Возьми мою душу

Олег бесшумно заходит в комнату и, умиляясь, смотрит на не заметившего его появления Серого: тот увлечённо читает за столом, поджав под себя ноги и согнувшись в три погибели. Олег каждый раз удивляется тому, насколько Разумовский целиком отдаётся тому, что делает – будь то рисование, лепка статуэток из глины, программирование или же выбор университета для поступления, которым он озабочен в последнее время. Вот и сейчас он штудирует справочники университетов Санкт-Петербурга и зачем-то Москвы. Они только закончили девятый класс и получили свои первые аттестаты. Этим летом Серый не захотел ехать в лагерь – всё равно финансирование урезали и вместо моря детей отправляли в Ленобласть, а так это время можно потратить продуктивно на подготовку к экзаменам, поэтому он уговорил Татьяну Михайловну позволить им остаться в детдоме на лето. Олега мысль готовиться к экзаменам летом, да и ещё практически за два года до поступления, ничуть не прельщает – однако он рад возможности провести время наедине с Серым, да ещё и оставшись в комнате наедине, без соседей. Теперь хотя бы временно можно не бояться спалиться – не воровать поцелуи украдкой в закутках коридоров, не оглядываться по сторонам прежде чем обнять Серого, не прятаться вечно на чердаке в поисках уединения. Последнюю неделю, как они остались одни в комнате, они стали спать на одной кровати – и для Олега каждая ночь стала поистине сладкой пыткой. Такое тёплое и родное тело Серого, безмятежно сопящее под боком, безумно манит Олега и держать себя в руках с каждым днём становится всё сложнее – хочется подмять его под себя, шарить руками по всему телу, вырывать из него стоны, как в ту ночь, когда Серый признался ему в своих чувствах. В ту ночь они были очень близки к тому, чтобы сорваться – голову кружило от переполняемых чувств, от осознания взаимности, что теперь – наконец-то – можно держать Серого в своих руках, что он такой гибкий и отзывчивый в его руках – как пластилин – отзывается на каждое прикосновение, ёрзает нетерпеливо на коленках. Олег уже по пути в приют почувствовал, будто его лицо ошпарили кипятком, когда Серый, устроившись в его объятиях, мазал губами по его шее, и доверительно постанывал ему в ухо: «Волч, так не терпится узнать, какой ты там… внизу… ммм… на вкус». Олег тогда еле сдержался, чтобы не выронить Разумовского из рук и ему пришлось сильно торговаться со своим возбуждённым и пьяным сознанием, лишь бы не потащить Серого тут же в ближайшую подворотню и не продемонстрировать ему то, чего он так хочет. Он до этого даже фантазировать себе о таком не позволял – такие ласки были слишком запретными, слишком порочными в его понимании: всё-таки культура, в которой он рос и воспитывался, такое не то что не одобряла, за такое могли попросту и убить, и чего похуже сделать. Олег не мог даже в самых тёмных закоулках своего сознания позволить себе представлять, как Серёжа – его непорочный ангел – ласкает его своим ртом, смотря на него снизу вверх своими небесно-голубыми глазами. Тем не менее, Олег уже не лукавит самому себе, он давно знает про себя правду – подай Серый один только знак, посмотри он на него повелительным взглядом, произнеси хоть одно нужное слово – и Олег без всяких сомнений устроится у него между ног, лишь бы Серому было хорошо до дрожи в бёдрах, лишь бы он всхлипывал и поскуливал от удовольствия, лишь бы выстанывал его имя и вплетал свои тонкие холодные пальцы в Олеговы жёсткие чёрные волосы. Ему безумно хочется сделать приятно Серому, однако тот больше не проявляет инициативы – то ли стесняется, то ли тогда погорячился и теперь передумал и его и так всё устраивает в отношениях. Они больше не возвращались к теме секса с тех пор – хоть сексуальное напряжение и витало каждый раз при их уединении, они ограничивались поцелуями в губы и шею и объятиями, а также максимум могли забраться руками под футболки и поглаживать друг друга по спине и бокам. Однако и этого Олегу хватает, чтобы возбуждаться до онемения кончиков пальцев, до цветных кругов перед глазами: обычно он уходит с чердака первым, уединяется в туалетной кабинке и по-быстрому снимает напряжение, думая только о том, как хорошо было бы с Серым – чтобы это он своей рукой скользил, чтобы тесно-тесно прижимался, дышал ему в губы, чтобы в его глазах отражался шальной блеск возбуждения. Поэтому для Волкова делить одну постель с Сергеем – настоящее испытание; он боится в любой момент сорваться, выпустить внутреннего зверя наружу, боится принудить Серёжу к сексу, когда он ещё не готов. Тот будто совсем не замечает, в каком напряжении Олег находится, доверчиво жмётся к нему во сне, осыпает нежными поцелуями его лицо, прежде чем заснуть. Олег даже старается сам поменьше отвечать на его ласки, лишь бы удержать себя в руках. Получается так себе – как минимум, желание сделать Серому приятно перевешивает прочие аргументы, и он с удовольствием срывается – вылизывает ему губы и шею, кусает ключицы, обводит кончиками пальцев созвездия веснушек на его руках и груди, наблюдая, как Разумовский закатывает глаза от удовольствия, едва слышно ахает, как его лицо заливает краской, а тело бьёт мелкой дрожью. Вот и сейчас он стоит, мнётся в дверях – думает не отвлекать Серого от его дел, однако желание ощутить его близость, вжаться в него перевешивает – и он бесшумно подкрадывается сзади, осыпая лёгкими поцелуями его шею со спины, еле слышно выдыхая между ними: - Как ты тут? Серёжа поворачивает голову, также легонько чмокает его в губы и отвечает: - Потихоньку. Я как раз с тобой хотел обсудить кое-что. Ты никогда не думал, чтобы, ну… – Он запинается немного, и продолжает, – попробовать пожить в другом месте после выпуска, например, в Москве? Олег лишь пожимает плечами: - Не думал. Ты же знаешь, я вообще не так много думаю о том, что после выпуска будет. Олег и правда не очень много об этом думает: он понятия не имеет, чем бы он хотел заниматься после выпуска, в отличие от Серёжи, который уже определился с желаемой сферой деятельности. Поскольку Серый сильно давит на него, что пора бы уже определиться, Олег решил готовиться к поступлению на экономический – бухгалтеры вроде нужны всегда и везде, а у Олега с математикой и другими точными науками дела обстоят неплохо. Волков разок заикнулся при Серёже, что можно было бы и в армию сходить сначала, но тот устроил ему такой разнос, что обсуждению это больше не подлежало. - Смотри. – Серый протягивает ему справочник ВУЗов Москвы с кучей вложенных разноцветных закладок. – Я сделал для тебя подборку экономических вузов: зелёным выделил те, которые мне показались наилучшими для тебя по соотношению качества и проходных баллов, жёлтыми – неплохие варианты с некоторыми недостатками, синим – те, в которые слишком высокий балл и тебе придётся ради поступления туда подтянуть средний балл аттестата, а красным – те, которые лично мне не понравились, но ты при желании можешь с ними ознакомиться и решить для себя сам. Плюс надо учесть сиротские льготы… - Серый, погоди, объясни наконец, почему ты так хочешь сплавить меня в Москву? Разумовский немного мнётся, и выпаливает: - Олег, я хочу поступать в МГУ на факультет вычислительной математики и кибернетики. Я надеюсь, я смогу туда пройти, а это всё-таки лучший универ страны… - Серый, МГУ – это здорово! Подавайся туда, конечно, раз хочешь! – Олег одобряющим жестом сжимает плечо парня. – Ты точно поступишь туда, не переживай даже. - Но я не хочу ехать туда без тебя! – Смущаясь и тупя глаза в пол, отвечает Серёжа. - Да мне по большому счёту плевать, где учиться. – Улыбается Олег, поглаживая Серёжино запястье. – Хочешь в Москву, значит, поедем в Москву. - Олег, ну нельзя же так наплевательски относиться к своему будущему! – Пытается возмущаться Разумовский, при этом явно довольный ответом парня. – Я всё-таки хочу, чтобы ты был счастлив. - Я вполне счастлив от того, что ты не хочешь со мной расставаться. – Ухмыляется Волков в ответ. – Да и пожить в Москве неплохо будет, наверное. Там хотя бы потеплее, чем здесь. - Я тебя обожаю, ты знаешь? – Протягивает Разумовский, оплетая руками шею Олега. – А теперь поцелуй меня. – Командует он, и Олег с удовольствием подчиняется приказу. *** Состоять в отношениях – совершенно новое, волнительное для Серёжи состояние. Хотя он знает Олега почти всю свою жизнь, тот теперь открывается ему с совершенно новых, неизведанных сторон. Например, обычно спокойный и уверенный в себе Волков жутко смущается, когда Серёжа заваливает его комплиментами. Но останавливаться Разумовский не собирается – видит, как тому на самом деле это нравится, как преданно Олег каждый раз смотрит ему в глаза, без слов выражая – давай, похвали, скажи ещё раз, как я тебе дорог, как тебе приятны мои касания и я – ради тебя, Серый – хоть горы сверну. Серый знает: и правда свернёт, если понадобится. И сейчас, услышав наконец из его уст, что он не хочет разлучаться, что поедет за ним в Москву – Разумовский уверен, что хочет перейти на следующий уровень отношений. Он видит и знает, что Олег его хочет: прекрасно понимает, зачем Олег идёт в туалет без него после их зажиманий; видит, как ему всё сложнее себя сдерживать; как с каждым разом он сжимает его талию крепче и крепче в объятиях. Однако оставался какой-то внутренний барьер, который не давал Волкову переступить черту; да и сам Сергей не спешил – и стеснительно, и страшно, и после этого пути назад уже не будет – друзьями остаться уже не получится, а без Олега он уже, кажется, совершенно разучился жить. Теперь же, услышав, что они поедут в Москву вместе, Серёжа собирается подтолкнуть Олега к активным действиям. Теперь можно, он знает – он не останется один, как в шесть лет – когда он только попал в приют, когда весь мир казался враждебным и злым, а жизнь – бессмысленной; теперь всё будет хорошо, а впереди его ждёт насыщенная жизнь, полная радостных событий и новых открытий, а главное – рядом с любимым человеком. Серёжа зацеловывает губы Олега и ложится на кровать, утягивая парня за собой следом, наслаждаясь тяжестью его тела сверху и любуясь смущённым выражением его лица. Он по-лисьи хитро улыбается, и спрашивает: - Олеж, тебе не жарко в футболке? Не хочешь её снять наконец? Тот немного мешкается, но просьбу выполняет, и следом тянется к футболке Разумовского, робко спрашивая разрешения: - Можно? - Тебе можно всё. – Выдыхает Серёжа ему в губы и слегка приподнимается, помогая стянуть с себя вещь. – Какой же ты у меня красивый, Волче. Лучше любых античных богов. – В восхищении улыбается Сергей, проводя ладонями по накаченным мышцам рук и груди своего парня. – Мне так хорошо с тобой, мне так с тобой повезло. - Не так, как мне с тобой. – Довольно бурчит Волков, пряча смущённое лицо в изгибах Серёжиной шеи, прикусывая там нежную кожу. - Тебе правда со мной хорошо, Олеж? Тогда скажи, насколько сильно ты меня хочешь? – Мурлычет Разумовский, улыбаясь, но изнутри сгорая от своих эмоций. Он сам не ожидал от себя такой смелости – но это Олег, его Олег, с ним не может быть неправильно или неловко. От этой мысли становится тепло и спокойно на душе. Олег приподнимается на локтях и напряжённо смотрит Серёже в глаза – тот выдерживает и не отводит взгляда, хотя всё его лицо уже пылает, а нижнюю губу он закусывает нервно. Олег выдерживает паузу и отвечает хриплым голосом, смотря в глаза в ответ, несмотря на дрожь, прошивающую его тело: - Сильно хочу, Серый. Ты даже представить себе не можешь, насколько. А ты… хочешь? Серый кивает головой, плотно зажмурив глаза – не выдерживает чувство стыда, накрывающее его – чувствует себя слишком уязвимым. - Если ты не готов сейчас, то… - Заткнись и снимай штаны. – Шипит Серёжа в ответ, немного раздражаясь. Олег не реагирует на этот злобный выпад, зацеловывает Серёжины губы, пока они не начинают саднить, плавно переходя на шею, запустив руку в огненную копну волос и, слегка сжимая и оттягивая его волосы, шепчет: - Расслабься, хорошо? Я люблю тебя. Серёжа всхлипывает, стыдясь своей излишней чувствительности и так не вовремя навернувшихся слёз – Олег впервые признаётся ему в любви словами. - Я тоже люблю тебя, Волч. – Ответное признание идёт из самой глубины души Разумовского, одновременно облегчая и усложняя испытываемую им в моменте палитру чувств. – Люблю тебя, так сильно люблю. Мой Волчик, мой любимый, мой хороший, самый родной. – Он лихорадочно шепчет, прижимаясь как можно теснее к любимому телу, желая вплавиться в него каждой клеточкой, раствориться полностью. Волков тянется к губам Серёжи, затягивает его в открытый, полный страсти и животной похоти поцелуй – он вылизывает его рот, проходит по кромке зубов и хаотично толкается с Серёжиным языком, а его руки заводит за голову, полностью перехватывая контроль. - Доверься мне. – Глубинным, низким голосом не говорит – приказывает он и спускается ниже, лаская соски своего парня языком, вынуждая Серёжу поскуливать и извиваться под ним. Затем он слегка отрывается от его тела, высвобождает руки Серого, поглаживая запястья, и тянет их к своему паху: - Чувствуешь? Только ты такое со мной делаешь. Тебе нравится? В ответ Серёжа издаёт слишком громкий стон, и Олег зажимает его рот рукой – не хватает только, чтобы их кто-то услышал. - Нравится, безумно нравится. – Произносит тот, как только Олег убирает свою руку ото рта. – Мне хорошо, Олеж, мне очень с тобой хорошо. – Задыхается Сергей от собственных эмоций. – Потрогай меня там, пожалуйста, мне очень надо. Олег послушно кладёт свою руку на ширинку к Разумовскому, поглаживает несколько раз вверх-вниз, провоцируя у того неконтролируемый скулёж, а затем расстёгивает и стаскивает джинсы, а следом за ними – и трусы, пока Серый не успел оправиться от накрывшей его лавины чувств. Олег приглаживает медные завитки волос на внутренней стороне бёдер, а потом обхватывает рукой член и обводит большим пальцем головку, размазывая по ней каплю природной смазки: - Ты такой красивый. – Говорит он, имея в виду: «Я по тебе с ума схожу. Ты единственный, с кем я хочу быть. Ты – идеал. Я будто был рождён для того, чтобы сейчас, на этой тесной койке с прохудившимся матрасом, в этой комнате с обшарпанными стенами – любить тебя.» Серёжа трясущимися руками тянется к штанам Волкова, спешит и с него стянуть их в ответ. Олег помогает ему – самому до безумия хочется ощутить на себе прикосновение любимых рук. Серёжа кладёт свою руку на его налившуюся плоть, поглаживает пальцем вдоль выпирающих вен, и начинает плавно двигать вверх-вниз, так упоительно сладко, в идеальном темпе, чтобы насладиться его прикосновениями и при этом не спустить сразу же. Олег одновременно начинает водить своей рукой по члену Серого, ловя каждую эмоцию на его лице – какой же он сейчас искренний, открытый – как трогательно дрожат его рыжие ресницы, как тяжко вздымается грудь, как приоткрыт рот, из которого вырываются неконтролируемые стоны, так ласкающие слух. - А-ах, Олеж, как же хорошо. – Выдавливает Разумовский в перерыве между стонами, тяжело дыша. Серёжа имеет в виду: «Ты – причина, почему мне хочется просыпаться по утрам. Хочу всю жизнь так – лишь с тобой. Я без тебя – не я». - Хочу, чтобы тебе было ещё лучше. – И он подносит свою руку к лицу и старательно вылизывает её по всей ширине, обильно смачивая своей слюной. У Олега сносит крышу от увиденного – только Серёжа может выглядеть так сексуально и невинно одновременно; когда же он возвращает свою смоченную слюной руку на его член, Олег начинает поскуливать от прошибающих до мурашек ощущений: - Серый, ты пиздец просто… – Рычит он ему в ухо, и также отрывает свою руку от Разумовского, чтобы тоже облизать – лишь бы он также забылся во всепоглощающем удовольствии. Однако тот перехватывает его ладонь и вылизывает и её тоже, наслаждаясь голодным блеском в глазах Волкова: - Ты охуенный, Олеж. Такой вкусный. – Широко улыбается Серёжа, довольный тем, что довёл Волкова до такого чувствительного состояния, что тот уже не может сдержать рвущееся из груди поскуливание. Олег в порыве эмоций обхватывает своей рукой их обоих сразу – до безумия тесно-тесно, становится невозможно дышать – и теперь уже Серёжа теряет над собой остатки контроля – их сносит ощущениями, как нежная и чувствительная кожа трётся о такую же кожу – но об кожу Олега, и от одного осознания этого – Серёжа спешно толкается в его руку и почти сразу же в неё изливается. Олег догоняет его в несколько движений, размазывая его сперму по своему стволу. Они лежат друг на друге, тяжело дыша и пытаясь как-то переварить произошедшее. Первым в себя приходит Олег – он медленно и нежно целует Серёжу в губы, уже без страсти – только делится с ним своей лаской и любовью, будто говоря: «Я здесь, я всё ещё люблю тебя». Вслух же он выдыхает: - Спасибо тебе. Серый, это было… просто вау. Серый в ответ лишь кивает и переплетает свои пальцы с Олеговыми, не находясь что сказать. Слишком много всего было испытано, и сейчас осталось лишь ощущение полного покоя, штиля в голове – так спокойно и размеренно он не ощущал себя, пожалуй, никогда. Олег тем временем поднимается на пошатывающихся ногах, извлекает из прикроватной тумбочки салфетки и обтирает их обоих. - Всё было хорошо? – Обеспокоенно интересуется он из-за отсутствия какой-либо реакции со стороны Серого. - Всё было прекрасно. – Наконец улыбается тот в ответ и тянет Волкова к себе на кровать. – Давай полежим ещё, хорошо? И правда – просто вау. - Да, самому не верится. – Олег весь светится, сжимая Серёжу в своих объятиях и поглаживая его по волосам. - Завтра повторим? – Смущаясь, интересуется тот, а в глазах уже пляшут чёртики в предвкушении. - Обязательно повторим. – Усмехается Олег и целует его за ухом. – Серый, ради тебя – что угодно. И Серый знает – это правда. И Олег знает – это взаимно.