***
Неприступной башней над районом возвышался небоскреб, отмеченный надписью огромными латинскими буквами: «MORI INC». К центральному входу приближались две фигуры в черных плащах. — Я не сомневался, что ты сделаешь правильный выбор, — произнес Мори. — Я надеюсь, ты не сильно возражаешь — дуэт двойной черный возвращается, с завтрашнего дня ты с Чуей отправляешься на задание. Сегодня тебе нужно изучить все изменения и то, что произошло в твоё отсутствие. — Хорошо, Мори-сан, — с предельной серьезностью ответил Дазай. Они зашли в главное здание портовой мафии, поднялись на нужный этаж, и Мори проводил Дазая в его кабинет, который находился на том же этаже, что и кабинет Чуи. В коридоре босс портовой мафии сам повернул ручку, открывая дверь перед Дазаем. За ней находилось просторное помещение с одним окном. Возле окна стоял широкий письменный стол, сбоку — два высоких шкафа и сейф между ними, с другой стороны — серый диван, на котором, при желании, можно было усадить пятерых человек. — На столе лежат все нужные документы, в компьютере вся информация за прошедшее время, — радушно сообщил босс, пропуская Дазая внутрь. — Информацию по завтрашнему делу я отправлю вечером, — Мори отступил в коридор. Напоследок, с улыбкой заглянув из-за полуприкрытой двери, добавил: — И, да, не опаздывай. Оставшись в одиночестве, Дазай прошелся по кабинету, на ходу снимая плащ, выдвинул стул и повесил плащ на спинку. Возле монитора лежала стопка папок разного размера, их корешки были подписаны незнакомым почерком. Дазай ткнул кнопку включения на системном блоке, и, пока компьютер загружался, направился к окну, приоткрывая вертикальную створку для проветривания. Наклонившись, Дазай оперся ладонями на низкий подоконник и выглянул наружу. Этажом ниже располагалась вывеска здания, и окно приходилось аккурат над гигантской буквой «R» — было видно ее верхнюю поверхность, покатую слева, и слегка заржавевшие крепления, проложенные между ней и стеной. Кабинет был тем же самым, который Дазай занимал раньше, до смерти Одасаку и ухода Анго, но было заметно, что во время его отсутствия помещением пользовались: компьютер был новым, стул принесли другой, а безделушки, которые Дазай хранил на полках шкафов за стеклянными дверцами, расставили обратно — совершенно иным образом, так что было очевидно, что их убирали. Впрочем, Дазай был удивлен тем, что их вообще сохранили. Сев за стол, Дазай взялся за работу. Несколько часов спустя стол был завален бумагами, выложенными из папок, на мониторе панель управления была забита открытыми файлами. Устало потянувшись, Дазай распустил свой ковбойский галстук с бирюзовой пряжкой и, прихватив стопку оставшихся документов, улегся с ней на диван. Прочитанные он скидывал на пол, а те, что требовали уточнений, откладывал на спинку дивана. Важные записи мафии велись на особом языке, где действующие лица заменялись псевдонимами, вместо адресов употреблялось условное обозначение места, и, если за первый год ситуация еще мало изменилась и старые документы Дазай понимал без труда, более свежие приходилось читать как детективную задачку, где надо по контексту восстановить, что именно имелось в виду. Время подходило к полуночи. Дазай протянул руку за нужной папкой и вернул в нее последние листы из стопки на диване. На сегодня все необходимое он выполнил. Быстро собрав разбросанные по столу бумаги, он надел плащ, висевший на спинке стула, и вышел в коридор. По пути к лифту Дазай, чья голова все еще была занята прочитанной информацией, врезался в кого-то, и врезался он сильно, со всей скорости размашистого шага — так, что человек упал. Оглянувшись, Дазай понял, что это был Чуя. — Смотри, куда прешь, скумбрия замотанная! — взорвался Накахара, собирая себя с пола в сидячее положение. — Извини, Шляпка, не заметил тебя, — Дазай с притворным сожалением взмахнул руками: — Через тебя, видимо, в детстве много раз перешагивали. Несмотря на неудобную позицию, удар Чуи, как и всегда, был молниеносным, техничным, сильным, а также предсказуемым для Дазая. Тот ловко ускользнул, растягивая губы в слащавую улыбку. — И я рад тебя видеть, Чу-у-уя, — протянул Дазай, и нажал на кнопку вызова лифта. — Я тебя заживо закопаю, — бесновался Чуя, подавшись вперед и потрясая кулаком. — Ты подкидываешь мне идеи, — лукаво воскликнул Дазай. Прозвучал звонок лифта, двери кабины плавно раздвинулись. — Хотя умирать от нехватки воздуха не очень. Хоть и безболезненно! На крайняк пойдет, — рассудил Дазай, и шагнул в лифт. — Ну и хрен с тобой, суицидник живучий, — попрощался Чуя.***
Дазай вышел из здания. Идти домой ему не хотелось, и вместо этого он отправился погулять к берегу реки. В эту ночь было полнолуние, и луна, маня к себе, отражалась на черной воде. Дазай стоял неподалеку от моста. За спиной изредка шумели проезжающие автомобили. На земле по-летнему густо разрослась трава. Здесь произошла первая встреча Дазая с Ацуши, и в памяти живо нарисовалась та неудачная попытка утопиться, спрыгнув с моста. До этого момента у него не было времени, чтобы предаваться эмоциям, но теперь они накрыли его волной. Два года в Вооруженном детективном агентстве. Последние слова Одасаку. Портовая мафия и старый-новый статус. Мысли, которые теперь атаковали мозг, было тяжело выносить на трезвую голову, и Дазай решил пойти в бар. Знакомых заведений поблизости не было, поэтому Дазай шел по улицам наугад, пока впереди не мелькнула подходящая вывеска. Открыв тяжелую дверь, он прошел внутрь. Интерьер оказался в кофейных и золотистых тонах и оформлен без излишеств — без ярких плакатов на стенах, сверкающих украшений или броских надписей. Возле стойки Дазай с равнодушным лицом просмотрел винную карту, изучая больше цены, чем названия и описания вин; остановился на белом сицилийском и заказал сразу бутылку. Дазай устроился за миниатюрным столиком напротив стойки. Он сидел в напряженной, застывшей позе, и шевелился только для того, чтобы поднести к губам бокал. За полдня он изучил дела мафии за четыре года. Четыре года, которые он провел, исполняя просьбу быть на той стороне, которая защищает людей. Время шло; он так и не понял ценность жизни. Но, все же… Но… Вино кончилось — перелив остатки в бокал, Дазай опрокинул напиток в рот, поднялся и направился к стойке. Забираясь на барный стул, он произнес, ни к кому не обращаясь: — Бывают дни, когда одной бутылки недостаточно. — Повторить? — уточнил бармен. — Не-е, — отозвался Дазай: — Виски со льдом. За первым стаканом немедленно последовал второй. Маленькие кусочки льда белели в янтарной жидкости, теплый приглушенный свет рисовал блики на стеклянных стенках. — А у тебя есть девушка? — вдруг вскинув голову, спросил Дазай. — Я женат, — коротко ответил бармен. Дазай слегка улыбнулся. Обручального кольца его собеседник не носил. — Когда с тобой прелестное создание, ты все делаешь ради нее? Ты бы сделал что угодно, чтобы защитить ее? — говорил Дазай. Бармен слушал его, с профессиональной выдержкой скрывая, что его раздражает непрошенный диалог. Дазай допил виски и продолжил: — А что бы ты сделал, если бы для того, чтобы защитить ее, надо было ей изменить? Тот неопределенно пожал плечами. — Обман, шантаж, предательство, ради благой цели все средства хороши? — бессмысленно глядя перед собой, рассуждал Дазай. Он машинально поднял пустой стакан к губам, разочарованно вернул его на стойку и попросил еще виски. Крепкий напиток больше не казался жгучим на вкус, а в голове появилась приятная легкость. — Если бы у меня была любимая женщина, мы бы отправились на скалы Тодзимбо и вместе совершили самоубийство, — со слегка заплетающимся языком сообщил Дазай. — Без обид, но тебе уже хватит, — посоветовал бармен. Опираясь на стойку, Дазай помотал головой. — Пока что я вполне трезв, — заверил он. Перед глазами были полки с алкоголем — контуры выставленных в ряд бутылок расплывались, а разноцветные напитки внутри и стильные этикетки выглядели особенно красиво. Дазай переменил позу, устраиваясь поудобнее, и подпер щеку рукой. Тихая и ненавязчивая музыка, на которую он поначалу не обращал внимания, ласкала слух, и хотелось продлить этот момент беззаботности. Дазай больше не задумывался ни о количестве выпитого, ни о сумме счета. В какой-то момент его потрясли за плечо, и Дазай с неудовольствием приподнял голову с гладкой поверхности, на которой так славно было лежать, чтобы посмотреть, что случилось. Слушая чужие фразы и не понимая, чего от него хотят, он раздраженно выругался и опустил лоб на согнутый локоть, возвращаясь в сладкую дремоту.***
По пробуждению Дазай оказался в своей квартире, в своей кровати, яркое солнце слепило глаза, голова раскалывалась. Хуже пульсирующей боли в затылке была только нестерпимая жажда. Сразу вспомнилось, что в холодильнике стоит непочатая бутылка минеральной воды — лишь бы доползти до кухни… Стараясь не делать резких движений, Дазай сел в постели, откинул одеяло, спустил ноги на пол и встал. Он обнаружил, что спал, не раздеваясь; рукава рубашки были измяты, на светлых брюках красовалось пятно. Проглядывая полки холодильника, Дазай не нашел там минералки. Тогда он осмотрел все поверхности вокруг, подозревая, что выложил ее в тот раз, когда расставлял купленные продукты, а потом забыл вернуть на место, но поиски так и не увенчались успехом. Как назло, и чайник был пуст, потому Дазай уже думал над тем, чтобы побороть брезгливость и налить воды из-под крана. В этот момент за спиной раздался голос: — Не это ищешь? — Чуя, — не оборачиваясь, произнес Дазай. — Что ты делаешь в моей квартире? — О-о-о, наша светлость не помнит, что вчера было. Дазай глянул на него. Чуя был без пиджака и жилета, зато в шляпе. В руке он держал запотевшую пластиковую бутылочку. — Отдай воду. — А ты попроси хорошенько, — ответил Накахара. — Чуя, отдай чертову бутылку. — Хм… Не, так не пойдет. Скажи: господин Чуя, я прошу вас, пожалуйста, дать воду. «Сученок маленький», — прошептал Дазай, но Чуя это прекрасно услышал. — Ну, раз ты не хочешь пить, — пожал плечами Чуя, берясь за крышку, — то я выпью. Медленно и красиво, как в рекламе, Чуя поднес горлышко бутылки к губам и с наигранным стоном наслаждения сделал долгий глоток. — Стой, — взмолился Дазай, признавая поражение. — М-м-м? — Чуя вскинул бровь, закрутил крышечку и выжидающе смотрел на Дазая. — Господин Чуя, я прошу вас, пожалуйста, дать воду. — Ну, так-то лучше, — Чуя кинул бутылку. Одним махом Дазай выпил половину, и, оторвавшись от горлышка, спросил: — Что ты делаешь тут? — Ну, вчера я решил зайти в свой любимый бар и пропустить бокальчик вина перед закрытием, захожу, а тут чудо по имени Дазай, на барной стойке в отключке лежит. Хотел тебя там и оставить, но бармен уже понял, что мы с тобой знакомы, поэтому сказал забрать, или мне здесь будут больше не рады. Ну, я и потащил тебя, ты еще и по дороге балаболил во сне. Нашел в твоем кармане ключи и затащил тебя в квартиру. Ты испортил мне всю ночь, пока я тебя дотащил, уже начало светать, смысла идти домой я не увидел, вот и остался тут. — Угу, — промычал Дазай, открыл настенный шкафчик и стал копаться внутри. — Ты вообще сдурел! У нас с тобой сегодня дело важное, а ты напился в хлам. — Ну и что, — безразлично ответил Дазай; с полки шкафчика во все стороны летели рулоны бинтов, и запакованные, и уже открытые. — Напился и напился. Он, наконец, нашел в аптечке таблетки от головной боли, не считая, вытряхнул их себе на ладонь, закинул горстью в рот и жадно допил воду. Раздраженным тоном Накахара скомандовал: — Иди помойся и поедем. — Как скажешь, господин Чуя, — саркастично осклабившись, ответил Дазай и закрыл шкафчик. — А мне нравится, — решил Чуя, и скрестил руки на груди, приняв гордую позу, — называй всегда меня так. — Поше-ел к че-ерту, — нараспев произнес Дазай, выходя с кухни. — Я уже и так у него дома, — кинул вслед Чуя.***
В ванной, управляясь с бритвой, Дазай самодовольно отметил, что на лице вчерашнее пьянство никак не сказалось. Сладковатая мятная паста смыла противный привкус, выпитые таблетки начинали действовать — самочувствие постепенно становилось сносным. Закончив умываться, Дазай не сразу отошел от раковины. Он задержался, наводя порядок на узкой полке под зеркалом, и остановился, взяв в руку последний из предметов. Остроконечный скальпель. Стальная ручка холодила пальцы, гладкое лезвие, заточенное с обеих сторон, отражало свет лампы. Задумчиво покрутив хирургический инструмент перед глазами, Дазай улыбнулся уголком рта и вернул скальпель на полку. Следующие десять минут Дазай носился по комнате и искал чистую одежду, а попутно осознавал, что совершенно не знает, куда они с Чуей отправляются и зачем — накануне вечером, когда Мори переслал информацию, Дазай еще был занят документами из архива, а позже уже был не в том состоянии, чтобы вспомнить про работу. Дазай решил, что разберется по дороге. Главное до тех пор не показать напарнику, что он не читал послание босса. Еще один повод для издевательств сегодня ни к чему, а то Чуя слишком много о себе возомнит. Дазай надел свежую рубашку и черные брюки, закончил собираться и вышел. К этому моменту Чуя был полностью готов — он только что обулся и с недовольным видом дожидался Дазая. Пока они добирались до главного здания портовой мафии, Дазай не отрывался от наладонника, стараясь вникнуть в подробности дела. С похмелья мозг работал с трудом, но суть уловить удалось. В оружейной напарники собрали все необходимое и отправились на место. Обычно Накахара предпочитал яркие и дорогие спортивные автомобили, но для миссии был припасен неброский «Hyundai» с затемненными стеклами. Развалившись на пассажирском сидении, Дазай прикрыл глаза. Ехать предстояло около сорока минут.***
Солнце поднялось высоко, разогревая прохладный апрельский воздух. Мафиози остановились на некотором расстоянии от здания заброшенной кондитерской фабрики и действовали согласно запланированной тактике. Чуя взлетел, осматривая территорию свысока, а Дазай пошел внутрь. С собой был пистолет в кобуре и заряженные магазины в подсумке, но главные козыри Дазай носил в буквальном смысле в рукаве — за подкладкой плаща. Дазай подобрался ко входу так, чтобы не показать себя, и внимательно осмотрелся. Очень странно, на входе никого не было. Убедившись, что впереди чисто, Дазай прошел внутрь — тоже пусто. В голове Дазая промелькнула мысль, что их ждут, но это было маловероятно. Кроме них двоих и Мори об этой операции никто не мог знать. Пройдя дальше по коридору, Дазай остановился — вдруг раздался какой то шум, и на мгновение Дазай обернулся — и это стало его ошибкой. Удар, темнота в глазах, и последнее, что он слышал, это своё имя. Картинка потихоньку начала восстанавливаться. Пару раз моргнув, Дазай уже видел довольно четко. Он пошевелился и обнаружил, что сидит, прислоненный плечом к стене, запястья связаны перед грудью, ноги также стянуты веревкой. — Очнулся, — незнакомый голос. Раньше, чем Дазай успел повернуть голову на звук, ему в макушку уперлась холодная сталь пистолетного дула. — Дернешься и я тебя убью.