Случайности нужны, чтобы попасть куда надо

Солнышко светит, птички поют, ну и сон мне приснился, однако. Хорошо, что не надо на работу, отпуск, кайф. Блаженно потягиваюсь и натыкаюсь на незнакомые предметы в моей кровати. Опять кот что-то притащил, что ли? Эта наглая мохнатая морда однажды носилась по квартире с двухкиллограммовым пакетом пряников в зубах. Натаскать всё подряд постель для него не проблема. Как же все-таки лень вставать. Не поняла, а где моя фигура? Одни только торчащие ребра… Это что, был не сон?! Млять, меня совсем куда-то закинуло? В панике распахиваю глаза, и вижу всё тот же старый обшарпанный дом, больше похожий на развалюху. А если это не сон, то это капец полнейший, я ребёнок!!! Нет родителей, нет опекунов, нет денег, даже еды нет, твою мать!!! Что мне теперь делать? Одной не выжить, неделя, максимум пара месяцев, и воды здесь не будет. Электричество, пока еще есть, но тоже до полугода, максимум. И ещё одна проблема — всё на английском написано, а это двойной попадос. Мало того, что ребёнок, так еще и не та страна. Я, конечно, понимаю английский, и читаю на нём без проблем, но это скорее память разума, а не детского тела. Деньги ребёнку не заработать. В магазине, кроме хлеба и шоколада, вряд ли, что-то продадут. Медицинская помощь и документы. Всё равно мало что о них знаю, только традиции и нормы воспитания. Самый простой и удобный способ — это пойти в полицию, дальше сами придумают, куда меня девать. Надо откопать, документы, деньги, и прочие полезные вещи, от одежды до прочих мелочей — всё, что можно найти в этом убогом месте. Значит, сейчас займусь завтраком из остатков еды, и сборами всего полезного и не очень, сколько утащить могу. Хм, а нахрена, мне тащить на себе много чего? Сумку забить по максимуму, да и поджечь дом, тогда все сами приедут, подберут и даже пожалеют. А с учётом нарика, достаточно рыдать посильнее, что он убил маму, и с этим никто не поспорит, а поутру полыхающий дом будет заметен всем. Документы, нашлись почти сразу в одном из ящиков стола. В потайном кармане ящика были спрятаны деньги. На глаз примерно десяток тысяч фунтов. Странная шкатулка с гравировкой из трёх букв, похоже на древнегреческий. Ножом она не открывалась, и от ударов об пол тоже, позже вскрою. Мелочёвка валялась по карманам. Я выгребла всё, даже пародию на бижутерию. Странно, как нарик это всё не продал? Заметно же, что техники нормальной нет, значит её продал, а до денег не добрался. Бумага — просто чистые листы, папка для них, карандаши и ручки, я же ребёнок, хи-хи-хи, ага, тридцатилетний ребенок, в теле трёх или четырёхлетки, с мозгами математика-аналитика и сдвигом на химико-биологический уклон. О, нитки! Толстые шерстяные. Спицы, короткие и на леске. Детская одежда. Неужели, и она тут есть. Только рванные местами, но пока пойдет, для более жалостливого вида. Какие-то книжки для меня на десяток страниц, с картинками. Хлам конечно, но захвачу и его. Отлично, если бы не тележка, хрен бы сдвинула сумку, а так нормально катится. По пути заливаю все чем-то по запаху похожему на ацетон. Стены, пол, мебель, по-хорошему это всё можно было бы и отремонтировать, благо при отце строителе смогла и дом с нуля сложить, правда, в более взрослом варианте, а не этой немощи малолетней, ей даже в приюте будет лучше, чем тут. Ну вот, теперь я мелкий поджигатель. Сломала пол коробка спичек, прежде чем дом загорелся, а после сидела на табуреточке, и наблюдала, как хорошо горит. Время пошло, отжала у трупа нарика часы, не забыв его попинать напоследок перед поджогом, ибо не хрен. Пять минут прошло как хорошо, так все заполыхало, а всё ещё тишина. Где все экстренные службы? Где пожарные? Хотя да, оглядываюсь по сторонам. Райончик тут тоже не очень. Небольшие лужайки, одно и двухэтажные дома. Машины, хм, блин такие даже и не видела, если только в кино, и то в фильмах про 60–80-е года. Хотя 60-е были точно поэлегантнее, а не как этот ширпотрёб. Ура, сирены, почти 30 минут прошло. Я даже заскучала, пора играть роль. О, едет весь комплект — пожарные, полиция, медики, последние точно зря, если там были бы живые, они уже если не сгорели, то задохнулись от газа угарного. Меня эти товарищи заметили почти сразу, я же, старательно размазывала сажу по лицу, и выдавливала слёзы. Одна из сердобольных медсестёр лет сорока на вид, начала меня расспрашивать, о всяких мелочах, пока полиция узнавала у соседей, кем были живущие здесь люди, и пожарные пытались как-то потушить дом, не давая загореться соседним постройкам. — Так, здесь жили, Стив и Лора Эверсон, и их маленькая дочка Исида, — сказал полицейский, подойдя, к нам, — они были наркоманы или алкоголики, соседи точно не знают, видимо чего-то не поделили, и кто-то из них устроил поджог, и девочку со всеми вещами вывели, — продолжил, изучая содержимое сумки, — ну или Лора с Исидой собралась сбежать, а Стив устроил поджог случайно или специально, а Лора его спасать пошла. Сложно сказать точно, никто ничего не видел. Какие классные соседи, никто ничего не видел, все сидели и ныкались как мышки, по норкам. И именно в этот момент крыша решила обвалиться, круть. Они успели не только сами отпрянуть, но и меня оттащить. Странно было другое. Я ощущала, тепло огня, но не жар обжигающий, словно могла зайти и погреться без проблем. Ладно, экспериментировать буду на меньших количествах, типа свечей. Исида Эверсон. Могло быть и хуже, типа Эсмеральда Эмерсон или еще какая-нибудь не сокращаемая фигня. — Что с ней теперь будет? — расстроено спросила всё та же медсестра, но до меня им даже не было дела, что более чем радует. — Думаю, сначала в больницу. Она слишком худа и мала для своих пяти лет. Нужно проверить здоровье, а после в приют, если раньше никто не захочет её забрать. — В таком случае, если вы не против, я заберу её в больницу, — кивнула медсестра полицейскому и потянула меня с тележкой к машине, после его согласного кивка. Обследования были странные, никаких проверок на компьютерном уровне. Только измерили вес и рост, взяли кровь на анализ из вены и пальца, замерили размер черепа. Осмотрели синяки и торчащие кости. И всё, серьезно? А где рентген, МРТ, кардио и прочее? Отмыли от всего чего только можно, одели в какой-то прикид больше похожий на фланелевую пижаму, и повели обедать. — Ложечку за маму, ложечку, за папу, — уговаривала меня есть очередная медсестра. — Тётенька, я сама могу есть, отдайте ложку, — я протянула руку за ложкой, а она умилилась. Блин они вообще детей, не видели что ли? Мне отдали ложку и позволили самой есть суп из шпината с яйцом, в прикуску с хлебом. Есть можно, хотя я никогда особо шпинат и не любила. И принесли шотландский пирог на второе. — Кушай милая, кушай, тебе нужно хорошо питаться, — медсестра погладила меня по голове и отвлеклась на подошедшего врача. Хвала небу, её умиленная физиономия меня бесит, с учётом того, что эта причина умиления — я. — Как она, есть задержки в развитии? — Пока ещё не понятно, — пожала плечами медсестра, — надо тесты проводить, есть и одеваться сама умеет, обувь по сторонам определяет, но ей только пять. Они в принципе в этом возрасте мало самостоятельные. — Мама, — шмыгнула, и только сделала вид, что пытаюсь не заплакать, — в сумку положила листы и карандаши, можно я потом порисую? — Можно, только, сначала мы подойдем к тёте психологу, у неё и порисуешь, хорошо, милая? — она мне беззаботно улыбалась. — Угу, — я только вздохнула в ответ. Круто, блин, вот как мне косить под пускай даже пятилетку?! Паника, паника, паника… Держи себя в руках, Исида, теперь нужно привыкать звать себя Исида, и неважно, как звали раньше. Меня привели в кабинет. За столом сидела дородная тётечка, похожая на любительницу плюшек, которые она как раз и поедала, запивая чаем. Удивительно, но даже мне налили чай, и положили на блюдечко пару кексов. — Детка Исида, скажи, ты знаешь какой-нибудь стих? — Да знаю, рассказать? — я похлопала ресничками. — Расскажи, милая, — важно кивнула психолог. — Хорошо, — вы сами напросились. Важно забираюсь на стул и изображаю памятник самой себе, так делал мой брат в детстве (на самом деле он изображал памятник Ленина, который стоял в паре кварталов от нашего тогдашнего дома, и говорил я: «Пам», правда ему тогда было года два). Хи-хи, не ржать, я сказала, по крайней мере, вслух. Боги, как я буду по нему скучать. Мы не были особо близки, вроде, но при этом понимали друг друга без слов, находясь даже в разных городах, что-то вроде связи близнецов, хоть ими и не являлись. Ну всё, я готова приступать.       Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина!       Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля… Не будь на то господня воля, Не отдали б Москвы! Какие у них смешные лица, ну да, рассказывала на русском, я не знаю, как это на английском звучит. Не Шекспира же им читать, тем более в оригинале его не читала, тоже только на русском. Там, думаю, у них шок был бы ещё больше, всё-таки не Ромео и Джульетта. Мне понравилось, а Макбет. Пока дамы отвисали (им хватило даже части стиха), я успела съесть свои кексы и выпить чая. — Милая, а что это было? — спросила, мадам мозготреполог, никогда их не любила, мне в своё время из-за магии пришлось походить к ним, родители боялись моих «глюков». Сложно, когда у тебя просыпается сила предков, а твоим родителям понять этого даже не дано. — Это «Бородино» Михаила Лермонтова, одного из великих русских поэтов, — ответила, я, когда чай в блюдце закончился, и долила из чашки ещё. На мои действия смотрели с прежним удивлением. Ну да, физика. Знала бы тётенька, как я не люблю все эти проверки, с детства не люблю, млять, детство ха-ха. Значит, с прежнего детства не люблю, там тоже чего только они не придумывали, по ассоциативным рядам. — Замечательно, а какие цифры ты знаешь? — Какие? — удивленно посмотрела на неё, — вы о видах письма, типа римские и арабские, или сколько их есть всего? Цифра от нуля до девяти, число составное из них, сумма сложение чисел. Ну вот, опять зависли, чем им оперативки не хватает для обработки, хоть на замену от смартфона или компа предлагай. — Так, так, хорошо, какое самое больше число ты знаешь? — Квадриллион, пойдет? — улыбаюсь, стараясь не смеяться в голос. — И сколько в нём тогда символов? — насмешливо спросила она, считая, что я это число выдумала. Гуманитарий типичный, где таких набирают? Хотя для обычных детишек может и пойдет. — Это единица и пятнадцать нулей, можно мне ещё кекс? Они очень вкусные. — Хм, интересно, — положила мне ещё один кекс и долила чаю, — а сколько будет два плюс три и минус один? — Четыре, — отламывая кусочек кекса. Могу и про кварки еще рассказать или молекулярную структуру чего-нибудь, но вы этого не поймёте, — что ещё хотите спросить? — Пей чай, и доедай, остальное по карточкам будет, а для этого нужен пустой стол. Только вот пустой стол ей был нужен только с моей стороны, самой чай и вкусняшки не мешали. Назвала ей кучу бесполезных названий, предметов, цветов и прочей фигни. — Ну, что ж, я могу поставить диагноз, задержки в развитии у Исиды нет, скорее опережение, на несколько лет вперед. Но вундеркиндом не является. Скорее хорошая память и только, — это было сказано сопровождавшей меня сюда медсестре, — Милая, заходи еще чаю попить, поговорить, если захочешь, — это уже мне. Ага, щас же. Я добровольно, к мозгоправам не хочу, даже за кексы. Но пришлось мило улыбаться, кивать, и благодарить за чай и прочее. — Ну вот, тебе пора отдохнуть, если захочешь, можешь порисовать. Твоя сумка с тележкой в твоей палате, — меня опять погладили по голове и отвели обратно в палату, — ужин будет через несколько часов, я зайду тебя позвать, а ты спи, если хочешь. — Спасибо, — кивнула и потопала к кровати, а когда закрылась дверь, развернулась к закрытой сумке. Надо проверить нычки денег. Всё на месте, видимо даже не копались. Откопала томик Диккенса, хоть его почитаю. Не детскую же фигню читать. Оливер Твист очень в тему будет. Сиротка, ага. Три часа за хорошей книгой прошли незаметно. О, очередное зависание медсестры, было уже не так забавно, гибче надо быть, гибче. — Пора на ужин, интересная книжка? —  спросила медсестра. — Местами интересно, местами грустно, Оливер Твист, — я пожала плечами. — Потом дочитаешь, дорогу помнишь? — после моего кивка, она решила оставить меня в покое. Странные они всё-таки эти англичане. Убедились, что не дурочка и нянчиться везде не надо, оставили в покое, будет нужна помощь, найду, кого спросить. Продолжая читать после ужина, я даже не заметила, как заснула.