Осознал, представляешь?

Кисаки и не заметил как его внимание сместилось с Хинаты, на додика, который ходит за ним словно вторая тень. С девушки, признания и внимания которой он отчаянно и целеустремленно добивался, на Ханму. На длинную, долговязую и нескладную его собственную тень. Тетта не сразу понял, что к Тачибане у него никогда не было привязанности. Он был на ней помешан. Кисаки был уверен в полной взаимности своих чувств и даже не сомневался по этому поводу. Она уделяет ему свое время и внимание, она выделяет его среди прочих, он ей не безразличен. Для него это словно аксиома. Как же он ошибался. Тачибана не то что никогда не любила его, она даже не считала его особенным. Она не считала его тем, кем он сам хотел себя считать. Это не разбило его, вовсе нет. Его полностью и до основания разъебал факт того, что он снова оказался никем в чужих глазах. Пустое место не более, просто очередной прохожий, на которого никто не обратит внимания. Кисаки хотел занимать важное место в ее жизни. В чьей-то жизни. Хотел ли он почувствовать себя любимым? Он и сам этого не понимал. Он просто хотел иметь значение для кого-либо. Сейчас же он все чаще ловил себя на том, что все чаще думает о Ханме. Они почти всегда проводят время вместе. Ханма везде следует за ним, куда бы он не пошел, на сколько бы его путь не был грязным и мрачным, Шуджи последует за ним. Он не понимал этого. Абсолютно. Его это вводило в ступор. Ханма сделает для него все, что возможно, а что не возможно, сделает таковым. Кисаки провел с ним достаточное количество времени, чтобы понять очевидное — ему абсолютно безразлично все вокруг. Начиная от ущерба с проблемами, которые он может доставить и смертей невиновных людей, до собственной жизни. Однако, казалось, что Кисаки находится вне этого списка. Ханма выделял его на фоне прочей падали, прочего серого заднего плана. Для Шуджи ничто и никто не имеет значения, но Кисаки стал исключением. Он этого не понимал. Не мог понять. Не мог поверить. Так же Тетта не мог понять и того, почему он все еще просвящает Ханму в малейшие подробности плана, почему делится с ним своими мыслями, своими идеями. Кисаки не понимал, почему он не против проводить с Шуджи время. Он не понимал, почему он хотел проводить с ним время, почему хотел быть с ним ближе. Чаще. Больше. Дольше. Он просто хотел быть с ним. Это в какой-то степени его пугало, но вполне устраивало. Кисаки не против и дальше продолжать превращать жизнь Ханмы в ебучий цирк, пока тот идет бок о бок с ним и смотрит на него этими глазами. По-особенному.