Песни странствующего подмастерья

              Ло Бинхэ обожал смотреть на Шэнь Юаня. И вряд ли он был одним таким особенным. На него многие заглядывались. Да и как тут устоять? Шэнь Юань был красив, а люди падки на красоту.       Так что заглядываться на Шэнь Юаня было вполне естественно.       Ло Бинхэ считал тягу к красоте биологическим императивом. Она была вшита в ткань человеческой ДНК, как стремление к размножению. Наблюдение за красивыми объектами, будь то закаты, картины или загадочно улыбающиеся стройные балетные педагоги, провоцировало безусловный отклик в орбитофронтальной коре, в этом тонком слое мозга, расположенном прямо за глазами. Простимулированные красивыми образами центры удовольствия орбитофронтальной коры сходили с ума от радости и выпускали дофамин. Чистая физиология.       Возможно, поэтому людям и нравился балет.       Даже если они не разбирались в тонкостях на техническом или интеллектуальном уровне, даже если ничего не понимали в методе или в стиле изложения — они все равно попадали под очарование балета. Внимали красоте. Эстетические центры в мозге отзывались на уникальные сигналы, присущие именно этой области искусства.       Выход лебедей. Поднятые руки, выгнутые спины. Идеальные камбрэ. Пожар во фронтальной коре, химическая лихорадка, расширенные зрачки. Цзинь.       И когда Ло Бинхэ смотрел на Шэнь Юаня, его накрывало сходными ощущениями: удар по синапсам, и он буквально оглушен красотой, мозги в кашу. Ему нравилось любоваться Шэнь Юанем. Он обожал каждую черточку. Рот. Нос. Глаза. О, эти глаза, нефрит во всех своих аспектах. Иногда прозрачные и блестящие, с разгорающимися искорками. Иногда такие острые, что впору порезаться. Иногда темные, словно вырванные из сухой земли.       Он любил бедра Шэнь Юаня. Маленькие ступни. Глубокий желобок над губой. От очертаний горла пересыхало во рту. От линий ног жадный зверь желания внутри зевал и потягивался, от вида голеней щелкал пастью.... Лодыжки... белоснежные лодыжки разводили внутри Ло Бинхэ пожар... они так скромно и стыдливо выглядывали из пыльных домашних тапочек, маня синей сеткой вен на полупрозрачной коже... любовь, желание, головокружение, опьянение, давай-покажи-что-у-тебя-есть-еще... словно тикающая бомба...       Цзинь.       Красота, заполняющая мозг, неумолимо разгорающаяся, как лесной пожар. Как извержение Сент-Хеленс.       Цзинь.       Дофамин, окситоцин и вазопрессин.       Он мог смотреть на Шэнь Юаня вечно.        Ло Бинхэ нравилось встречать утро с Шэнь Юанем. Ему в принципе нравилось проводить любое время суток вместе! Полдень, вечер. Никакой дискриминации! Он, например, любил укладывать Шэнь Юаня ночью в кровать и массировать ему ступни, пока тот не уснет. Любил просыпаться темной ночью и чувствовать под боком его тело, прислушиваться к тихому сопению, к слабому биению спящего сердца.       Но утро было особенным.       Вот, например:       Полдевятого, Шэнь Юань уже сидел на кровати. Он пытался привести в порядок спутанные ото сна волосы пальцами. Не совсем голый — в махровом банном халате Бинхэ, белый пояс обернут вокруг талии, и, тем не менее...       «Мой бойфренд, — потрясенно размышлял Ло Бинхэ. — Это мой бойфренд. Уже полгода. Боги. Чем я это заслужил? Слишком хорошо, чтобы быть правдой».       — Слушай, — произнес Шэнь Юань, все еще не сдаваясь и приглаживая волосы. — Я твой взгляд спиной чувствую.       — Правда? — ухмыльнулся Ло Бинхэ, слегка потягиваясь.       Шэнь Юань был одет, а вот Ло Бинхэ совершенно напротив. Он раскинулся на спине, прикрытый лишь углом простыни на бедрах. Не то чтобы он стеснялся или скромничал, прости господи, конечно же, нет. Ло Бинхэ абсолютно не смущала собственная нагота. Но останься он с членом наголо, лениво покоящимся на бедре, Шэнь Юань в жизни бы не посмотрел в его сторону, помирая от смущения. Так что пришлось прикрыться.       — Ага, — Шэнь Юань обернулся и посмотрел на него с осуждением, и в то же время с нежностью. — Прямо на затылок давит.       — Мой взгляд?       — Очень тяжелый взгляд.       — Ох, прошу прощения, учитель, я не нарочно. Это все чары.       — Чары?       — Угу. Чары твоей красоты.       — Какой красоты? Ты мои волосы видел?       — Видел. Чудесные волосы.       Шэнь Юань покраснел.       — А ты банален до пошлости.       — Зато ты прекрасен. Идеален, и я готов смотреть целую вечность.       — Идеален? Нет, ты серьезно? Да из нас двоих ты... — Шэнь Юань запнулся и отвернулся. Снова потрогал кончики волос. — Нет, мне все-таки нужна расческа.       Одна нога соскользнула с кровати, коснулась ковра. Учитель собирался встать и покинуть их постель. Абсолютно неприемлемо. Ло Бинхэ пододвинулся ближе к Шэнь Юаню, посылая ему свой самый лучший щенячий взгляд, полный глубокого страдания и печали.       — Прежде, чем уйдешь, поцелуй, — попросил Ло Бинхэ. — Всего разок?       Шэнь Юань покраснел сильнее.       — А прошлых тебе не хватило?       — Неа. Слишком мало.       — А как же прошлой ночью...       — Мало! — капризно прервал Бинхэ.       Шэнь Юань потянулся к нему. Лицо у него уже было пунцовое, но, кажется, он не злился. Просто смутился, и, возможно, слегка заинтересовался.       — Вот же ненасытный мальчишка!       — Когда дело касается тебя, — Ло Бинхэ обхватил одной ладонью лицо Шэнь Юаня. — Мне всегда мало.       Тот прижался к ладони Бинхэ.       — Кто-то сегодня явно в настроении, — заметил Шэнь Юань.       — Угу.       — В игривом настроении.       — А как еще? — спросил Ло Бинхэ. — Долгие, долгие годы я мечтал затащить тебя в постель. И теперь, когда это наконец случилось, ох, учитель, ты даже не представляешь, насколько я счастлив. Мне кажется, я весь свечусь от радости и любви.       Шэнь Юаня это признание ничуть не впечатлило.       — Давай без этой лирики, — строго сказал он.       — О? Почему?       — Ну стыдоба же.       — Мне совсем не стыдно, — возразил Бинхэ.       — Даже не сомневаюсь. А мне вот за тебя стыдно.       — Стыдно? — Ло Бинхэ картинно вздохнул. — Ох, и тяжко же наверное тебе. Встречаться с таким бесстыжим, ненасытным, влюбленным парнем...       — Очень тяжко, — серьезно подтвердил Шэнь Юань. Его темные волосы пахли сном и постелью, его пушистые, словно перышки, ресницы, ничуть не портили налипшие ото сна крупинки.       — Сможешь ли ты меня простить, учитель?       — Я подумаю...       — А можно все-таки поцелуй?       — Можно, — ответил Шэнь Юань, слегка стушевавшись. — Прикрой глаза, ладно?       Ло Бинхэ послушно прикрыл глаза.       Шэнь Юань прижался губами к его рту. Детский поцелуй — быстрый, целомудренный, неуверенный. У Ло Бинхэ сердце сжалось. Учитель, конечно, был до кончиков пальцев эталоном зрелой красоты, но на удивление несведущ в любовных науках. Ягненочек для серого волка Бинхэ. Он разомкнул губы, приободряюще потерся кончиком носа.       Осмелев, Шэнь Юань подался чуть вперед, прижался к Ло Бинхэ. Теперь они целовались по-серьезному, шумно дыша через нос. Шэнь Юань обхватил Бинхэ за плечи и притягивал все ближе и ближе, пока они полностью не вжались друг в друга.       Внезапно Ло Бинхэ оказался сверху, голый и голодный, он пригвоздил Шэнь Юаня к матрасу и жадно ворвался в его рот, пососал кончик языка, а затем и вовсе потеряв голову, принялся кусать и целовать шею.       — Один поцелуй! — еле слышно, задыхаясь, сокрушался Шэнь Юань. — Ты сказал — всего один!       — Мне перестать?       Шэнь Юань промолчал. Притянул Бинхэ ближе, зарылся в густую гриву волос и жестко сжал. Бинхэ улыбнулся, пряча лицо в изгибе шеи.       — Можно, я тебе отсосу? — промурчал он и легонько потянул за пояс халата. Шэнь Юань вспыхнул.       — Бесстыдник! У тебя же... у тебя репетиция сегодня!       — Время есть, — ответил Бинхэ.       — Не успеем же... — слабо упирался Шэнь Юань, но вздергивал подбородок, чтобы Ло Бинхэ было удобнее целовать шею. Бинхэ в награду шутливо укусил, а потом с горячим почтением поцеловал сердцевину укуса. — Тебе нужно быть в студии... до десяти... иначе Ци Цинци опять будет ругаться!..       — Тшшш. Мы все успеем, — проурчал Ло Бинхэ низким тембром. Погладил изгиб бедра Шэнь Юаня. — Ты же хочешь кончить? Хочешь кончить мне на лицо?       Шэнь Юань зажмурился и изо всех сил старался не глядеть на член Бинхэ, который сейчас заинтересовано прижимался к нему сквозь хлопковый халат.       — Я...       — Можешь ничего не говорить, — успокоил его Ло Бинхэ, — просто покажи. Детка, я сделаю тебе так хорошо...       Шэнь Юань вздохнул. Он, до странного задумчивый, лежал на спине и до сих пор не открывал глаза. А потом очень медленно и осторожно принялся разводить полы халата.       Ло Бинхэ оглядывал каждый новый сантиметр обнажившейся плоти с алчным, плотоядным интересом. Покатые плечи, грудь, розовые соски, подрагивающий живот... розовая, лихорадочно румяная кожа. Довольный, что добился своего, Ло Бинхэ наклонился и отблагодарил Шэнь Юаня за честность поцелуем в грудь. И еще одним — в живот. Шэнь Юань заерзал. Щекотно?       — Вот так, мой хороший, — сказал Ло Бинхэ, целуя выступающую тазовую косточку.       Шэнь Юань шумно фыркнул.       — Только давай по-быстрому, ладно? Если Ци Цинци поймет, что репетиции задерживаются на полчаса из-за меня, она.... мммм!       Ло Бинхэ обхватил ладонью гибкий член Шэнь Юаня и с силой потянул.       — Не хочу слышать ни о каких Ци Цинци, пока мы с тобой в постели, — предупредил Ло Бинхэ. — Вообще ни о ком.       И в качестве аргумента влажно поцеловал головку члена. Тот дернулся под языком, быстро твердея и поднимаясь. Такой чувствительный, такой милый...       Ло Бинхэ обожал этот член. Он был стройным и красивым, под стать хозяину, но при этом очень похотливым. Озорным, развратным, всегда требующим внимания. Ло Бинхэ нравился его нежный розовый цвет, нравилось смотреть, как он наливается кровью. Как он подпрыгивает и бьется о живот Шэнь Юаня, когда тот скачет на Ло Бинхэ. Как он истекает смазкой. Когда Шэнь Юань возбуждался, он начинал сильно течь... прямо как распутная девчушка рядом с мужчиной своей мечты...       Как жена.       До чего приятная мысль.       Радостно хмыкнув, Ло Бинхэ пропустил член в рот. Приятная тяжесть придавила язык, вкус сначала был приглушенным, но хорошо знакомым — соль и мускус, и он постепенно нарастал по мере возбуждения Шэнь Юаня. Какой негодник. Явно рад оказаться у него во рту. Ло Бинхэ расслабил горло, заглатывая глубже.       — Бинхэ!       Ну вот, другое дело!       Ло Бинхэ с пылким усердием задвигал головой. Сосал он с громким причмокиванием — похабно до ужаса, но звуки его абсолютно не смущали. Как давно он мечтал об этом? Горел, томился по привилегии коснуться Шэнь Юаня вот так, попробовать его на вкус?       Долго.       Слишком, слишком долго.       Ло Бинхэ выпустил член изо рта, восстанавливая дыхание, и покрыл ствол мокрыми, жаркими поцелуями. Мягко обхватил яички ладонями. У Шэнь Юаня дрожали бедра. Как же мило. Как бесценно.       — Ты можешь не сдерживаться, — пробормотал Ло Бинхэ. Вывел линию языком от яиц до кончика. Вкус смазки стал ярче. — Можешь двигать бедрами, если хочешь.       Шэнь Юань крепче вцепился ему в волосы.       — Хха-аа... не будь... таким... ооо!       — Бесстыжим? — подсказал Бинхэ. Чуть отстранился, все еще соединенный с членом Шэнь Юаня ниточкой слюны. — Пошлым?       — С-самодовольным!       Бинхэ расхохотался.       — Да не в этом дело! — Он наклонился и с любовью потерся щекой о член Шэнь Юаня. — Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.       Он обхватил головку губами и снова заглотил. Шэнь Юань осторожно, на пробу, двинул бедрами, проталкиваясь чуть глубже во влажное тепло рта Бинхэ.       — Бинхэ, аааа... мм... — Шэнь Юань прикрыл лицо руками. — Мне с тобой всегда хорошо...       Чудесные новости! Окрыленный похвалой, Ло Бинхэ принялся отсасывать с удвоенной силой, буквально трахая свой рот прекрасным членом. Шэнь Юань стонал, зажимая рот руками.       Бинхэ хотел, чтобы Шэнь Юаню было хорошо.       Хотел довести его до оргазма.       Шэнь Юань слегка покачивал бедрами, врываясь в жаркий рот Бинхэ. Дышал хрипло, загнанно.       — Бинхэ, — взмолился он. — Я... я сейчас...       Многообещающе.       Уже составив в голове план, Ло Бинхэ застонал вокруг члена. В ответ Шэнь Юань взвыл. Громко.       — Бинхэ! Отпускай... Бинхэ, отпускааай, — причитал Шэнь Юань, пряча лицо в руках. — Если не выпустишь, я... я уже сейчас... пожалуйста, пожалуйста, я аааа я больше не могу... я не хочу пачкать....       «А я хочу, — впадая в восторг, думал Бинхэ. — Хочу, чтобы ты испачкал меня».       Бинхэ выпустил член до кончика, лаская его языком. Желая довести Шэнь Юаня до разрядки, он обхватил ствол ладонью и с легкостью заскользил по влажной от слюны коже. Член пульсировал у него на языке. Горячий, сочащийся смазкой — густой и насыщенной.       Восхитительный вкус.       — Нет, неееет, я.... ааааа!       Шэнь Юань начал кончать.       Ло Бинхэ рефлекторно прикрыл глаза, когда густые теплые струи ударили в лицо. Кончал Шэнь Юань всегда бурно. Ло Бинхэ чувствовал, как сперма стекает по губам, щекам, даже по переносице. Очень осторожно убрал пару капель с ресниц.       Первое, что он увидел, открыв глаза — Шэнь Юань во всей своей посткоитальной красе: грудь тяжело вздымается, лицо раскраснелось, глаза блестят.       — Бинхэ... ты... — сонно пролепетал он.       — Ммм? — Ло Бинхэ бесстрашно улыбнулся.       — Ты невыносим...       — У меня много недостатков.       — И не говори, — согласился Шэнь Юань, но вид у него был невероятно довольный. Он провел ладонями по своему голому животу. — Ну и что мне с тобой делать?       — Запастись терпением? — предложил Бинхэ.       Шэнь Юань печально улыбнулся.       — Прошу, умойся, пока это все не засохло.       — Позже, — Бинхэ дотронулся до своей щеки, собирая семя на пальцы. — Мне нравится.       — Бинхэ! Ну противно же...       — Это свидетельство того, что тебе было хорошо, — ответил он. — Так что мне нравится.       Шэнь Юаня ответ удивил, и он опустил взгляд. Открыл рот, собираясь что-то сказать, закрыл, снова открыл и наконец сдался. Наверное, так и не придумал ответ. Он явно очень сильно смутился. Но вовсе не злился, наоборот, выглядел очень счастливым. Сбитым с толку, но довольным.       Ло Бинхэ ухмыльнулся.       К этому времени он уже отлично разбирался в настроениях Шэнь Юаня. Знал, что тот любит, что не любит, его желания, его границы допустимого.       Одну вещь он понял давно — по бесстыжести и раскованности Шэнь Юань с ним никогда не сравнится — соблюдение рамок приличия в какой-то момент стало частью его натуры.       Однако, несмотря на это, Шэнь Юань вовсе не возражал, когда Ло Бинхэ заносило на поворотах. Кажется, ему даже нравилось. Он, конечно, возмущался для виду — Ло Бинхэ постоянно отчитывали. Однако, Шэнь Юань так мило ерзал каждый раз, когда Ло Бинхэ выкидывал очередной бесстыжий фортель... глаза у него сияли от удовольствия, пока он распекал этого ужасного, несносного бесстыдника.       Все еще лежа на спине, Шэнь Юань поднял колени к груди, обнажая нежную бледную поверхность бедер.       Поза получилась какой-то... кокетливой? Так вроде?       Ло Бинхэ приподнялся, упираясь руками в матрас, и в таком полупоклоне внимательно изучил Шэнь Юаня.       Нет, не кокетливой.       Эротичной.       Крайне эротичной.       Внезапно Ло Бинхэ вспомнил о собственном члене, который по-прежнему пульсировал от нестихающего возбуждения. Шэнь Юань, кажется, тоже его заметил. Окинул взглядом мощное, доведенное до совершенства танцами тело, и снова вспыхнул румянцем, заглянув в глаза Ло Бинхэ.       — Хочу... чтобы тебе тоже стало хорошо, — почему-то запинаясь, проговорил Шэнь Юань.       — Уверен?       Шэнь Юань кивнул и поманил Ло Бинхэ рукой. Глаза у него были чернее черного, одни зрачки, в которых плескалась чувственная, манящая тьма.       — Иди ко мне, — произнес он. — Я помогу.        Ло Бинхэ нравились утренние поездки на работу. Его лофт располагался в пятнадцати минутах езды от театра Тяньцяо, так что добирался он очень быстро. И тем не менее, успевал получить удовольствие. Ему нравилось потягивать кофе, пережидая красный на светофоре. Нравилось трогаться с места на зеленый. Нравился звук лобовых дворников, беспомощно размазывающих грязную дождевую воду по стеклу. Нравилось, когда его подрезали велосипедисты. Нравились пробки и вонь выхлопных газов, нравился неровный, потрескавшийся асфальт.       Красный свет. Ло Бинхэ отхлебнул из термоса. Прожарка была превосходной — Ло Бинхэ не экономил на качестве — но насладиться вкусом не удалось из-за привкуса зубной пасты во рту.       Плата за утреннюю задержку.       Абсолютно того стоило.       Зеленый свет. Ло Бинхэ отставил термос, тронулся с места. Дорога была мокрой от дождя. Одной рукой он включил магнитолу на радиостанции классической музыки, заполняя салон музыкой. Струнные слегка терялись из-за качества передачи. Играл оркестровый фрагмент из Коппелии. Вообще-то, на вкус Ло Бинхэ Коппелия была весьма посредственным произведением — скучная, незапоминающаяся, устаревшая, и в плане хореографии танцевать там особо было нечего.       Но прямо сейчас Ло Бинхэ любил и ее. Он тарабанил пальцами по рулю и подпевал без слов надоедливому тупому мотиву.       Живой, влюбленный, все еще приходящий в себя после утра, проведенного с Шэнь Юанем.       Сейчас в мире не было ничего, что могло бы не нравиться Ло Бинхэ.       В конце концов, он опоздал всего на две минуты и еще успел наканифолить балетки. Ци Цинци, поглощенная разговором с Вэй Усянем, даже не заметила.       Зато заметил Шэнь Цзю.       Конечно же заметил.       — Ты опоздал, — ядовито прошипел он, когда Ло Бинхэ вытянулся у станка. Весь в черном — черное трико, черные леггинсы, черные капецио.       — Всего на пару минут.       Шэнь Цзю хмыкнул, выгибаясь в долгом четвертом арабеске.       — Да хоть на пару секунд. Все равно опоздал. Это непрофессионально.       Ло Бинхэ не удержался от улыбки.       — Прошу прощения, господин Шэнь, — ответил он, обхватывая одной ладонью станок. — Я с утра был немного занят...       Шэнь Цзю нахмурился, но крючок заглотил.       — Чем это?       — Ммм... — протянул Ло Бинхэ. — Кое-чем бурным и бодрящим. Можете поинтересоваться у брата.       Шэнь Цзю вывалился из арабеска с перекошенным от ярости лицом.       — Фу, мерзость какая! Кобель! Грязное животное!       — Да, виновен, — согласился Ло Бинхэ.       — Зачем ты вообще... Постыдился бы!       — О, мне в последнее время это часто советуют.       Ло Бинхэ невозмутимо разогревался у станка, медленно и неспешно растягивая голени. Шэнь Цзю покачал головой.       — Вот поэтому тебе никогда не стать великим танцовщиком, — с жаром заявил он, раздувая ноздри. — Физические данные и тренировки это, конечно же, замечательно, но у тебя напрочь отсутствует понятие хорошего вкуса.       — Абсолютно. Полностью с вами согласен.       — Ты просто позоришь нашу профессию. И притуши уже это самодовольство на роже, смотреть противно. Понятия не имею, что брат в тебе нашел.       — О, — только ответил Ло Бинхэ. — Вряд ли вы когда-нибудь поймете.       Шэнь Цзю вернулся к станку, снова застывая в арабеске.       Ло Бинхэ оглядел зал. Вокруг и повсюду — забытые кружки кофе. Ци Цинци шагала по комнате и о чем-то увлеченно разговаривала с Вэй Усянем — ее длинные, блестящие серьги подпрыгивали на каждом шагу. Ша Хуалин сидела на коленях и потрошила кроваво-красные пуанты, обложившись швейными принадлежностями: нитки, клей, шило, мотки с резинками.       Глядя в зеркало, мускулистый Лю Цингэ вытянулся в экстремальном девлюпе. За ним наблюдала Лю Минъянь, повторяя движения — худая нога разогнулась в колене и слегка дрогнула, пытаясь скопировать угол.       Ло Бинхэ прогнулся, улыбнулся Шэнь Цзю.       — А как там Юэ Цинъюань поживает?       — С чего ты взял, что я хочу болтать с тобой о личной жизни?       — Слышал, вы собаку завели.       Шэнь Цзю сначала удивился, потом разозлися.       — Это тебе А-Юань рассказал?       — Ага. И фотки показал, — подтвердил Ло Бинхэ. Очень красивые фотографии — Шэнь Цзю сидел, скрестив ноги, на полу своей новой, только что после ремонта, кухне и устало улыбался. На коленях у него лежал маленький кривоногий щенок. Эта улыбка стала для Бинхэ неразгаданной тайной. Он вообще до этого никогда не видел, чтобы Шэнь Цзю улыбался. — А я, знаете, люблю собак. Всегда любил. Может, мы с А-Юанем тоже свою заведем.       Шэнь Цзю фыркнул:       — У А-Юаня уже есть одна собака. Зачем ему вторая?       — Господин Шэнь, будьте ко мне добрее.       — С какой чести?       — Мы ведь с вами когда-нибудь сможем породниться.       — С тобой? Не мели чушь, — взвился Шэнь Цзю и толкнул Ло Бинхэ в плечо. — Хватит отвлекать меня! Иди греться куда-нибудь еще.       Ло Бинхэ отошел от станка, ухмыляясь. Прошел в центр зала, окидывая взглядом помещение — зеркала, шуршащая бумага, косметика, заколки для волос, порванные чулки, мобильные телефоны рядом с пестрыми бутылками воды.       Пианист уже устраивался за черным лакированным Стейнвеем. Он сонно покачивался на скамье, потягивал кофе и просматривал сегодняшние ноты. Ло Бинхэ заглянул ему через плечо — нотная запись подсказала, что именно они сегодня репетируют — массовый вальс лебедей, раскаяние Зигфрида, вариация Одиллии... финальное па-де-де.       Будет много пота, споров, криков и приказов, боли в мышцах. Куча утомительных повторов. А потом Ло Бинхэ вернется к машине, поедет домой, примет душ и приготовит ужин для своего любимого человека. Может, рубленую свинину с имбирем? Немного поджаренных овощей. Полбокала вина, не больше. Посмотрят за ужином какой-нибудь трешовый сериал из личной коллекции Шэнь Юаня, а потом переберутся на диван и свернутся там, как два кота. Ло Бинхэ особенно ценил восхитительное однообразие их вечерних бесед: «Как прошел твой день, милый?»       Ло Бинхэ особенно любил их маленькие ритуалы: разговоры о пустяках, обмен смешными случаями, мытье посуды. Любил самые заурядные обсуждения — будь то разговор о счетах за машину или визит к стоматологу. Любил чистить зубы, стоя бок о бок с Шэнь Юанем. Любил забираться в постель, где его ждали — сам процесс укладывания, даже в дни, когда Шэнь Юаню нездоровилось и сексом они не занимались. Любил гасить свет и лежать рядом с ним в темноте. Любил обнимать хрупкое тело, млея от самого факта великой привилегии.       Он любил каждую крохотную деталь их совместной жизни.       От и до.       Ша Хуалин вскинула голову, помахала Ло Бинхэ. С горящими глазами она затягивала починенные пуанты на ногах.       — Эй, голубок! Как там учитель поживает?       Ло Бинхэ улыбнулся.       — У него все хорошо, — ответил он. А затем, для точности, поправился. — У нас все хорошо. У нас правда, на самом деле, все хорошо.