Возьми мою душу

Серёжа с трудом просыпается с общим подъёмом в приюте на следующий день, в понедельник. Почему-то безумно сушит горло и болит голова. Сперва ему сложно собраться и понять, почему так плохо, но спустя несколько тяжёлых минут его накрывает воспоминаниями вчерашнего вечера. Посиделки с алкоголем на крыше. Признание. Олег его целует. Ещё больше взаимных поцелуев и ласк. Он бы даже подумал, что это был лишь сон, если бы не ощущал прямо сейчас горьковатый привкус Олеговых сигарет у себя на кончике языка. Обалдеть. Но следом он вспоминает и моменты, за которые ему сейчас становится безумно стыдно: как он домогался до Олега, а тот его остановил; как Олег действительно нёс его на руках до приюта, а он тем временем шептал ему в ухо пошлости – как, где и каким образом он хотел бы заняться с ним сексом – и наслаждался его реакцией: как лицо Волкова заливалось краской, а руки крепче сжимались на бёдрах Серого; как ему потом резко стало плохо и Олег держал ему волосы и подносил воду, пока его тошнило ночью в туалете. Чёрт. И как ему теперь в глаза смотреть? Времени на раздумывание ему не даётся, потому что Олег сам подсаживается к нему на кровать и подаёт стакан воды: - С добрым утром. Выпей, чтобы обезвоживания не было. Как ты себя чувствуешь? - Нормально. – Осипшим голосом отвечает Серёжа, потупив глаза в пол. Интересно, теперь он всегда будет чувствовать себя так неловко в присутствии друга? Да и друзья ли они теперь? Вчера они не обсуждали статус своих новых отношений – были дела поприятнее разговоров. Волков наклоняется к его уху и тихо, чтобы никто посторонний не услышал, говорит: - Эй, не загоняйся. Всё хорошо. Спасибо тебе за вчерашний день. Это был лучший день в моей жизни. Разумовский наконец отваживается оторвать взгляд от пола посмотреть другу в глаза – тот смотрит на него с той же мягкой улыбкой, полной обожания, что и вчера. Он молча приподнимает уголки своих губ в ответ, не находя, что сказать. Точнее, сказать есть что, но точно без лишних свидетелей поблизости. Он надеется обсудить с Олегом их отношения за завтраком – обычно они сидят вдвоём за столом в углу без сторонних глаз и ушей поблизости. Но этим утром всё идет наперекосяк и к ним без спросу подсаживается та самая Маринка, подкатывающая к Волкову: - С добрым утром, Олежек, и с прошедшим днём рождения тебя. – Жеманно растягивая гласные, говорит она, полностью игнорируя присутствие Разумовского за одним с ними столом. – Я тебя вчера хотела порадовать в честь праздника, но ты с утра уже куда-то убежал. Но даю тебе шанс исправиться: подходи сегодня вечером в мою комнату, и тортик принести не забудь. Сергей, кажется, сейчас взорвётся от распирающей его изнутри злости – он не выдерживает и цедит сквозь зубы: - Он занят вечером. - Мнение карманного задрота не спрашивали. – Закатив глаза, раздражённо огрызается она. – Иди свои книжки зубри и не мешай другу жить и общаться с нормальными людьми. Во сколько придёшь, Олежек? - Спасибо за приглашение, но меня не интересует твоё предложение, извини. – Отрезает Олег в ответ. – Серый уже сказал – у нас планы. - Волков, ты совсем что ли тупой? – Недоумевает Маринка – кажется, она впервые столкнулась с отказом. – Того, что я предлагаю, тебе твой друган-ботан точно не может дать. - Всё ещё неинтересно. – Невозмутимо отвечает Волков, даже не отрывая взгляда от тарелки. Разумовский в душе ликует – чувствует своё превосходство, и слащаво-ядовитым тоном добавляет: - Но ты, если хочешь, можешь присоединиться к нашим посиделкам в библиотеке – может, набравшись знаний, ты сможешь претендовать на карьеру кого-то получше, чем женщины с низкой социальной ответственностью. Маринка не до конца понимает, что именно имел в виду Серый, но понимает заложенный оскорбительный посыл по его самодовольной ухмылочке и, высоко вздёрнув нос, она гордо уходит, бросив напоследок: - Иди к чёрту, придурок! А о тебе, Олег, я была лучшего мнения! - Как же так, О-лее-жек, испортил всё мнение о себе. – Разумовский манерно растягивает имя друга с серьёзным выражением лица, в то время как в его глазах пляшут весёлые искорки. – Как ты теперь жить-то будешь? - А что, надо было согласиться? – Шутливо интересуется Олег, выгнув бровь. Серый пододвигается впритык к Волкову, и мурлычет ему прямо в ухо: - Боюсь, тогда мне придётся тебя обездвижить, чтобы и не вздумал никуда идти, а Маринку убить и расчленить, чтобы не смела посягать на то, что принадлежит мне. - Ну и ролевые игры у тебя, Серый. – Смеётся Олег, и следом тоже нагибается к уху Разумовского, и низким хриплым баритоном, пробирающим Серёжу до мурашек, произносит: - Если честно, твои вчерашние фантазии мне понравились намного больше. Помнишь, что именно ты мне предлагал? Лично я помню всё до единого слова. – Томно продолжает он, незаметно для остальных положив свою руку Серому на колено и начиная его поглаживать. – Знаешь, как мне тяжело было сдерживаться, когда ты сам просил меня о том, чего я сам так сильно хочу? Знаешь ли ты, как сильно ты меня заводишь, Серый? Серый отворачивает взгляд от Олега, физически ощущая, как его лицо становится пунцового цвета. Если бы он сам помнил, что говорил, не только отрывками. Однако и их хватает, чтобы чувствовать себя крайне стеснительно. Неловкий момент прерывается забежавшим в столовую физруком, уверенно надвигающимся в их сторону: - Волков! У тебя сегодня освобождение от занятий! Чтобы через пять минут стоял у выхода. Поедем трудиться во благо Родины. Трудиться во благо Родины – на деле является тяжким физическим трудом наиболее крепких парней на даче у директора приюта. За это дают небольшую прибавку к карманным деньгам, так что Олег всегда сам вызывается в первых рядах, не упуская возможность заработать. Они с Серёжей поначалу сильно ссорились из-за этого – Разумовский не одобрял такого заработка: «Олег, как ты не понимаешь, это же коррупция! Он дачу отстроил на деньги, выделенные государством на наше содержание, и теперь вас за копейки заставляет там пахать, как рабов!». Волков позицию друга понимает, но не принимает – осознаёт, что у них нет никаких шансов в одиночку бороться с установленным в детдоме режимом, а значит, остаётся только подстроиться. Серёжа поначалу сильно дулся на него и пытался донести свою позицию бойкотом, но купленные Олегом на заработанные деньги сникерсы и твиксы победили – и он продолжал отчитывать друга после каждой поездки, но гораздо менее активно и параллельно поглощая вкусняшки. Сейчас же это так не вовремя – Олег уедет на весь день и вернётся в лучшем случае к ужину. Сергей понимает – он изведётся весь к тому времени, так и не поговорив с ним. Он говорит быстрее, чем думает: - А я могу тоже сегодня поехать? Физрук усмехается: - Ты-то, Разумовский? Неужто твой юношеский максимализм наконец закончился, и ты решился заняться делом? Спешу тебя разочаровать, но все места уже заняты, да и толку от тебя было бы мало, честно говоря. Олег хватает булку с собой и, махнув Серёже рукой напоследок, спешит следом за физруком. Сергей раздосадовано кривится: так и не получилось провести время с Олегом, и скорее всего не получится уже сегодня. Ещё и Маринка настроение подгадила – изнутри грызёт мерзкая мысль: а согласился бы Олег на её предложение, если бы вчера Серёжа не признался ему? Поводов отказываться не было бы, и отравляющее ощущение смеси ревности и апатии растекается по всему организму. Весь день в школе Серёжа отстранённо витает в своих мыслях, каждый раз возвращаясь к Олегу. А точно он хочет быть с ним? Вдруг он просто под влиянием алкоголя его поцеловал? А вдруг он просто не хотел его обижать? Волков ведь и правда его любит – как друга так точно. Вдруг он ответил на его чувства лишь чтобы их не задеть? С каждым часом, проведённым без Олега, вчерашний день кажется всё менее и менее реалистичным – будто Сергей сам себе его выдумал и теперь выдаёт желаемое за действительное. Под вечер Разумовский окончательно вымотан своими же собственными размышлениями – ему уже попросту страшно снова встретиться с Волковым, боится и взаправду услышать от него надуманное его же воспалённым рассудком – «Да что ты, Серый, я так, чисто попробовать, я же не пидор». Он же попросту не сможет теперь жить как раньше – просто дружить с Олегом, зная, какие мягкие и пухлые его губы на ощупь, как нежно он может гладить рукой вдоль позвонков и насколько ошалело-возбуждённым может быть взгляд излюбленных карих глаз, направленный на него. Он совершенно не готов к разговору, которого так хотел ещё утром – накрученный и взвинченный, он боится сказать что-то не то, боится всё испортить. Последний раз он так нервничал, пожалуй, в детстве – когда они с Олегом только начинали общаться. Серёжа тогда был настоящим козлом отпущения для местных детей; битый и обсмеянный, он с трудом верил в искренность намерений Олега, что он и правда – почему-то – хочет дружить именно с ним. Хоть внешне Серёжа и старался держаться гордо, внутри он безумно боялся разрушить ту хрупкую связь, что выстроилась между ними. Сейчас же то забытое чувство, кажется, обострилось в десятки раз и заиграло новыми нотками на натянутых как струна Серёжиных нервах. К ужину Олег так и не возвращается; не возвращается и после. Чтобы скрасить это время, Серёжа садится за рисование – однако не хочется рисовать ничего, кроме как знакомого и заученного до боли родного человека. С отбоем Серёжа с чувством выполненного долга убирает альбом и спешит залезть под одеяло, пока Волков не вернулся. Быстро заснуть не получается – не получается заснуть вообще. Дёрганный Разумовский без конца ворочается в кровати, так и не засыпая. *** Олег с совершенно идиотской улыбкой стоит и рубит дрова на даче у директора уже час. В сердце щемит невыразимой и необъятной нежностью при воспоминаниях о том, как трепетно Серый жался к нему вчера, выпрашивая новые поцелуи, как он дрожал и всхлипывал от его, Олеговых, прикосновений. Хочется к нему побыстрее – снова сжимать его в своих объятиях, скользить языком в его податливый рот, ощущать его тонкие холодные пальцы в своих волосах. Ему до сих пор не верится, что Серый два года по нему сох: и ведь скрывал это от него. Интересно, кто из них больший дурак – Серый, который упорно молчал всё это время, или он сам, что не замечал этого – думает Олег и усмехается. Всё это уже не имеет значения – значение имеет только то, что теперь наконец можно Серого обнимать, целовать, тискать – и не ревновать его к каждому столбу, зная, что он принадлежит только ему. Полгода Волков давил в себе чувства с момента, как осознал их – думал, Разумовскому они не нужны; думал, он птица высокого полёта и парень нужен ему под стать. От осознания того, что Серому нужен именно он, со всеми недостатками, такой как есть, сладко крутит где-то в области груди и идиотская улыбка становится только шире. - Что, о девчонках думаешь? – С ухмылкой треплет его по плечу проходящий мимо физрук. – На лице всё написано. Сначала работа, а потом уже бабы! Серый намного лучше, чем любая девчонка – думает Олег и с лёгкой горчинкой думает, что ведь и не похвастаться никому – а от чувств так распирает, что хочется кричать о своей любви на весь мир. Остаётся только дождаться вечера, чтобы разделить переполняющие его душу чувства со своим парнем – как же необычно и захватывающе звучит новый статус Серого у Олега в голове, заставляя ноги подкашиваться. Как назло, работы на даче директора хватает на весь день и Волков, вымученный и обессиленный, появляется в приюте уже после отбоя, видя, как Серёжа уже лежит в кровати и ворочается без сна. Он бесшумно переодевается, после чего наклоняется к Разумовскому и шепчет: - Серый, я знаю, ты не спишь. Жду тебя через пять минут на чердаке. – И выходит из комнаты. Серёжа послушно приходит на чердак через несколько минут. Ожидающий его там Волков сразу же запирает за ним дверь на ключ, разворачивает к себе лицом и льнёт к его губам в быстром поцелуе. - Весь день тебя поцеловать хотел. – Смущённо улыбаясь, бормочет он. – Так соскучился. Олег прижимается своим телом к Серёже, обнимает его, вдыхает запах волос. Тот немного скованно и неловко обнимает его в ответ. Олег берёт его лицо в свои руки для нового поцелуя и только тогда замечает, как Серый напряжён. - Что случилось? Тебя сегодня кто-то обижал? – Хмурится Олег. - Олег, скажи мне, если бы вчера не случилось то, что случилось, ты бы пошёл сегодня к Маринке? – Бурчит Разумовский, отвернув голову в другую сторону. - Ну, сегодня я на весь день пошёл обустраивать дачу нашего мудака-директора, поощрять преступную коррупционную схему, как ты сам говоришь. – Смеётся Олег, но быстро останавливается, заметив, как покраснели глаза у Серёжи и как его лицо исказилось в злобной гримасе. – Эй, я шучу. – Олег вскидывает руки в примирительном жесте. – Конечно, не пошёл бы я никуда. - С чего я должен тебе верить?! – Ядовито бросает Разумовский. – Она же у нас красотка, всем даёт, какой идиот откажется? Не было ещё таких. - Ну, во-первых, значит буду первым. А во-вторых, у меня всё-таки безупречный вкус, так что на Маринку я бы размениваться не стал даже. - У тебя безупречный вкус? – Фыркает Серёжа, чуть развеселившись. – У человека, который пьёт «Балтику девятку»? - Я же выбрал тебя. – Тепло улыбается Олег, садясь на матрас и притягивая Серого к себе, практически заставляя сесть ему на колени. Разумовский тупит взгляд в пол и молчит, лишь спустя несколько минут тишины решаясь спросить дрожащим голосом: - Я и правда тебе нравлюсь? - Да. – Твёрдо отвечает Олег без секундной запинки. – Я бы не стал тебе врать. - А вдруг ты просто боишься меня обидеть. Боишься, что я перестану с тобой общаться. Или просто экспериментов с парнем захотелось. - Ага, пропустив эксперименты с девчонками. – Искренне посмеивается Олег. – Серый, ты для меня точно также первый во всём, как я у тебя. Мне тоже страшно облажаться в чём-то, но уж в своих чувствах к тебе я точно уверен на все сто процентов. - Прости меня. Я такой идиот. Сам себя накрутил и сам всё испортил. Я так боюсь, что ты передумаешь и уйдёшь от меня. Я этого просто не переживу. – Исступлённо шепчет Серёжа, притираясь своим телом к Олегу и устраивая свою голову у него на плече. - Не уйду я никуда от тебя. – Мягко, но уверенно отвечает тот ему. Щемит в сердце от того, насколько Серый переживал об их отношениях, боялся, что Олег отвергнет его. – Я же уже сказал, что ты только мой и я тебя никому не отдам. Серый, я от ревности так с ума сходил, что учителя избил. Какие ещё вопросы? – Смеётся Олег, трепля парня по волосам. - И это было очень глупо. – Улыбается Серёжа в ответ. – Олеж, значит, мы с тобой и правда теперь вместе? - Вместе. Самому не верится. – Олег берёт ладонь Серёжи и подносит к своему лицу, осыпая её поцелуями в порыве всепоглощающей нежности. – А теперь, как мы всё выяснили, могу я наконец зацеловать своего парня? Серёжа сам тянется к Олегу и затягивает его в столь желанный для обоих поцелуй, позволяя себе полностью раствориться в моменте.