Антиподы

Улыбка Хэддока вымораживала. Два голубых глаза холодной хваткой впивались в ненавистный силуэт парня. А он, как ни в чем не бывало, стоял поодаль, весело переговариваясь с компанией друзей. Её друзей. Даже с такого расстояния он умудрялся бесцеремонно вторгаться в её личное пространство. «Предатели хреновы», — Астрид сделала большой глоток из красного пластикового стаканчика. Острый вкус текилы обжег горло, но девушке нужно было скорее погрузиться в состояние блаженного небытия. Мысли гудели и скрежетали в её голове, расширяясь неприятным облаком разочарования. Разочарование — пожалуй, самая популярная её эмоция по отношению к себе. «Тебя никогда не смогут так полюбить, смирись», — ехидно пропел внутренний голос. Вся школа просто обожала Хэддока. Этого до приторности идеального святошу. Астрид и Иккинг были антиподами, прямо противоположными отражениями друг друга. Он был честным и искренним, она не могла жить без тайн и притворства. Он заботился о своей репутации, а она использовала все средства для достижения целей. Он излучал свет, пока вокруг неё сгущалась тьма. Жизнь девушки была извечной борьбой за первые места и звание «самой-самой», но с появлением этого золотого мальчика она поняла, что больше не может конкурировать. Да, всегда находился кто-то лучше, быстрее, умнее, и Хофферсон прикладывала титанические усилия, чтобы одержать верх, но теперь… всё изменилось. И вместе с новыми поражениями возрастала и её тревожность. Отец не принимал её проигрышей и ненавидел слабости дочери. Всегда скупой на внимание и похвалу, в последнее время он стал наиболее холодным. А Астрид лезла из кожи вон, лишь бы увидеть на его лице хотя бы мимолетную улыбку… Вечеринка у бассейна в закрытой школе была в самом разгаре. Смех, плеск воды и гул музыки сливались в единый серый шум, уносящий усталое сознание Хофферсон всё дальше от проблем. В конце концов, отец улетел в Германию на пару дней, так что в эту ночь она без зазрения совести могла повеселиться! Бедра сами собой начали качаться в такт ритмичной мелодии. В какой-то момент Астрид поймала себя за тем, что танцует рядом с каким-то симпатичным квотербеком в спортивной форме. «Боги, у тебя же есть парень… — напомнила себе та. — Или его уже нет? Или есть? Всё так сложно». Девушка продолжала изгибаться в танце рядом с незнакомым парнем, путаясь в веренице бессвязных мыслей. Она была уже слишком пьяна, чтобы заметить пристальное внимание зеленых глаз на своей фигуре. Вдруг чья-то сильная рука резко выцепила Хофферсон с танцпола. В размытом фокусе она лишь смогла разглядеть широкие плечи и иссиня-чёрные волосы. «Йоргенсон», — заключил её усталый мозг. Девушка разочарованно застонала — она была не в настроении говорить с ним... — Ас, ты что устроила? — Сэм прижал её к стене в самом тёмном углу бассейна. — Ты специально это делаешь?.. — Делаю что? — она прислонилась виском к холодной поверхности кафеля и подняла на парня усталый взгляд. — Что на этот раз тебе не понравилось? — Ну не знаю, наверное очень вызывающий танец в компании Густава, твою мать! — зло прошипел парень. Значение слов дошли до неё с небольшой задержкой. — Ты ведь специально, чтобы позлить меня?.. Несмотря возрастную разницу в несколько лет, Густав был желанным гостем на всех закрытых вечеринках школьной элиты. И всё благодаря его бывшему лучшему другу и наставнику — Сэму. Именно он помог парню попасть в футбольную команду и влиться в их тусовку. У Густава и правда были хорошие данные — высокий, с хорошо развитой реакцией и неплохой мускулатурой, в начале своего спортивного пути он подавал большие надежды и вполне мог претендовать на звание лучшего квотербека школы. И все бы ничего, но в последний год взаимоотношения между капитаном команды и Густавом были очень напряженные. Парень уж слишком сильно начал зазнаваться, из-за чего Сэм был вынужден отправить того на скамейку запасных. Взбалмошное поведение и нестабильные показатели говорили сами за себя, но Густав увидел в решении Йоргенсона акт зависти и личной неприязни. — Сэм, п-прости, я не знала… — замялась та. Астрид была хорошо осведомлена о всех перипетиях их дружбы и точно вытворила бы что-то подобное, если захотела насолить Йоргенсону… Но в этот раз все действительно вышло случайно. — Не знала что? Что он неровно дышит к тебе? — Сэм уже говорил на повышенных тонах. А Хофферсон терпеть не могла, когда на неё повышали голос. — Боги, Хофф, если ты хотела вызвать приступ ревности… — С чего бы мне этого хотеть? — раздражение начало клокотать в горле. — В любом случае, — сухо продолжил тот, — слух разойдется быстро. Ты знаешь любовь Густава к преувеличением, — он смерил девушку циничным взглядом. — Только не удивляйся потом, что тебя называют шлюхой, — раздался хлопок, а после — приглушенное шипение. Ладонь Астрид сама собой впечаталась в колючую щеку Йоргенсона, оставляя за собой горькое послевкусие предательства. Он никогда не называл её так. Злые языки любили распускать нелестные слухи про её личную жизнь, но Сэм всегда был на стороне Астрид, даже когда сплетни оказывались правдивыми. Он всегда был её лучшим другом, её опорой, её обителем силы. Однако, последнее время в их отношениях пошёл разлад. Астрид отчаянно нуждалась в поддержке Сэма, вместе с тем понимая обреченность их любовной связи. Любовь отравляла молодых людей, становясь катализаторами самых темных сторон их характера. Тянущее чувство ностальгии по былой дружбе препятствовало их окончательному расставанию. Но Сэм и Астрид стали истинным злом друг для друга, а истинное зло, прежде всего, соблазнительно… — Не смей. Так меня. Называть, — отчеканила та, порадовавшись, что их фигуры скрыты в сумраке, а музыка и плеск воды заглушает голоса. — Тогда веди себя соответствующе! — Боги, Йоргенсон, я просто танцевала! — разум девушки начинал проясняться. — Что ещё ты мне запретишь, дышать?… — Ас, да что с тобой? — зарычал тот. — Сначала ты звонишь мне посреди ночи, потом неделю избегаешь общения. Сначала говоришь, что любишь меня, а потом танцуешь с первым попавшимся… — Кто бы говорил о своём непостоянстве! — вспылила Хофферсон. — Мы оба прекрасно знаем о твоей репутации! Ты делал вещи гораздо хуже, но почему-то претензий у тебя больше ко мне! — Йоргенсон слыл заядлым любителем женских сердец: он мог встречаться с одной девушкой, проявляя открытый интерес к другой. Одним Богам известно, сколько раз ей приходилось выгораживать непутевого друга перед его пассиями. — Признаю, я далеко не идеален. Но в отношениях с тобой я не делал ничего из того, что позволял себе раньше! Но ты… — «Пока что не делал» — мысленно поправила его та. Меньше всего она верила в то, что свободолюбивый Йоргенсон магическим образом изменится ради неё одной… Она вообще мало верила в перемены человеческой сущности. Зато верила в измены. «Держи всех на расстоянии. Рано или поздно тебе разобьют сердце. Рано или поздно тебя предадут». — Эй, мы ещё не закончили! — Астрид уже порядком наскучила его тирада. За считанные секунды она успела ловко прошмыгнуть мимо парня и скрыться в толпе. — Катись в Хель, Йоргенсон! — всё, что услышал парень, перед тем, как её голос растворился в окружающем гомоне. Хофферсон уверенно зашагала по кромке бассейна, обходя толпу веселящихся подростков. «Локи, кто их всех сюда позвал?» — девушка с трудом балансировала на высоких каблуках, пробираясь по скользкой поверхности, но тут… Толчок. По несчастному стечению обстоятельств, какой-то парень не заметил идущую мимо Астрид и резко толкнул её в бок. И вот, королева школы летела в холодные воды бассейна, попутно осмысляя свою жизнь. Зачем вообще она начала встречаться с лучшим другом? Зачем топила свои проблемы в алкоголе и громкой клубной музыке? Как вообще она пришла к такой жизни? Вдруг юная Хофферсон почувствовала тянущую боль в запястье. Затем мир закружился, силуэты заплясали в причудливом танце… За пару секунд до её соприкосновения с гладкой поверхностью воды, кто-то успел крепко ухватить девушку за руку. Рывок, и вот она уже твердо стояла на двух ногах. Сквозь блуждающие очертания она разглядела мужскую фигуру. «Йоргенсон», — подумала та. Но что-то в темном силуэте парня было ей чуждо. В нос ударил непривычно резкий для Сэма запах сигарет, мяты и пряной текилы. В свете софитов она наконец увидела лицо парня. Астрид шумно выдохнула. Майская зелень и ледяная корка. Глаза в глаза. Их сердца бешено стучали в унисон… — Прежде чем расхаживать на шпильках где попало, прочти надпись «осторожно, скользкий пол», — шутливо улыбнулся Хэддок, пытаясь унять дрожь в теле. К счастью, опешившая Хофферсон была слишком взволнована, чтобы заметить эту незначительную деталь… — Боги, святоша, ещё тут не хватало твоих нотаций! — простонала она и машинально отерла ладонь об одежду — давняя традиция нарочито показывать, как сильно та брезгует прикосновением с "королём школы". Но тут её внимание привлекло красное пятно в его руке. — Так, а это я у вас забираю, — она выхватила пластиковый стаканчик быстрее, чем Иккинг смог что-то предпринять. — Хэй, Хофферсон, тебе явно уже хватит… — Хэддок уже было попытался остановить девушку, как вдруг: — Эй, убери от неё руки! — Сэм, появившийся в неподходящий момент, с силой толкнул Иккинга. Заполненное ревностью сознание не позволило ему вовремя опознать в угловатой фигуре парня президента школы, а не очередного прилипалу. Хэддок был абсолютно безобиден для Сэма, ведь взаимно ненавидел Хофферсон на протяжении многих лет… Раздался всплеск воды. Кто знает, как изменилась судьба подростков, если бы в этот момент Иккинг не споткнулся о ногу проходящего мимо парня… Побледневшая Астрид наблюдала, как обмякшее тело ненавистного ей президента раскачивалось на воде, пока из его головы сочилась тонкая струйка крови.