем этим возиться, она явно будет недовольна…» — уже представляя какое нравоучение его ждёт от подруги, тот подумывал о том, чтобы соврать, но тут же помотал головой, обращая внимание на еле смеющегося Мичихару, смех которого раздавался всё громче и громче. — Ты всегда такой громкий, чёрт подери? — Уже подводя молодых людей к особняку, тот позвонил в звонок и сделал пару шагов назад. — Вау, живёшь здесь? — оглядывая прищуром местность, Мичихару совсем повис на этих двоих и, если бы не мгновенно открытая дверь, эти трое повалились вместе с лестницы. — Не смей говорить, лучше помоги, — скомандовал прислуге Джун, после чего трое мужчин унесли его в одну из гостевых комнат, а сам юноша с грохотом сел на диван, прикрывая глаза рукой, — вызовете медика, если ему нужна будет помощь, помогите… — устало говорил тот, всё-таки через минуту поднявшись с места. Да уж, а ведь он всего-то в библиотеку ходил. Теперь-то вряд ли любящая мать пустит его куда-то без охраны. Конечно, была возможность ей не говорить о сегодняшнем инциденте, но если она узнает об этом не от сына, то будет лишь больше проблем. — Карл, где мать с отцом? — Подходя к мужчине, который оставался за главного в доме при отъезде родителей, мальчишка обеспокоенно оглядел его сверху донизу. — Они в гостях у Вашей бабушки, должны приехать лишь утром, — словно робот отвечал дворецкий, на что Джун одобрительно закивал. — Нужно оказать этой мисс и тому парню помощь, и заткни врача после. Заплати ему хорошенько, — да и ему эта «помощь» тоже не помешала бы, ведь его избили так же сильно, как и его защитника, который по дурости бросился вперёд. Джун был из тех людей, у которых всегда всё рассчитано на месяц вперёд. Любое отклонение от запланированного — катастрофа, поэтому, столь неприятные ситуации как эта, всегда приносила головную боль. Он не умел драться, всегда был хилым, хоть и является сыном прокурора, за что его всегда и обсуждали. «Отец ведь у него на такой опасной работе работает, а сынишка хиляк, чем его книжки помогут стране?» — вот, что они говорили. В отличии от отца, Джун никогда не хотел связывать свою жизнь с поимкой преступников, ему были интересны технологии, открытия, желание улучшить жизнь людей, но он прекрасно осознавал то, какой его отец упрямый. Именно поэтому он утаивал от него собственный интерес многие годы и делал вид, что ходил на борьбу, хотя на деле, бросил это «гиблое» дело, после первого же занятия.***
Прошло несколько часов с прихода врача, первым делом он занялся глазом Мичихару, который был по итогу вовсе удалён, ведь функционировать после прокола ножом он вряд ли будет. После он уточнил, что, если парень захочет установить себе протез, это будет очень дорогим удовольствием. — Мы знаем об этом… — недовольно отвечал Джун, после чего врач осмотрел и их. Нога юноши и правда была сломана, поэтому мужчина провёл немного дольше времени в доме Юмаэки. Да уж, с гипсом он вряд ли утаит что-то от матери. Сейчас Мичихару отдыхал, но Лема, кажется, не могла найти себе места. Ходила кругами по гостиной, а Юмаэки оставалось молча за этим наблюдать. — Он в порядке, хватит перед глазами круги наматывать. Лучше успокойся, понимаю. Но он жив, поэтому не создавай в собственной голове беспорядке… Лема? — Назвав её имя, тот не был уверен, что расслышал его правильно, когда Мичихару говорил с ней, но девушка отозвалась и лишь недовольно оглядела говорившего. Не могла же она так просто сидеть! Им бы стоило просто вернуться домой, не вмешиваться, ведь это улица и жизнь, где каждый должен быть сам за себя. Как бы эгоистично это не было, Лема винила Джуна в произошедшем, ведь именно из-за него Мичихару ринулся вперёд. — Теперь его не возьмут ни на одну работу, — начала говорить она, на что Джун конечно же среагировал. Мог ли он предложить ему работу? Конечно мог. С первого взгляда по ним всё было ясно. Эти дети были сами по себе. — Об этом не беспокойся, раз уж мы попали в такую ситуацию, и он спас мне жизнь, я непременно это не оставлю. Захочет работу, устрою, куда угодно, — но такие слова не понравились Леме, та лишь с отвращением взглянула на паренька, а после отвернула голову, пряча лицо за собственными руками. — Подачки богатых людей? Ха, Мичихару никогда не примет подобное в таком тоне. Если уж благодарен за спасение, прежде нужно сказать «спасибо»! — Переходя на недовольный повышенный тон, девушка впервые злилась так сильно. Это заставило Джуна опешить и отрицательно закивать головой, ведь он вовсе не думал, что она отреагирует именно так. Впервые с ним говорили в подобном тоне. Мальчишка буквально обомлел, не знал, что и ответить ей. — Я... Прости меня, — чуть громче произнёс парень, на что Лема удивлённо повернула голову в сторону юношеского голоса, —…мне нет прощения, но не откажешься ли ты от ночевки? Он… точнее, Мичихару, всё равно не проснётся ещё некоторое время. Могу предложить любую комнату, которую захочешь. А когда он проснётся, мы поговорим все вместе. Только, есть проблемка, родители не поймут, что произошло, но мне с этим разбираться, так что не переживай на этот счёт. И ещё раз, прости, — виновато потирая затылок, он чувствовал, будто его ударили кувалдой по голове. После её возмущений, Джун действительно понял свою ошибку.***
За эту ночь двое ребят хорошенько поговорили, даже спать не хотелось. Несмотря на их положение, Лема оказалось приятной компанией, рассказывала множество историй из жизни, уж их-то жизнь никогда не была скучной. — И что тогда Мичихару сказал? — Да он просто стоял как истукан! — Махнув рукой сказала девушка, а после засмеялась, самостоятельно прокручивая детали очередной истории у себя в голове. После рассказов Лемы Джун заинтересовался этим парнем. Думал, подружатся ли они? Да, родители часто предупреждали сына о подобных личностях из детского дома, но теперь-то Джун сам убедился в том, что не все они были необразованными и ужасными. Скорее, это общее заблуждение. И, судя по рассказам подруги Мичихару, именно он хотел исправить это мнение, он думал иначе. — Воровать, конечно, плохо, но… лучше так, чем никак. А этот… Дэхо, почему вы были не с ним? — девушка так же рассказала о их небольшой ссоре, после чего Джун задумался. И правда, невозможно было найти общий язык со всеми. Утро почти наступило и, когда к ним постучался дворецкий, двое молодых людей вскочили будто тайные возлюбленные, которых вот-вот раскроют. Джун боялся лишь матери, поэтому громко выдохнул, когда из-за двери вылезла голова дворецкого, но после нахмурился, и начал высказываться. — Чёрт, Карл. Напугал же! Ты чего пришёл? Мичихару очнулся? — тот лишь молча кивнул и открыл дверь на распашку, пропуская своего хозяина вперёд вместе с Лемой, что обеспокоенно плелась за ним. «Крепкий он, многие спали бы ещё часов десять…» — думал мальчишка, уже находясь в комнате, где должен был лежать Мичихару, но он вовсе не лежал, а хомячил еду, которую принесла прислуга. Ел так, будто его неделю не кормили. Лема и Джун раскрыли глаза в изумлении, пока тот держал во рту большой кусок хлеба. Даже перестал дышать. — Эй, ты… — единственное, что мог сказать Юмаэки, в то время как Лема кинулась обнимать своего друга. — Живой! Ты живой! — наверное, словам Джуна она всё-таки верила не до конца, ей с самого начала нужно было попросить посмотреть на Мичихару своими глазами. А когда он уже сидел перед ней и как ни в чём не бывало хлопал одним глазом, становилось легче дышать, — ну вот, — лишь ответила она, отворачивая голову и закрывая один глаз, — теперь, ты и правда на пир-рата похож! — В шутку вымолвила девчонка, на что получила смех и улыбку от брюнета и лишь его голубой цвет глаз, заставил её замолчать. — Ты чего? — с набитым ртом задал вопрос Мичихару, заметив, что подруга зависла, на что девчонка лишь тут же отодвинулась, а её лицо даже покраснело. Джун, что стоял в проходе лишь выжидал момента, когда можно будет поблагодарить этого парня. И подошёл лишь тогда, когда они закончили разговаривать, будто боялся чему-то помешать. Ему показалось, что эти двое, как маленькие дети, которые не получили любовь от родных и нашли её друг в друге, сами истории Лемы будто кричали об этом. — Ну что, пират? Как себя чувствуешь? — подавая голос, Джун подошёл к постели и осмотрел нового знакомого, а после протянул руку, — я Джун, Юмаэки Джун. Мичихару завис. Но через какое-то время всё же заулыбался и протянул руку в ответ, повторяя своё имя. За этот и следующий день они неплохо сладили между собой. Родителям же сын всё рассказал и попросил не быть с его гостями грубыми. А сами взрослые впервые увидели его настолько заинтересованным в общении с ровесниками, поэтому не стали мешать, лишь проявляли поддержку по отношению к этим двум ребятам. Даже предложили свою помощь, которая оказалась лишней, ведь Мичихару был уверен в собственных силах. — Не хотите сходить со мной на День рождения к другу? — Джун предложил это так внезапно, что двое молодых людей подавились соком. — На вечеринку? К таким же как т-… то есть, богатым? — удивлённо спрашивал Мичихару, после чего получил локтем в живот от Лемы, которая оказалась в разы тактичнее. — Уверен, что мы можем там присутствовать? Всё-таки, мы не из твоего круга… — но Джун и слова не хотел слышать. Знал же, что им всё равно интересно посмотреть на подобные вечера. — Со мной рядом вас никто не тронет, а если тронет, пообщается с моим отцом и получит статью за оскорбление личности. Поэтому просто позвольте вас отблагодарить таким вечером. Думаю, Лема отлично сладит с моей подругой. Каору бывает сложной, но осуждение за финансовую составляющую — это её табу. Следующее время до праздников Джун буквально с самого начала учил их быть аристократами. Объяснял правила и то, как они должны говорить. Лема, кажется, поняла, а вот с Мичихару оказалось всё сложнее. Даже танцам их обучал. Подобрал ребятам одежду, которая понравилась Леме, но Мичихару она показалась отнюдь неудобной. — К чему это всё… — пробубнил парень, на что услышал смешок Джуна. Таковы традиции, —…уверен я, что эта твоя подруга просто расфуфыренная девчонка, — оглядывая себя, подняв руки, Хагивара нахмурился и снова покрутился у зеркала. — Если не хочешь лишиться ещё одного глаза, не говори такого при ней… — но в мыслях Юмаэки, конечно же, подметил, что отчасти слова нового знакомого были правдой. Джун также не забыл и о других членах семьи Хагивара. Именно поэтому предложил присмотреть за детьми и привести их в собственный дом. Уверял, что Кику и Нобуо понравится играть со служанками. Не забыл и про Дэхо, так же пригласил на вечер, но тот наотрез отказался в очень грубой форме. За что и получил высказывания от Мичихару, а следом последовала ещё одна ссора. — Он просто невозможен, всё настроение портит. Да что с ним такое?! — возмущённо говорил он, уже находясь с младшими и Лемой в доме Джуна. Сама девушка не стала так бурно реагировать, лишь успокоила Мичихару, — Я поговорю с ним позже, не нужно рубить сгоряча. Он всё-таки член нашей семьи. Джун не стал говорить о своей точке зрения, ибо думал, что не является для них кем-то важным за столь короткое время, проведённое вместе. Но эти двое думали иначе и сразу же обратились к нему. Юмаэки удивился, ведь думал, что подобные люди не доверяют кому попало. — Ты ведь не «кто попало», наверное, я бы доверял тебе больше всех тех, с кем прожил в приюте всю жизнь, — эти слова заставили Джуна задуматься, глуп ли Мичихару на самом деле.***
И всё же они явились втроём на этот вечер. Перед этим Джун естественно повторил всё ещё раз своим новым друзьям. А особенно это касалось Мичихару. С этой чёрной повязкой на глазу он выглядел устрашающе даже для Джуна, но с другой стороны, это даже шло юноше. Делало его круче, если можно так выразиться, да и он сам был не против носить столь крутую повязку. Это напоминало ему о знакомстве с другом. Мичихару хотел всё изменить и именно эта потеря, изменила всё, будто мир перевернулся с ног на голову. Но сейчас не об этом. Уже будучи на празднике, Лема и Мичихару держались позади Джуна, стараясь привыкнуть к столь шумной и удивительно красивой обстановке. Куча красивых слуг, носящихся вокруг гостей, много разговоров и улыбок, только вот все они были фальшивыми, скорее для галочки. Они никогда не видели подобных торжеств, слыша только рассказы о них. Но побывать на таком празднике, им всегда хотелось. Особенно этого хотелось Леме, что желала ощутить себя принцессой на балу. — О, Каору! — внезапно вымолвил парень, заставляя двух молодых людей поднять голову наверх, где и стояла Кусакабэ. Она было хотела спуститься, но задержалась, махая Джуну рукой, при этом озаряя его улыбкой. Когда взгляд Мичихару упал на её лицо, он не заметил в ней фальши. Красота этой секундой улыбки на мгновение заворожила паренька, будто он был статуей. Но улыбалась эта девушка отнюдь не ему. И пусть, — пойдёмте, я познакомлю вас! — более бодро произнёс паренёк, но передвигался медленно из-за повреждённой ноги. Именно поэтому первой подошла Кусакабэ. И, конечно же, первым делом её взгляд упал на ногу друга, но та и звука не издала, пока Джун её поздравлял, ведь это было невежливо. Но надолго её как всегда не хватило. — Эй Джун, опять те ублюдки тебя подождали? — Улыбка с лица пропала, когда блондинка снова оглядела друга зелёными глазами. Тот лишь удивлённо замолчал, и попытался успокоить столь взволнованную именинницу. — Ты должен быть в больнице, а не здесь… — с громким выдохом произнесла девушка, на что тот начал о чём-то быстро тараторить. И тут уже не выдержал Мичихару, который уловил тон женского голоса. — Он пришёл сюда ради тебя, так что будь добра и цени это, — теперь это перерастало в более серьёзный конфликт. Лема тут же наступила тому на ногу, чем ещё больше вызвало юношеское недовольство. Но Каору услышала его слова, поэтому прищуренный взгляд был переведён в его сторону, — А ты ещё кто? — Внезапно Джун понял, что знакомство явно не задалось, как и её настроение в целом. «Я ведь говорил…» — стоя между ними, думал паренёк, пока Каору и Мичихару буквально жгли друг друга взглядом. — Извинись перед ним, — внезапно выдал Мичихару, привлекая к себе излишнее внимание других гостей. Каору удивлённо хлопала глазами, но нашла что сказать в то же мгновение. — За беспокойство извиняются только дураки, если ты этого не различаешь, то как насчёт взять уроки по психологии людей? А ведь Джун хотел как лучше, но теперь-то между двумя его друзьями была целая «война», и только одна мысль была в его голове: «Куда я влип?»