Возьми мою душу

- Хороший ты парень, Олег. – Николай Васильевич, командир военной части, наливает коньяк в стакан, передаёт Олегу и чокается с ним. – А главное – идеальный солдат: рассудительный, хладнокровный и сильный. Что дальше, как этот контракт закончится, решил делать? - Как я и говорил, планирую пробиться в воинскую часть в Москву или в Питер – мой… моя девушка планирует после учёбы обратно в Петербург возвращаться, так что даже лучше будет сразу там обосноваться, наверное. Олег – любимчик командира: он всегда выдаёт ему задания по способностям, иногда берёт с собой на охоту или рыбалку, а сейчас они сидят в секретном месте: до него пришлось добираться полдня по тайге на внедорожнике, а потом ещё пару часов пешком. Надёжно укрытая непроходимым лесом со всех сторон крепость, построенная специально для остановки в Сибири высших военных чинов ещё в советское время, сейчас стояла никому ненужная, лишённая финансирования и всякого смысла для применения. Николай Васильевич, по его словам, сам сюда редко заявляется: один-два раза в год от силы – а другие в части об этом месте и не знают в силу молодого возраста. В своё время он притащил сюда пару электрогенераторов, необходимую мебель, обустроил бар и теперь приходит сюда набраться душевного спокойствия. В эту вылазку он решил оказать Олегу высшую честь и взять его с собой – по всей видимости, во многом ради того, чтобы обсудить его возможное будущее в спокойной и неформальной обстановке. - Понимаю твоё желание. – Кивает Олегу Васильевич и опрокидывает стопку. – Я хотел с тобой поговорить начистоту: ты парень способный, спокойный –такие на службе всегда нужны. Но должен тебя предупредить – высоко подняться по карьерной лестнице у тебя не получится, потому что ты из детского дома. Да, я знаю, что ты хочешь сказать, – он жестом прерывает Олега, открывшего рот в попытке возразить, – твой отец был военным, и ты попал в приют после его смерти, но по факту никто наверху не будет вникать в эти детали. Да и мне кажется, что просиживание штанов на гражданке – не лучшая перспектива для тебя – быстро станет скучно, а ты парень дворовый, боевой – я знаю, сам такой был. Хочу тебя прямо спросить: ты никогда не думал о работе наёмником? - Нет. – Несмело отвечает Олег, не ожидавший такого вопроса. – Это вообще законно? - Вполне. – Усмехается его наставник и наклоняется ближе к Олегу. – Я сам проработал наёмником много лет, пока меня не задело ранением в горячей точке – и, как видишь, мне это не помешало вернуться к официальной службе. Вообще, есть много вариантов, как именно работать: зачастую это просто охранное сопровождение, например, морских судов в неблагоприятных районах, но в том числе есть миссии по зачистке местности от террористов – они оплачиваются в разы лучше и щедро премируются, если миссия прошла без крупных косяков. Лично я всегда лез в самую гущу событий и несколько миллионов за год спокойно наваривал. Так что ты сможешь и больше денег зарабатывать, и дома чаще бывать. Оформляют сотрудником частной военной компании, с белой зарплатой и полным соцпакетом. Ты всё-таки подумай об этом. – Васильевич подмигивает Олегу, отстраняясь от него и растекаясь в кресле. - Спасибо Вам за предложение, конечно, но не думаю, что воспользуюсь им. – Вежливо отказывается Олег: хоть мысли о высоком заработке так и манят: но Серёжа его просто убьёт, если он соберётся ехать на настоящую войну. – Всё-таки я попытаюсь продолжить свою карьеру в армии, как и хотел, да и девушка не одобрит такую работу. - Олег, – Командир покачивает головой, широко улыбаясь, – а давно девушек стали называть Серёгами? - Не понимаю Ваших намёков. – Сухо отрезает Олег, внешне стараясь оставаясь спокойным, но чувствуя себя попавшим в какую-то хитрую ловушку, смысла которой он не может разгадать. – У меня есть друг с таким именем, что за намёки? - А то, Волков, что меня не проведёшь. Думаешь, что письма, отправляемые и приходящие, не читаются начальством что ли? Ты не отправил ни одного своей воображаемой девушке – и ни одного не получил от неё. А от своего Разумовского ты получаешь каждые две недели поэму на десять страниц, и сам чиркаешь ему в ответ своё жизнеописание. Не подумай – я не осуждаю тебя. Как раз наёмники часто снимают стресс друг с другом: никто там не удивится твоей связи с мужчиной и не будет клеймить за подобное. А вот в официальной военной карьере, поверь, не только я замечу подобные отношения, а вот плевать будет далеко не всем – и тогда твоя карьера может оборваться без всякой возможности восстановления. Не подумай, я не навязываю тебе свою точку зрения. – Васильевич треплет Олега по плечу в ободряющем жесте. – Просто рассказываю о перспективном варианте, который может тебе понравиться намного больше. Держи. – Он протягивает визитку. – Если всё-таки надумаешь, то можешь связаться с человеком по этому номеру. Его зовут Игрок. - Хорошо. – Олег дёргает уголками губ в попытке изобразить улыбку и пихает визитку в отсек рюкзака. Уже вечером, ворочаясь в попытках заснуть на своей койке в казарме, Олег не может перестать думать о возможной работе наёмником. Мысли об огромных деньгах овладевают разумом, заставляя пускаться в бессмысленные, но приятные фантазии о безбедной жизни. Можно будет купить хорошую машину – Серый как раз в одном из писем грезил ей, задолбавшись ходить пешком в мороз. Да и много что ещё можно будет купить – хоть приобрести большой дом за городом, чтобы позволить себе наконец завести собаку – спокойную немецкую овчарку, неугомонную хаски или даже дружелюбного ретривера – как Дружок, который был у него в детстве – Олег сейчас улыбается при воспоминаниях о нём: кажется, за столько лет рана окончательно заросла и теперь он может вспоминать ту, прежнюю жизнь, без боли, а со светлой грустью. Хоть грёзы о больших деньгах и заманчивы, Олег не уверен, что сможет при необходимости прикончить человека – одно дело обезвредить нарывающегося гопника в драке и переломать ему пару рёбер на память, но настоящее убийство… Олегу сложно представить себя, переходящим эту грань добра и зла – понятия, взращенные в нём сначала отцом, а затем и Серым. Однако сознание подсовывает в противовес идею о том, что вовремя забранная у террориста жизнь может спасти сразу несколько невинных. Может, и имеет смысл попробовать. Нет. Серый будет против –проскальзывает в голове у Олега, прежде чем он наконец погружается в сон. *** Вернувшись из армии, Олег даёт себе пару месяцев просто отдохнуть и побыть рядом с Серым: встречает его с учёбы с готовой едой, приобщает к своим тренировкам – правда, их любимая Серёжина часть – разлечься у Олега на спине во время отжиманий, давая таким образом ему дополнительную весовую нагрузку – и слишком часто подобные тренировки превращаются в страстные занятия любовью. Им всё время друг друга мало: хочется больше, чаще, сильнее – приходится зажимать друг друга в разных уголках квартиры, пытаясь наверстать два года жизни порознь. Опьянённому близостью Разумовского, Олегу с трудом приходится ограничивать их общие порывы, лишь бы Серый успевал высыпаться, хорошо учиться и заниматься своей сетью. Серёжа в последнее время активно ищет для неё инвесторов – и после каждых переговоров возвращается домой поникший и разочарованный: никто из денежных мешков не верит в гениальность и перспективность очередного стартапа от очередного студента. Когда Олег хочет подбодрить Серого и спрашивает, что он может для него сделать, тот лишь грустно улыбается и бормочет: «Разве что подарить мне пару миллионов на развитие «Вместе» - на первых порах их бы хватило хотя бы рекламу запустить – чем больше пользователей придёт, тем легче будет убедить инвестировать в проект. А так ничем, Волч». Видя подавленность Серого и искренне веря в важность его проекта, Олег всё-таки принимает нелёгкое решение, набирает номер Игрока и договаривается о встрече. Игрок рекомендует Олегу в соответствии с его подготовкой и денежными запросами отправиться на миротворческую миссию в Ирак на три месяца. Ирак так Ирак – Олег не против, каких-то специфичных предпочтений у него всё равно нет. Он подписывает контракт, не обсудив с Серым – знает, что тот будет в ужасе и не позволил бы ему уйти на войну, а теперь у него просто нет выбора – придётся смириться. Олег вываливает новость об своём отъезде через неделю на Разумовского сразу же, как возвращается – лишь бы быстрее перебесился и смирился. Хоть Олег и делает это ради него, благодарности он не ждёт – да и сам бы вряд ли отреагировал нормально, если бы Серый вдруг захотел ради него рисковать своей жизнью. Но в этот раз реакция Сергея превосходит все ожидания – сначала он кидается в Олега посудой и другими попавшими под руку предметами, а затем он громко скандалит и даже пытается набить Олегу лицо, когда тот скручивает его руки за спиной: - Пушечным мясом захотел значит стать, Волков? Хочешь подохнуть где-то на чужой войне, убивая людей за чужие идеи? Ненавижу тебя, ублюдок! – Серёжа орёт в истерике, игнорируя постукивания соседей по батарее и пытаясь вырваться из захвата. – У самого отец сдох и ты решил по его стопам пойти?! Никакой ты не герой, Олег – ты обычный тупой малолетний долбоёб, которому в уши нассали! Олег замахивается на Серёжу и останавливает ладонь в нескольких сантиметрах от его лица – и сам отшатывается от него в ужасе – чуть не влепил ему пощёчину, услышав оскорбление в сторону отца. Разумовского же от этого жеста покидает истерика и теперь он с лицом побитой собаки смотрит на Олега глазами, полными слёз: - Я тебя люблю, а ты поступаешь со мной как мудак. Я так устал жить без тебя, вечно бояться за твою жизнь – а ты это всё ещё и прикрываешь заботой обо мне. Мне ты нужен, а не твои деньги. - Серёж. – Олег решается к нему подойти и аккуратно берёт лицо своими руками, растирая дорожки слёз. – Послушай меня, всё будет хорошо, я не собираюсь умирать. Я через три месяца вернусь, у тебя как раз будут деньги на «Вместе» и мы будем жить, как всегда и хотели – в богатстве и успехе. Оставшуюся неделю они не говорят на эту тему – продолжают жить, как будто ничего не произошло, хоть напряжение и висит в воздухе – хоть ножом режь. Тем не менее Серёжа почти ни на шаг не отходит от Олега и даже пропускает пары – Олег ощущает из-за этого укол совести: слишком уж остро Серый всё это воспринимает – даже больше не ругается с ним, как когда он уходил в армию: в этот раз и правда боится его потерять. - Только попробуй не вернуться. – Строгим голосом угрожает Олегу Серёжа в ночь перед отъездом, в противовес своим словам нежно ластясь к его боку, будто пытаясь срастись своей грудной клеткой с его телом. – Я тебя из-под земли достану и сам убью, понял? - Да не парься, Серёж, я вернусь к тебе. Даю слово. – Олег ласково треплет Серёжу по спутанным волосам и целует в макушку. - Пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожен. – Жалобно просит Разумовский, окончательно сникая и теряя напускную грозность. - Обещаю. – Клянётся Олег. Серый зря себя изводит, думает Олег. Он молод, но достаточно опытен, сильный, с хорошо развитой интуицией и мгновенной реакцией. Ему ничего не будет на войне – кроме кучи мгновенно заработанного бабла ценой забранных у кучки подонков жизней. Если такова цена будущего счастья Серого – Олег без сомнения её заплатит. *** Наёмнический путь Олега начинается не так уж и гладко: предоставленное оружие достаточно старое и потрёпанное, еда на вкус так себе, а командир кажется безразличным и посвящает новичков в подробности задания лишь мельком. Миссия заключается в том, чтобы эвакуировать гражданских из города, захваченного террористами. Есть время познакомиться с членами команды поближе, пока они летят из Багдада в Мосул – точку проведения миротворческой миссии. Вглядываясь в соседей по вертолёту, Олег подмечает кажущуюся знакомой блондинистую и кучерявую макушку: - Лёха, ты? – Негромко окликает того он, особо ни на что не надеясь. - Олег? Ахаха, обалдеть, знакомые всё лица! – Обернувшийся парень удивляется и заливается смехом. Лёха – армейский приятель Волкова, на сдаче всех нормативов он всегда дышал ему в спину. Несмотря на соперничество в результатах, по жизни они неплохо ладили и даже обменялись номерами телефонов под конец службы. - Сам не ожидал тебя здесь встретить. – Искренне улыбается Олег, обмениваясь крепким рукопожатием, при этом мысленно отмечая: значит, Васильич не его одного выделил и завербовал в наёмники. Оставшееся время в пути пролетает незаметно в приятной компании: Лёха рассказывает, что на гражданке наконец женился на своей верной невесте, она вскоре забеременела, и вот он тут, добытчик. - Смотри. – Лёха бережливо извлекает из нагрудного кармана снимок узи и с гордостью показывает Олегу. – Моя будущая дочка. Я в этом ни черта не понимаю, но врач говорил, что это голова, а вот это – ножки. – Он ласково поглаживает снимок пальцем, любуясь. – Олесенькой назовём. Мы с Настей уже тысячи имён перебрали, пару раз успели разругаться в пух и прах даже сильнее, чем когда я решил ехать сюда, деньги зарабатывать. – Он заливается басистым смехом. – Ох уж эти женщины, вечно волнуются на пустом месте. Твоя небось тоже против была? - Ты даже не представляешь насколько. До сих пор не верю, что меня не приковали к батарее наручниками, лишь бы остановить. – Посмеивается Олег. - Женщины. – Закатывает глаза Лёха. – Уж нам-то с тобой с такой богатырской силой и профессиональной подготовкой точно не грозит попасть под пулю первого попавшегося местного дикаря, но им-то откуда знать. Зато вернусь домой как раз за месяц до родов, внесём первоначальный взнос за ипотеку и с первых же дней наша малышка будет жить в своей квартире, а не в общажной комнате с тараканами и клопами. Олег с товарищем полностью согласен – а иначе его бы и не было здесь. Первые пару недель задания проходят интересно с непривычки, но в целом спокойно – они отыскивают среди руин города затаившихся мирных жителей, объясняют им возможность перевезти их на безопасное место на смеси жестов и ломаного арабского, который Олег схватывает на лету – не зря до отъезда проштудировал самоучитель от корки до корки. Затем перевозят их на юг страны на джипах, зачищая территорию по пути от иногда встречающихся небольших групп террористов. Олег собственноручно уже застрелил несколько человек – и, к собственному удивлению, не испытал при этом никаких сильных эмоций – убил и убил. Возможно, потому что уже насмотрелся на зашуганных мирных жителей, вздрагивающих от каждого шума, даже им до конца не доверяющих, лишившихся своих домов, конечностей и близких людей в ходе терактов. Больше времени рефлексировать происходящее у него не было – каждый день нужно двигаться дальше, спасать и убивать новых людей. Но в очередное утро перед новой вылазкой Олег просыпается с иррациональным страхом – будто вот-вот случится что-то плохое. Сначала это проявляется лишь комком в горле и чуть повышенным пульсом, так что Олег как лишь отмахивается от этих неприятных ощущений. Действительно хреновая новость, на которой стоит сосредоточиться – у команды закончились запасы воды, а значит, пока приходится отложить планы по спасению людей и затаиться где-нибудь в теньке до вечера, а там отправиться на поиски воды, пригодной для питья – в таком кипятке без неё можно расплавиться. - Заходим в этот дом, переждём жару здесь. – Отдаёт приказ командир, указывая на единственное нетронутое строение в конце деревни, с цельными стенами и крышей над головой. И тут Олега накрывает мощнейшим, пугающе леденящим посередине пустыни страхом за свою жизнь – ничем не объяснимым, но сопротивляться ему невозможно – и он, как в тумане, не отдавая до конца отчёта своим действиям, ослушивается команды главы миссии и направляется в сторону дома в противоположной стороне улицы – точнее, к его развалинам. - Волков, ты куда? – Окликает его Лёха. - Мне кажется, не стоит идти в этот дом. – Сглатывая, отрезает Олег, стараясь звучать как можно убедительнее. – Я лучше там, в теньке от оставшейся стены пережду. У меня предчувствие нехорошее. Пошли со мной, а? – Олег очень хочет, чтобы его армейский приятель согласился: понимает, что звучит, как идиот, но хочет верить, что сумел его убедить. - С ума сошёл? – Крутит пальцем у виска тот в ответ. – Если тебе религия не позволяет устроиться в доме с крышей над головой во время пекла, то сорян, а я ещё из ума не выжил. – Он пожимает плечами и направляется в дом. Олег еще пару минут переминается с ноги на ногу, глядя на то, как уже все вошли внутрь. Ничего не происходит. Он облегчённо вздыхает, но сам всё равно уходит, куда и хотел, и растягивается на песке, обжигающем тело даже в тени. Спустя время у Олега даже получается задремать, когда его вдруг вырывает из неги оглушающий грохот. Он резко вскакивает на ноги и видит, откуда валит дым – из того самого дома, где был весь его отряд. Сердце ухает вниз. Олег без оглядки мчит, на ходу спотыкаясь о собственные ноги – со слепой надеждой, что кого-нибудь ещё можно спасти. Закашливаясь, он сквозь дым рассматривает руины дома – и видит лишь месиво кровавых тел, изуродованных упавшим снарядом. Взгляд его падает на знакомую окровавленную светлую макушку: вытекшие из неё мозги ещё долго будут преследовать Олега в кошмарах, в этом он уверен. Лежащий в лужице из мозгов и крови плюшевый медведь, оставшийся от прежних владельцев, служит напоминанием, что где-то далеко на Родине ещё не родившейся девочке не суждено знать родного отца. Олега выворачивает на пол желчью несколько раз до тех пор, пока он наконец не выбирается наружу на негнущихся и трясущихся ногах. Он обессилено опускается на землю и начинает громко хохотать в приступе накатившей истерики. Как же красиво Васильевич его наебал – рассказывал сказки о лёгком заработке, не упоминая масштаба всего происходящего пиздеца – начиная от убийств террористов и трагедий в жизни сменяющих друг друга ежедневно местных жителей до смерти приятелей, с которыми ты ещё вчера ел одни консервы и смеялся над незамысловатыми шутками. Олег лежит и смотрит в небо – здесь оно такое же голубое и ясное, как и дома в летние тёплые деньки – напоминает Олегу цветом глаза любимого. В голове только одно желание – выжить и побыстрее вернуться к нему. С ужасом Волков понимает, как больно он бы сделал Серому, если бы и правда подох здесь, на чужой земле, не оставив после себя и могилы. Всё-таки прав был Серый – никакой он не особенный. Никто из них здесь не особенный – и то, останешься ты жив или сдохнешь, зависит лишь от воли случая. Олегу лишь сильно повезло, что в этот раз случай оказался на его стороне. *** Олег принимает стратегическое решение дождаться ночи, чтобы его отпустили эмоции, и уже тогда выбираться из заброшенной деревни по вечерней прохладе. На их машину упала часть стены, сильно её повредив – придётся идти пешком. Потратив время на ковыряние в её останках, Олег наконец извлекает из бардачка карту местности. Определив направление в сторону военной базы, он выдвигается в темноте, про себя впервые молясь богам – любым, готовым его услышать – лишь бы не встретить никого по пути. Его молитвы услышаны не были – спустя пару часов хождения по пустыни Олег слышит сзади звуки приближающейся машины – как назло, местность открытая, спрятаться негде, да и незачем: судя по догоняющему его свечению фар, его уже точно заметили. Чёрный джип тормозит прямо возле него: из окна выглядывает загорелый мужик со светлыми волосами и контурами татуировки, расползающимися по его шее и плечам. Сильно контрастирует с его брутальной внешностью и массивной тачкой звучащая из магнитолы на полную громкость какая-то англоязычная попса, но того, кажется, ничего не смущает. Он с насмешкой обращается к Олегу на английском с сильным акцентом, выдающем в нём русского: - Потерялся, красавчик? Может, тебя подвезти? Олег расслабляется, слыша акцент и внимательнее вглядываясь в неожиданного собеседника: судя по одежде, такой же наёмник, только старше и, скорее всего, опытнее. Даже нелепая попытка того флиртовать Олега сейчас не смущает – приятно встретить земляка, да и в принципе кого-то, кто не пытается тебя убить, и он даже шутит в ответ на русском, не сомневаясь ни капли, что собеседник поймёт: - Немного потерялся, да. Не подскажешь, как побыстрее попасть в Москву или Питер из этой ебучей пустыни? - Тоже русский, значит? А меня как вычислил – я вроде без балалайки с кокошником, даже водки с собой нет. – Блондин скалится на шутку и протягивает Олегу руку в знак приветствия. – Вадим. - Олег. – Волков представляется в ответ и забирается на соседнее сидение машины, любезно ему предоставленное новым знакомым. – Мой отряд погиб от сброшенной бомбы во время стоянки, а я отошёл в тот момент в другую часть деревни и остался жив. - А, так ты из деревни в десяти километрах отсюда идёшь? – Присвистывает Вадик. – Сразу видно, зелёный совсем: ничего из припасов не взял. – Он взглядом указывает на заднюю часть салона, и Олег видит там часть оружия и припасов своего отряда, которым повезло остаться целыми или с минимальными повреждениями при взрыве. – Мёртвым уже ничего из этого не нужно, а нам с тобой не помешает. Запомни: это первое правило выживания на войне – использовать имеющиеся ресурсы по максимуму, без эмоций и прочего мешающего шлака. – Разъясняет Вадик, видя направленный на него хмурый взгляд Олега. – Первый раз кто-то из своих погиб? - Первый раз. – Угрюмо подтверждает Олег, чувствуя комок в горле: если бы только он настоял на своём, может хоть ещё один человек был бы жив… - Ты бы не смог ничего сделать, чтобы их спасти, не парься. – Легко бросает Вадик, прокручивая между зубами зубочистку. – Расслабься и радуйся, что сам жив остался, да ещё и меня повезло встретить: неизвестно, сколько бы ты шёл пешком до базы. Оставшееся время в пути проходит быстро: Вадим половину времени травит тупые анекдоты времён Брежнева, а другую половину рассказывает о своей диссертации по истории Российской Империи. Как ни странно, Олега не бесит ни то, ни другое: помогает отвлечься и не думать о случившемся пиздеце. На базе Олег докладывает вышестоящим о произошедшем случае, Вадик подтверждает его слова и просит зачислить новенького в свой отряд. Оставшееся время контракта Олег впитывает в себя новую информацию, как губка: отряд Вадика гораздо опытнее и у них приятно учиться, в отличие от предыдущего командира, да и задания тут интереснее и разнообразнее – Олегу даже обещали заплатить побольше за повышенную сложность. К Олегу начинают относиться серьёзно в ответ после пары случаев, когда его интуиция спасает их от неприятностей: сначала посмеивающиеся над его «шестым чувством» товарищи вскоре начинают опираться на него во всех опасных вылазках. С Вадиком, несмотря на его идиотский образ главного шутника, оказывается легко дружить: он во многом опекает Олега, указывая на ошибки и часто тренируется с ним в свободное время. Поначалу у Олега никогда не получается победить его в бою, но с каждым разом он всё лучше учится, пока в очередной раз не побеждает учителя. Тот тем же вечером лезет к нему с приставаниями в палатке – со словами, что Волков наконец заслужил поощрение, на что Олег предупредительно отпихивает его: - Отстань, Вад, а то въебу. - Что, всё ещё натуральный натурал? – Усмехается тот. – Лучше позволь себе расслабиться: никогда не знаешь, какой день тут может стать последним. - С чего ты вообще взял, что я натурал? – Олег вопросительно приподнимает брови. – Но у меня есть любимый человек, и изменять я не собираюсь. Да и прости, но ты не в моём вкусе. – Не удерживается он от колкости в конце. - Фу, какой же ты скучный всё-таки, Поварёшкин, да ещё и вкуса у тебя нет. – Вадик кривит лицо в усмешке. – Не понимаю иногда, зачем вообще с тобой вожусь. Видимо, подкупаешь меня своей щенячьей наивностью. С чего ты взял, что твой «любимый» сам тебе верен, пока тебя нет по несколько месяцев рядом? - Я в нём уверен больше, чем в себе. – Ни капли не сомневаясь, серьёзно отвечает Олег. – Так что как друга по-хорошему тебя прошу не лезть ко мне. - Как скажешь, Волчонок. – Вад вскидывает руки в примирительном жесте. – Только потом, как поймёшь, что любви не существует, не беги ко мне плакаться о разбитом сердце. Пошли в карты тогда играть, раз ночного рандеву у нас с тобой не предвидится? - Ты будешь последним человеком, к которому я побегу плакаться, поверь. Пошли. – Смеётся Олег, разряжая неловкую атмосферу между ними окончательно. В последние дни перед отъездом домой в отсутствие работы Олег позволяет себе расслабиться и выпить немного алкоголя вместе с остальными. За разговорами у костра Вадик делает тост: - Давайте же выпьем за щенка, который стал волком! За тебя, Поварёшкин! – Он опрокидывает флягу с виски, подавая пример остальным. – У нас есть традиция: после первого наёмнического контракта набиваешь татуировку на память: так сказать, уродуешь тело в память об изуродованной здесь впервые душе. Так что возражения не принимаются: у тебя десять минут на подумать, а потом Макс набьёт тебе что-нибудь. – Он подмигивает Олегу и указывает рукой на наёмника с красными дредами. - Если ты начал набивать татуху ещё во время первого контракта, то почему до сих пор ходишь с непрокрашенным до конца партаком? – Олег подначивает Вада. - Первая татуха у меня в совсем другом месте, но ты упустил возможность её увидеть. – Парирует Вадик, утирая с лица воображаемую слезу, заставляя остальных наёмников загоготать в голос. Олег не против татуировки, и в том, что именно наколоть, он не сомневается: ещё лет в четырнадцать он горел идеей набить волка на всю спину, и Серёжа почти ежедневно рисовал ему по несколько эскизов и отговаривал идти бить прямо здесь и сейчас: мол, лучше всего будет дождаться совершеннолетия, накопить денег и набить сразу качественную тату у хорошего мастера. Потом всё время было как-то не до этого, однако один из эскизов остался у Олега в паспортной обложке ещё с момента его выдачи, в двадцать лет успешно перекочевал в новый паспорт, и в итоге оказался с собой в нужное время в нужном месте. Олег мужественно переносит боль во время сеанса и запах раскуриваемой Максом травки, заполняющий собой всё пространство вокруг. Они не особо хорошо общаются друг с другом – Олегу не нравятся наркоманы, да и манеры Макса далеки от совершенства, поэтому почти всё время проходит в тишине. Лишь под конец Макс, затягиваясь, выдаёт: - Ты бы был поосторожнее с Кукушкой, Волков. Не думай, что вы друзья или типа того – для того люди лишь расходный материал. - Я думаю, я сам разберусь. – Раздражённо передёргивает плечами Олег, уставший от боли и испытывающий головокружение от пассивного курения косяка. Уж в чём, а в советах неадекватного торчка он точно не нуждается: если бы он слушал подобных ему, его дружба с Серёжей закончилась, даже не начавшись. - Как знаешь. – Кривится тот в ответ, увидев пренебрежение его советом. – Твоя жизнь. «Вот именно, моя жизнь». Думает Олег про себя, пытаясь разглядеть свою спину в отражении мутной воды в тазу. «Главное, что я всё ещё жив и уже послезавтра увижу Серого». *** Олег возвращается в их дом, когда Серый ещё спит – не позвонил ему заранее, и сейчас умиляется, глядя как тот сопит в скрюченной позе прямо за рабочим столом. Он стягивает с себя грязную, опротивевшую одежду – хочет пойти в душ и окончательно смыть с себя ощущение встрявшего везде песка, не покидающее его в течение последних месяцев, но не удерживается и обнимает Серого со спины – слишком скучал, слишком боялся не увидеть его снова. Тот просыпается, с трудом фокусирует взгляд на родном лице, и глаза его широко распахиваются: - Волч! – Он подскакивает и суматошно гладит Олега по лицу, волосам, телу – всюду, куда может дотянуться своими руками. Олег плюёт на гигиену и загребает его в крепкие объятия – и тайком утирает с лица выступившую слезу – стареет, видимо, не может сдержать эмоций. Серёжа же этого не замечает, лишь бормочет бессвязно ему в плечо, заставляя Олега плавиться: «Волч, Олежа, родной… Вернулся, живой, мой хороший…». - Олег, это что? – Вдруг изумлённо восклицает Серёжа, увидев голую спину Олега в отражении висящего на стене зеркала. – Боже, это что, по моему старому эскизу?! Надо было меня попросить, я бы тебе новый, нормальный отрисовал! – Восклицает он в ужасе. - Тебе не нравится? – Сникает Олег: он, конечно, не ждал, что Серый примет татуировку без вопросов, но надеялся, что она хотя бы не будет вызывать у того столь явное отторжение. - Нравится, просто непривычно. – Шепчет Серёжа, рассматривая рисунок со всех сторон. – Просто это так неожиданно и странно… Видеть свой рисунок на твоей коже. - Серый, так я и хотел, чтобы это был именно твой рисунок. – Олег видит, как Серый смущается, и его уголки губ ползут вверх в нежной улыбке. - Мне очень нравится, Волч. Но всё равно надо было в нормальном салоне набивать. – Шепчет Серёжа, осторожно проводя кончиками пальцев по ещё не до конца зажившей коже. – Хоть и красиво получилось. Я рад, что ты вернулся. – Разумовский снова утягивает Волкова в объятия, стараясь при этом не задевать его спину. - Я же обещал, что вернусь. – Выдыхает Олег Серёже в ухо, притягивая его к себе ещё теснее и ближе. – Я всегда буду возвращаться к тебе.